Как это было
в Москве
|
7-8 апреля в клубе Ikra прошла московская часть программы II
фестиваля французского джаза "Le Jazz - 2006". Снова,
как и в 2005 г., фестиваль был
организован агентством "АртМания" совместно с посольством Франции, но
программа фестиваля на этот раз была ощутимо сильнее. Не было никакого
"балласта" - добротных, одаренных, но малоизвестных музыкантов второго
эшелона, которые вряд ли могут представлять целую национальную
джазовую школу и которые все же наличествовали в программе прошлого
года. На этот раз приехали только действительно известные музыканты,
самые известные в своей стране и за ее пределами.
 Первый
фестивальный вечер открыл ансамбль братьев Бельмондо (кстати,
произносится эта фамилия с ударением не на последний слог, как у нас
привыкли, а на второй). Солидеры ансамбля, саксофонист Лионель
Бельмондо и трубач Стефан Бельмондо, действительно братья, и их
совместная работа может служить образцом "американского" направления в
современном европейском джазе. Это означает, что братья черпают идеи и
вдохновение не из модных в Старом Свете слияний с классикой и
фольклором, а из нынешнего заокеанского "креативного мэйнстрима", что
бы это ни означало и насколько далеко в прошлое ни пролегали бы
границы этой "современности". В частности, у братьев Бельмондо явно
ощущается не только общий "пост-колтрейнизм", неизбежный у большинства
саксофонистов современного мэйнстрима, но и сильное влияние Юсефа
Латифа, особенно сильно ощущавшееся тогда, когда Лионель Бельмондо
играл не на саксофоне, а на альтовой и теноровой продольной флейтах.
 Однако
самым интересным в ансамбле оказался все же трубач Стефан Бельмондо.
Он - обладатель довольно впечатляющего послужного списка: молодого
Стефана в 1987 г. услышал и поддержал сам Чет Бейкер, он работал с
Мишелем Леграном и (вместе с братом) в ансамбле вокалистки Ди Ди
Бриджуотер, а его четырехлетняя работа в Нью-Йорке (1995-99) принесла
ему альбом на легендарном лейбле Blue Note и выступления на
Ньюпортском фестивале и в Карнеги-холле. Регулярно играть в ансамбле с
братом Лионелем Стефан начал еще в 1993-м, и два записанных в те годы
альбома принесли братьям одно на двоих звание "Музыканта года" по
версии французской джазовой премии им. Джанго Рейнхардта (1994), и по
возвращении Стефана в Париж Belmondo Brothers вновь стали одним из
самых востребованных ансамблей французского джазового мэйнстрима.
 На
концерте Стефан продемонстрировал весь свой музыкальный арсенал - и
трубу, и флюгельгорн, и даже редкие seashells, музыкальные раковины,
игру на которых ввел в моду американский тромбонист Стив Турре
(интересно звучал тембральный микс seashells и деревянной флейты
Лионеля Бельмондо во вступлении к первой пьесе). На трубе Бельмондо -
агрессивный, изобретательный и мощный солист, способный выстраивать
цепочки ярких, убедительных и очень протяженных фраз, которые
постоянно удерживают внимание слушателя, не позволяя ему рассеяться в
необязательном фейерверке случайных тонов малых длительностей, как это
порой происходит у иных трубачей.
 Лионель
Бельмондо оказался очень хорош на флейтах (помимо продольной, он играл
также на деревянной пикколо, судя по всему - фольклорного
происхождения), довольно однообразен на сопрано-саксофоне (впрочем, он
использовал его в довольно маловыигрышных для этого инструмента
ладовых эпизодах, практически в отсутствие гармонической подвижности)
и очень крепок на тенор-саксофоне. Оба брата показывают превосходное
взаимопонимание и то и дело образуют весьма необычные и интересные
тембровые сочетания - например, флюгельгорна и флейты.
Что до остальных участников, то они хорошо поддерживали лидеров и
время от времени скромно, но с достоинством показывали, что и сами
шиты далеко не лыком - особенно пианист Лоран Фикельсон, среди
источников вдохновения которого явно не последнее место занимают
Стравинский и Рахманинов.
 Вторым
отделением играл квартет аккордеониста Ришара Гальяно. Он не в первый
раз посещает страны постсоветского пространства, но на этот раз
показался с совершенно новым для его российской аудитории проектом - "Тангария",
основанном на ритмике и приемах аранжировки современного танго, tango
nuevo, самым известным представителем которого остается покойный ныне
аргентинский бандонеонист Астор Пьяццола. Пьяццолу, впрочем, Гальяно
так уж впрямую не цитировал - и не только из-за разницы инструментов:
все-таки кнопочный аккордеон (практически то же, что и русский баян) -
не бандонеон, у него гораздо шире тембральный и звуковысотный диапазон
и заметно отличается динамика звучания.
