Прошлогоднее знакомство с донецким фестивалем "ДоДж" оказалось одним из самых позитивных джазовых впечатлений 2003 г., поэтому портал "Джаз.Ру" в текущем году с удовольствием оказал фестивалю информационную поддержку и, более того, был на этот раз представлен на "ДоДж'е" не одним корреспондентом, а двумя: из Москвы в миллионный Донецк (шестой по численности населения город Украины) отправился редактор "Полного джаза" Кирилл Мошков (написанные им ниже абзацы начинаются инициалами КМ), а из Одессы - наш одесский собкор Олег Шестопалов (далее - ОШ).
ОШ: Наверное, мне бы и в голову не пришло оказаться на донецком фестивале "ДоДж-2004", если бы получилось организовать концерт польского саксофониста Збигнева Намысловского в Одессе. То ли к счастью, то ли к несчастью, транспортные проблемы не позволили втиснуть Одессу в расписание пана Збигнева. Но послушать очень хотелось, а из всех точек его маршрута ближайшей к Одессе оказался Донецк. В результате я не только оказался в Донецке, но и, благодаря содействию редакторов "Полного джаза" и журнала "Business Communication" (Киев), оказался там в качестве корреспондента. Поэтому написать отчет не только хочу, но и обязан.
Первое что поразило: организация. Когда я встретился с организаторами в холле гостиницы, мне был тут же вручен пакет с расписанием (включая времена завтраков и обедов), на котором были указаны сотовые телефоны администраторов фестиваля. Поселение и размещения заняло считанные минуты (мне даже не пришлось подходить к регистрационной стойке гостиницы). Чтобы покончить с немузыкальными материями, скажу, что наилучшие впечатления об организации не только сохранились, но и усилились.
КМ: Немузыкальные материи в таком деле, как джазовый фестиваль, чрезвычайно важны. За последние годы я видел несколько десятков джазовых фестивалей и в России, и в Европе, и в США и могу вполне авторитетно заявить, что в организационном плане "ДоДж" - один из сильнейших. Слаженность работы его команды можно оценить высшим баллом. И даже чрезмерная временами придирчивость охраны в зале и за кулисами не выбивается из общемировых тенденций. Впрочем, организационная сторона важна, но вряд ли только она делает фестиваль фестивалем.
ОШ: Единственное, что вызывало некоторое недоумение - это очень большое количество имен. Было не очень понятно, как все это, плюс конкурс молодых музыкантов "ДоДж-junior", поместится в два фестивальных дня. Но оно - благодаря все той же организации - каким-то образом поместилось. Пусть даже с некоторым уроном для тех, кто привык ложиться спать рано.
Впрочем, главное, что восхищает в организации по трезвом размышлении - это то, что организаторам фестиваля - медиа-группе Level - удалось найти достаточно денег. Ибо любители джаза - да, их есть. С деньгами обычно хуже.
 Но приступим. 20.04., первый день ДоДж-2004. Концертную программу открывал оркестр Сергея Щербакова. Ну, открыл - и открыл. Ничего запоминающегося - ни в хорошем, ни в дурном смысле этого слова в этом выступлении не было. Оркестр как оркестр, открытие - как открытие. Из чего не следует, что фестиваль - как фестиваль. Ибо открывающие оркестры обычно местные и обычно более или менее профессиональные, а вот фестивали - они разные. Впрочем, публика была безусловно рада, что именуемая джазом музыка (а исполняемое оркестром явно попадало в это категорию) все-таки началась.
