502 Bad Gateway

• Как это было в Москве
• Как это было в Нью-Йорке
• Говорите - вас слушают
• Москва - это вам еще не все
• А в это время за бугром...
• Новые альбомы
• Радио
• Читательское жюри премии "Джаз'Ухо-99"

Еще ряд событий волею судеб соединились в одну неделю в программе "Ле Клуба", дав основание руководству клуба обозначить эту неделю как "Международный джазовый фестиваль Ле Клуба". 20 апреля (по плану, на деле получилось 24-го) было назначено выступление легендарного саксофониста Гэри Бартца, 21 - еще одного, весьма достойного, но менее известного нью-йоркского музыканта Марка Гросса, а на 23-е - Brazil Allstars (Серджиу Брандау, Пауло Брага и Кафе) и петербуржца Андрея Кондакова. Вышло так, что в концерте бразильцев и Кондакова участвовал еще и гитарист Пол Болленбэк, так что именно этот концерт должен был стать центральным в репортаже, но увы - по техническим причинам это невозможно. (Впрочем, те из вас, кто прочтут этот материал до 00.30 27 апреля и при этом могут принимать НТВ, посмотрите "Антропологию" Дмитрия Диброва - там будет Кондаков, его бразильцы и Пол Болленбэк!) А здесь, в журнале, мы можем подробно изучить концерты Марка Гросса и Гэри Бартца...>>>>

24 апреля в зале им. Чайковского играл Кортни Пайн, один из самых известных британских джазовых музыкантов, саксофонист от Бога и вообще классный парень. Правда, уже из анонсов явствовало, что Британский совет привозит его не с его джазовым акустическим проектом, а с соул-фанковым (то есть, попросту говоря, попсовым) коллективом. В связи с этим возникал закономерный вопрос: а как эту громкую, энергичную музыку, требующую либо стадиона (в дневное время, для разогрева перед чем-нибудь более серьезным), либо ночного клуба (в полночь, на оглушительной громкости и в мелькании ультрафиолетовых фонарей), англичане собираются играть в зале Чайковского - ведь зал этот вообще не приспособлен для исполнения музыки (когда-то он строился для театра Мейерхольда), и играть в нем можно в лучшем случае строго акустические программы? Впрочем, когда зрители увидели, что помпезный задник сцены для лучшего звукопоглощения задрапирован белой тканью (едва ли не в первый раз за последние годы), а на авансцене установлена внушительная батарея акустических систем, возникла надежда, что, быть может, в этот раз... Но увы - стоило музыкантам заиграть бодряческий монотонный фанк, как надежды испарились. Громкий, но мутный, неразборчивый звук, огромное эхо повсюду, а также щелчки и треск в коммутации - такого зал Чайковского действительно не видал, как отметил А.Н.Баташев в своем небывало кратком вступительном слове.
Для начала у басиста долго не включалась бас-гитара, потом она включилась, но что-то стало не в порядке в мониторах у ди-джея на правом фланге сцены - он несколько раз сбегал к мониторному пульту, регулируя действия звуковой бригады. Группа тем временем активно исполняла вступительную композицию, приноравливаясь к деревянным хлопкам синтезаторного "лупа" (на нем, а не на барабанах, была основана ритмика коллектива - недурной, по всей видимости, барабанщик Роберт Форджур временами просто клал палки, и звук коллектива от этого совсем не страдал). Под гром аплодисментов (зал Чайковского был заполнен примерно на две трети, т.е. присутствовало около тысячи человек) появился сам Кортни Пайн, неотразимо черный и ведущий себя со всеми классическими звездными ужимками. Впрочем, ужимки отошли на второй план, как только он заиграл: саксофонист он великолепный, тут просто не о чем говорить. Техника, звукоизвлечение, вообще контроль над инструментом, общая музыкальность, изобретательность Кортни как солиста-импровизатора - выше всяческих похвал.
Но вот слушать его в предложенном контексте оказалось трудновато. Монотонные фанковые конструкции, безупречно сыгранные, но построенные на весьма тривиальных и общеупотребительных паттернах - ни шагу в сторону, ни ноты вне шаблона. Лихие, виртуозные соло всех участников -не только Кортни, но и клавишника Алекса Уилсона, и гитариста Кэмерона Пьерра, и тромбониста Дениса Роллинса. В меньшей степени это касается бас-гитариста Питера Мартина: превосходно владея слэповой и псевдослэповой (щелкающей не за счет соответствующего звукоизвлечения, а за счет особенностей инструмента) манерой игры, запасом свежих идей он не блеснул. Что перевешивало? Наверное, все-таки попсово-коммерческий музыкальный материал. Великолепное качество игры не смогло затмить скучные, тривиальные аранжировки и еще более скучные и еще более тривиальные мелодии (хотя в большинстве случаев говорить о мелодиях было трудно - как правило, это были шаблонные попевки из трех-четырех нот). Ах, если бы Кортни приехал со своим акустическим проектом! Если бы сыграл материал своего невероятного первого альбома! Но нет...
Положение усугублялось тем, что музыканты явно чувствовали себя неадекватно в предложенной им ситуации. Возможно, в клубе "Мираж", где раньше регулярно проводились концерты музыкантов такого рода - из разряда smooth jazz - перед пляшущей, раскованной аудиторией банда Пайна выглядела бы да и чувствовала себя на своем месте. А тут - что-то не получалось. С одной стороны, принимали очень хорошо, а с другой - та четверть публики, что приплясывала в креслах, все равно не смогла прорвать филармонический стереотип, встать, подойти в сцене, потанцевать (тем более что в КЗЧ это и негде сделать). Воспринимать же происходящее как серьезную музыку, требующую хоть какого усилия для слушателя, оснований не было: не требовала она ничего, по-попсовому навязчиво влезая прямо в слуховые отделы мозга, минуя промежуточные ступени.
А неадекватно себя чувствуя, они то и дело попадали в какие-то неловкие ситуации. То Кортни никак не мог переключиться с сопрано на тенор-саксофон, потому что привезенный им с собой звукорежиссер FOH (основного пульта напротив сцены) никак не мог на пульте этот тенор-саксофон отыскать, и Кортни пришлось пару квадратов играть в вокальный микрофон. То Кортни наступил на подставку для сопрано-саксофона, и инструмент упал, что для любого саксофониста - трагедия, надолго выбивающая из рабочего состояния (даже если инструмент и не пострадал).
Обнаружив падение сопрано-сакса, Пайн подхватил его на руки, как младенца, и унес куда-то за басовый усилитель, чтобы проверить, не повредилась ли дудка. Видимо, нет - он продолжал играть на нем весь концерт. Правда, в конце концерта он не сопрано, а тенор-саксофон использовал для каких-то цирковых трюков: зажал в зубах, циркулярным дыханием тянул одну ноту минут пять, а руки при этом расставил в стороны. Впрочем, уж это-то к музыке имело уж совсем небольшое отношение, как и продолжительное хождение саксофониста по залу с целью расшевелить публику.
Жаль, черт побери - первое для нашей публики знакомство с одним из лучших европейских джазменов могло оказаться более впечатляющим в нескольких случаях: либо если бы он играл в зале Чайковского, но с акустическим проектом и акустическую музыку; либо если бы он играл с этим же фанковым проектом, но в более подходящем месте (в ночном клубе, на дискотеке и т.п.). Жаль. Этот музыкант был достоин большего, чем дискотечное кривляние в неприспособленном для того помещении.

