ИНТЕРВЬЮ

АЛЬБОМ "YES"

ENGLISH PAGE

В ночь на 25 апреля 2013 в московской больнице умер на 68-м году жизни композитор, аранжировщик, саксофонист и флейтист Анатолий Герасимов. «Джаз.Ру» выражает соболезнования родным и близким музыканта.

СЛУШАТЬ: Анатолий Герасимов "To Burn But Not On Fire" (с альбома "Yes", 1998, запись 1997; пьеса выходила также на альбоме "Живой Ракурс", 2012)

Август 2012: На лейбле ArtBeat состоялся релиз двойного CD московского композитора, саксофониста , флейтиста и бэндлидера Анатолия Герасимова. Альбом «Живой РаКурс» представляет записи, сделанные в прямом эфире московской независимой радиостанции «РаКурс» в рамках концертной серии «Московский свинг» в течение 1996-97 гг. (радиостанция вещала в 1994-97 гг.). 26 августа 2012 презентация этого альбома состоялась в Клубе Алексея Козлова.
КУПИТЬ АЛЬБОМ В «ОЗОНЕ»

Кирилл Мошков, главный редактор журнала «Джаз.Ру» (статья для буклета альбома):

— Во второй половине последнего десятилетия прошлого века мне довелось три с половиной года проработать на московской радиостанции «РаКурс». Её нет в эфире с 1998 года, а жаль: это было, пожалуй, самое свободное радио в истории российского радиоэфира (наряду с радиостанцией SNC, работавшей в 1991-92 годах — от неё «РаКурс» унаследовал общую концепцию и значительную часть коллектива). На «РаКурсе» нельзя было делать три вещи: употреблять в эфире нецензурную брань, призывать к нарушению конституционного строя и передавать в эфир поп-музыку. Всё остальное было можно. И мы, ведущие, делали всё, что нам представлялось важным и интересным.
Я работал на «РаКурсе» под эфирным псевдонимом Константин Волков. Моим эфирным днём была суббота, и сердцем субботнего дня для меня стал сегмент с пяти до шести вечера, когда в эфир выходила моя программа «Московский свинг». Дело в том, что Ракурс располагал студией звукозаписи, смежной с эфирной студией, и это небольшое помещение можно было использовать для того, чтобы в нём в прямом эфире выступали музыканты. Два-три раза в неделю это и происходило, остальное время тон-зал работал просто как коммерческая студия звукозаписи. В программе «Московский свинг» выступали джазовые музыканты, и за два года, что эта программа выходила в эфир (с декабря 1995 по декабрь 1997), через концертную студию Ракурса прошло несколько десятков российских и даже зарубежных джазовых коллективов.
Три раза в программе «Московский свинг» выступал саксофонист Анатолий Герасимов, обладатель одной из самых заковыристых биографий в российском джазе...

Анатолий Герасимов в студии, 1997 (фото: Павел Корбут)

ДАЛЕЕ: продолжение истории альбома, ВИДЕО...>>>>

Композитор, аранжировщик, саксофонист и флейтист Анатолий Герасимов родился в Москве (1945), в джазе с 1962 г., играл в самых известных джазовых составах того периода (оркестры Анатолия Кролла, Юрия Саульского, Бориса Рычкова, Эдди Рознера и др.). Эмигрировал из СССР в 1973 г., поселился в Нью-Йорке, играл в оркестрах Дюка Эллингтона, Тэда Джонса/Мэла Льюиса, сотрудничал с Джако Пасториусом, Четом Бейкером, Джоном Скофилдом, Элвином Джонсом и др.
В 80-е гг. много жил в Европе, окончательно поселился в Париже в 1993 г. Сотрудничал с Питером Хэммилом, Карлосом Насименту, много работал для кино и телевидения.
С 1995 г. часто посещает Россию, затем фактически переселяется в Москву (в 1997 г. Россия вернула ему гражданство, отобранное Советским Союзом два десятилетия назад). Его LP "As Time Flies" был выпущен фирмой "Мелодия" (1991), он участвовал в записи альбома "Жилец Вершин" проекта "Хвост и Аукцыон" (SNC, 1995), летом 1997 года состоялся релиз его первого сольного CD в России - "Far Away", SB Recording Studio (Новосибирск). Этот альбом был записан в Новосибирске с ансамблем бас-гитариста Петра "Петруччо" Ржаницына.
Постоянно работает с собственным ансамблем (Юрий Погиба - клавишные, Антон Ревнюк - бас-гитара, Дмитрий Севастьянов - ударные), с которым в течение года (апрель 1997 - апрель 1998) записал альбом "Да!" (звукорежиссер - Ольга Мошкова).
Альбом вышел осенью 1998 года на московском лейбле Boheme Music.