КМ: Биг-бэнды - необходимейший элемент джазового пейзажа. В биг-бэндах молодые джазмены учатся коллективной игре и взаимодействию в ней. В биг-бэндах джазмены постарше находят и удовольствие от оркестровой игры (говорят, что игра в слаженном, мощном оркестре - и впрямь большое удовольствие), и возможности успешной самореализации, даже если (и, скорее всего, особенно если) импровизация не принадлежит к сильным сторонам этих джазменов (в конце концов, не всем выходить на авансцену играть долгие страстные соло под бурные аплодисменты собравшихся - кто-то должен в это время сидеть, скажем, в группе тромбонов или же стоять за контрабасом и обеспечивать солисту поддержку...). Кроме того, хороший, слаженный, умелый оркестр - всегда большое удовольствие для публики: не зря биг-бэнды, при их экономической, транспортной и, в какой-то степени, творческой неповоротливости до сих пор принадлежат к любимейшим аттракционам фестивальной публики по всему миру, и для многих без биг-бэнда (а лучше - не одного!) и фестиваль не фестиваль. Так вот "ДоДж" оказался как бы два раза фестиваль-фестиваль, потому что и в первый, и во второй день на нем играли биг-бэнды - и, если открывающий его оркестр Сергея Щербакова действительно был "условно неплох", то второй биг-бэнд оказался настоящим подарком, но об этом - ниже.
ОШ: Продолжили программу трубач Валерий Колесников и пианист Леонид Винцкевич. Что называется, не повезло. Я предпочел бы слушать Леонида Винцкевича в более интересной и адекватной компании (что и случилось, когда я послушал подаренный Леонидом диск "Notes From Underground", где он блестяще играет с британско-скандинавским трио Stekpanna). Времена, когда Валерий Колесников был сильным концертирующим трубачом, явно миновали, и теперь его можно слушать разве что в роли местной достопримечательности - человека, который долгие годы был символом донецкого джаза и много сделал для знаменитых донецких джазовых фестивалей советского еще времени. В общем, это выступление, несмотря на участие Леонида Винцкевича, на долю которого только и осталось, что проявить понимание ситуации, тоже оказалось как бы открывающим.
Следующими на сцене появился питерский коллектив
Doo Bop Sound. Тут следовало ожидать иного эффекта. Эти же музыканты плюс Лера Геннер (под названием
Lera Gehner Band) выступали здесь в прошлом году и, как свидетельствуют бывшие при том, буквально "порвали зал на части". Легко поверить - точно то же они сделали в прошлом году с одесской аудиторией. В этом году они это сделали без Леры: Doo Bop Sound - несмотря на очень существенные отличие как в самой музыке, так и в способе подачи материала -справляется с задачами привлечения, вовлечения и подчинения аудитории более чем адекватно. Отличная композиторская работа (в авторских пьесах). Точная, с полным пониманием как своего исходного материала, так и материала заимствованного аранжировка (большинство пьес аранжировано
Алексеем Поповым), тонкое и оригинальное чувство формы. Прекрасное знание исполнительских стилей дает возможность музыкантам продуманно смешивать фанк, соул, боп; такая игра стилями, может, разумеется, быть названа эклектикой, но, при наличии эмоционально вовлекающего музыкального результата, ее с не меньшим основанием можно называть полистилистикой (в этом плане была очень интересна эллингтоновская пьеса "It Don't Mean A Thing"). Добавьте к этому чрезвычайно энергическое, мощное, насыщенное и четкое, безукоризненно сыгранное исполнение, блестящие соло: все музыканты умеют солировать и делают это; и я хотел бы особо выделить плотные, насыщенные соло саксофониста Алексея Попова, точную вязь гитариста Алексея Дегусарова и одновременно острые и лиричные пассажи трубача Игоря Шилова. (Тут хотелось бы в который раз повторить, что правильное солирование не существует без правильного же подыгрывания, что неадекватная свита способна загубить любого короля и что музыкальное мышление - как и мышление обыкновенное - становится видимым и слышимым только в процессе интеракции). Эффект вовлечения в зале обьясняется еще и тем, что музыканты прекрасно чувствуют слушателя и активно "подыгрывают" ожиданиям зала - это особенно ясно, когда слушаешь те же пьесы дома, на дисках (в чем, из-за сложности и насыщенности музыки, есть и свои преимущества). В общем, можно только пожалеть, что музыкантам не было отведено больше времени.
