|
| Выпуск #15 (25) - 21 апреля 1999
г. |
|
|
Слово
к читателям |
Вернемся к излюбленному
редакцией вопросу о субъективном идеализме.
Допустим, мы имеем в качестве объекта познания
некий исторический процесс, в нашем случае - то,
что называется словосочетанием "Джаз в
России". Насколько представляем мы себе этот
процесс? Мы читали книги, общим счетом около трех
(баташевскую историю советского джаза,
медведевский черный кирпич "Советский джаз"
и петровские "Джазовые силуэты" - ровно по
одной на минувшие три десятилетия), в которых
написано, что в начале был Парнах, который привез
перкуссию из Парижа и танцевал экзотически. Мы
смотрели телевизор, в котором кто-то сказал, что
есть такой Олег Лундстрем и что весь советский
джаз был придуман и снят в "Программе А". Еще
мы слушали радио, даже и не один раз, где нам
сообщили, что в России джаза вообще нет, но тем не
менее все американские музыканты очень любят
сюда приезжать - еще бы, водка, медведи, пельмени,
чебуреки, какой уж там джаз. Еще мы регулярно
насилуем номерные емкости Московской городской
телефонной сети, пока она не ввела коварную
повременку, и лезем, как бешеные тараканы, на
сервер "Джаз в России", где тоже много чего
написано и сказано. Мы ходим в джазовые клубы,
которых три с половиной, но каждый из них - самый
лучший и интересный. Мы слушаем джазовых
музыкантов, старшее поколение которых изобрело
джаз самостоятельно и смело смеется над теми, кто
обнаруживает снятые с обеих имевшихся в Москве
на тот момент пластинок Майлса Дэвиса ходы в их
творчестве. Молодое же поколение цинично
сомневается в существовании Америки и таскается
по джемам, на которые все равно, кроме них, мало
кто ходит. Все это вместе называется джазовым
процессом.
Можем ли мы, находясь на периферии этого процесса
- да пусть даже и в самой что ни на есть средней
середине - иметь в голове объективное отражение
оного процесса? Это вряд ли. Картина, которая
складывается в голове у каждого из нас, очень
приблизительна, и ее очертания зависят от тысячи
причин. Один, к примеру, побывал на мероприятии и
счел его эпохальным, второй не побывал, но
уверился в эпохальности со слов первого, третий
же не побывал, ни в чем не уверился, так как мнение
первого и второго и в грош ломаный не ставит, и
счел событие полным барахлом. Четвертый побывал
и счел барахлом же, потому что не играли Гленна
Миллера (ну, или Орнетта Коулмена, это уж кому
что). Пятый не побывал, ничего не слыхал, и в его
картине мира оное мероприятие отсутствует вовсе.
Шестой же пришел, билета не купил (подорожился
или же не хватило, как это случалось на
богемовском фестивале), плюнул в сердцах и ушел,
рассчитывая потом прочитать, что скажут критики.
Из двух же присутствовавших на мероприятии
критиков один поддерживает организаторов,
другой - нет. Второй написал в многотиражку и
раскритиковал все как есть, причем почти
объективно; первый же написал в уважаемый журнал,
расхвалив так, будто именно на это мероприятии
решилась вся судьба отечественного джаза, и все
это внесло в умы дополнительную сумятицу: те, кто
были, разделились на тех, кто читал, и на тех, кто
не читал; части последних пересказала все в общих
чертах часть первых; те же, кто читал, разделились
на "колебнувшихся" (то есть тех, кого критик
почти убедил в том, что видели они не совсем то,
что видели) и неколебимых. Из всего этого
родилось общественное мнение относительно
нашего условного мероприятия.
Так или иначе, но мы вынуждены мириться с
неполнотой своего знания о мире. Даже в Москве,
где интенсивность джазовой жизни достигает,
наверное, пяти процентов интенсивности оной в
Нью-Йорке, мы не можем охватить все, что
происходит. Невозможно быть везде и слышать все.
Мы, конечно, используем подпорки: критиков,
журналистов, радио, телевидение, Интернет вот
даже. Мы составляем мнение о музыкантах по
двум-трем минутам плохой записи и потом ленимся
пойти на их полуторачасовой концерт, потому что
мы же уже их слышали. Мы, наконец, просто пытаемся
следовать своему сердцу, хотя нас то и дело
ставят в тупик мнения более опытных товарищей.