С Гальяно играли скрипач Алексис Карденас, контрабасист Филипп Аэртс и
перкуссионист Рафаэль Межиа, музыканты первоклассные, но назвать их
джазовыми в полном смысле этого слова язык не поворачивается. Да,
каждый из них наверняка мог играть и джаз как таковой, но такой задачи
Гальяно перед ними не ставит - он в этом проекте показал музыку очень
легкого звучания, светлого, почти легкомысленного эмоционального
окраса, наполненную многообразными и многочисленными аранжировочными
украшательствами, явно вызубренными ансамблем назубок и
воспроизводимыми с легкостью необыкновенной. И аккордеонисту, и
скрипачу оставались небольшие, строго фиксированные по
продолжительности "пазы" для импровизации, заполнявшиеся ими лихими
"поливами" в характерном ритмогармоническом строе современного танго.
При этом каждый - не только лидер - легко и ярко двигался, работал на
легко воспринимаемое самой широкой публикой шоу, и, например,
визуальное впечатление от лихой работы перкуссиониста Межиа с
маракасами забыть оказалось действительно нелегко - авторы и не
припомнят, чтобы кто-то на сцене так выразительно управлялся с этим
латиноамериканским перкуссионным инструментом. Как результат - мощный
рев полностью забитого клуба после каждой пьесы, настоящая овация.
Интересно, задумался ли Гальяно, почему особенно тепло принимали его
изящную, подвижную пьесу "Sertao"? Вряд ли он знает, что московской
публике эта музыка хорошо известна в исполнении ансамбля Marimba Plus!
Вообще говоря, одно из самых ярких впечатлений фестиваля - это
полностью забитый клуб. Пришло довольно много слушателей старших
возрастов, для кого посещение молодежного клуба с его "стоячим
партером" и плотной толпой оказалось в новинку, но все-таки огромное
большинство аудитории составляли совсем молодые люди, которые - и это
присутствовавших ветеранов джазовой тусовки сильно удивило - слушали
квалифицированно, отлично реагировали на соло, пританцовывали и вообще
оказались превосходной джазовой аудиторией, именно джазовой, потому
что пританцовывали и вообще явственно "пёрлись" они далеко не только
на выступлении Гальяно. Это открытие - новая джазовая публика - момент
очень важный, и к его изучению нужно будет непременно вернуться.
 Но
продолжим отчет о музыке "Ле Джаза". Второй день открыл один из самых
прогрессивных и известных молодых (ну, относительно молодых, конечно)
джазовых составов Франции - квинтет саксофониста Жюльена Луро, где на
клавишных присутствовал лауреат престижной Европейской джазовой премии
2005 г. Bojan Z, он же Боян Зульфикарпашич - житель Парижа, уроженец
Белграда, "лучший новый джазмен Югославии" 1989 г., кавалер ордена
Искусств и Литературы Французской Республики 2002 г. и лауреат
Французской Джазовой премии имени Джанго Рейнхардта в категории
"Музыкант года" 2002 г., действительно отличный клавишник.
 Впрочем,
его пространные сольные высказывания на старом добром электропиано
Rhodes 70-х гг. и моторная поддерживающая работа на современном Korg'е
были только частью до предела насыщенной звуковой картины, в которой
доминировал саксофон Жюльена Луро. Ансамбль представлял часть
программы проекта "Fire & Forget", выпущенного на двух разностильных
(первый - более "амбиентный", второй - более боевитый, джаз-роковый)
альбомах (соответственно, "Fire" и "Forget") французской фирмой
грамзаписи Label Bleu. Часть - потому что полная программа
продолжается около трех часов, а играл квинтет чуть больше часа.
Прозвучало ядро альбома "Forget" - два многочастных, очень протяженных
концептуальных полотна сложной формы, со сменами нечетных ритмов,
огромными динамическими перепадами (вплоть до страшно напряженных
эпизодов почти хард-рокового напора, где перегруженный тембр "родеса"
жестко встраивался в ревущий звук электрогитары) и богатым
использованием электроники.
 Электроника,
как ни странно, главным образом окружала саксофониста. Перед Жюльеном
Луро даже были установлены два микрофона - один для обработанного
звука, другой для чистого. Играя в "нечистый" микрофон, саксофонист
одной рукой то и дело крутил ручки процессора, стоявшего перед ним,
благодаря чему звук саксофона трансформировался то в страшноватый
демонический вой, то в глухое римтичное бульканье, а иногда приобретал
второй голос, откликавшийся первому с меняющейся задержкой.
Название "Fire & Forget" - идиома из военного жаргона, означает
"самонаводящийся боеприпас" - буквально "выстрелить и забыть": ракету
запускают, и дальше о ней можно уже не беспокоиться - она сама
наводится на цель. Судя по боевитой обложке альбома "Fire",
антивоенная тематика музыкантами эксплуатируется вовсю. Не чужды им и
болезненные для нынешней Франции мотивы расовой розни: третьим номером
ансамбль Жюльена Луро сыграл написанную саксофонистом пьесу из
гаитянского кинофильма "L'Èvangile
du cochon crèole" ("Евангелие от креольской свиньи"), где
саркастический подпрыгивающий мотивчик, ритмически вольно дрейфующий
от раггамаффин к ча-ча-ча и обратно, то и дело, словно пустынным
песком, заносился горячими волнами весьма свободной импровизации.