 КМ: Doo Bop Sound - вообще почти идеальный проект для фестивалей. В их музыке, во-первых, хорошо сочетается собственно музыкальность - насыщенность идеями, грамотная техника игры, горячий драйв, удачное манипулирование доступным ансамблю тембровым разнообразием (а в нынешней версии DBS, где Алексей Попов время от времени играет не только на саксофоне, но и на синтезаторе, а пост бас-гитариста занял теперь Владимир Кольцов-Крутов, который работает с Поповым также в Lera Gehner Band и в мэйнстримовом проекте Four & More, тембровое разнообразие, по сравнению с прошлыми годами, еще расширилось и углубилось) - и необходимая для фестиваля доля развлекательности, причем для каждого слоя публики - своей: для совсем молодых, воспринимающих музыку пока что "ниже пояса" - джаз-роковой "забойности" и эйсид-джазовой трансовости; для музыкантов и меломанов - напряженных виртуозных соло, доступных не только "изнутри", но и "снаружи" - на уровне "во как мужик на гитаре могет!"... ну и так далее. Как таковой, DBS не открывает особо новых путей - он просто грамотно, насыщенно и ярко реализует на сцене те элементы современного джаза, которые, собственно, и привлекают к нему новую аудиторию (если вообще привлекают). А это у нас - на вес золота, потому что многие музыканты то рвутся в первооткрыватели, не всегда имея для этого необходимый музыкальный багаж, то, растворяясь в освященном временем консерватизме, забывают о том, что публика-то уже немножко не та, что была сорок лет назад...
 ОШ: Следующим выступал крымский гитарист
Энвер Измайлов. В дополнение к своим хорошо известным и неоднократно описанным (в том числе и вашим не вполне покорным слугой, далее - ВНВПС) феноменальной технике и незаурядным умениям развлекателя, entertainer'а (что всегда вызывает энтузиазм зала, ибо те, кто добрый десяток раз слышал "Утро в совхозе Завет Ленинский" и "Tatar Funk", всегда оказываются меньшинством этого зала), Энвер показал и кое-что новенькое - за что это самое меньшинство было ему горячо признательно.
 Используя сэмплеры и свое поистине фантастическое умение извлекать из гитары звуки самых разнообразных тембров - от скрипичного пиццикато до бас-барабана - он на глазах зала последовательно записывал в сэмплеры отдельные (тоже вовсе неодноголосные и весьма интересные по своему устройству и звучанию) партии, зацикливал, подкручивал - и начинал импровизировать (насколько я знаю Измайлова, его импровизации всегда хорошо продуманы заранее, а зачастую и хорошо отрепетированы, что, конечно, не обязательно недостаток). Так продолжалось, пока музыкант не исчерпал все сэмплеры, а их у него было штуки три. Результат оказался весьма интересным, могу лишь повторить, что умение обращаться с тембрами, импровизировать именно этой музыкальной составляющей - самая сильная, возможно, сторона музыкального таланта Энвера Измайлова. (Только что выпущен новый сольный диск Измайлова, я его еще не слышал; надеюсь, эти новые пьесы там есть.)
 КМ: Энвер-ага и впрямь умеет удивить. В феврале он впервые съездил в США, играл там - кстати, с подачи "Джаз.Ру" - на самом предрасположенном к постсоветским артистам американском
джазовом фестивале в городке Москоу, штат Айдахо, носящем имя покойного титана свинга Лайонела Хэмптона, и там, по образному выражению директора этого фестиваля, д-ра Линна Скиннера, "при звуках его гитары у всех просто носки попадали" ("he knocked everybody's socks off by tapping his guitar"). Но как Измайлов играет на электрогитаре полиритмическим и полифоническим двуручным тэппингом - это на родных просторах уже многие видели. А вот его обращение к новейшим технологиям довелось видеть впервые. Знаю, что Энвер перед приобретением сэмплеров консультировался у валторниста Аркадия Шилклопера, который в своих сольных выступлениях и записях использует их уже много лет. Результат по крайней мере интересен: игра Измайлова приобрела новое измерение - как в глубине звуковых планов, так и в тонких сдвижках планов временных, поскольку два Энвера - сэмплированный и живой - на сцене говорят не в один музыкальный голос, а сразу в несколько. Очень здорово, что давно нашедший свою фестивальную "фишку" Измайлов не боится экспериментировать, находить новые пути. И еще более здорово, что ему это удается.