В конечном счете сердце (в большинстве случаев)
говорит нам правильные вещи. Мы, конечно, можем
затем подвести под свое мнение более или менее
теоретическую базу: мол, у этого "техника
отличная, а музыка скучная", а этот "вот уж
умеет так умеет - как заберет, так и не
выпустит", а этот играет "тупой хард-боп с
изрядным привкусом Арта Блэйки"... Но мы ни за
что не станем подводить эту базу под то, что нас
вовсе не затронуло.
Помнится, несколько месяцев назад наши читатели
предложили оценивать степень новизны и
"крутизны" той или иной музыки по количеству
вызванных ею "мурашек кожаных". В целом
соглашаясь с этой шкалой ценностей, мы все же
хотели бы заметить, что в огромном числе случаев
каждый конкретный образец музыки оных мурашек
может и не вызывать, но при этом оценивать его
отрицательно тоже нельзя. Он может вызывать игру
ума, поток ассоциаций, замирание сердца, громкое
довольное "э-эх", сердечный приступ или
неудержимую зевоту. И нам кажется, что только в
этом последнем случае время, потраченное на этот
кусок музыки, можно считать потерянным. И весь
этот эмоциональный спектр вызывается у нас
соприкосновением музыки с нашим эстетическим
чувством.
Так вот это прирожденное эстетическое чувство
есть у каждого - у кого-то разработанное до
остроты интуиции, у кого-то - почти не
проявляющееся в обычной жизни. И именно оно
позволяет нам ориентироваться в зыбкой,
колеблющейся, изменяющейся картине окружающего
мира. Как только то или иное эстетическое
явление, в данном случае джаз, входит в систему
наших интересов, мы уже начинаем в нем
разбираться. Конечно, чем больше подпорок (см.
выше) мы используем, тем больше у нас
ассоциативных связей вызывает каждый конкретный
образец, тем более изощренно мы его оцениваем и
тем с большей уверенностью можем объяснить,
почему нам это нравится (или не нравится). Но тем
не менее основа закладывается сразу, и
заключается она в чем-то нерациональном,
вне-разумном - в нашем сердце, что ли.
Услышав и полюбив, скажем, Майлса Дэвиса или Луи
Армстронга, впоследствии можно узнать и полюбить
сотни других джазовых музыкантов, изощрить свой
вкус, распространить его далеко за пределы джаза,
но фундамент навсегда останется заложенным
первыми, может быть- случайно услышанными
записями, что неожиданно остро уколют сердце
слушателя.
Так что вовсе не обязательно ХОРОШО разбираться
в текущей ситуации. Достаточно в ней просто
ХОТЕТЬ разбираться. Дальше - опирайтесь на
эстетическое чувство! |
|
|
Как
это было
в Москве |
 17 апреля в
Москве завершился фестиваль
"Богема Джазз". Первый его итог - в Москве
оказалось намного больше любителей джаза, чем
ожидали организаторы. На 80% фестивальных
мероприятий был аншлаг, причем во многих случаях
сотни людей так и не попадали на желанные
концерты. Организаторы заявляют, что недооценили
массовость любви москвичей к джазу, и в следующий
раз обещают несколько иную схему организации:
например, три дня основная программа фестиваля
идет на какой-либо большой площадке, скажем - в
Театре Эстрады, а в пяти-шести клубах те же
музыканты параллельно отыгрывают более
массивные часовые программы. Редакцию просили
публично извиниться перед теми, кто не попал на
концерты, что мы и делаем. Руководство "Богемы" обещает
много концертных мероприятий, которые смогут
как-то компенсировать нехватку места для
слушателей на фестивале.
