|
Окончание. Начало в #11.
На прошлой неделе мы начали знакомство с одной из ведущих джазовых школ США -
джазовой программой Университета Новой Школы (Нью-Йорк). Этот материал (и его сегодняшнее окончание) продолжают цикл публикаций "Полного джаза", посвященных теме джазового образования в США.
Мы начали писать о том, как происходит обучение и становление молодых музыкантов на родине джаза, много месяцев назад. В течение прошлого года мы опубликовали два цикла статей, посвященных организации музыкального и связанного с ним образования в ведущих учебных заведениях, расположенных в Бостоне - Музыкальном колледже Беркли (выпуски
##10-2001 и 12-2001) и Консерватории Новой Англии
(##24-2001 и 25-2001). Теперь речь зашла о Нью-Йорке и одном из двух ведущих нью-йоркских джазовых учебных заведений - Новой Школе (второе - это Манхэттенская Школа музыки).
В первой части нашей беседы с исполнительным директором джазовой программы Новой Школы Мартином Мюллером мы ознакомились с особенностями организации учебного курса и базовым принципом джазового образования в Новой Школе - опорой на традиционную систему "наставник - ученик", поддержанной тем фактом, что университет находится в самом средоточии джазовой жизни - в Нью-Йорке, а значит, располагает огромным корпусом наставников - действующих музыкантов.
Впрочем, джаз джазом, а курс-то в Новой Школе - университетский; естественно поэтому выяснить у г-на Мюллера, насколько широкий спектр знаний получают студенты.
Давайте вернемся чуть назад, к первым двум годам обучения. В эти два года изучают ли они что-либо, помимо музыкальных дисциплин?
 - Мы - университет с полной аккредитацией соответствующих властей штата Нью-Йорк. Это означает, что мы обязаны соответствовать определенным требованиям, которым должно соответствовать любое учебное заведение университетского уровня. Наши студенты должны набрать восемнадцать кредитов по шести различным предметам академического характера (в том числе - два семестра английской литературы, один курс по выбору из математических дисциплин, один курс по выбору из философских дисциплин, один - по социальным наукам и еще один, по личному выбору студента, по одному из этих направлений). Но и эти предметы мы стараемся связать с их специализацией - имея в виду, что они не студенты вообще, а музыканты, артисты. И очень хорошо, что работаем мы внутри Университета Новой Школы, который предлагает уникальные курсы в этих областях - и наши студенты могут их брать.
Помимо этого, в нашему учебном курсе есть двадцать кредитов, или семь разных предметов, посвященных истории музыки разных периодов. Это очень широкий и насыщенный курс по всем видам музыки. Это три последовательных курса по истории западной музыки - от древних греков до венской школы, Кейджа и Аарона Копленда; три семестра истории джаза, вплоть до современности; и седьмой курс - музыка мира. И каждый из этих курсов рассматривает музыку в контексте истории развития человечества, в контексте социальной истории. Так что - да, наши студенты изучают достаточно широкий спектр дисциплин, получая достаточно высокий уровень образования.
В разных джазовых школах в США по-разному подходят к привлечению студентов из-за рубежа. Где-то учатся только американские студенты, где-то процент иностранных студентов весьма значителен. Как с этим обстоят дела в джазовой программе Университета Новой Школы?
- Если мы примем во внимание нашу репутацию, наш уровень, а также то магнетическое притяжение, которое имеет Нью-Йорк, где мы расположены, то неудивительно, что процент студентов из-за рубежа у нас доходил до трети от общего числа. Интересно, что в последние года два мы наблюдаем некоторое понижение этого процента. Мы относим это на счет нескольких факторов. Во-первых, американская валюта сейчас очень сильна по отношению к другим (что не способствует финансовому благополучию зарубежных студентов в США - авт.). Во-вторых, сильно вырос уровень многих международных школ, расположенных за пределами США. Я - один из членов-основателей Международной ассоциации джазовых учебных заведений (International Association of Jazz Schools). В эту организацию входят 80 школ в 35 странах, и только пять из этих восьмидесяти - американские учебные заведения. Я должен сказать, что многие из этих 80 школ имеют очень, очень привлекательные программы высокого уровня. Учтем еще, что многие студенты, имея возможность получить высококлассное образование в своей стране, предпочитают именно его. Так что иностранных студентов у нас сейчас чуть меньше, чем бывало.
