Писать про "Ортлибс" (полное название Ortlieb's Jazz Haus, да, Haus на немецкий лад, без "е" на конце) оказалось и легко, и в то же время сложно. Легко, потому что это профессиональный джазовый клуб ("профессиональный", опять же, по филадельфийским меркам. В Чикаго, например, в знаменитом джаз-клубе
Джо Сигала, не подают еду и не разрешают курить. Здесь все проще: пожалуйста, ешь от всей души и кури себе на здоровье, сколько хочешь), т.е. здесь играют джаз шесть дней в неделю (понедельник - выходной). Трудно, потому что все, что здесь происходит, в основном предсказуемо: трубачи не падают со стульев, а повара не поют на сцене (см. части
2 и 3). Находится Ортлибс на пустынной улице, примерно один километр в сторону от центра города. Клуб занимает помещение бывшего кегельбана, поэтому он узкий и длинный. Еще до боулинга здесь была пивная при пивоварне
Ortlieb's (сеть пивоварен в Пенсильвании). Затем пивоварню прикрыли. В 1987 году инженера компьютерных сетей Пита Саудерса уволили из нефтяной компании "Саноко" (может быть, потому, что в мыслях он в основном парил в музыкальных сферах, а не думал день и ночь о том, как правильно соединять между собой компьютеры и терминалы). Как бы то ни было, 45-летний инженер решил сменить поле деятельности, приобрел пустовавшее помещение и открыл свой джаз-клуб. Надо сказать, что с юношеских лет Пит играл на саксофоне, а вы знаете, что некоторые люди избавиться от этой вредной привычки не могут (так же, как курильщики - бросить курить), потому что музыка постоянно звучит в голове... Новая джазовая точка сразу приобрела популярность не только у местных музыкантов, но и у заезжих гастролеров. С самого начала "домашний" бэнд включал в себя национальных звезд: Ширли Скотт (Shirley Scott) играла на фортепиано, а Микки Рокер (Mickey Rocker) - на барабанах. Ну а Пит, пользуясь привилегиями начальника, играл со всеми на саксофоне. Забегая вперед, скажу, что играет он здорово и абсолютно профессионально. Вообще-то, ведение бизнеса связано с большим количеством "головных болей" (как говорят местные жители), однако Пит вознаграждал себя уникальной возможность поиграть в паре, например, с Сони Роллинсом, или с Кенни Дорэмом (Kenny Dorham), или со многими другими звездами.
Джемы здесь проводятся два раза в неделю, во вторник и в воскресенье. В среду играет Бутси Барнс
(Bootsy Barnes), который стоит на первом месте в табели о рангах местных тенористов. Можете себе представить: в школе он сидел за одной партой с Ли Морганом, барабанщиком Тутси Хитом (одним из трех знаменитых братьев Хит) и басистом Спуки ДеБрестом (соратник Арта Блэйки и других звезд). Ну и, естественно, играл со всеми. В отличие от них, он остался в родной Филадельфии, о чем нисколько не жалеет, и пользуется огромной популярностью. В четверг выступает ансамбль Микки Рокера, к которому часто присоединяются известные музыканты. Ну, а пятница и суббота отведены для концертных выступлений разных артистов. Итак, сегодня вторник. Поехали... Приехали! Вход в клуб столь неприметен, что его легко не заметить. Напоминает он скорее дверь в сарай, чем вход в знаменитый джаз-клуб
(см. фото выше). Из небольшого предбанника входим в зал: он длинный и узкий , справа стойка бара, в середине сцена, дальше столики, и в дальнем торце - вход на кухню. Над стойкой бара голова бизона (головы животных - необходимый атрибут немецких пивных). Начало девятого - в зале практически никого нет: здесь поздно начинают и поздно заканчивают.
