North Sea Jazz Festival, Гаага,
Нидерланды, 8-10 июля 2005
Пролог
В огромном зале, при абсолютном отсутствии свободных мест, три
составивших на этот вечер классическое трио человека играют стандарты.
Заезженные, заигранные до дыр, ортодоксальнейшие джазовые стандарты, из
тех, которые даже на джем-сейшн предлагать неудобно. "Stella By
Starlight", "Doxy", "What Is This Thing Called Love"…
Это, однако, выясняется далеко не сразу. И нельзя сказать, что трио
прибегает к каким-то уж совсем необычным аранжировкам из серии "кто
дерзостнее сделает" - нет, никакой экстравагантности или нарочитой
заумности нет и в помине. В каждой теме выбирается какая-нибудь ей
присущая черта (гармоническая последовательность, мелодический ход или
ритмический рисунок), которая берется за основу. А уж потом на эту
основу постепенно навивается то, что в конце концов образует законченное
от первой и до последней ноты музыкальное произведение, воплощенное в
присущей именно этой теме форме. Где-нибудь ближе к середине узнается и
сама тема, которая звучит совершенно классически, но воспринимается как
противосложение к основной идее - свежо, интересно и вместе с тем
естественно. Становится очевидным, что тема, как таковая, для музыкантов
трио - просто повод для начала игры, и что с тем же успехом они могли бы
построить столь же связное повествование вокруг одной произвольно взятой
ноты.
Человеку, сидящему за фортепиано, кажется, более интересны баллады - в
них он находит больше воздуха, который используется как строительный
материал, наряду со звуками ансамбля. Неспешно разворачивает он
многослойный гармонический ковер, осматривает его неторопливо - у него
будет время дополнить его украшениями в следующем квадрате, слегка
изменить краску, добавить пространства, уплотнить изложение ближе к
кульминации и, наконец, позволить слушателям перевести дух на репризе.
Бас и ударные в этих балладах создают едва уловимую ритмическую
пульсацию, воспринимаемую как теплое дыхание огромного зверя. Три
инструмента играют как один, достигая звучания, которое хотелось бы
назвать изысканным, если бы не присущий этому слову салонный привкус. Не
изысканным, а совершенным было это выступление, в мгновение ока
проглотившее три часа прохладного сырого вечера.
Музыканты, так и не сказавшие во время концерта ни единого слова,
уходят. Но это не конец - это только самое начало. Пианист Кит Джарретт,
контрабасист Гэри Пикок и барабанщик Джек ДеДжонетт открыли 30-й
джазовый Фестиваль Северного Моря в Гааге.
Голландцы - джазовый народ
Говорят, что если нарисовать карту мира, на которой точки земной
поверхности будут расположены друг от друга на расстоянии,
пропорциональном стоимости грузовых перевозок, то эта карта будет сильно
отличаться от того, что мы привыкли видеть: океаны и моря стянутся в
точки, а внутренности континентов сильно распухнут. В связи с этим
интересно было бы увидеть карту, на которой страны отмасштабированы в
соответствии с популярностью джаза. Возможно, такая карта могла бы
наглядно проиллюстрировать ощущение приезда из провинции в столицу,
которое не оставляло вашего покорного слугу на протяжении всего его
недолгого визита в страну мельниц и тюльпанов.
В игрушечном городке Мадюродам на свежем воздухе играет любительский
биг-бэнд. За пюпитрами - молодые люди, в основном школьного возраста.
Состав оркестра - шесть труб, шесть тромбонов, шесть саксофонов разного
достоинства (облейтесь горючими слезами, руководители отечественных
самодеятельных джаз-оркестров), клавишные, гитара, бас, ударные,
перкуссии. Оркестр слажен в тутти, в полной мере присутствуют штрихи и
динамика, подготовленные соло убедительны. Ближе к концу полноценной 2-х
часовой программы музыканты пробуют силы в настоящих импровизациях, что
не может не вызвать законных аплодисментов - если и не за качество, то
за откровенность.
В одном из клубов в центре города ближе к ночи начинается джем-сейшн.