Подробнее об альбоме

Весной 1998 с ансамблем участвовал в фестивале памяти Сергея Курехина (Нью-Йорк) и фестивале "Джазовая провинция-98" (Курск, Орел, Тула). Постоянно выступает в московских клубах, участвует в российских джазовых фестивалях ("Джазовая провинция-99", "Богема-джазз-99", Московский джаз-фестиваль '99...)
Лауреат премии Московской ассоциации джазовых журналистов "Джаз'Ухо-97" в номинации "Мастер года".

Алексей Баташев, из статьи на конверте LP "As Time Flies" (Мелодия, 1991):

    "...Москвич Анатолий Герасимов, хоть и окончил музыкалку по кларнету, этот предписанный школой инструмент забросил, любимый саксофон осваивал сам, а он трудно давался, и, конечно, у него были свои профессионально-исполнительские проблемы. Как сейчас, вижу его на джем-сешн в кафе "Молодежном", переминающегося с ноги на ногу около сцены, всей своей музыкальной душою жаждущего играть, но оттесненного нашим провинциальным, еще негустым, но уже чванливым джазовым олимпом. Тогда-то, наверное, высокие коллеги и окрестили его кличкой "Му-Му", которая сохранилась за ним вплоть до верхних этажей его карьеры.
    Он уже "понюхал джазового пороху" и у Кролла в Туле, и у Саульского в ВИО-66, и в московских летучих ансамбликах, и из саксофонов он не попробовал разве что только альт, но первый успех пришел к нему, когда на московском фестивале "Джаз-68" он сыграл на флейте нежнейшее соло в своей композиции "Белый снег". "Всех увлек поэтичный Герасимов", - сообщила единственная рецензия на славный фестиваль, опубликованная в какой-то многотиражке.
    В конце 60-х в Москве стали появляться джаз-клубы (их в ту пору называли джазовыми кафе) - "Синяя птица", "Ритм", "Печора", и в этих заведениях Герасимов непременно появлялся, чтобы с кем-нибудь поиграть, но за это почти не платили, и Толя подхалтуривал в МОМА (Московское Объединение Музыкальных Ансамблей, официальная контора ресторанных коллективов - ред.), переходя из кабака в кабак, нигде подолгу не задерживаясь. Однажды Саульский позвал его в свой оркестр, и Толя укатил, попросив приятеля полабать за него, а тот, видимо, на радостях запил, и когда Толя вернулся, то узнал, что уволен за прогулы.
    - Почему вы часто меняете работу? - поинтересовался кадровик.
    - Я не меняю - я как был саксофонист, так и остался.
    - А что вы улыбаетесь? - спросило начальство.
    - А что мне, плакать? - ответил Му-Му.
    Он стал типичным московским джазменом, готовым играть в любом ансамбле или оркестре и в любом стиле от традиции до авангарда. Он много занимался и постоянно раскрывался новыми гранями. Помнится, как-то по радио прозвучала целая программа Толиных композиций и аранжировок, исполненная оркестром Юрия Саульского - это было так свежо, талантливо, интересно. И если его манило что-то впереди, он легко снимался с места. Сунув под мышку сопрано с флейтой, он мог смотать в другой город на интересный джаз-фестиваль или просто на джем-сешн.
    В начале 70-х к нам приехали два лучших американских бэнда - Эллингтона и Джонса-Льюиса, и Толя ездил вслед за ними, не отходил от них, играл вместе при малейшей возможности, дарил свои партитуры, что-то перенимал, учился. Но дела, как и у многих джазменов, не шли, и в один прекрасный день Анатолий Александрович Герасимов, русский, холостой, беспартийный, пошел в синагогу, придумал себе еврейскую бабушку, но вместо Тель-Авива улетел в Нью-Йорк".