Что касается отечественных студентов, то у нас представлена вся Америка. Причина все та же: особенности нашей учебной программы. Самостоятельным, ответственным людям с яркой индивидуальностью больше, в общем-то, некуда и поступать. Ну, и, конечно, вечный магнит - Нью-Йорк. Так что американцы у нас буквально отовсюду.
А каков их возрастной состав?
- Как я уже говорил, мы многого ожидаем и многого требуем от наших студентов. Они должны быть достаточно зрелыми личностями, да и сама музыка требует достаточно зрелого подхода. Поэтому у нас не так много тех, кто поступает сразу после средней школы. И даже те, кто пришел после школы - они, как правило, очень развитые люди. Иногда мы даже сами удивляемся - насколько развитые. Впрочем, это на самом деле не должно нас удивлять: мы установили тесные связи с большинством тех средних школ в Америке, которые предлагают своим слушателям расширенную программу по искусству и при этом имеют хорошую джазовую программу школьного уровня. Вот из этих-то школ к нам обычно и идут. Кроме того, у нас есть довольно значительное число студентов, которые переводятся к нам (transfer students), уже поучившись в других университетах или колледжах - иногда даже за рубежом. Учитывая все эти факторы, мы получаем средний возраст поступления на наше отделение - 21-23 года, что чуть выше, чем в обычных университетах (18-19 лет). Но при этом, хочу отметить, у нас всегда есть несколько студентов гораздо старшего возраста - например, несколько лет назад у нас пару семестров занимался один господин, которому было 75 лет (смеется).
Давайте теперь перейдем к преподавателям. Кто из них наиболее важен для джазового отделения, кто из них, так сказать, самые знаковые фигуры?
- На этот вопрос ответить не так сложно. Я упоминал о семидесяти наших преподавателях, которые работают неполный день. Но у нас есть также три преподавателя, занятых полный день. Вот они-то и есть самые знаковые фигуры - хотя бы потому, что они находятся здесь весь день. Два из них также исключительно важны в творческим смысле. Это великий басист Реджи Уоркмэн и замечательная саксофонистка Джейн Айра Блюм. Оба они одинаково важны. Реджи читает замечательный курс по истории музыки, и он - прекрасный педагог. Джейн, конечно, моложе его, но она - замечательный образец выдающейся инструменталистки для наших юных студенток. Вообще, значение этих двух людей очень велико именно в смысле того, какой образец они собой являют, какой пример подают в качестве занятых здесь полный день лидеров преподавательского состава.
Несколько сложнее ответить на этот вопрос, говоря о наших part-time преподавателях. Все они важны по-своему. Мы, как я уже говорил, теснейшим образом связаны с джазовым сообществом, и в этом смысле у каждого из них есть свои сильные стороны. Ну, например, возьмем Чико Хэмилтона - какой прекрасный пример для наших студентов! Ведь он - сам живая история, ему уже исполнилось 80 лет, но при этом он полон сил и энергии. Или, скажем, Джуниор Мэнс, тоже немолодой человек, живая история чикагского блюзового движения - для тех, кто ориентирован на эту стилистику, он представляет огромный авторитет. Так что все наши преподаватели важны по-своему, все они глубоко индивидуальны - что естественно: если мы требуем индивидуальности от своих студентов, преподаватели тоже, наверное, должны быть яркими индивидуальностями! (смеется). И, кстати, это одна из самых животрепещущих моих проблем, как администратора - поддерживать соответствующий уровень преподавательского состава.
Вы называете себя администратором. Означает ли это, что вы не преподаете?
- Нет, не преподаю. Раньше, в прошлые годы, я и играл, и преподавал в университетах. Но с тех пор, как я пришел сюда в 1987 г., когда программа только принимала нынешний вид, я стал заниматься сугубо административной работой. Теперь, когда моя должность - исполнительный директор, и у меня есть подчиненные, которые занимаются собственно административной работой, мои обязанности расширились: я занимаюсь организацией учебного процесса в целом, работаю над его методологией и практической реализацией, но я по-прежнему только администратор, а не преподаватель.
