|
Справка:
В середине июня 2009 года состоялся визит трио Андрея Разина «Второе
приближение» (Андрей Разин, Татьяна Комова, Игорь Иванушкин),
известного на Западе под названием Second Approach, в Соединенные Штаты
Америки. Трио получило приглашение принять участие в Xerox Rochester
International Jazz Festival — крупном американском джазовом фестивале,
проходящем в городе Рочестер, на севере Нью-Йорк. В 2009 году этот
фестиваль занял девять дней, с 12 по 20 июня, общее число концертов
превысило 200, было задействовано 15 площадок, включая уличные сцены. У
«Второго приближения» было четыре концерта на двух площадках — Montage
Grille и Xerox Auditorium, вызвавшие бурный интерес американской
публики. Новоджазовое российское трио, несущее черты, в том числе, и
национальной культуры, активно общалось с местной прессой. За три дня до
выступлений в Рочестере Second Approach устроило нью-йоркскую
презентацию нового компакт-диска «The Light» (SoLyd Records, 2009),
записанного в Москве в 2007 г. при участии легендарного американского
тромбониста Розуэлла Радда. Совместный концерт с Раддом прошел в студии
Ibeam (Бруклин) 12 июня. В поездке трио в качестве роуд-менеджера,
пресс-агента и ведущего концертов принимал участие молодой музыкант
Дмитрий Зиновьев. Музыканты благодарят Диму и выражают признательность
людям, без которых эта поездка вряд ли бы состоялась — главного
редактора «Джаз.Ру» Кирилла Мошкова, основателя одноименного портала (а
ныне — нью-йоркского музыкального фотографа) Петра Ганнушкина и
вашингтонского джазового критика Лэрри Эппелбаума.
По возвращении группы в Москву наш корреспондент задал несколько
вопросов Андрею Разину, а также выслушал эмоциональные впечатления
Дмитрия Зиновьева.
Как вы восприняли приглашение в Рочестер?
Андрей Разин: Наша музыка не давала нам оснований особенно
задумываться об Америке. Как выяснилось, это было ошибкой. Ну, а
знакомство с сайтом Рочестерского джаз-фестиваля показало, что это очень
весомое событие в американском джазовом мире. В списке хэдлайнеров,
принимавших участие в фестивале, начиная с 2002 года, значатся Тони
Беннетт, Дайан Ривз, Чик Кориа, Брэд Мелдау, Бобби Макферрин, Джон
Скофилд, Джондж Бенсон... Потом стала известна программа 2009 года.
«Буклетное» и концертное соседства этого года вызвали ничуть не меньшее
воодушевление и подъём «креативных» сил: среди хэдлайнеров 2009 года —-
Дейв Брубек, Джо Ловано, Стэнли Кларк в трио с Маркусом Миллером и
Виктором Вутеном, Билл Фризеллл, Монти Александер, Tower of Power,
Нильс-Петтер Молвер, Чико Хэмилтон...
Вам пришлось выступить и в джазовой столице, в Нью-Йорке…
фото Петра Ганнушкина (DowntownMusic.Net)
АР: Действительно, своеобразной и очень важной прелюдией к
выступлению на фестивале в Рочестере для трио «Второе приближение»
явился концерт — презентация диска «The Light» — совместная работа трио
ВП и легендарного тромбониста Розуэлла Радда, записанная два года назад
на концерте в клубе «Союз Композиторов» и выпущенная на фирме Solyd
Records в этом году Андреем Гавриловым. Концерт в Нью-Йорке был
непростым уже потому, что накануне нью-йоркские аэропорты не принимали,
и нам пришлось задержаться в Вашингтоне. Но мы успели. Небольшая партия
только что выпущенных дисков, которые мы привезли для Розуэлла, и
совместный концерт стали прекрасным взаимным подарком. Встреча «старых»
друзей состоялась в Нью-Йорке в недавно открывшемся очень милом, уютном,
комфортном для музицирования месте под названием IBeam Music Studio. Это
не клуб, а, скорей, небольшой зальчик для мастер-классов, мини-студия,
место, где можно обыграть новую программу, встретиться со старыми
друзьями и — как получилось в нашем случае — после концерта обрести
новых! Насколько мы поняли, в последнее время в IBeam' е идут достаточно
насыщенные ежемесячные программы с музыкой разных стилей и направлений.