Вообще впечатление такое, что здесь не очень-то заботятся о чистоте. Это впечатление усиливается тем, что прямо напротив сцены находится вход в мужской туалет. Поскольку это пивная, народ довольно часто нуждается в этой комнате, и поэтому мельтешит перед музыкантами... Но разве в этом дело? Люди приходят сюда ради музыки. Поскольку Пит и многие друзья и музыканты - это "шестидесятники", традиции творческой элиты 60-х годов, с ее игнорированием внешних атрибутов материального благополучия в пользу духовных ценностей, здесь продолжают поддерживаться.
А вот и сам Пит подошел к моему столику (симпатичная девушка-барменша сказала ему, что я хочу написать статью о его клубе), присел, держа в руках саксофон. Я пытаюсь представиться как "Доктор Кэй", но, когда я произношу свое имя, он спокойно и без акцента повторяет "Валери" и тут же спрашивает, знаю ли я
Валерия Пономарева? Я отвечаю, что да, знаю, раньше играли вместе. "До Арта Блейки или после?",
спрашивает Пит. "Задолго до него", отвечаю я, " еще в России". "Он у нас здесь бывал неоднократно",
говорит Пит. Пит одет нарочито небрежно, мятая рубашка, мятые брюки. Но - начищенные ботинки: в этой стране у мужчин обувь всегда чистая (ну, если не считать бомжей...). Рассказывает вкратце то, что нам с вами о его клубе уже известно (см.
выше). Я говорю, что, в частности, интересуюсь судьбами музыкантов эпохи бопа. Он подзывает Эрла Карри (Earl Curry), симпатичного (как потом выясняется) барабанщика в возрасте и в кепке, знакомит нас и говорит: "Эрл играл со всеми, и с Паркером, и Бадом (Пауэллом) - он тебе расскажет много интересных историй..." Эрл кивает головой в знак согласия, но это мы пока оставим на потом. Собирается "домашний" бэнд. Сегодня играют: Пит, Сид Симмонс за фортепиано, Майк Бун на контрабасе и Байрон Лэндхэм на барабанах. Сид и Байрон хорошо знакомы русской публике, выступали на фестивалях в Сибири и в Москве. Майк Бун, пожалуй, один из лучших басистов Филадельфии, много выступает, много записывается с разными музыкантами и как сайдмен, и как руководитель.
Первое отделение играет "домашний" бэнд. Перед сценой стоит пюпитр, на нем листок бумаги, ручка, кто хочет играть - записываются. Я записываюсь тоже. Домашний бэнд играет несколько стандартов. У Пита мощный звук, как у Роллинса 60-х годов, четкая фразировка, играет с юмором, вставляет много цитат.
Сид аккомпанирует прекрасно, вся ритм группа играет исключительно изобретательно, накладывая ритмы друг на друга. Сид - пианист виртуозный... ну, да что я вам рассказываю. Сами знаете.
После перерыва начинается джем. В отличие от "Кафе на 23-ей", здесь в основном дают сыграть одну тему. Мне повезло, попал в компанию с Майком и Байроном, Пит на саксофоне и с молодым трубачом (не запомнил его имени).
Играем "It Could Happen To You" в ми-бемоле. Кстати, здесь тебя не спрашивают, в какой тональности играть, а говорят. Когда наступает моя очередь играть соло, ритм-группа быстро перестраивается: я играю в более традиционном стиле, чем остальные солисты. Играть с ними исключительно легко, они тебя все время подталкивают, ритмические концепции у нас одинаковые, и я могу сосредоточится исключительно на своей импровизации.