 ОШ: Завершал программу первого дня пан Збигнев Намысловский, безусловный хэдлайнер фестиваля. Каков он сегодня, этот бесспорный патриарх польского джаза? Что изменилось с той поры, когда польские виниловые пластинки серии Polish Jazz были чуть не единственным (и уж во всяком случае наиболее доступным) носителем того, что делается в джазе мировом? Во второй половине 70-х у меня была благая возможность покупать все пластинки этой серии, а диски Намысловского и некоторых других польских музыкантов были заиграны до состояния полупрозрачности. По счастью, многие из этих дисков были переизданы на CD, так что желающие могут слушать их и сегодня. В Донецк пан Збигнев приехал с польским пианистом Иоахимом Менцелем и двумя россиянами - барабанщиком Дмитрием Севастьяновым и басистом Аркадием Овруцким (который, собственно, и организовал серию выступлений квартета в России и на Украине).
 С первой же пьесы стало понятно, что пан Збигнев, несмотря на почтенный возраст, не устарел и не постарел. Обсуждение технических моментов на таком уровне вполне бессмысленно: Намысловский по-прежнему владеет инструментом во всех возможных смыслах слова "владеет". Это относится не только к его "родному" альт-саксофону, но также и к редкому и весьма сложному в импровизировании (из-за своего малого размера и, следовательно, значительных погрешностей в равномерности темперации) саксофону-сопранино. Исполнялись пьесы Намысловского разных периодов (старейшая, если правильно помню, конца 70-х - начала 80-х), были и две пьесы Иоахима Менцеля. У Намысловского все то же интереснейшее сочетание очень лиричного, мягкого, на грани сладости мелодизма со сложными переменными ритмами, полная свобода ориентации в музыкальном пространстве-времени, безукоризненная логика развития, все те же отсылки к музыкальному материалу польского барокко (в свое время именно музыка Намысловского заставила меня переслушать кучу образцов этой своеобразнейшей, красивой и непростой музыки).
 Иоахим Менцель показал себя в этом выступлении не только как отличный пианист, прекрасно понимающий общий замысел, активно и адекватно взаимодействующий с лидером, но и как носитель своего собственного мышления и понимания (включающего также и компоненты современного авангарда), отчего в этом составе его роль была значительно шире (и глубже, конечно), нежели роль участника ритм-группы. Вот с этой последней явно было не все в порядке. Если Дмитрий Севастьянов был вполне адекватен - особенно там, где, по общему замыслу композиций, требовалось подчеркнуть фанковую, жестко-ритмичную составляющую музыки, то бас Аркадия Овруцкого от общего уровня квартета явно отставал. Там, где от баса требовались мягкие, медленные, мелодичные фигурации - все было в порядке. Но в тех местах, где требовалась интенсивная игра, дробление ритма - тут Овруцкому явно недоставало технических умений (непрофессиональный слушатель не всегда отличает сложное от виртуозного, но всегда замечает, если амбиции исполнителя не соответствуют его амуниции). Несмотря на эти погрешности, впечатление было сильным. Одним из наиболее интересных моментов для интересующихся развитием джаза был, конечно, мелодизм и исполнительская манера самого пана Збигнева - вот эта его удивительная способность компонировать и, в особенности, солировать практически на грани приторной сладости, чуть ли не смуть, easy listening, "music for elevators". Но ни разу эта грань не была перейдена, музыка все время оставалась содержательной и напряженной. (О чем, разумеется, КМ и ВНОПС не преминули поговорить как в процессе слушанья, так и после).
Что же, для одного фестивального дня впечатлений немало - и если нет никаких трудностей в получении удовольствия от непосредственного "ухослышанья" (мы всегда можем слушать вполуха, если что не так!), то о том, чтобы все это уложить и осмыслить этого сказать нельзя. На то и фестиваль, вернее - первый его день. Расписание на следующий день выглядело еще более насыщенным.