Сначала атмосферу разогревает сыгранный квартет, потом подтягиваются и
другие музыканты. Музыкантов много, музыканты разные, но ни малейшего
признака базара не наблюдается - играют только благозвучными ансамблями,
и ни одному гитаристу (трубачу, саксофонисту, ударнику) не приходит в
голову лезть на сцену играть, если там в составе уже есть такой
инструмент. Оно и понятно - завидев коллегу, музыкант, конечно же,
добродушно уступит ему место в следующей пьесе. И самое главное - клуб
забит зрителями под завязку, не то что сидеть - стоять негде, даром что
раза в четыре больше питерского JFC, а ведь это вовсе и не
специализированное джазовое место: вон, пианисты вообще на простеньком
синтезаторе играют.
Но самое главное, конечно, происходит в Нидерландском Конгресс-Центре,
который вот уже в 30-й (и, увы, последний) раз принимает самый крупный в
мире джазовый фестиваль, проходящий в закрытом помещении. На три дня
фестиваля это не особенно большое с виду здание превращается в настоящую
мировую джазовую столицу - воистину, "дом, народонаселения которого
стало бы на целый уездный город", - город со своими улицами, площадями,
стадионами, магазинами, ресторанами, со своими транспортными пробками и
собственной денежной единицей. И четыре пятых из 70 000 жителей этого
города - голландцы.
С тех пор, как в 1976 году Пол Экет организовал Фестиваль Северного
Моря, его стены видели всех великих джазовых музыкантов, каковых только
мир знал. Каунт Бэйси, Диззи Гиллеспи, Майлс Дэйвис, Сара Воэн, и снова
Майлс Дэйвис, и Маккой Тайнер, и Дэйв Брубек… Их помнят, их портреты и
автографы украшают стены, и ни на одно мгновение из остающихся трехсот
шестидесяти двух дней в году, когда в Конгресс-Центре нет фестиваля, это
место не утрачивает своего джазового духа.
Концертное дело здесь поставлено на самую серьезную ногу. Даже маленькую
площадку готовят к выступлению как минимум восемь человек. Для каждого
музыканта расставляются мониторы, выдается персональное полотенце и
бутылочка с водой, лидеру предоставляется отдельный микрофон для общения
с публикой, все инструменты без исключения озвучиваются, заново
производится sound-check, рояль проверяется настройщиком по всему
диапазону. На каждом концерте за звуком с микшерского пульта следит
звукооператор. И так - четыре раза в день на каждой из пятнадцати
площадок.
Справедливости ради надо сказать, что, помимо джаза в узком смысле этого
слова, фестивальная программа содержит много околоджазовой или
популярной музыки: все-таки фестиваль - изрядное коммерческое
предприятие. Но скажите на милость, разве плохо провести два-три дня в
воодушевленной дружелюбной толпе, разогреваемой неистовыми Элом Грином,
или Чака Хан, или Кэнди Далфер, хоть при звуках их музыки и не очень
хочется "встать и снять шляпу"? Впрочем, встать и снять шляпу тоже есть
повод - приехав один раз на такой фестиваль, можно сразу утолить свой
реликтовый голод, побывав на концертах сразу всех знаменитых музыкантов,
чьи фотографии с пластинок, мой читатель, конечно, висят в красном углу
твоего скромного жилища. Пробежимся же вместе по площадям и переулкам
фестивального города, кусая по дороге локти от того, что не до всего мы
добежали, не все увидели, не всех услышали - галопом по европам в
буквальном смысле слова.
Bobby McFerrin & Randy Weston Quintet
 Вокалист-импровизатор
Бобби Макферрин на фестивале был сервирован квинтетом Рэнди Вестона -
коллективом, исполняющим афро-джазовую музыку: яркую, энергичную, но,
кажется, не дающую особой пищи для размышлений.
Впрочем, до размышлений ли, когда помещение наполняется музыкой, имеющей
температуру расплавленного металла. Особенно хочется отметить обжигающие
соло контрабасиста Алекса Блэйка, оснащенного, по всей видимости,
ядерной энергетической установкой. Используя гитарные приемы при игре на
своем чудовищном инструменте, Блэйк оказывался совершенно
самодостаточным, и это в окружении музыкантов такого-то уровня!