Выступление этого выдающегося европейского ансамбля завершилось
довольно короткой версией еще одной пьесы с альбома "Forget" - "Messieurs
les Anglais" ("Господа англичане"), в которой, к несказанной радости
московской аудитории, проглянуло наконец что-то родное, знакомое, подо
что стало можно наконец-то скорчить физиономию знатока и признаться
себе, что ансамбль понравился - а именно блюз.
 Очень жаль, что выдающийся пианист Жан-Мишель Пильк, игравший со своим
трио последним, главным образом в течение своего недлинного сета
выступал аккомпаниатором вокалистки Элизабет Контоману. И не то чтобы
певица была плоха: это отличная вокалистка, с определенным вкусом, с
богатым стилистическим арсеналом. И не то чтобы игра Пилька не
вязалась с пением Элизабет, в которой есть африканская и греческая
кровь, а значит - африканский и балканский темпераменты: нет, они
часто выступают вместе, хорошо друг друга знают и выдают "на-гора"
вполне приемлемый продукт. Просто показалось, что слушать их стоило бы
по отдельности.
 Первая и последняя пьесы сета, когда трио Пилька
играло инструментальную музыку, оставили желать полного отделения, а
лучше - целого концерта этого удивительного музыканта, желательно -
именно в этом составе, с темнокожим лондонским барабанщиком Марком
Мондезиром. Дело в том, что совершенно свободная игра Жан-Мишеля
Пилька, не знающая стилистических барьеров и охватывающая все новые и
новые, то совсем конвенционные, чтоб не сказать - шаблонные, то очень
радикальные, авангардные, по всему - спонтанно рождающиеся музыкальные
слои, находит в столь же свободной, "отвязной" и острой игре Марка
Мондезира своего рода идеальный противовес. Опираясь на надежный,
спокойный контрабас, на котором играет Тома Брамери, эти двое создают
такую сумасшедшую полиритмию и при этом излагают каждый свое послание
настолько ярко и доходчиво, что даже не очень подготовленная публика
ловит эту игру и принимает ее с восторгом.
 Ну, а певица... Что ж, и певица была хороша. С джазовой точки зрения
весьма достойна была ее версия "The Very Thought Of You", где в
аккомпанементе остинантный рифф 16-ми чередовался с изящной, сильно
опутанной гармоническими надстройками пианиста джазовой самбой.
Эмоционально, хотя несколько экзальтированно, прозвучало дуэтное
(голос и фортепиано) исполнение "Do You Know What It Means To Miss New
Orleans", где полная жизненных сил и весьма при этом корпулентная
Элизабет сделала явственный акцент на вторую, любовную часть
рассказываемой в песне истории. Но, конечно, наибольший восторг у
широкой публики вызвал этно-скэтовый распев на блюзовых тонах,
внезапно переведенный певицей в "Fever" - одну из самых
"глубокомысленных" и оттого глуповато-смешных песенок в истории
поп-музыки, которую пели буквально все - от Элвиса Пресли до Boney M и
от Ширли Хорн до Мадонны.
 А потом концерт внезапно кончился - вот, казалось, только что в
финальной инструментальной пьесе (показалось, или действительно это
был исполненный в страшном, едва ли не учетверенном темпе "All Blues"?)
Жан-Мишель в игровом противостоянии невероятно свободному барабанщику
играл кластерные аккорды левым локтем... И все. Хорошего концерта, как
видно, должно быть не слишком много - чтобы хотелось еще. И в самом
деле, теперь очень хочется еще. Хочется сольный (можно клубный)
концерт Луро с Бояном Зе, сольный концерт трио Пилька...
Будем ждать!
 Анна
Филипьева, Кирилл Мошков
Фото: Кирилл Мошков
|
|
7 апреля, Дом музыки: Аркадий Шилклопер - Global
Village Project
 "Альпийский блюз в одном флаконе с африканскими фруктами, болгарским
солнцем, русским духом и австралийскими термитами, выедающими
внутренности будущего диджериду" - примерно так описал свой проект
валторнист Аркадий Шилклопер. Этот музыкант, ныне живущий в немецком
городе Вуппертале, участвовал в организации самых разных музыкальных
составов. Возможно, наиболее интересны из них те, в которых джазовая
импровизация сочетается с фольклором. Такой принцип, например,
является основным в его трио с контрабасистом Владимиром Волковым и
исполнителем на народных инструментах, кларнетистом и певцом Сергеем
Старостиным.
В сопроводительном тексте к концерту музыкант напомнил, что его давний
партнер, исполнитель на народных инструментах, певец и кларнетист
Сергей Старостин вел когда-то телевизионную программу под названием
"Мировая деревня", посвященную народной музыке. Теперь Старостин и
контрабасист Владимир Волков, с которыми Шилклопер играет в трио,
совмещающем джазовую импровизацию с фольклором, стали участниками его
одноименного ансамбля, творчество в котором основано на том же
принципе. Кроме них, в новой "Мировой деревне" можно наблюдать
исполнителей из Германии, Швейцарии, Болгарии и Буркина-Фасо.