И еще одно мероприятие - весьма важное: на следующий вечер после юбилейного концерта возглавляемого им Moscow Art Trio (см. "Полный джаз" #71) в Фонде Культуры приехавший из Норвегии пианист Михаил Альперин играл соло в Овальном зале Антрепризы МСМ. Об этом рассказывает журналист Михаил Визель...>>>>

Мы продолжаем публиковать статьи живущего в Нью-Йорке пианиста, композитора и бэндлидера Николая Левиновского, выходившие в 1996-97 гг. в нью-йоркской газете "Новое русское слово". Сегодня - речь о легендарном оркестре, к 1996 г. принявшем имя Vanguard Orchestra и даже сейчас, четыре годя спустя, продолжающем каждый понедельник играть в нью-йоркском клубе Village Vanguard...>>>>

Татьяна Востроилова,
внешт.корр. "Полного джаза" в Санкт-Петербурге

"Полный джаз" никак не нарадуется на своих читателей: в полном соответствии с нашими настойчивыми призывами рассказывать всей русскоязычной аудитории о том, что интересного происходит в джазовой жизни их городов, читатели регулярно присылают нам репортажи, создающие более или менее полную картину джазовой жизни российской глубинки. Парадоксально, но из городов, где джазовая жизнь наиболее регулярна (например, Новосибирска), репортажей поступает меньше всего. Не нужно никому? Вряд ли... Видимо, просто нет ощущения информационного голода, нет желания, чтобы о событиях в Новосибирске узнал кто-то за чертой города. Но есть, есть куда более положительные примеры! Сегодня - репортаж из старинного сибирского города Тюмени...>>>>

Билеты на фестиваль "Богема Джазз 2000" можно уже сейчас зарезервировать на сайте компании.

3 мая в Центре искусств Центрального Дома художника будет играть "Джазофрения Квартет" - саксофонист Игорь Бутман, пианист Иван Фармаковский, контрабасист Юрий Голубев (интервью с ним читайте в сегодняшнем номере) и барабанщик Эдуард Зизак.

7 мая в клубе "Китайский летчик Джао Да" пройдет презентация альбома "Ритуальные танцы" одноименного проекта, в состав которого входит саксофонист и флейтист Анатолий Герасимов, клавишник Вячеслав Горский, Сергей Манукян (в этом проекте - барабаны и вокал) и перкуссионист Йоэль Гонзалес. Коллектив, полюбившийся москвичам после показа в "Антропологии" Дмитрия Диброва, уже представлял пластинку "для своих" (см. #12), теперь - очередь за представлением диска широкой публике.

• "Джазофон" (Маяк), суббота, 29 апреля, 23.35.
  10-я программа о джазовых трубачах - лауреаты опроса "Down Beat": Nicholas Payton, Dave Douglas, Tom Harrell, Wynton Marsalis, Roy Hargrove
  "Джазофон" (Маяк), воскресенье, 30 апреля, 23.35.
  Личное дело Аркадия Шилклопера
• "Под знаком джаза" (Радио России), среда, 3 мая, 18.35.
  75-летие Джона Льюиса
• "Джаз и не только" ("АСТ Прометей" - 29 дециметровый канал, Подмосковье, города России, СНГ - кроме Москвы), 28 апреля, пятница, 21.45 - Проект "Инфанция" - Аркадий Шилклопер, Аллегро Корреа, Георг Брайншмидт, Олег Балтага
  Повтор 28/29 апреля, суббота/воскресенье, 03.00
  Повтор 1 мая, понедельник 05.30