Такова точка зрения на джазовую программу Новой Школы человека, который ее возглавляет. Но не менее важны и взгляды тех, кто здесь учится: какой видят Новую Школу эти люди? С разрешения Мартина Мюллера привожу несколько фрагментов из новостного бюллетеня отделения, который несколько раз в год готовит и выпускает директор по развитию программы - Джина Тальери.
"Общепризнанно, что попасть на джазовую программу Университета Новой Школы нелегко. Надо заполнять заявления, запрашивать рекомендации, высылать в университет свои аттестаты, а также проходить прослушивания, записывать демо-ленты и играть в незнакомом ансамбле перед комиссией, когда уже приедешь в Нью-Йорк. Конкуренция высока. Но ведь еще до того, как будущий студент прилетает в джазовую столицу мира, он должен пройти через довольно долгий подготовительный процесс. Почему все же эти люди выбирают нашу школу?
 Я говорила со многими студентами, а особенно - с их родителями. Все они очень разные и прибыли со всех концов земного шара; некоторые - сами профессиональные музыканты; некоторые признаются, что не могут даже насвистеть простую мелодию.
Поэтому и подходы родителей к обучению их детей в Университете Новой Школы очень разные.
Хорст Гуткнехт и его жена приехали из Нюрнберга, Германия. Они говорят, что очень хотели, чтобы их сын, гитарист Торстен, уехал в Америку, поскольку он "становился слишком большим для местной сцены, и мы не хотели, чтобы он думал: все, я достиг все, чего мог". Но тем не менее они очень хотели посетить Нью-Йорк после поступления их сына, чтобы убедиться, что у него все в порядке. "После 11 сентября", говорит Хорст, "мы поняли, что просто обязаны посетить его. И мы теперь счастливы: в школе у него все отлично, его соученики находятся на одном с ним уровне или превосходят его, что вызывает в нем желание быть лучше, и он играет по всему городу. Конечно, Нью-Йорк далеко от дома, и обучение стоит дорого. Но зато - сколько возможностей для гитариста! Сам Джим Холл живет на этой же улице! Преподаватель Торстена по гитаре - просто фантастика! В Нюрнберге у него просто не могло быть всего этого. В Германии, конечно, есть талантливые музыканты, но ведь это была мечта Торстена!".
Джан Финлэйсон из Калифорнии совсем не волновалась, когда в прошлом году ее 18-летний сын Джонатан уехал в другой конец страны, в город, где она сама никогда не бывала. "Я просто доверяла ему", говорит она. "Я знала, что он должен поступить в колледж, и выбор был за ним. А он хотел только в Университет Новой Школы, хотя в другие школы его тоже приглашали. И я совсем не беспокоюсь, что он так далеко. Он гастролирует с джазовыми ансамблями с 14 лет. И в сентябре, когда весь мир говорил о Нью-Йорке, Джонатан тоже был далеко - гастролировал по Кубе! Главное, чтобы он мог послать мне письмо по электронной почте - тогда я в порядке".
"Когда он играет, я до сих пор прихожу в восторг", говорит Джан Финлэйсон, и Хорст Гуткнехт вторит ей эхом: "Для нас не стало сюрпризом увидеть Торстена в Нью-Йорке среди всех этих великих музыкантов. Но как приятно было это видеть!". Он говорит, что очень рад иметь такого талантливого сына. Но, добавляет он, "возить его повсюду - на занятия, на прослушивания, на концерты - вот это был кошмар. День, когда оба моих ребенка получили водительские права, стал для меня настоящим праздником!".
Нэнси Хили из Сент-Пола, Миннесота, всегда знала, что ее Бен, 22-летний сын-пианист, будет стараться сделать карьеру музыканта, хотя ни она, ни ее муж Дэвид не ждали, что он станет знаменитым. "Это, конечно, здорово - сидеть с зале и слышать, как другие аплодируют твоему сыну", говорит она. "Но я испытываю не меньше радости, когда он играет у нас в гостиной с таким глубоким чувством, какое редко услышишь воплощенным в слова".