Утром имела место пресс-конференция, за которой с небольшим зазором должен был последовать конкурс "ДоДж-junior", потом, тоже после небольшого перерыва, собственно фестивальная программа и, непосредственно за ней - заранее запланированный джем. Не так чтобы мало. Один вопрос к организаторам у меня, конечно, был, но я только в страшном сне могу увидеть себя публично произносящим что-то вроде "где вы берете на все это деньги и почему это у вас получается". Поскольку я аж впервые находился на фестивале в роли журналиста, я все же на пресс-конференцию пошел. Как и следовало ожидать, толковых вопросов со стороны пресс-корпуса я не услышал и, как следствие, не услышал и интересных ответов (полагаю, все остальные пресс-конференции устроены подобно этой, и обещаюсь никогда их не посещать - ну, разве в порядке исполнения личной просьбы уважаемого мною человека).
КМ: Я посетил, наверное, пару сотен пресс-конференций, так что могу заверить ОШ - в большинстве они все одинаковы. За исключением тех случаев, когда в них принимают участие хэдлайнеры - главные звезды фестиваля (музыканты, разумеется), причем такие, с которыми ранее не доводилось встречаться. Но и здесь я, например, поймал свою порцию тонко-положительных впечатлений - например, глядя на то, как старательно спонсоры и городское начальство выговаривают слово "джаз" и вообще демонстрируют свою заинтересованность происходящим. Еще раз: браво организаторам!
ОШ: О конкурсе. Не могу сказать, что идея конкурса джазовых музыкантов мне хоть каким-то образом близка. Музыка - она разная, и музыканты - они разные, и джаз - это музыка личностей, и я решительно не понимаю, каким образом можно сколько-нибудь объективно ранжировать джазовых музыкантов. Я и в отношении музыкантов академических такие вещи не очень понимаю. Ибо ранжирование - это сравнение, а как мы можем сравнивать конкретное исполнение музыки с другим конкретным исполнением другой музыки? Какие у нас для этого есть внятные критерии и средства измерения? Экспертные оценки впечатлений? Я бы согласился, если бы в жюри сидели не музыканты, а просто искушенные слушатели, ибо музыкант непременно сторонник не просто впечатления, а какой-то вполне определенной, "своей" музыки и "своего" способа подачи этой музыки. Ну, разве беглость пальцев и иные технические умения сравнить можно, так ведь это неинтересно никому, кроме, возможно, Книги рекордов Гиннеса. И к музыке, кстати, отношения не имеет. В общем, не понимаю.
Еще не понимаю условий конкурса, именуемого Junior, куда допускаются музыканты аж до 35 лет. К этому возрасту можно уже успеть стать великим, перестать быть великим, родить и воспитать музыкального вундеркинда и даже просто почить в бозе. Но ладно. Конкурс - так конкурс. Мое дело маленькое - послушать.
Не буду врать, что слышал всех финалистов, но 6 номеров из 10 - это да, слышал. Донецкий коллектив Unlimited впечатления не произвел вообще никакого - даже не помню сейчас, как и что они играли. Московское трио пианиста Владимира Луизо впечатление произвело откровенно плохое, одна беглость пальцев у пианиста - и ничего более, басист с барабанщиком - и того хуже. Чего ему на конкурс, подумалось, пианисту этому, ему нужно еще поучиться - а потом сразу учить, но на сцену - ни за что и никогда.
Далее - AC Band, мужской вокальный коллектив о семи голосах из Белгорода. Ясно было, что семь гражданинов послушали заехавший в Белгород ManSound. И крепко послушали. Скопировали все, что сумели: распределение голосов, манеру аранжировки. Особенно хорошо скопировали то, что ManSound'у (при всем моем уважении) порой вредит: излишнюю зятяжку особо сложных красивых аккордов. Вот это и еще, пожалуй, манеру двигаться на сцене AC Band скопировал ну просто мастерски. И костюмы были пошиты красивые. Вот если б они с таким же тщанием музыкальность ManSound'а скопировали, не только манеру, но и дотошность и изобретательность аранжировок, взаимодействие музыкантов - тогда бы да. А так - нет.
 Теперь о приятном, тут уместно и все имена назвать. Хорошее впечатление оставил дуэт пианиста Тимура Полянского и вибрафониста Андрея Пушкарева из Киева. Никаких откровений, просто хорошая работа. Была бы и блестящая, если бы Пушкарев был пусть не столь виртуозен, но более самостоятелен ("Он явно слушает только Гэри Бертона" - заметил КМ. "Что же, Милта Джексона он не слышал?" - огрызнулся я, хоть и был с Кириллом согласен.)