После этой темы объявляется перерыв. Я подсаживаюсь к Сиду, сразу завязывается непринужденная беседа. Сид замечательный собеседник. Он рассказывает, как он был в Сибири, и какие они друзья с Валерой Пономаревым ("Мы с ним - как братья"). Они много выступали вместе и записывали диски... Ко мне подходит Фрэнк МакКитти,
саксофонист-виртуоз, с которым мы играли в "Кафе на 23-ей улице" (по моей вине его имя выпало из части 3). "Привет, доктор Кэй". Фрэнк живет в Уилмингтоне, штат Делавер. По вторникам приезжает в Филадельфию поиграть на джемах. Сначала он едет на 23 улицу: там можно играть сколько угодно, а здесь - лишь одну тему. Фрэнк много выступает и записывается с самыми разными группами (Eddie Daniels, Bobby Shew, The Temptations, The Four Seasons и многими другими), руководит собственным ансамблем, и много времени посвящает обучению юных дарований. Его длинные седые волосы, подобранные сзади в виде "конского хвоста" - pony tail (символ принадлежности к артистической среде), контрастируют с молодым живым лицом и энергичным веселым выражением глаз. Его соло, технически безукоризненные и изысканные, напоминают мне ожерелья из жемчуга (простите за ювелирную терминологию), сверкающие каскады ровных нот, разлетающиеся в разные стороны (эка меня занесло...)
Джем возобновляется. На сцене сменяют друг друга молодые и не очень молодые музыканты обоего пола. Вызывает их Байрон (барабанщик) по списку. Мы сидим с Сидом в баре, беседуем. "Валера (Пономарев) прислал мне свою книгу", радостно сообщает он. "На английском?" - спрашиваю я. "Да нет, на русском". Я вопросительно смотрю на него. Он улыбается: "Мне переводит Борис, русский барабанщик, он часто здесь бывает, очень хороший музыкант". Он подводит меня к стеклянной витрине, где выставлены компакт-диски музыкантов, выступающих в Орлибс, и показывает диск Бориса Шапиро. В это время дверь открывается и зал входит невысокий, молодой парень. Сид говорит: "А вот и он". Они радостно приветствуют друг друга, обнимаются (непременный атрибут приветствия у филадельфийских музыкантов), причем длинному, почти баскетбольного роста, и тонкому Сиду приходится здорово согнуться, чтобы обнять коренастого крепыша Бориса. Мы знакомимся. В это время к Борису подходит Байрон (радостные объятия), и предлагает сыграть (без очереди, знак большого уважения). Борис садится за барабаны, Майк Бун берет бас, на сцену выходит Роджер Прието
(известный трубач) и Пит. Играют "Ornitology".
Борис играет мощно, используя весь арсенал барабанов и тарелок так, как будто это один инструмент. Он прекрасно аккомпанирует (внимательно слушает солистов и быстро откликается на ритмические построения) и в то же время "заводит" музыкантов взрывчатыми "тонивильямсовскими" брейками. В конце он играет соло, чередуясь с другими музыкантами, сначала по восемь тактов, затем по четыре, потом по два такта. Его соло - логичны, изобретательны, и, что лично я ценю больше всего, являются продолжением музыкальных идей, звучащих в соло других музыкантов. Вот что Борис рассказал о себе. Жил в Ленинграде до 1991 года, когда семья переехала в Израиль (ему тогда было 13 лет). Там закончил школу и пристрастился к джазу, во многом под влиянием своего старшего брата, гитариста. Сначала учился играть на аккордеоне и гитаре, но потом перешел на барабаны. Получил диплом бакалавра в Иерусалиме, много играл с местными оркестрами (в т.ч. и с симфоническими). В 2001 г. занял первое место в конкурсе Лайонела Хэмптона для молодых барабанщиков, после чего, как молодое дарование, получил стипендию и продолжил свое образование в Университете штата Невада, получил степень магистра музыки. Затем работал в Лас-Вегасе с местными музыкантами, выступал на джазовых фестивалях, записал несколько дисков с братом-гитаристом. Влюбился в студентку Лилиан, которая обучалась оперному пению. Любовь оказалась взаимной, они поженились и переехали в Филадельфию, где Лилиан поступила учится в престижную Академию Вокального Искусства. Интересное заведение, между прочим. Содержится на средства богатых любителей оперы. Обучение - четыре года. Студенты изучают музыку и иностранные языки (чтобы исполнять оперные партии на языке оригинала). В год на обучение одного студента отпускается 60 тыс. долларов (в два раза больше, чем в Принстоне). Лилиан с честью выдержала конкурс и вошла в число 11 певцов, отобранных из 800 кандидатов со всего мира.