Популярный в современной социальной науке и mass media термин “global
village” часто используется и применительно к музыке, в том числе и
смешению наследий различных культур друг с другом. Между тем,
Шилклопер ни словом не обмолвился о том, что в немецком городе
Вуппертале, где он сейчас живет, базировался ансамбль Global Village
контрабасиста Петера Ковальда. Начиная со второй половины 1980-х годов
в "мировой деревне" Ковальда появлялись американские, японские,
швейцарские, турецкие, греческие, французские, португальские
музыканты, а также наша соотечественница, тувинская певица Саинхо
Намчылак. А в последние годы жизни контрабасиста ансамбль принял вид
трио с приглашенными исполнителями.
 Для Ковальда в этом проекте в первую очередь был важен географический
разброс, world music являлась лишь одной из составных частей,
Шилклопер же ставит ее во главу угла. После краткого вступительного
слова от автора проекта свет на сцене Дома музыки меркнет, и
появляется Марвин Дилльман - немец с австралийскими корнями, тоже из
Вупперталя, играющий на нескольких видах уже упоминавшегося диджериду.
Низкие, то хрипящие, то воркующие звуки в полутьме - идеальное начало
для экскурсии в мировую музыку. К австралийскому духовому вскоре
присоединяется большой барабан болгарина Стояна Янкулова. Их
перекличку сменяет пение двух альпийских рогов - на них играют лидер
проекта и швейцарский джазовый тромбонист Кристоф Швайцер, которого
Шилклопер, по собственным словам, буквально заставил освоить
традиционный инструмент его родины. За Европой - Африка: Мамаду
Диабате и Луи Сану из Буркина-Фасо играют на ударных и поют. Среди их
арсенала особо следует отметить балафон - подобие ксилофона с
резонаторами из тыкв.
 До конца первого отделения также удалось услышать два номера в
исполнении трио Шилклопера, Старостина и Волкова и один - в исполнении
трио Дилльмана, Янкулова и Швайцера на тубе. Во втором отделении
продолжились эксперименты в небольших ансамблях: дуэт кларнета и тубы,
перекличка между диджериду, африканскими и балканскими барабанами.
Ближе к финалу концерта у диджериду появятся забавные соперники под
названием альпериду: Шилклопер и Швайцер разберут альпийские рога на
части. В этом эпизоде, как и в некоторых других, был велик элемент
шоу, но ни он, ни проблемы с акустикой, ни даже прорывавшиеся неверные
ноты у рогов не могли перевесить искренней радости, которая
передавалась со сцены в зал.
Для большинства музыкантов из Global Village Ensemble смешение культур
и традиций - дело привычное. Волков давно участвует в
интернациональном проекте Vershki da Koreshki с исполнителями из
Сенегала, Тувы и Индии. Янкулов нередко играет в коллективах, где
представлено наследие разных балканских народов. Диабате приезжал в
Москву в октябре в компании с австрийским саксофонистом Сиджи Финкелем.
Напевы и ритмы с нескольких континентов сплетались на концерте в Доме
музыки в неожиданных сочетаниях. Однако когда в конце каждого из двух
отделений все участники проекта собирались вместе, оказывалось, что
они играют африканскую музыку. Плотный звон балафонов создавал
настолько прочный фундамент, что даже пение Старостина не могло увести
далеко в сторону. А трио кларнета, тромбона и флюгельгорна Шилклопера
напоминало духовую секцию на альбомах современных африканских
исполнителей, наследующих той же многовековой традиции
сказителей-гриотов, к которой принадлежат Диабате и Сану.
 Григорий
Дурново
специально для "Полного джаза"
фото: Павел Корбут
6-9 апреля в Центральном Доме работников искусств в
очередной (уже девятый) раз прошли концерты студенческого джаза в
рамках фестиваля "ФЕСТОС"-2006 - главный ежегодный московский
смотр молодых джазовых музыкантов. О том, как это было, рассказывает
наш постоянный автор, музыковед Зинаида Карташева...>>>> |
|
|
Постсоветское пространство:
что будетАрхангельск,
22.04 -
"Апрельские
тезисы" |
| Традиционная сводная рубрика
"Анонсы от Джаз.Ру" сегодня представляет анонсы по 10 городам России до
20 апреля. Напоминаем,
что система представления информации в этой рубрике претерпела ряд
изменений, равно как и вся анонсовая система на "Джаз.Ру" в целом.
Мы продолжаем развивать это направление в нашей работе, которое
редакция портала считает одним из важнейших в своей
деятельности...>>>>
|
|
|
Что намечается:
столичные анонсы |
20-23 апреля, центр ДОМ - ФСК (Фестиваль Сергея Курехина /
Фестиваль Современной Культуры)
Мемориальные фестивали Сергея Курехина проводятся с 1996 года - года
его трагической смерти. Сергей Курехин ушел из жизни в июле 1996 года,
а уже с сентября по декабрь того же года в Москве Николай Дмитриев,
которого тоже уже теперь нет с нами, организовал трехмесячный
междужанровый фестиваль "Страсти по Сергею", который представил
зрителям фильмы с его участием, театральные постановки с его музыкой,
выставку художников - друзей Курехина, и конечно, самую разную музыку,
так или иначе связанную с творчеством Сергея.