 Еще приятность - киевский же Freenational Band. Это Армен Костандян (дудук, перкуссия), пианист Усейн Бекиров (он же и автор аранжировок), альт-саксофонист Максим Кочетов, бас-гитарист Алексей Малышев и барабанщик Максим Малышев. Играли свое и свое на тему армянской народной песни (а как же, ведь дудукист есть - и очень недурной, нужно сказать!) - вполне добротный, хорошо аранжированный, интонационно разнообразный и эмоционально богатый world jazz. Музыканты содержательны, сыграны, хорошо понимают друг друга, вполне состоятельно солируют. В общем, вполне профессиональный и "слушабельный" коллектив.
 Еще понравился донецкий коллектив BC (читается Би-Си) - четыре вокалистки (Виктория Корженок, Юлия Задорожная, Елена Волчек и Рада Лутай), бас-гитарист Сергей Данилевич и барабанщик Вадим Корнута. Этот довольно непривычный состав с первых тактов ясно показал, как именно можно использовать именно такой состав, для чего нужны четыре женских голоса, почему им нужны ударные, что тут делает бас-гитара и почему им не нужно кто-то еще аккордовое, - фортепиано или ритм-гитара, например. Пение приятное, красивое без красивостей, недемонстративное, эмоционально точное. Очень тактичный, внимательный барабанщик. Играли пьесу Джанго Рейнхарда и пьесу одной из вокалисток, Виктории Корженок. Хорошо играли. Выразительно. До полного восторга меня довел Сергей Данилевич. Этот очень молодой человек не только блестящ технически (среди прочего, отлично использует на пятиструнном басу тэппинг), но и прекрасно понимает, для чего, собственно, эта техника нужна - он делает настоящую музыку. Обладает очень тонким и явно своим собственным пониманием музыкального времени, отличным чувством формы, его внимания хватает не только на свой инструмент, но и на весь ансамбль. Неудивительно: именно он, как я впоследствии выяснил, и аранжировал исполняемые пьесы. В общем, если этот конкурс должен был кого-то открыть, то, по моему убеждению, он должен был открыть Сергея Данилевича. Этот музыкант, я надеюсь, еще многих заставит задуматься.
 КМ: Согласен с ОШ - донецкий BC и киевский Freenational Band, с киевским вибрафонно-фортепианным дуэтом на третьем месте, и у меня оказались в фаворитах. У этих трех коллективов (из слышанных шести конкурсантов) есть стремление не просто соответствовать принятым на настоящий момент стандартам исполнительства, но и играть музыку, двигаться вперед. Исполнять музыку и играть музыку - не синонимы: в результате исполнительства поток звуков получается почти всегда, а вот музыка, увы - не так часто. Тем более музыка, которая не повторяет прежние сущности, а создает новые, пусть наивные и имеющие прецеденты.
ОШ: Что до официальных результатов, они, конечно, оказались иными - но я не хочу забегать вперед.
Вечернюю программу открыло минское трио Аркадия Эскина - музыканта если и недостаточно известного, то заведомо опытного - хотя бы потому, что совсем уж плохих пианистов его возраста попросту не бывает (во всяком случае, не бывает на фестивалях). Оказалось, что опыт Эскина - это отменный академический пианизм, глубокое понимание направлений мэйнстрима, свободное владение стилеобразующими приемами и, главное, вполне самостоятельное и интересное, далекое от квадратного мышление. Партнеры Аркадия Эскина были ему вполне под стать. Что же, стандарты и близкая к ним авторская музыка в исполнении лиричного, тонкого, умного трио - это всегда уместно и, главное, с очень высокой надежностью доставляет слушателю особого рода удовольствие. Мне было приятно, что трио Аркадия Эскина оказалось именно таким трио.
Следующим был ростовский оркестр Михаила Радинского. Отличный биг-бэнд, четко управляемый, сыгранный, мощно звучащий, не без солистов.