Наслаждаясь роскошной поддержкой, создаваемой его партнерами, Макферрин
откровенно развлекался, а вместе с ним веселился и весь зал, для
которого происходившее на сцене, похоже, воспринималось как отличный
повод скоротать вечерок в хорошей компании.
 Вместе
с тем не пропадало ощущение того, что коллеги Макферрина оставляют ему
маловато пространства для самовыражения. Данная проблема в конце концов
была решена радикальным способом: маэстро остался на сцене один, и
тут-то мы (в сокращенном, правда, варианте) и услышали то, чему двумя
днями позже свидетелями стали посетители следующего сольного концерта
маэстро, состоявшегося в Москве.
Bobby McFerrin & Randy Weston Quintet: Bobby McFerrin (lead vocals),
T.K.Blue (alto flute, alto sax), Benn Powell (trombone), Alex Blake (bass),
Randy Weston (piano), Neil Clarke (percussion).
Jean ‘Toots’ Thielemans
 Музыкант
и композитор, живая легенда со внешностью доброго дедушки - Тутс
Тилеманс -собрал на главной площадке фестиваля внушительную компанию
"друзей". Не говоря о пианисте Кенни Вернере, постоянном его спутнике -
среди друзей оказался симфонический оркестр, исполнявший аранжировки,
местами диссонировавшие со звучанием основного состава. Впрочем, и в
основном составе было сыграно немало, хотя, вспоминая впечатления от
выступления Тилеманса на концерте "Триумф джаза" в Москве, кажется, что
в тот раз мастер находился в лучшей форме - соло были подлиннее, звук
поглубже, динамика поразнообразнее, да и сами темы поинтереснее.
Кроме оркестра, Тилеманса пришли поддержать своим вокалом Роберта
Гамбарини, Лиз Райт и Джеми Каллум. Конечно, вокал украшает любой
концерт, но все-таки читанные с листа аранжировки или спетые в
стандартной манере стандарты оставили по себе ощущение некоего
несоответствия реализации изначальному замыслу. Впрочем, бесконечное
обаяние маэстро да исполненный (в который раз) на пару с Вернером хит
“What a Wonderful World” удержали концерт на должной высоте.
Jean ‘Toots’ Thielemans (harmonica), Kenny Werner (piano), Ray
Drummond, Aram Kersbergen (bass), Jeff Hamilton (drums), Frits
Landesbergen (percussion), Jurre Haanstra (conductor). Guest vocals:
Roberta Gambarini, Lizz Wright, Jamie Cullum.
Brad Mehldau
 Один
из наиболее ярких представителей сольного джазового фортепиано,
американец Брэд Мелдау по программе должен был быть представлен двумя
следующими друг за другом концертами, которые заранее были мной отмечены
как события, которые пропустить нельзя ни в коем случае. Однако в связи
с задержкой самолета из Осло эти два концерта ужались до скромных сорока
минут, втиснутых между двенадцатью и часом ночи.
Эти сорок минут в музыкальном плане были едва ли не самыми интересными
за все фестивальное время. В оригинальных композициях звучание
фортепиано Мелдау было совершенно классическим, лишенным привычных
джазовому уху блюзовых тонов, синкопированности и свинга. Изложение было
построено на использовании различных фактур, остинантности и полифонии,
причем определить наличие импровизации (или темы?) не представлялось
возможным. С другой стороны, исполнение стандартов было гораздо менее
интересным - казалось, что музыкант намеренно избегает джазовой
аутентичности, в результате чего в музыке ощущалась изрядная доля
искусственности. По общему же впечатлению от этого небольшого концерта
можно сказать, что Мелдау является одним из наиболее интересных
солирующих пианистов в области импровизационной музыки, с языком
которого предстоит еще разобраться.
McCoy Tyner All Stars Band
 С
легкой руки организаторов квинтет одного из основоположников модального
джаза Маккоя Тайнера попал в рубрику "пост-боп", что вызвало у меня
определенные опасения - граница между музыкой и физкультурой в данной
области весьма тонка, наблюдать же упражнения в беглости у меня не было
никакого желания.