В Нью-Йорке в январе 1997 и мае 1998 состоялись фестивали SKIF-1 и
SKIF-2. В них принимали участие музыканты из России, США, Европы и
Японии. Фестиваль SKIF был придуман и впервые реализован выходцем из
Ленинграда, жителем Нью-Йорка, виолончелистом Борисом Райскиным. После
первого СКИФа Борис трагически погиб, и второй нью-йоркский СКИФ делал
его друг, нью-йоркский продюсер Давид Гросс.
В 1998 году СКИФ переехал в Россию, и с тех пор почти ежегодно (за
исключением 1999 года) проводился параллельно в Петербурге и Москве. В
Петербурге фестиваль проводит Фонд Сергея Курехина, в Москве -
агентство "Длинные Руки", которое основали сам Курехин и Дмитриев, и
возникший на его базе
культурный Центр ДОМ. Но Московский фестиваль изначально был
принципиально иным. В Питере он воплощает в жизнь курехинскую идею
тотального перформанса "Поп-Механики", не ограниченно ни временем, ни
пространством, ни жанровыми рамками. Все мероприятия спрессованы в
один уикенд, параллельно на нескольких площадках, расположенных в
одном здании буквально с заката до рассвета. За один уикэнд успевают
выступить десятки, если не сотни коллективов и солистов любой
художественной ориентации - от самодеятельных бардов до
авангардистов-профессионалов. Перед публикой, таким образом, стоит
проблема выбора, поскольку чисто физически она может "освоить" более,
чем одну десятую часть всего предлагаемого.
В Москве - наоборот - фестиваль проходит в установившемся в центре
"Дом" формате: за один вечер выступают только два-три состава, таким
образом свой выбор каждый делает сам. Эта разница форматов, в конце
концов, реально привела к тому, что московский и питерский СКИФы были
попросту разными фестивалями; для выступлений в столице отбираются, в
первую очередь, профессиональные и уже зарекомендовавшие себя
музыканты и с точки зрения Дома - лучшие из лучших. Соответственно, с
2003 года Николай Дмитриев даже принимает решение изменить название
фестиваля на ФСК - Фестиваль Сергея Курехина. Хотя центр "Дом"
расшифровывает эту аббревиатуру еще и как Фестиваль современной
культуры, в действительности ФСК - это, в первую очередь, музыкальный
фестиваль, фестиваль той новой импровизационной музыки, которая была
ближе всего Курехину - пианисту, композитору и дирижеру. 2 года назад
СКИФ покидает один из его программных директоров, а оставшаяся
питерская команда решает самостоятельно устраивать в Москве нечто
вроде клубного "филиала" своего СКИФа. Таким образом, СКИФ и ФСК
окончательно размежевываются. Так что аббревиатуру ФСК теперь можно
расшифровывать еще и как Фестиваль (очень и не очень) СЕРЬЕЗНОЙ
культуры. "Дом", разумеется, продолжает взаимодействовать со СКИФом,
более того: значительную часть СОВРЕМЕННЫХ и СЕРЬЕЗНЫХ артистов,
которые выступят на ФСК, в Россию привозит именно "Дом", и в Питер они
едут с нашей "подачи".
Фестиваль открывает ФИГС - проект четырех питерских барабанщиков,
известных по другим проектам. Федорова - Ива Нова, Иванов - Надо
Подумать, С.К.А., Гудвин - Noise of Time, Судник - ЗГА и Ветрофония.
 В
программу первого дня вошел звездный дуэт: Фред Фрит - Крис Катлер. В
мире Фред Фрит больше известен как гитарист-импровизатор, но Фрит
также играет на басу в Naked City Джона Зорна (John Zorn), на скрипке
в Looping Home Orchestra a и на гитаре на различных записях от The
Residents и Рене Люсье (Rene Lussier) до Брайана Ино (Brian Eno). Крис
Катлер был постоянным участником американских команд Pere Ubu, Hail
and The Wooden Birds и сейчас продолжает иногда работать с Джоном
Роузом, Фредом Фритом, Зиной Паркинс и другими.
Vialka играют быстрый и громкий европейский фолк в составе, похожем на
White Stripes, с Марилиз Фрешвиль (Marylise Frecheville) на ударных и
пиренейским полифоническим вокалом и Эриком Борошем (Eric Boros) на
спид-метал цыганской гитаре. Vialka может менять стиль в считанные
секунды, перескакивая с легких фолковых мелодий на грубые
металлические аккорды, плоть до вычурного кабаре - и все это в одном
номере.
Acoustic Ladyland - открытие прошлого года на европейской музыкальной
арене. Acoustic Ladyland - это Пит Уэрэм (Pete Wareham, саксофоны),
Себ Рокфорд (Seb Rochford - ударные), Том Коули (Tom Cawley -
клавишные), Том Херберт (Tom Herbert - бас). Критики определяют их
стиль так: "Там, где мрачность и интеллектуальность сталкиваются,
образуя гибрид панка и джаза, звучит захватывающая музыка Acoustic
Ladyland" (журнал "Mojo").