Впрочем, давайте завершим фестивальную хронику,
начатую нами в предыдущем выпуске....>>>> |
|
|
Говорите,
вас слушают |
| Сегодня, против обыкновения, мы
будем слушать сразу двух разных людей, причем их
речения не будут особенно крепко связаны друг с
другом. Объединяющий признак здесь иной: это -
перепечатки, но очень любопытные. Первая из них -
интервью крымского гитариста Энвера Измайлова, одного
из немногих в бывшем СССР, кто играет на
электрогитаре этнически ориентированную
импровизационную музыку, да еще и абсолютно
уникальной техникой - самостоятельно
изобретенным тэппингом, скоростным прижимом
струн к грифу пальцами обеих рук. Появление этого
интервью как нельзя более своевременно -
компания Boheme Music выпускает новый альбом трио
Энвера Измайлова, который будет назваться
"Минарет"...>>>> Второе
интервью было дано московским музыковедом
Алексеем Баташевым новосибирской газете
"Новая Сибирь" два года назад, но, на наш
взгляд, не потеряло актуальности и сейчас. В
любом случае, это интересный штрих к портрету
самого Алексея Николаевича, человека, сыгравшего
в истории отечественного джаза далеко не
последнюю роль. Интересующихся этой ролью
отсылаем к книге Юрия Верменича "Мои друзья -
джазфэны" (http://www.jazz.ru/books/vermenich/default.htm), где она
хорошо описана, а пока предоставляем слово
самому Баташеву...>>>> |
|
|
Что намечается:
московские
анонсы |
26 апреля открывается IV
международный московский джазовый фестиваль,
посвященный 100-летию со дня рождения Дюка
Эллингтона. Проводит этот фестиваль
Московский джаз-ангажемент, возглавляемый Юрием
Саульским. Поскольку фестиваль посвящен
Эллингтону, в нем приглашен участвовать
единственный русский музыкант, игравший в
оркестре Дюка и - затем - в оркестре его сына,
Мерсера Эллингтона. Это - саксофонист Анатолий Герасимов. Еще
один русско-американский джазмен, Игорь Бутман, будет
участвовать в фестивале со своим квинтетом, в
составе которого - петербургский трубач
Александр Беренсон (с ним вместе Игорь когда-то
поступил в оркестр Олега Лундстрема и с ним
вместе был оттуда уволен год спустя, когда
Андропов запретил работать в Москве людям без
московской прописки). Будет участвовать и
оркестр Олега Лундстрема,
для этого фестиваля подготовивший большую
программу эллингтоновской классики. Еще один
биг-бэнд в программе фестиваля - Краснодарский
муниципальный, возглавляемый московским
альт-саксофонистом, народным артистом РФ
Георгием Гараняном. Пианист Игорь
Бриль - еще один народный артист в российском
джазе - выступит в квартете со своими
сыновьями-саксофонистами Дмитрием (сопрано) и
Александром (тенор) и с опытнейшей вокалисткой
Норой Ивановой. Клавишники Вячеслав
Горский и Сергей Манукян будут играть дуэтом
при поддержке барабанщика Руслана Капитонова, а
аккордеонист Владимир Данилин - в квартете с
басистом Алексом
Ростоцким, гитаристом Александром Шевцовым и
барабанщиком Евгением Рябым. Альт-саксофонист
Александр Осейчук выступит со своим квартетом
"Зеленая волна". В фестивале также будут
участвовать три зарубежных гостя. Израильский
пианист Леонид Пташка (в бытность свою
гражданином СССР писавшийся Пташко) будет играть
как солист биг-бэнда Гараняна, живущая во Франции
американская певица Ла Вель выступит со своим
французским квартетом, а американская
вокалистка Санди Паттон (знакомая российской
публике по двухлетней давности гастролям с
ансамблем Николая Панова) - в сопровождении
российского трио пианиста Льва Кушнира.
На сервере "Джаз в России", осуществляющем
информационную поддержку фестиваля, открыта
специальная фестивальная
страница.Уфимский тенор-саксофонист Олег
Киреев, который вот уже добрых четыре года служит
формообразующим фактором джазовой жизни в
столице Башкортостана, вернулся в строй!
Напомним, что в конце августа прошлого года,
приехав в Москву на фестиваль в саду
"Эрмитаж", Олег вместе со своим музыкальным
партнером, гитаристом Александром Виницким,
попал в Подмосковье в тяжелейшую автокатастрофу
и много месяцев провел на больничной койке.
Постепенно его состояние улучшилось, Олег начал
ходить, стал заниматься на саксофоне и полностью
восстановил свою творческую форму. Вернувшись в
Уфу, он провел там в начале февраля очередной
джаз-фестиваль и теперь обратил взор на Москву.