А открыл эту студию для нас старый знакомый Пётр Ганнушкин, которому мы
все обязаны идеей российского джазового портала. Любопытно, что через
три дня после нашего концерта 73-летний тромбонист Розуэлл Радд в 4-й
раз был признан тромбонистом года по версии Американской ассоциации
джазовых журналистов.
Расскажите о самом Рочестерском фестивале.
АР: Мы оказались в Рочестере 14 июня, шёл уже третий день
фестиваля. Не фестивальный облик города нам увидеть не удалось. А во
время проведения фестиваля (12-20 июня) город превращается в единое
звуковое, буквально дышащее музыкой, пространство, в котором всё
пропитано духом джаза! «Растяжки», постеры, буклеты, афиши, магазины,
торгующие разнообразными сувенирами с фестивальной атрибутикой, уличные
оркестры — студенческие и профессиональные, играющие практически non
stop, огромное количество людей, приходящих на концерты очень заранее и
очень не спешащих уходить после…
Принцип организации концертов, вполне закономерный для крупных
фестивалей и, в то же время, очень комфортный для желающих услышать как
можно больше музыки на разных концертных площадках — это так называемый
Club Pass. Почти все музыканты, участвующие в фестивале, играют два
концерта(в течение 2-х дней) в разных залах, при этом выступление
делится на два 45-ти минутных сета (например, в 18.00 и в 21.00) — это
даёт возможность услышать очень многих, не упустить что-то важное, а на
понравившийся коллектив прийти повторно. Например, так происходило на
наших выступлениях. На втором концерте в зале Montage публика встретила
нас очень эмоционально, радостные, восторженные возгласы пришедших во
второй раз на наше выступление дали понять, что мы уже стали «своими» на
этом празднике. А это не так просто. Непосредственно перед нашим первым
сетом на сцене появился человек, сообщивший, что он помнит фурор,
произведенный американскими выступлениями трио Ганелина, и теперь
многого ждёт от этих русских. А через пару дней арт-директор фестиваля
Джон Ньюджент сообщил, что за два дня нас услышали при такой системе не
менее 1000 человек. В том, что эта система удобна и важна не только для
слушателей, но и для музыкантов, мы убедились лично, во все следующие
фестивальные дни, когда у нас была возможность услышать много
интересного.
Что же удалось вам послушать из фестивальных программ?
АР: Попробую сказать несколько слов о составах, выступления
которых особенно запомнились.
1. Jon Ballantyne Trio — изысканная партнёрская «трилогия» пианиста
Джона Баллантайна, бас-кларнетиста Дейва Йейтса и барабанщика Хью
Сикотте. Это, пожалуй, была одна из самых тонких, интровертных,
интеллектуально насыщенных программ. Сыграна она была в исключительно
соответствующем музыке зале Max of Eastman Place.
Организованно-спонтанный «поток сознания» трио органично заполнил собой
несколько аскетичное, с преобладанием светлых тонов и большим
количеством стекла пространство.
2.Nils Petter Molvaer — на сцене трио, хотя правильней было бы написать
квартет, т.к. звукорежиссёр группы явился едва ли не главным действующим
лицом в процессе музицирования. Именно он сумел создать удивительное,
очень пластичное звуковое поле, в котором Молвер показал зарождение
звука и его, если не дальнейшее становление и развитие, то, как минимум,
проживание и умирание. Весьма чуткие партнёры — гитарист и барабанщик —
были скорее поглощены процессом преобразования и обработки звуков, чем,
собственно, своими инструментами, что в музыке Молвера абсолютно
естественно и, наверное, необходимо. Интересно, что этот достаточно
«электронный» проект звучал в церкви. При этом акустика Lutheran Church
of the Reformation очень располагала к «живому», внефонограммному, что
ли, музицированию, но... здесь речь уже шла бы о совсем другом концерте.
3. Tony Kofi Quartet — квартет английского саксофониста мы застали уже в
финальной стадии программы, но этого оказалось достаточно, чтобы ощутить
её явный постколтрейновский дух, а также личностность и мощь лидера
квартета (его партнёры, впрочем, обладают теми же качествами) —
прекрасный и редкий образец post-hard-bop мудрого, интригующего, яркого
и захватывающего.