Их звук притягивает ваше внимание и прочно удерживает его. Они
заставляют трепетать залы от своего крика, голосоподобных саксофонов,
хриплых искаженных клавишных, насмешливого панковского баса и от одних
из самых ошеломительных ударных, которые вам когда-либо приходилось
слышать. Их живые выступления, "Last Chance Disco" и первый сингл "Iggy"
уже получили признание от The Guardian, Artrocker и The Fly, кроме
этого - эфир на XFM (и интервью с новым музыкальным гуру этой
радиостанции, Джоном Кеннеди) и шумное появление на программе "Later"
радиостанции BBC 2... Пост-панк, пост-джаз, что угодно. Самое важное,
что это команда, играя бескомпромиссную, основанную на интуиции
музыку, стала одним из наиболее захватывающих зрелищ в любом жанре.
Голландец Вик Хяйманс (1967) - пионер электрогитары в современной
музыке. Он импровизировал в разных коллективах с Энтони Брэкстоном,
Джоном Зорном, Петером Ковальдом, Дереком Бэйли и другими.
 Черная
жемчужина фестиваля - в данном случае, эксклюзив, поскольку
выступление состоится только в Москве! - Дэвид Мюррей. Великолепный,
блестящий, временами взрывной мастер тенор-саксофона продолжает
исследовать территорию фри-джаза. Изначально - наследник стиля
абстрактно-экспрессионистской импровизации 1960-ых - в том числе таких
саксофонистов, как Альберт Эйлер (Albert Ayler) и Арчи Шепп (Archie
Shepp), Дэвид Мюррей в конечном итоге выбрал амплуа, скорее
соответствующее представлениям о тенор-саксофонисте мэйнстрима:
репертуар из стандартов с привычной ритм-секцией. Однако его прочтение
общеизвестных тем значительно отличается от их интерпретаций другими
саксофонистами его поколения. Звук его саксофона - глубокий,
бархатный, темный - напоминает об эпохе свинга - Бене Вебстере (Ben
Webster) и Коулмане Хокинсе (Coleman Hawkins). Но при этом к основному
принципу мэйнстрима - смене аккордов в квадрате - Мюррей подходит
совершенно самостоятельно.
Хотя очевидно, что Мюррей хорошо знаком с правилами гармонии, он редко
когда буквально воспроизводит мелодию темы. Он смог приспособить
экспрессивную технику своего фри-джазового прошлого (смазанные
глиссандо, звуки неопределенной высоты, ритмы, скачки в верхний
регистр и т.д.) к традиционным импровизационным формам - тем, что в
джазе называются straight-ahead. Даже в такой гармонически изысканной
вещи, как "Round Midnight" он обходится только основными нотами
аккордов - тоникой, терцией, квинтой, септимой. Но, обрисовав таким
образом гармонический рисунок, он может заполнить все остальное
пространство не имеющими разрешения, неаккордовыми нотами - по сути
дела, точно такими же, как знаменитые "неправильные" ноты Эрика Долфи.
В то же время именно нескрываемая смелость эстетической концепции
Мюррея, яростная страсть его фразировки делают саму постановку вопроса
о "правильном и неправильном" излишней.
Группа Pozvakowski - трио из басиста, барабанщика и гитариста, один из
наиболее перспективных молодых инструментальных коллективов Венгрии.
Венгры выросли на музыке Acid Mothers Temple, Painkiller и Fantomas.
Для своего мудреного видеоряда они используют старую киноаппаратуру,
16-миллиметровую кинопленку и брендовую символику общего
социалистического лагеря.
 Завершают
ФСК лучшие новоджазовые музыканты четырех стран постсоветского
пространства: контрабасист Владимир Волков (Санкт-Петербург, Россия),
барабанщик Владимир Тарасов (Вильнюс, Литва), саксофонист Анатолий
Вапиров (Варна, Болгария) и пианист Юрий Кузнецов (Одесса, Украина) -
блестящая сборная "Советского Нового Джаза"!
24 апреля в Нижнем Новгороде и 26 апреля в Москве пройдут концерты
Brian Irvine Ensemble во главе с североирландским композитором
Брайаном Ирвайном...>>>> |
|
|
А в это время
за бугром... |
Настоящие бременские музыканты: три с половиной тысячи
участников одного джаз-фестиваля
В конце марта в Бремене (Германия) состоялся международный джазовый
смотр Jazzahead!, по заявлению организаторов - "фестиваль нового
типа". Несколько лет назад сначала Нидерланды, а за ними - Финляндия и
Венгрия стали устраивать своего рода джазовые MIDEM, фестивали
национального джаза и одновременно fair (выставки-ярмарки) - так,
чтобы максимально привлечь международную музыкальную общественность:
менеджеров, журналистов, промоутеров. Результаты не замедлили
сказаться: спрос на джаз из этих стран заметно подскочил!