Эти опасения были напрасны - с первых нот стало понятно, что здесь будет
настоящее дело. Коллектив исполнял в основном тайнеровские темы
(порадовали нас и знаменитым “Blues On The Corner”), причем исполнял их
в совершенно титанической манере. Тут как нельзя кстати оказался и звук
саксофониста Гэри Бартца - плотный, концентрированный, лишенный
малейшего визга, - и манера контрабасиста Чарнета Моффетта извлекать
звук легким ударом смычка по струне в районе порожка, в результате чего
возникает эффект игры слэпом. Сам же маэстро находился в прекрасной
форме и демонстрировал свою "фирменную" мелкую технику, гармоническое
мышление и метрическое чувство.
На протяжении всего концерта Маккой Тайнер вид имел весьма суровый и
улыбнулся лишь однажды - когда на одной из его импровизаций, исполненных
с нечеловеческим напором, техника не выдержала и дала густой низкий фон.
McCoy Tyner All Stars Band: Gary Bartz (alto-, soprano sax), Ravi
Coltrane (tenor sax), McCoy Tyner (piano), Charnet Moffett (bass), Eric
Gravatt (drums).
 Bela
Fleck, Stanley Clarke, Jean-Luc Ponty
Банджо, бас-гитара и скрипка - нет, друзья, это не легкомысленное
кантри, это три виртуоза, три единственных в своем роде музыканта
собрали огромный зал, почти что стадион, своих благодарных слушателей.
Музыка тут была умная, тонкая, и вместе с тем энергичная и
наэлектризованная. Исполнив несколько пьес в трио, музыканты разошлись и
дали друг другу поиграть соло. Соло эти были технически чрезвычайно
сложны, насыщенны и содержательны, а остальное надо было слышать.
 Банджоист
Бэла Флек, впрочем, был не чужд и элемента клоунады, продемонстрировав
уверенную игру носом. Стоит ли осуждать его за это, если в результате
уровень контакта с публикой достигает такого значения, что зал
взрывается овацией не после, а одновременно с финальным аккордом.
Bela Fleck (banjo), Stanley Clarke (bass), Jean-Luc Ponty (violin)
Неизвестный Питерсон
 Концерт
титана джаза пианиста Оскара Питерсона многими воспринимался, без
сомнения, как главное блюдо фестиваля. Оно и понятно - оказавший
огромное влияние на развитие джаза музыкант, чье гармоническое мышление
и импровизационная манера стали уже хрестоматийными, являет собой пример
живого классика в прямом смысле слова. Побывать на концерте Питерсона
для любителя джаза - все равно, что побывать на концерте Шопена для
любителя классики, даже если музыкант ничего не будет играть, а просто
будет сидеть на сцене и, улыбаясь, смотреть в зал.
Концерт начался в типичной питерсоновской манере: сначала на сцену вышел
и заиграл в полном одиночестве ударник Элвин Куин, потом к нему
присоединился басист Дэвид Янг, потом - гитарист Ульф Вакениус, и,
наконец, из левой кулисы появился сам Питерсон, Питерсон-глыба, Питерсон
- матерый человечище. Видно было, что передвижение дается ему с трудом,
поэтому некоторое время потребовалось на то, чтобы пересечь сцену и
устроиться за инструментом. Наконец, рояль зазвучал под питерсоновскими
пальцами - и музыка та была незнакома.
Эти знаменитые пассажи, рассвингованные до самых мелких долей метра, эти
безумные темпы, эти синкопированные секвенции - все осталось в прошлом,
застыло на бесценных записях, растворилось в беге времени. Оставаясь
метрически безукоризненно точным, но безуспешно пытаясь вернуть былую
свободу непослушным пальцам, Питерсон мог только обозначать ход своих
мыслей, от прихотливо украшенного фасада остались грубые леса, от
пассажей - опорные ноты. Вся внутренняя "кухня" его исполнительского
метода выступила наружу, но то, от чего захватывало дух - ушло навсегда.
Зато, лишенный своей ошеломляющей техники, Питерсон обрел такую
сосредоточенность исполнения в балладах, которую мы прежде в нем и не
подозревали. В этих балладах, написанных им в классической манере и
классической гармонии, был другой, неизвестный Питерсон - созерцатель,
философ, минималист. Баллады те посвятил он ушедшим друзьям и коллегам -
Норману Грантцу, Нильсу Педерсену, Рэю Брауну, Милту Джексону и, увы,
многим, многим другим.