20 мая Олег Киреев приглашает москвичей на
концертную программу "Олег Киреев и настоящие
друзья", которая состоится в Центральном Доме
работников искусств. Олег пригласил участвовать
в концерте Сергея Манукяна, Вячеслава Горского,
Александра Ростоцкого, Григория Файна,
Александра Виницкого, Александра Осейчука,
Руслана Капитонова, Владимира Купцова и Регину
Литвинову. Вести концерт будет Алексей Баташев.
Ася Мелкумова
|
|
|
А в это время
за бугром... |
 Шестинедельное
турне альт-саксофониста Кенни Гарретта по Европе
началось циклом из семи выступлений в Лондоне 14
апреля. 38-летний альтист из Детройта приехал в
Европу с собственным квартетом, который он сам
определяет как "высокоэнергетичный". В
составе - Шедрик Митчелл (фортепиано), Нат Ривз
(контрабас) и Марк Симмонс (барабаны).
Карьера Гарретта началась, когда он после
окончания знаменитого колледжа Беркли в Бостоне
поступил в оркестр Дюка Эллингтона, которым
после смерти самого Дюка руководил его сын
Мерсер. Гарретт играл там вместе с легендарным
трубачом, работавшим с Дюком еще до войны - Кути
Уильямсом. Проработав в оркестре три с половиной
года, Гарретт перешел в биг-бэнд Мэла Льюиса. С 1985
г. он стал играть в составе Jazz Messengers Арта Блэйки.
Сотрудничество с Артом и с трубачом Фредди
Хаббардом Гарретт называет своим самым сильным
музыкальным переживанием - даже более сильным,
чем последовавшая с 1986 по 1989 г. работа с Майлсом
Дэвисом. В последнее десятилетие Гарретт
выпускает много сольных записей; джазовый критик
Скотт Янов назвал его "одним из последних
значительных выпускников Майлса Дэвиса и одним
из потенциальных джазовых гигантов".У
американцев память на великих певцов оказалась
коротка. Информационное агентство Reuters и
социологическая служба Джона Зогби провела в США
опрос, в котором 916 американцам предлагалось
назвать десять лучших певцов ХХ столетия.
Выяснилось, что средний американец хорошо помнит
то, что было в минувшем году и даже в минувшем
десятилетии, но все остальное для него покрыто
сумраком. Самыми лучшими певцами столетия
американцы назвали Барбру Стрейзанд и Фрэнка
Синатру. Такие имена, как Джон Леннон, Билли
Холидей, Пласидо Доминго, Мария Каллас, Сара Воун,
Эдит Пиаф, Мик Джаггер или Тони Беннетт, даже не
вошли в десятку лучших, зато туда вошли текущие
звезды кантри, соул и поп-музыки - Гарт Брукс, Риба
Макинтайр, Лоретта Линн, Мэрайя Кэрри и Лютер
Вандросс.
Из вокалистов, имевших отношение к джазовому
миру, в список попали Фрэнк Синатра (первое
место), Бинг Кросби (шестое), Нат "Кинг" Коул
(восьмое) и Перри Комо (девятое). Из вокалисток -
только Элла Фицджеральд (седьмое место).
Радует, что хоть Элвиса Пресли увлекающиеся
быстротечной попсой американцы поставили на
второе место.
 14 апреля на лондонском
аукционе "Сотбис" был продан потрепанный
старый журнал учета одной из эскадрилий
американских ВВС, датированный 1944 годом. Особую
ценность журналу придает тот факт, что к этой
эскадрилье как раз в те месяцы, за которые
сделаны записи в журнале, принадлежал тот самый
самолет, который пропал без вести над проливом
Ла-Манш, имея на борту майора американской армии
Гленна Миллера, тромбониста и лидера
известнейшего биг-бэнда свинговой эры. Поклонник
Гленна Миллера, 76-летний американский бизнесмен
Уильям Суиттс, купил журнал заочно, по телефону,
заплатив за него 22 тысячи долларов (более чем в 20
раз больше, чем предполагали выручить за него
аукционисты). Уильям Суиттс сообщил, что он -
поклонник Миллера с 18-летнего возраста, и что он
сам служил в авиации США во время второй мировой
войны.
|
|
Если у вас есть друзья, которых
может заинтересовать наш журнал, но у них нет
компьютера или они не подключены к Интернету - не
сочтите за труд распечатать эти страницы и дать
им прочитать!
Материалы, присланные читателями,
приветствуются и почти всегда публикуются. Пишите! |
|
|
|