Германия подошла к делу обстоятельнее всех: ее Jazzahead! - это "пять
в одном". С утра - научно- практическая конференция (темы примерно
такие: радио, маркетинг, клубы и т.п.). После обеда - German Jazz
Meeting, смотр джаза в Германии (я сознательно избегаю определения
"немецкий джаз"), явно рассчитанный, в первую очередь, на зарубежных
промоутеров: 25 коллективов (по два-три в час). Вечером -
международный фестиваль, но, за исключением суперзвезды Джона Скофилда
(с трогательной, но, на мой взгляд, довольно бедной по музыкальному
материалу программа памяти Рэя Чарльза), все проекты так или иначе
имели отношение к Германии. Конкурс учебных коллективов с
мастер-классами звезд и концертом евроджазовой молодежной сборной. Три
рабочих дня - там же, в фойе бременского Конгресс-центра
выставка-ярмарка аудиоиндустрии, в том числе и ведущих
звукозаписывающих фирм Германии ACT, ECM, ENJA - "от первой ноты до
готового компакт- диска". В целом - три с половиной тысячи участников.
Если честно, то международный фестиваль мне показался менее
интересным, чем "Немецкие джазовые встречи". Может, потому, что
мировые звезды, в общем, хорошо известны и легко предсказуемы. Разве
что оркестр Гамбургского радио WDR выступал под управлением
британского аранжировщика и дирижера Колина Таунса (в прошлом
клавишника самого Иена Гиллана) и показал две программы:
инструментальную ("МузыкаФрэнка Заппы") и вокальную - с англичанкой
Нормой Уинстон. У британских рокеров биг-бэнды в моде, но и у
ветеранов вроде барабанщика "Роллингов" Чарли Уоттса, и у нового
поколения (вроде компьютерщика Мэтью Херберта) ощущается привкус
одноразового эксперимента "над" джазом. Таунс - не исключение, даже в
компании с импровизирующей вокалисткой Нормой Уинстон.
Португальская вокалистка Мария Жуао (с трио Марио Лажинья) в
карнавально-сценическом амплуа (и соответствующем наряде) была очень
хороша, но стандарты типа "I Loves You, Porgy" в подобной
интерпретации выглядели, по меньшей мере, вычурно. Переслушав по
возвращении домой доступный еще в советские времена благодаря
ГДР-овской перепечатке ее дуэт с Аки Такасе, я удивился, как это
тогда, лет двадцать назад, этой манерности Жуао не замечал.)
Трио Бобо Стенсона (Андерс Йормин - контрабас, Йон Фальт - ударные) -
почти "домашняя" ритм-секция фирмы ЕСМ. Музыка Стенсона live - живее,
чем остальные кристаллические структуры Манфреда Айхера. Тем более с
немецким саксофонистом Христофом Лауэром (все из того же гамбургского
биг-бэнда) в качестве гостя, но программа (своего рода Greatest Hits
собственного сочинения) показалась мне недостаточно контрастной.
Рэнди Бреккера в Германии знают (и, судя по всему, любят) не меньше,
чем у нас - несколько лет назад на фестивале в Леверкузене ему
устроили настоящий бенефис: кельнский биг-бэнд WDR, усиленный братом
Майклом, Питером Эрскином и др., сыграл программу из его композиций,
который совсем недавно выпустила поп-джазовая фирма BHM. С германским
квартетом Эгнсфельда-Вайсса Бреккер был таким же, каким вы его хорошо
знаете. И, между прочим, это был единственный коллектив, который со
своим хард-бопом вполне вписывался в любое представление о мэйнстриме.
Норвежский клавишник Бугге Вессельтофт сделал сольную карьеру в
звукозаписи, как и певица Жуао, на немецкой фирме - только не на ENJA,
а на ACT'e. Тогда, в середине 90-х, впрочем, он романтично играл
стандарты и своего рода акустический эмбиент. Но в Бремене Вессельтофт
выступил со сборной командой своей фирмы Jazzland, то есть с
пропагандой своей New Conception of Jazz, на самом деле - диджейской
мутации джаз-рока.
Зато предостаточно всего нового было на "Немецких джазовых встречах".
Во-первых, сам джаз Германии, как, впрочем, и других больших стран
Старого света - это большой интернациональный проект. И ощущается это
не только в традициях вольницы времен западноберлинского Кройцберга.
Вы будете смеяться, но, возможно, самые известные бременские музыканты
- наши, из России. Если учесть, что в Бремене находится штаб-квартира
JARO, одной из самых заметных в Европе этно-джазовых фирм звукозаписи,
и гордость фирмы - наше Moscow Art Trio (Шилклопер-Альперин-Старостин).
Бывшая партнерша Марии Жуао, японская пианистка Аки Такасе, например,
выступала под флагом ФРГ. Впрочем, она уже четверть века живет и
работает в Германии - вместе со всем джазом Европы эволюционировала от
авангарда к постмодерну, и для своего второго ретро-проекта (с музыкой
джазового комика Фэтса Уоллера) снова набрала международную команду с
певцом-гитаристом Юджином Чедберном, знаменитым по обе стороны
Атлантики своим черным музыкальным юмором. Так что
песенки-экстраваганцы получались у ансамбля Такасе "театром в театре".
