С интересом прочитал материал Евгения Долгих в №109 "Полного джаза", и захотелось поделиться своими собственными мыслями. Не судите их излишне строго.
Для начала - несколько личных воспоминаний. Музыкальная школа маленького провинциального городка в сорока километрах от Куйбышева (ныне Самара). 1953 год. Мне шесть лет, и я - ученик музыкальной школы по классу баяна. Вокруг звучит разнообразная музыка: фронтовые мелодии, блатные песни, музыка из фильмов (как наших, так и трофейных). Все это потихоньку осваивается внутренним слухом и перерабатывается на баяне, что через пять лет дает мне определенный авторитет в нашем криминально неблагополучном районе (как важно уметь играть "Мурку" и "Гоп со Смыком", хотя взрослые больше требуют "Полонез" Огинского или "Брызги шампанского"). Не помню точно, когда я первый раз услышал джаз. Во всяком случае, это было до того, когда я узнал о существовании "Лунной Сонаты" - музыки, поразившей меня. Но это было чуть позже. А пока мне 10 или 11 лет, и я на сцене местного Дворца Культуры аккомпанирую своей старшей сестре знаменитую "Серенаду Солнечной Долины" (она поет ее по-английски). Помню первые сознательные попытки обнаружения джаза в коротковолновом радиоэфире с помощью лампового "Рекорда": "Take A Train", что-то из Глена Миллера и другой "джазоподобной" музыки. Любовь к классике пришла позже - в Куйбышевском музыкальном училище, где среди моих сокурсников-баянистов воцарился культ Чайковского (предпочитались симфонии, в особенности Шестая, и "Пиковая дама"). Интерес к большой музыке подтолкнул меня на шаг весьма решительный - на III курсе Горьковской консерватории я перешел с факультета народных инструментов на музыковедческий факультет, тем самым окончательно меняя специальность (но не профессию). И здесь были свои увлечения: авангард (от Веберна до Пендерецкого), Бах, "Битлз", позже - арт-рок. Однако, несмотря на все это, джаз оставался и остается некой константой моих музыкальных симпатий.
Однако сразу же оговорюсь, что я не джазфэн. Я люблю самую разную музыку. И при этом во мне живут как бы два разных человека: любитель музыки и профессионал. И мне близки и понятны сетования Кирилла Мошкова о том, "что профессиональный подход к слушанию музыки здорово мешает слушать собственно музыку!" и что попытка взглянуть на джаз профессионально-аналитично снижает свежесть восприятия музыки. А как у профессионала, коим я являюсь? Должен сказать, что мой дуализм нисколько не мешает этому (то есть, восприятию музыки). Я к нему адаптировался. Более того, я считаю, что любой профессионал должен оставаться чуть-чуть "дилетантом" и бережно сохранять наивное и первозданное восприятие музыки. За долгие годы творческой и жизненной практики я выработал умение сочетать эти две стороны и достаточно легко переключаю себя на "меломанию" или "аналитику" (порой они нерасчленимы, и в таком случае возникает самый сложный случай синтеза, самый желанный). Тот или иной взгляд зависит иногда от склада и характера самой музыки, иногда от субъективного настроения. Например, при слушании я часто ощущаю себя дилетантом-любителем, мне это очень нравится - когда звуковой душ окутывает тебя с ног до головы, и ты забываешь о существовании теории и правил. Но бывают и такие моменты, когда музыка пробуждает иное состояние, когда мысль не остановить, и она как рентгеновский луч высвечивает глубинные структуры музыки. Эти безумно увлекательные странствия позволяют увидеть потаенный и невидимый поверхностному взору слой джазовой материи, объяснить многие загадочные феномены джаза. На эмпирическом уровне их не объяснить - в чем, например, уникальность Монка, о котором Долгих говорит замечательные слова? (Евгений, спасибо за них!). Но вот у меня вновь легкое настроение, я в веселой компании, в кругу друзей, я погружаюсь в джаз, мне совершенно безразлично, что есть "квадрат" или септаккорд с пониженной пятой ступенью, я живу музыкой, сливаюсь с ней физически, эмоционально, духовно. Это ощущение не менее ценно, чем аналитическая мысль, оно ведет меня к более целостному восприятию, благодаря ему я понимаю - джаз, несмотря на свою разнородность, полилексичность, противоречивость, в целом органичен и напитан соками жизни.