Борис много работает, преподает в трех школах, играет и здесь, и в Нью-Йорке. Он хороший собеседник, с прекрасным чувством юмора, смеется громко и заразительно. Ему 25 лет, он успел поработать с многими звездами, включая Cedar Walton, Rufus Reid, Mulgrew Miller, Roy Hargrove, James Moody, John McKenna и другими...
Мы закончили наш разговор уже за полночь у подъезда его дома. Договорились продолжить путешествие по джазовым точкам Филадельфии уже вместе. До скорых встреч, дорогой Читатель!
Находится Ортлибс на пустынной улице, примерно один километр в сторону от центра города. Клуб занимает помещение бывшего кегельбана, поэтому он узкий и длинный. Еще до боулинга здесь была пивная при пивоварне
Ortlieb's (сеть пивоварен в Пенсильвании). Затем пивоварню прикрыли. В 1987 году инженера компьютерных сетей Пита Саудерса уволили из нефтяной компании "Саноко" (может быть, потому, что в мыслях он в основном парил в музыкальных сферах, а не думал день и ночь о том, как правильно соединять между собой компьютеры и терминалы). Как бы то ни было, 45-летний инженер решил сменить поле деятельности, приобрел пустовавшее помещение и открыл свой джаз-клуб. Надо сказать, что с юношеских лет Пит играл на саксофоне, а вы знаете, что некоторые люди избавиться от этой вредной привычки не могут (так же, как курильщики - бросить курить), потому что музыка постоянно звучит в голове... Новая джазовая точка сразу приобрела популярность не только у местных музыкантов, но и у заезжих гастролеров. С самого начала "домашний" бэнд включал в себя национальных звезд: Ширли Скотт (Shirley Scott) играла на фортепиано, а Микки Рокер (Mickey Rocker) - на барабанах. Ну а Пит, пользуясь привилегиями начальника, играл со всеми на саксофоне. Забегая вперед, скажу, что играет он здорово и абсолютно профессионально. Вообще-то, ведение бизнеса связано с большим количеством "головных болей" (как говорят местные жители), однако Пит вознаграждал себя уникальной возможность поиграть в паре, например, с Сони Роллинсом, или с Кенни Дорэмом (Kenny Dorham), или со многими другими звездами.
В среду играет Бутси Барнс
(Bootsy Barnes), который стоит на первом месте в табели о рангах местных тенористов. Можете себе представить: в школе он сидел за одной партой с Ли Морганом, барабанщиком Тутси Хитом (одним из трех знаменитых братьев Хит) и басистом Спуки ДеБрестом (соратник Арта Блэйки и других звезд). Ну и, естественно, играл со всеми. В отличие от них, он остался в родной Филадельфии, о чем нисколько не жалеет, и пользуется огромной популярностью. В четверг выступает ансамбль Микки Рокера, к которому часто присоединяются известные музыканты. Ну, а пятница и суббота отведены для концертных выступлений разных артистов.
Итак, сегодня вторник. Поехали... Приехали! Вход в клуб столь неприметен, что его легко не заметить. Напоминает он скорее дверь в сарай, чем вход в знаменитый джаз-клуб
(см. фото выше). Из небольшого предбанника входим в зал: он длинный и узкий , справа стойка бара, в середине сцена, дальше столики, и в дальнем торце - вход на кухню. Над стойкой бара голова бизона (головы животных - необходимый атрибут немецких пивных). Начало девятого - в зале практически никого нет: здесь поздно начинают и поздно заканчивают. 
Собирается "домашний" бэнд. Сегодня играют: Пит, Сид Симмонс за фортепиано, Майк Бун на контрабасе и Байрон Лэндхэм на барабанах. Сид и Байрон хорошо знакомы русской публике, выступали на фестивалях в Сибири и в Москве. Майк Бун, пожалуй, один из лучших басистов Филадельфии, много выступает, много записывается с разными музыкантами и как сайдмен, и как руководитель. 