 Думают ли родители, что их дети будут финансово благополучны, играя джаз? "Мы думаем об этом в последнюю очередь", говорит Джан Финлэйсон. "Надо верить своему ребенку. Если он испытывает настоящую тягу к чему-то, если у него довольно таланта для реализации это тяги - то это дар Божий. Хорст Гутекнехт подтверждает: "Образование нужно для другого. Не сможет заработать как исполнитель - будет преподавать. Но ему нужно образование, чтобы развиваться. Недостаточно быть просто "талантливым гитаристом", надо огранить и развить свой талант". Дэвид Хили заключает: "Я не хочу, чтобы жизнь моего сына непременно была стабильной. Я хочу, чтобы он реализовал себя, чтобы его жизнь была полной и радостной. В конце концов, если тебе дан талант, ты должен делиться им с людьми, не так ли?".
Пожалуй, это и есть те чувства, с которыми люди отправляют своих детей обучаться не просто музыке - джазу. Хотеть стать миллионером, играя джаз - нонсенс. Все-таки людей влечет к этой музыке что-то другое.
Ну, и для создания идеального баланса наших представлений о джазовом образовании в Нью-Йорке - мнение одного из тех музыкантов, кто входит в когорту преподавателей Новой Школы.
Джо Локк, один из ведущих вибрафонистов современного джаза, родился в Сан-Франциско в 1959 г., а вырос в Рочестере, штат Нью-Йорк. В детстве он освоил фортепиано и барабаны, а с 13-летнего возраста стал учиться играть на вибрафоне. Основные влияния в творчестве Джо - два главных "горячих" джазовых вибрафониста 60-70-х, Милт Джексон и Бобби Хатчерсон (в противоположность "холодному" Гэри Бертону). Когда он переехал в Нью-Йорк в начале 80-х, работы для джазовых музыкантов даже в столице мирового джаза было мало, и Джо буквально голодал. Однако с конца десятилетия для него наступили более удачные времена: он стал записываться с такими грандами, как Кенни Баррон, Фредди Коул, Гровер Вашингтон-мл., Дайана Ривз и др. Познакомившись с русским саксофонистом Игорем Бутманом еще в 80-е, когда тот жил в США, Локк, начиная с 1992 г., вместе с Игорем много раз гастролировал по России и странам СНГ.
Сольная дискография Джо Локка включает больше десятка альбомов, большинство из которых выходило на лейблах SteepleChase и Milestone/Fantasy. Последний по времени выхода, "Storytelling", вышел в прошлом году на лейбле Sirocco Jazz. Кроме того, широкую известность получило участие Джо в записи альбома рок-группы Beastie Boys "Hello Nasty" (1998) и в записях таких гигантов, как пианист Чик Кориа (2000) и трубач Рэнди Бреккер (2001).
Мы беседуем с Джо в переполненном китайском ресторане близ Таймс-Сквер в Нью-Йорке. В Нью-Йорке он точно такой же, каким его знает и российская публика - эмоциональный, открытый и с запасом собственных мнений по любому вопросу.
Джо, насколько я знаю, ты преподаешь сразу в двух ведущих школах Нью-Йорка...
 - Да, я преподаю в Манхэттенской Музыкальной Школе и в Университете Новой Школы. Правда, в этом семестре у меня нет студентов ни там, ни там, потому что я сейчас очень много гастролирую, все время в разъездах, и главным образом - в Европе. Но у меня очень хорошие отношения в обеих школах, и мне всегда очень везло там со студентами, так что я уверен, что на осенний семестр снова возьму студентов.
Когда ты начал преподавать?
- Ты знаешь, для меня преподавание началось с того, что я начал играть на сцене. Я вдруг понял тогда, что, слушая меня, люди узнают что-то новое. Я понял, что я знаю кое-что - то, что и они, быть может, хотели бы узнать. Так что для меня преподавание началось еще тогда, когда я играл перед людьми - еще подростком - и люди подходили потом ко мне и спрашивали: как ты это делаешь? А формально преподавать я начал еще тогда, когда жил в своем родном Рочестере, штат Нью-Йорк. Я стал преподавателем джазовой импровизации музыкальной школы Хотсайн, когда мне было 18. Так все и началось.
А когда я переехал в Нью-Йорк, меня начали приглашать музыкальные школы, потому что им нужен был инструктор по вибрафону, у которого был бы опыт концертирующего джазового музыканта. Это, кстати, самая классная сторона обучения именно в Нью-Йорке: здесь столько преподавателей, которые не только знаю, как там строится какой аккорд, но и имеют всесторонний музыкальный опыт практикующего джазового музыканта - и, разумеется, весь связанный с этим жизненный опыт!