Не менее колоритная личность, чем американец Чедберн - бас-кларнетист
из Нюрнберга Руди Махалл - поспевает всюду: кроме этого ансамбля,
играет и в новоджазовом трио "Der Rote Bereich" и импровизирует на
темы польского классика Кшиштофа Пендерецкого. Вообще на "Немецкой
джазовой встрече" стало ясно, что немцы гордятся своим легендарным
авангардом - Петером Брётцманном, Альбертом Мангельсдорфом,
Александером фон Шлиппенбахом, и даже в мэйнстриме поддерживают не
столько так называемые "репертуарные коллективы" (те, что академически
точно воспроизводят джазовую классику), сколько любую искру
новаторства. Более того, из смежных с джазом жанров "Немецкая джазовая
встреча" продемонстрировала не какой-нибудь клубный лаундж или smooth
jazz, а авангардную электронику - Lychee Lassi (среднее между "Крафтверк"
и Devo с блестящими сэмплами, в частности, афроамериканского трубача
Олу Дара) и мультимедийный импровизационный рок Turbo Pascale (с
видео-диджеями в реальном времени).
И еще одно наблюдение: молодые немецкие вокалисты, например, хорошо у
нас известный Михаэль Шифель, поют больше по-немецки, а если
по-английски - то опять же не классический "бродвейский" репертуар, а,
страшно выговорить - поэзию "американской Марины Цветаевой" Эмили
Дикинсон или авангардиста И. И. Каммингса, как пианистка Юлия Хюльсман
и ее вокалист Роджер Цицеро (сын знаменитого салонно-джазового
пианиста). И англоязычные "стандарты" теперь другие: если Элвис Пресли
и Джеймс Браун генетически связаны с джазом, то про Мадонну или Кайли
Миноуг этого уже определенно не скажешь. Но вот берлинская вокалистка
загадочного происхождения Лиза Бассанж (Lisa Bassenge) ухитряется петь
"Like a Virgin" Мадонны так, как если бы это была баллада Коула
Портера или Джонни Мерсера. И международная аудитория промоутеров из
таких экзотических стран, как Китай, Мадагаскар, Боливия и Филиппины
(об этом позаботился "Гете-Институт") одобрительно аплодирует. В конце
концов, американские "стандарты" (напомню, на джазовом жаргоне -
синоним своей классики) можно выписать прямо из Америки. Настоящим
бременским музыкантам тоже есть о чем сыграть-спеть.
 Дмитрий
Ухов
В сокращенной версии опубликовано в газете "Время новостей" 6.04.06
|
|
|
|
Радио |
| В этом году исполняется 80 лет со
дня рождения и 15 лет со дня смерти трубача Майлса Дэйвиса.
Радио "Культура" 91.6 FM объявляет 2006 год Годом
Дэйвиса. В программе Дмитрия Ухова "Домашняя музыка" (по
воскресеньям, 19.05-20.00) в (более или менее) хронологической
последовательности еженедельно звучат его исторические записи со
всеми возможными, в том числе и ранее не публиковавшимися,
дополнениями. Поскольку цикл поддерживают концерн "Союз" и
коллекционер Владимир Аронс (Хадера, Израиль),
Дмитрий Ухов надеется,
что изданные архивы великого джазмена будут доступны, и готов
учитывать пожелания читателей "Полного джаза". |
 Майлс Дэвис -
"Автобиография"
Издательская группа "У-Фактория",
2005
Твердый переплет, 544 стр.
Трубач Майлс Дэйвис (или
Дэвис, как его назвали авторы русского перевода "Автобиографии"
музыканта) - одна из ключевых фигур в истории джаза. Книга, которую
он написал о себе - взгляд изнутри на историю одной из самых ярких
джазовых личностей, историю создателя и первооткрывателя нескольких
джазовых эпох и просто одного из самых любимых во всем мире джазовых
музыкантов...
 |
"Бесконечное приближение" (Радио
России)
Программа (автор и ведущий Михаил
Митропольский) выходит на "Радио России" с 2000 г. В связи с
выходом "Радио России" в FM диапазон (частота 97,6 в Москве, с 10
апреля) меняется сетка вещания. Программа Михаила Митропольского
"Бесконечное приближение" будет выходить в эфир в ночь с пятницы на
субботу в 0.10.
15 апреля программа посвящена очередному Фестивалю современной
культуры, проводимому культурным центром "ДОМ" в память о Сергее
Курехине (ФСК 2006), участники программы - Сергей Курехин, Дэвид Мюррей,
Фред Фрит, Анатолий Вапиров, Владимир Тарасов, Борис Гребенщиков.Подкаст
"Слушать здесь":
12.04, #34 - Анна Филипьева комментирует пьесы "Portrait of Tracy"
и "Donna Lee" с альбома "Jaco Pastorius" бас-гитариста Джако
Пасториуса (Epic, 1976).
10.04, #33 - Кирилл Мошков комментирует пьесы "On The Sunny Side Of
The Street" (1937) и "Flyin' Home" (1942), соответственно, малого
ансамбля и биг-бэнда вибрафониста Лайонела Хэмптона.
07.04, #32 - Анна Филипьева комментирует
пьесу "Mortons' Foot" с одноименного альбома исполнителя на уде
(арабская лютня) Раби Абу-Халиля (Enja, 2004). |
|
|
Издается
еженедельно с октября 1998 г.