Oscar Peterson Quartet: Oscar Peterson (piano), Ulf Wakenius (guitar),
David Young (bass), Alvin Queen (drums)
Эпилог
На фестивале такого масштаба нет возможности посетить не то что все
концерты, но даже те концерты, которые хотелось бы посетить. Равно
невозможно в одном репортаже рассказать о всех концертах, которые
посетить все же удалось - концертах Чика Кориа, Кенни Вернера, Хэрби
Хэнкока, Джона Зорна, Фила Вудса, Дэвида Санборна и многих других. Да и
вообще, музыка - это то, что лучше один раз услышать самому.
У Дейва Брубека есть тема "King For A Day". Фестиваль Северного Моря
можно назвать "Kingdom For Three Days", и в следующий раз это
королевство распахнет свои двери 14, 15, 16 июля 2006 г. в Роттердаме.
Говорят, там будет больше места для публики...
 Дмитрий
Булычев,
Гаага - Санкт-Петербург
специально для "Полного джаза"
фото автора
|
20
июля в "Джаз-арт клубе", с 2004 г. работающем каждую среду в
помещении клуба "На Брестской", прошел концерт одного из наиболее
интересных российских музыкантов современности - екатеринбургского
трубача 
На
концерте Сергей Пронь не изменил своей обычной стилистике: стремительные
темы, построенные на коротких синкопированных мотивах, обязательная
смена темпов внутри композиции, игра с ритмическими рисунками и стилями
- как правило, в пьесах можно четко выделить два стилистических полюса,
например, джаз-рок на восемь восьмых и бибоп, а также многие иные
варианты сочетаний. Специфичен и интересен подход Проня к громкостной
динамике - у него она служит скорее не образам, а экспрессии, как если
бы художник отказался от изображения предметов и сосредоточился на
цветовых переходах. Этому впечатлению способствует и то, как музыканты
обращаются с гармонией - как правило, единожды оттолкнувшись от нее, они
отправляются в "свободное плавание", не считая нужным строго
придерживаться канонических рамок, и лишь время от времени обозначая их
не всегда очевидными способами. Впрочем, Сергей Пронь не отказывается от
образов наотрез. Просто их контуры в большей степени определяются
стилевыми особенностями ритма, чем мелодическими средствами. В
частности, серьезность музыкального материала не помешала нескольким
парам слушателей начать ритмично подергиваться под звуки самбы, а потом
и вовсе пуститься в пляс, когда в одной из пьес обозначился явственный
ритм вальса.
Краски
инструментов Проня (а пользовался он разными инструментами, обладающими
весьма разными и тембрами, и динамикой звучания, и звуковысотным
диапазоном - флюгельгорном, трубой и "карманной трубой", pocket trumpet)
удачно оттенялись красками, предлагавшимися клавишником Владимиром
Нестеренко. В отличие от прежних инкарнаций "Джаз-Арт клуба", в нынешнем
нет акустического рояля, но выбранный Нестеренко на синтезаторе тембр
аналогового электропиано удачно сочетался с тембровыми находками
екатеринбургского трубача и позволял интересно раскрасить экспрессивную
звуковую палитру ансамбля.
17
июля на летней площадке одной из новых московских джазовых площадок
- клуба FAQ-Cafe в Газетном переулке - состоялось выступление одного
из виднейших джазовых гитаристов страны Алексея Кузнецова.
25
июля во Франкфурте-на-Майне (Германия) скончался один из ведущих
джазовых музыкантов Европы - тромбонист Альберт Мангельсдорф.
В
1971 г. он записал свой первый полностью сольный альбом, "Trombirds",
демонстрировавший весь спектр его исполнительских возможностей, включая
полифоническую игру на тромбоне (с использованием собственного голоса) -
так называемую технику multiphonics - и массу других экзотических
приемов. Эта сторона творчества Мангельсдорфа получила наивысшее
воплощение в его знаменитом сольном концерте на Олимпийских играх в
Мюнхене. Критики определяли концепцию его сольных выступлений как "один
человек, один тромбон, один микрофон". Из сольных записей Альберта
Мангельсдорфа лучше всего известен альбом "Purity" (Mood Records, 1990).