КМ: Должен заметить, что для меня оркестр из Ростова оказался одним из основных открытий фестиваля - и это уже второй слышанный мной живьем ростовский оркестр (первым был замечательный детский биг-бэнд п/у Андрея Мачнева, сенсационно "жахнувший" на Одесском фестивале пару лет назад; всего, говорят, в Ростове что-то около полудюжины биг-бэндов, что позволяет считать столицу Юга России заодно и столицей российского биг-бэндового движения). В нем целый ряд достаточно ярких солистов, крепких импровизаторов, которые явно в курсе современного уровня джазового искусства и питаются не только великими образцами славного прошлого, но и нынешними идеями - особенно запомнился саксофонист Олег Великанов. Уровень оркестра вполне позволяет уверенно зачислить его как минимум в десятку лучших по России.
ОШ: Затем последовало награждение лауреатов конкурса. Вышло жюри во главе с народным артистом, профессором Игорем Брилем. Множество дипломов во множестве номинаций. Отмечены были как те, что мне понравились, так и, например, категорически никакое трио Владимира Луизо (второе, кажется, место). Настоящий же шок вызвало присуждение Гран при (два года его не присуждали) - кому бы вы думали? Вы не поверите. Ансамблю Bril Brothers. Почему это возможно? Как мог Игорь Бриль допустить подобное дурновкусие? Как могли Дмитрий и Александр Брили пойти на конкурс, где председателем жюри - Игорь Бриль? Тут, извините, вообще не до критериев, ранжируемости и всякого такого. Это просто провал идеи конкурса как такового. Нет-нет, не говорите мне, что братья Бриль играют на голову выше других участников - это было известно задолго до конкурса, оба они (да и почти все участники их ансамбля) - получившие известность профессиональные музыканты. Я не говорю о том, как играют братья Бриль. Играют они профессионально, их музыка имеет своих приверженцев и, стало быть, пусть она себе будет. Пусть будет то и пусть будет это. Но пусть не будет конкурсов, где профессиональные, устойчиво зарабатывающие своей музыкой деньги и даже обучающие других музыканты состязаются за приз - как бы мал или велик он ни был - с почти никому не известными, с трудом получающими сцену действительно юниорами.
КМ: Я тоже с трудом могу объяснить себе этот эпизод. Сам факт участия в конкурсе для молодых музыкантов высокопрофессиональной, давно и успешно участвующей в джазовых фестивалях команды, в которую входят не то чтобы молодые-начинающие, а известные, успешно работающие и по стране, и за рубежом мастера, часть которых - преподаватели известных музыкальных учебных заведений... Прессе было сообщено, что, когда обсуждалось выступление на конкурсе ансамбля Bril Brothers, Игорь Михайлович Бриль не участвовал в обсуждении. Но вопрос ведь не в этом, равно как, прав ОШ, и не в игре ансамбля братьев Бриль - они действительно ведь играют заведомо сильнее, разнообразнее и ярче конкурсантов, потому что они просто несопоставимо опытнее! Вопрос в том, как вообще можно ставить молодых участников конкурса в столь заведомо неравные условия? Очень все это странно, и оставило малоприятный осадок.
ОШ: Я опускаю описание выступления юной (11-12 лет) вокалистки Марии Степаненко - вокалистки, ничем особо не выдающейся и, вероятно, более перспективной в области шоу-бизнеса, ибо цветущая симптоматика звездной болезни уже налицо. Мне думается, выпустив ее на большую сцену, составители фестивальной программы сослужили ей дурную службу.
Завершали фестивальную программу французы. Оливье Кер-Урио - один из самых известных (не у нас, увы) исполнителей на губной гармонике, огромный энтузиаст и пропагандист этого инструмента. Имя пианиста Мануэля Рошмана лично мне ничего не говорило, и я могу только посетовать на то, что устроители джазовых концертов, увы, часто предпочитают привезти и продать слушателю американское звездное имя при заурядной музыке, нежели первосортную европейскую музыку при не очень звучном имени. Увы, это совершенно оправданно с точки зрения бизнеса. Увы, это полностью не оправдано с точки зрения музыки - как той, что есть сегодня, так, более важно - и той, которая сложится завтра и послезавтра. Но ладно. Оливье Кер-Урио - это действительно фантастика. Плотный, интенсивный, сочный звук во всем динамическом диапазоне инструмента, потрясающее стаккато (чрезвычайно трудное на этом инструменте, почти невозможное в мелких длительностях) - и все это не само по себе, а в музыке. У меня, честно говоря, и слов-то по существу нет - изрядной длины выступление пролетело на одном дыхании. Могу только сказать, что Мануэль Рошман показал себя тонким аккомпаниатором и умным, интересным солистом. Я думаю, этот довольно универсальный пианист хорош как в сольном концерте, так и практически в любом ансамбле.
