502 Bad Gateway

nginx/1.24.0

Юрий Чугунов. "Музыкальные пути"
журнальный вариант

1. Новое чувство, или просто босса-нова
2. "Испанский период"
3. Белая ворона
4. Что такое искусство и как с ним бороться

Юрий Чугунов

Есть у Льва Толстого статья под названием "О том, что называют искусством". В ней на тридцати страницах Толстой со свойственным ему максимализмом и одержимостью пытается доказать, что искусство есть отдых и забава и посему должно служить простым рабочим людям. А посему произведения всяких там бетховенов и вагнеров есть вещь совершенно ненужная и даже вредная. И создаются эти произведения лишь на потребу жалкой кучки развращенных снобов и имеют ценность главным образом для самих создателей этих произведений. Впрочем, послушаем самого Толстого. Попутно обратим внимание на стилистические особенности великого старца.
"Люди, трудящиеся для поддержания жизни, всегда есть, и были, и будут, потому что без них не будет жизни. Таких людей, трудящихся непосредственно для поддержания жизни, т. е. рабочих людей, по крайней мере, в сто раз больше, чем людей не трудящихся непосредственно для поддержания жизни и, кроме того, люди не трудящихся непосредственно для поддержания жизни и вовсе не трудящиеся, не нуждаются и в отдыхе, так как им не от чего отдыхать, и потому искусство, для того, чтобы исполнять свое назначение, должно быть отдохновением для этого огромного большинства рабочих людей. Но оно только нужно, потому что они только работают и их много, почти все человечество - это они. Таким должно быть искусство. И такое и есть и всегда было".
Мысль, кажется, ясна, хотя и трудновато продраться до конца сквозь дебри этого чудовищного абзаца. А вот еще образец:
"Нельзя себе представить здорового рабочего, который бы тронулся драмой Метерлинка, картиной… и не говорю уже о последователях Вагнера, но даже бетховенской сонатой последнего периода. Художники этого рода и слушатели-рабочие, то есть настоящие люди, слишком далеки друг от друга, и нет точки прикосновения. Чтобы было понимание друг другом, или рабочий должен развратиться, или художник спуститься (по его мнению) до народа. А художник не хочет - он считает, что он стоит на высоте, к которой все должны прийти. Но если даже допустить, что эти художники нашего времени стоят на высоте, а не сидят в глубокой яме, то и тогда искусство их не годится и должно быть брошено".
Вот до чего договорился: на свалку все шедевры мировой литературы, живописи, музыки - народу это не нужно; рабочему человеку требуется отдохнуть после работы, а вы ему сонату Бетховена подсовываете - какое безобразие! И, чтобы покончить с цитатами, приведу еще одну. Опять-таки, обратите внимание на стиль.
"Вы говорите, что доказательством тому, что то, что вы делаете, есть искусство будущего, служит то, что то, что несколько десятков лет тому назад казалось непонятным, как, например, последние произведения Бетховена, теперь слушается многими. Но это несправедливо. Последние произведения Бетховена как были музыкальные бредни большого художника, интересные только для специалистов, так и остались бредом, не составляющим искусства и потому не возвышающим в слушателях нормальных, т. е. рабочих людях, никакого чувства. Если все больше и больше является слушателей бетховенских последних произведений, то только оттого, что все больше и больше люди развращаются и отстают от нормальной трудовой жизни".
И так далее. Вслед за Бетховеном в мусорную корзину летят Данте, Гете, Ибсен, Бодлер, Верлен, Метерлинк, Маларме, Вагнер, Р. Штраус… Разбушевался старик. Не хочется углубляться в эту статейку, замешанную на старческом маразме и кишащую противоречиями. Наверное, Ильич не ошибся, назвав Толстого "зеркалом русской революции".
А мне вспомнился виденный в юности документальный фильм, где дикари-индейцы слушают запись Девятой симфонии Бетховена. Сидят в своих набедренных повязках вокруг магнитофона и слушают со вниманием и интересом.
Возникает вопрос: кто развращен? Художник с чуткой, нежной душой, любящий мир, природу, всех Божьих тварей, или рабочий, занятый отупляющим физическим трудом и напивающийся каждую субботу и воскресенье, матерящийся и бьющий свою жену. А, может быть, деревенский житель, делающий то же самое, и, не моргнув глазом, пришпиливающий вилами кошку к забору (сам видел)? Конечно же, никакой Бетховен им не нужен. И, что же, надо равняться на них? Что-то не хочется.
Музыка физиологична. Она действует на чувства. В этом с Толстым никто спорить не будет. Правда, действие музыки не так прямолинейно, как хотел это представить автор "Крейцеровой сонаты". Но действие ее может быть очень сильным. И здесь важно качество музыки. Если бы искусство создавалось по толстовскому рецепту, то что бы мы сегодня имели?
Я почти тридцать лет имел возможность наблюдать за музыкальными вкусами толпы самым непосредственным образом - во время игры на танцах. На "халтурах" музыканты всегда были готовы к тому, что придется выполнять заказы подвыпившей публики. Эти заказы на протяжении десятилетий были удивительно однообразны: "Цыганочка", блатные и полублатные песни, "Барыня"… Разумеется, долгие годы держались модные песни, основанные на тех же блатных или "цыганочных" интонациях. В 60-е - 70-е годы вдруг вырвались в шлягеры "Фрейлехс" и "Летка-енка". В "Летке-енке" танцующие выстраивались в затылок, держа друг друга за талию и, выбрасывая поочередно ноги, двигались кругами. Под конец музыканты ускоряли темп и танцующие сбивались с ритма и снопами валились друг на друга. Это их очень веселило.
Современное телевидение, кажется, пошло по толстовским заповедям. К XХI веку мы пришли к полному оболваниванию людей с помощью так называемой "музыки". Бесчисленные ВИА, бездарные раскрученные "новыми русскими" певицы заполонили эфир, не сходят с экрана, оглушают "дурацким молоточком" из каждого киоска и подворотни. Вот во что вылилось толстовское: "искусство есть забава, отдохновение трудящимся людям". Не удержусь и опять процитирую напоследок Льва Николаевича":
"И потому художник должен иметь в виду всегда всю массу трудящихся людей, то есть все человечество за малыми исключениями, а не некоторых праздных людей, составляющих исключение…". Современные поставщики "попсы" и без Толстого это хорошо усвоили.
Обидно, что ХХ век прошел в России под знаком "Цыганочки" и приблатненных песен. Вы возразите: но ведь были вершины: Прокофьев, Шостакович… Да, были, к счастью. Но продолжать список мне бы не хотелось, а то упаси Боже, начну изрекать что-нибудь вроде толстовских перлов. Вот недавно был на концерте "Ассоциации современной музыки" в Доме композиторов… Нет, умолкаю, - не дозрел я еще до толстовских обличений, хотя руки и чешутся.

Юрий Чугунов

На первую страницу номера