Домашний бэнд играет несколько стандартов. У Пита мощный звук, как у Роллинса 60-х годов, четкая фразировка, играет с юмором, вставляет много цитат.
Сид аккомпанирует прекрасно, вся ритм группа играет исключительно изобретательно, накладывая ритмы друг на друга. Сид - пианист виртуозный... ну, да что я вам рассказываю. Сами знаете.
Играем "It Could Happen To You" в ми-бемоле. Кстати, здесь тебя не спрашивают, в какой тональности играть, а говорят. Когда наступает моя очередь играть соло, ритм-группа быстро перестраивается: я играю в более традиционном стиле, чем остальные солисты. Играть с ними исключительно легко, они тебя все время подталкивают, ритмические концепции у нас одинаковые, и я могу сосредоточится исключительно на своей импровизации. 
Ко мне подходит Фрэнк МакКитти,
саксофонист-виртуоз, с которым мы играли в "Кафе на 23-ей улице" (по моей вине его имя выпало из части 3). "Привет, доктор Кэй". Фрэнк живет в Уилмингтоне, штат Делавер. По вторникам приезжает в Филадельфию поиграть на джемах. Сначала он едет на 23 улицу: там можно играть сколько угодно, а здесь - лишь одну тему. Фрэнк много выступает и записывается с самыми разными группами (Eddie Daniels, Bobby Shew, The Temptations, The Four Seasons и многими другими), руководит собственным ансамблем, и много времени посвящает обучению юных дарований. Его длинные седые волосы, подобранные сзади в виде "конского хвоста" - pony tail (символ принадлежности к артистической среде), контрастируют с молодым живым лицом и энергичным веселым выражением глаз. Его соло, технически безукоризненные и изысканные, напоминают мне ожерелья из жемчуга (простите за ювелирную терминологию), сверкающие каскады ровных нот, разлетающиеся в разные стороны (эка меня занесло...) 
В это время дверь открывается и зал входит невысокий, молодой парень. Сид говорит: "А вот и он". Они радостно приветствуют друг друга, обнимаются (непременный атрибут приветствия у филадельфийских музыкантов), причем длинному, почти баскетбольного роста, и тонкому Сиду приходится здорово согнуться, чтобы обнять коренастого крепыша Бориса. Мы знакомимся. В это время к Борису подходит Байрон (радостные объятия), и предлагает сыграть (без очереди, знак большого уважения). Борис садится за барабаны, Майк Бун берет бас, на сцену выходит Роджер Прието
(известный трубач) и Пит. Играют "Ornitology". 
Вот что Борис рассказал о себе. Жил в Ленинграде до 1991 года, когда семья переехала в Израиль (ему тогда было 13 лет). Там закончил школу и пристрастился к джазу, во многом под влиянием своего старшего брата, гитариста. Сначала учился играть на аккордеоне и гитаре, но потом перешел на барабаны. Получил диплом бакалавра в Иерусалиме, много играл с местными оркестрами (в т.ч. и с симфоническими). В 2001 г. занял первое место в конкурсе Лайонела Хэмптона для молодых барабанщиков, после чего, как молодое дарование, получил стипендию и продолжил свое образование в Университете штата Невада, получил степень магистра музыки. Затем работал в Лас-Вегасе с местными музыкантами, выступал на джазовых фестивалях, записал несколько дисков с братом-гитаристом. Влюбился в студентку Лилиан, которая обучалась оперному пению. Любовь оказалась взаимной, они поженились и переехали в Филадельфию, где Лилиан поступила учится в престижную Академию Вокального Искусства. Интересное заведение, между прочим. Содержится на средства богатых любителей оперы. Обучение - четыре года. Студенты изучают музыку и иностранные языки (чтобы исполнять оперные партии на языке оригинала). В год на обучение одного студента отпускается 60 тыс. долларов (в два раза больше, чем в Принстоне). Лилиан с честью выдержала конкурс и вошла в число 11 певцов, отобранных из 800 кандидатов со всего мира.