КМ: Оливье Кер-Урио, которого в российской прессе с достойным лучшего применения упорством именуют "Кер-Орио", просторы б.Союза бороздит далеко не в первый раз. Он много играл и в Сибири, и в европейской России, в свое время участвовал в проекте Interjazz с Игорем Бутманом, Владимиром Волковым, Андреем Кондаковым и парой музыкантов из Германии. Это не просто виртуозный, но и полистистичный музыкант, в арсенале которого - далеко не только стандарты, как могло бы показаться по его выступлению в Донецке. Он с равной легкостью играет и мэйнстрим, и современный модальный джаз, временами даже почти джаз-рок по интенсивности звучания (и, замечу, именно в этом втором качестве наиболее известен). В Донецке он показал безотказную фестивальную программу, которой, быть может, не хватало духовных высот, на которые взбирался днем раньше Збигнев Намысловский, и его же - Намысловского - авторской мощи, но зато заявленная традиционная стилистика и, что еще важнее, уровень мышления музыканта внутри этой, насквозь знакомой и ему, и слушателям стилистики, если и не вызвали у аудитории глубоких духовных переживаний, тем не менее оказались одним из наиболее ярких музыкальных событий фестиваля.
ОШ: За этим последовало закрытие. Оно тоже было прекрасно организовано. Гости - музыканты и немузыканты - могли и перекусить после длинного напряженного дня, и пообщаться, переходя от стола к столу и кучкуясь по предпочтениям. Музыкантам предоставлялась также возможность поиграть. В какой-то момент фуршетное броуновское движение свело меня лицом к лицу с Игорем Брилем. Мы не были представлены, но он разговаривал в этот момент с нашим общим знакомым. Эх, сейчас как выскажусь, отведу душу - подумал я. Игорь Бриль улыбнулся и протянул мне руку. Эх, подумал я, да черт с ним. В конце концов, Игорь Михайлович столько сделал для этого чертова джаза, прожил такие времена... Ну, не могу я ему портить этот вечер. И я тоже улыбнулся и пожал протянутую руку. Музыканты - это же просто люди. Они так же небезупречны, как я, как вы. Но иногда они делают музыку, которая нужна многим. И им, как и всем, нужно одобрение, улыбка, рукопожатие. Ладно. Теперь, когда публика уже дома - это их вечер.
А публика - да, я почти ничего не сказал в этом отчете о зале, его реакции. Что же... Зал был все время полон, реакция зала была живой, заинтересованной и безусловно одобрительной. Программу динамично и информативно вели петербуржец Владимир Фейертаг и киевлянин Алексей Коган. Умеют! Спасибо, Владимир Борисович, спасибо, Леша. Звук был вполне на уровне, свет, оформление сцены - все работало на результат - огромное спасибо тем, кто это обеспечивал. И еще раз спасибо устроителям, организаторам, спонсорам. Действо состоялось и удалось - это несомненно.
КМ: Фестиваль - как таковой - безусловно состоялся. Организаторам удалось найти прекрасный баланс между насыщенностью и развлекательностью, показать в программе и традиционное, и новое, и великое, и частное - и все это во вполне ясной пропорции. Некоторые вопросы (см. выше) вызвал только конкурс, встроенный в программу фестиваля. Но вопросы эти не должны затмевать главного: в Донецке 20-21 апреля прошел один из лучших джазовых фестивалей на территории бывшего Советского Союза.
Олег Шестопалов,
собственный корреспондент "Полного джаза" в Одессе
Кирилл Мошков,
редактор "Полного джаза"
|