Причем, ты знаешь, у меня самого нет никакой ученой степени - я ведь не заканчивал колледжа. Никакого. И при этом я преподаю в престижных музыкальных школах консерваторского уровня. У меня есть только диплом средней школы - потому что я рано начал играть профессионально и столько гастролировал, что времени на колледж не осталось. Но опыт, который я в результате приобрел, оказался более ценен, чем любой диплом.
Не кажется ли тебе, что господствующая концепция джазового образования сейчас довольно странна? Я имею в виду не то, что не надо учить людей джазу, а то, что джазовое образование в существующем виде плодит бесчисленное количество джазовых музыкантов, рабочих мест для которых почти нет.
- Отчасти так. Видишь ли, я не рассматриваю себя как часть системы джазового образования. Я - музыкант, и если кто-то хочет чему-то у меня научиться - пожалуйста. Но, поскольку я преподаю внутри это системы, я все-таки ее часть. И, когда я езжу на конвенты Международной ассоциации джазовых преподавателей
(IAJE), я вижу, что да - джазовое образование превратилось в успешный, прибыльный бизнес. И мне начинает казаться, что тут есть элемент обмана: джазовое образование делает деньги на молодых людях, стремящихся получить такое образование, поддерживая в них надежду на то, что у них в этой отрасли есть какое-то будущее. В то время как никто не может гарантировать успешный результат! Только немногие музыканты делают успешные карьеры в джазе - ну, считанные единицы! И при том, что джаз как целое становится все менее и менее успешным бизнесом, бизнес джазового образования все более и более процветает. Это действительно очень странная ситуация.
Ведь джаз сейчас действительно в очень сложной ситуации. Отчасти это вызвано общим спадом после 11 сентября, отчасти - это результат более давнего и глубокого кризиса. Посмотри, что происходит, например, в клубном бизнесе в Нью-Йорке. Sweet Basil закрылся. Iridium... Ну, Iridium в порядке, они просто закрылись в одном месте и открылись в другом. Bradley's, место, куда все музыканты ходили отдохнуть и перекинуться словечком с коллегами после своих концертов - своего рода штаб-квартира нью-йоркских музыкантов - закрылся. Jazz Standard - закрылся. Это не значит, что все мы вдруг потеряли работу. Нет. Я, например, очень много работаю, но теперь это в основном вне Нью-Йорка. Это в основном гастроли. За последние полгода я работал в нью-йоркских клубах только два раза - с квартетом Эдди Хендерсона в Smoke и в Blue Note, тоже не со своим ансамблем. Остальное - это Европа или Япония.
Но, с другой стороны, мы же не можем запретить талантливым менеджерам, талантливым администраторам организовывать хорошо продуманные, качественные учебные курсы для тех, кто хочет стать джазовыми музыкантами, и приглашать людей на эти курсы. Так же как мы не можем запретить людям стремиться получить эти знания. Это - свободный рынок, и здесь все правильно. Есть спрос, есть и предложение, так? Кроме того, это ведь музыка. Сколько в мире молодых людей, которые стремятся играть джаз! Видишь ли, ровно то же самое было и со мной, когда я начинал. Настал момент, когда я сказал себе: вот музыка, которую я хочу играть. Вот дело, которым я хочу заниматься всю свою жизнь, вне зависимости от того, что я буду иметь в материальном плане. Буду ли я иметь успех, или нет - я хочу играть эту музыку. И это, я думаю, единственное нормальное разрешение этой проблемы: пусть люди делают то, что они хотят делать. В конце концов, никто же не заставляет этих молодых музыкантов покупать услуги джазового образования насильно! Они могут платить - а могут и не платить. И, строго говоря, желание организаторов учебных заведений заработать на стремлении молодых людей - не грех: они ведь действительно предоставляют им образование высокого уровня. Единственное, что, я думаю, очень важно: эти молодые люди должны очень четко понимать, что по окончании обучения их вовсе не обязательно ждет успешная карьера, и даже просто заработать на жизнь, используя то, чему их научили, они смогут вовсе не обязательно.
 Кирилл Мошков,
редактор "Полного джаза"
|