Более всего меня волнует эта загадочная суггестия джаза, его художественная и эмоциональная неотразимость. Я пока не нахожу этому феномену достойных теоретических или аналитических аргументаций. Всякие объяснения куда-то ускользают, становятся ненадежными, "дрейфующими" подобно тем самым скользящим блюзовым тонам, владение которыми составляет одну из тайн джазового мастерства. И я начинаю понимать, что джаз это преодоление ущербной раздробленности нашего "высокоинтеллектуального" сознания, стремление воссоздать и утвердить цельность человеческой натуры, которую европейский человек за последние века утратил (не в пример человеку восточному). "Джаз возвращает музыке то, что она давно потеряла" - заметил однажды композитор Родион Щедрин. Леонид Борисович Переверзев, чьи подходы к джазу отличаются особой универсальностью и широтой, характеризует его как "универсальный человеческий интерфейс, обеспечивающий взаимное сопряжение наибольшего числа
дотоле несоприкасавшихся и непроницаемо изолированных друг от друга личностей (курсив мой - В.С.), музыкальных языков и культур" (см. статью "Hot & Sweet"). Надеюсь, автор имеет в виду также и "стороны одной личности".
Джаз уже давно стал художественным явлением, феноменом современной культуры. При этом его оппозиция традиционной европейской культуре, которая сделала ставку на разум и интеллект и которая пришла к своему краху в наше столетие, сегодня как никогда актуальна. Джаз в этом отношении дает многое для понимания этой культурной ситуации.
Немецкий философ Георг Зиммель в свое время интересно размышлял о конфликте жизни и культуры. В своем эссе "Конфликт культуры" (1918 г) он пишет: "Жизнь стремится выразить себя в культуре; культура, объективируясь, становится тормозом на пути выражения жизненных импульсов, новое содержание которой вновь развертывает тот же самый конфликт". Поэтому "жизненная стихия, беспокойная в своем вечном движении, ведет постоянную борьбу со всеми отверделыми остатками, засоряющими ее волну". Место джаза в этой борьбе - на стороне стихии (хотя сам джаз дает материал для размышления на эту тему, так как эволюция его также протекает в острой борьбе старого и нового, отжившего и нарождающегося - но это тема отдельного разговора).
Очищающее и обновляющее воздействие джаза - в том, что он заставляет человека вернуться к природе, ощутить себя цельным и гармоничным. Все здесь пронизывают его интегрирующие жизненные пульсации - речевая интонация (музыканты как бы разговаривают на своих инструментах), инструментарий (большой вес духовых, вокала), ритмика (свинг, возвративший музыкальному движению его изначальный первородный биологизм), грубо природная артикуляция с особым горячим звуком, интенсивным вибрато в концовках фразы, ладовая нестабильность, словно полемизирующая с современными позитивистскими концепциями звуковысотной организации музыки и возвращающая интонации элемент вероятности (блюзовые ступени). Впрочем, все это хорошо известно, и тут я не открываю нового. Новое, если оно и возможно, то только в ответе каждого из нас на вопрос: "За что я люблю джаз?". Все мы любим джаз по-своему, по-разному. Кто-то ценит звуковые прелести джаза, его краски, для кого-то он есть поток спонтанного самовыражения. Есть и такие, кому дороже логика джазовой композиции, кто-то находится в погоне за неуловимой джазовой духовностью (в чем она? - над этим вопросом ломали голову многие интеллектуалы ХХ века от Германа Гессе до Поля Сартра). А может кто-то любит джаз, совершенно не вдаваясь в эти многочисленные за что, почему и как? Он просто любит джаз (как любит жизнь, ребенка, свою землю), а может быть, он им просто дышит (как воздухом) или пьет (как воду) или играет (как это делает ребенок). И неважно при этом, слушает он его или исполняет (опять же, играет для себя, музицируя для собственного удовольствия, в приятной компании или же на сцене большого концертного зала).
Не думаю, что объяснил, почему мы любим джаз. Но уже то, что нам можно говорить об этом в надежде услышать умного человека, нетривиальное мнение, обогатиться новыми мыслями, свидетельствует о том, что мы выходим на новый качественный уровень коммуникации и осмысления джазового искусства. И это здорово! Это гораздо ценнее, чем ответить на вопрос, почему мы любим джаз?
 Валерий Сыров,
Нижний Новгород
|