© Алексей Баташев, 1991    

Фрагменты из интервью Анатолия Герасимова
Радио "Ракурс", май 1997, программа "Джем-клуб" (ведущий - Константин Волков, далее - КВ)

КВ: Как так получилось - приехал человек из какой-то России, где джаза как бы даже и нету, и вдруг раз - и начинает играть в оркестре Дюка Эллинтона?
АГ: Мы встретились, когда они были в России... по-моему, за год до того, как я уехал... или за два?
КВ: В 71-м...
АГ: ...И как-то поддерживали связь - то мне открытки пришлют, то да се... и когда я выехал, то я послал открытку кому-то... Мерсеру!
КВ: Сыну Дюка?
АГ: Да... О том, что я в Италии. И они были в Италии, потом оказалось, что искали там меня. А потом я приехал в Нью-Йорк, но как-то не хотел себя навязывать. А потом я чисто случайно шел около Rockafeller Center, и вижу - стоит Дюк. Подойти - не подойти? Сказать "привет"? Поздороваться? Ну, я подошел и ... он меня вспомнил. Сказал: о, мы здесь играем, в Rainbow Room. Приходи!
КВ: И вы пришли?
АГ: И я пришел. На следующий день. И поиграл. Они мне говорят: ну, мы тебе позвоним. Я сказал: здесь все так говорят, "мы тебе позвоним"... Но почему-то они позвонили!
КВ: Как произошло, что вы предпочли оказаться...там?
АГ: Произошло это очень неожиданно и внезапно. Мы все хотели куда-то поехать, посмотреть, то да се... люди уезжали в то время в основном в Израиль... и вдруг в один прекрасный день приходит почтальон и приносит мне вызов в Израиль. И я подумал... не помню, два дня или день... и решил подавать в ОВИР. Сначала мне отказали, я пошел на следующий день - и у меня все приняли. И где-то через три месяца я уехал. Все так скоропостижно случилось, что я не успел задуматься... В Тель-Авив меня, конечно, не пустили, потому что я не еврей. Я оказался в Риме...
КВ: Как и многие в те годы...
АГ: А потом в Нью-Йорке.
КВ: И как осуществилось вхождение в нью-йоркскую среду?
АГ: Я стал ходить - туда, сюда... Встретил много тех, кто был в Москве, из оркестра Тэда Джонса - Мэла Льюиса, кого-то еще, кому-то позвонил, пришел в тот клуб, другой клуб...даже стал работать на второй месяц...
КВ: Сколько продолжался этот период врастания?
АГ: Где-то год, даже меньше... Но это было тяжелое время. Где-то на второй месяц я подумал: куда же я попал?..
КВ: Что вызвало такую острую реакцию?
АГ: Сама атмосфера, образ жизни. Все-таки все чужое... Я жил в одном доме в Гринвич-Вилледж, там туалет был на дворе... то есть не на дворе, конечно - на лестничной площадке. Меня это очень поразило, я думал - в Америке такого не должно быть. Ванна стояла в кухне...
КВ: Чем вы вообще там на жизнь зарабатывали?
АГ: Старался музыкой. Не всегда получалось... Преподавал. В Нью-Джерси, в Джерси-Сити была такая... даже не музыкальная школа, а что-то вроде Дома культуры... я там преподавал музыку детям, взрослым... где-то с полгода. Вообще я больше зарабатывал композицией, аранжировками... писал музыку для кино, для театра. Например, записывал музыку для документального... у нас это называлось - научно-популярного... фильма про использование солнечной энергии. Там у меня играл Джон Скофилд на гитаре. В конце 70-х, в 80-е легко было взять на запись хороших музыкантов. Так что я даже стал себя считать больше композитором, чем музыкантом.
КВ: Потом вы много жили в Европе, в частности в Париже.
АГ: Да. Я стоял на вокзале в Гамбурге и увидел поезд на Париж. Американцу - у меня американский паспорт - виза не нужна, я подумал: а почему мне не поехать в Париж? Поехал... и в результате провел там года три. Там я много играл с разными этническими музыкантами: бразильскими, африканскими. Только там погода очень плохая..."