4. Концерты Монти Александера и Пата Мартино — я не случайно объединяю
этих известных музыкантов в единый блок впечатлений-ощущений. В обоих
случаях — ярчайший артистизм лидеров, не просто умение, а огромное
желание контактировать с публикой, которая «авансом» ещё до начала
первых композиций выдает весь спектр эмоций своим кумирам. Это
неудивительно, ведь мастерство и колоритность упоминаемых фигур стоит
дорогого. Партнёры у музыкантов в обоих случаях — это прекрасные солисты
и аккомпаниаторы, отслеживающие каждый «вздох» лидера и «работающие»,
прежде всего, на него. В программе Монти Александера особо запомнилось
эффектное и органичное использование «родных» ямайско-рэггейных
ритмо-фактур, что в стандартном фортепианном джаз-трио не так уж часто
встречается.
5. Dave Brubeck Quartet — когда этот человек вышел на сцену, возник тот
самый (не боюсь показаться излишне сентиментальным) «ком в горле».
Нелепым было бы использовать здесь такие штампы, как «человек-легенда»,
«корифей» и т.д.., но за роялем был Музыкант, которого очень хочется
назвать «Патриарх джаза». Были знаменитые брубековские 7/4, 9/4, маэстро
во многих композициях часто отдавал соло своим замечательным партнёрам,
но, думается, этот человек давно заслужил право быть немного уставшим на
сцене. Конечно же, в конце прозвучала «Take Five», без которой этот
концерт был бы невозможен (в противном случае музыкантов вряд ли
отпустили бы со сцены!).
P.S.: Впечатленные выступлением Дейва Брубека, музыканты передали
89-летнему пианисту свои собственные записи. Уже после возвращения в
Москву пришло ответное письмо:
Дорогие участники трио «Второе приближение»!
Я слушал ваш диск на пути из Рочестера домой в Коннектикут. Мне кажется,
что ваше трио — самая восхитительная группа из тех, что я слышал за
последнее время. Я делаю копии вашего диска, чтобы подарить моим
сыновьям-музыкантам и преподавателю моего Джазового института в
Тихоокеанском Университете в Калифорнии. Подумать только, я, как вы
говорите, оказал влияние на вашу группу! Разве что тем, что я верю:
нужно честно отображать собственную культуру, и весь мир может быть
интегрирован в джаз. Нет смысла или необходимости звучать как кто-то
ещё. Я уверен, что каждая личность, каждый ансамбль уникальны, или
должны быть уникальны, и я восхищён тем, что слышу в вашем «Втором
приближении». Это не просто альтернатива, второй — иной — подход
(по-английски approach — и «приближение», и «подход». - Ред.), это
правильный подход: вы черпаете из собственного источника и рассказываете
собственную историю. Поздравляю вас!
Искренне ваш Дейв Брубек
Дмитрий Зиновьев (взгляд не постороннего):
9 дней искрящегося джаза, 9 музыкальных залов, сотни исполнителей со
всех концов света, непрерывный поток музыки, солнца, драйва,
аплодисментов и, в конце концов, сэндвичей, — все это ожидало нас по
приезде в небольшой, опустевший в связи с экономическим спадом город
Рочестер, который ожил благодаря этому фестивалю. В этом году сам
Нью-Йорк остался без своей порции джаза: несколько самых крупных
фестивалей пришлось отменить из-за кризиса, и обездоленные меломаны
толпами потекли в Рочестер, родину всемирно известных фирм «Ксерокс» и
«Кодак». На первый взгляд всё казалось просто: фестивалей в 10-летней
истории «Второго Приближения» было множество. Но при взгляде на
музыкантское окружение точки отсчета существенно поменялись. По
фестивалю разбросан список легендарных имен, а группа барабанщика Чико
Хэмилтона просто выступает в одно время со «Вторым Приближением».
Хэмилтон действительно был завидным конкурентом, но это, как ни странно,
ничуть не помешало набить зал до отказа. Всё приняло новый оборот, и
звёзды в буклете заставляли переоценивать происходящее, ведь самое
обидное — это не оправдать ожиданий, причем в первую очередь своих же.
Не успело три ноги (по каждой от всего трио) ступить на улицы территории
фестиваля, как нас окликнул миловидный человек в кепке, размахивавший
руками с энтузиазмом токийского полицейского. Это оказался не кто иной,
как Джон Ньюджент, арт-директор этого фестиваля, человек, который
успевал контролировать всё и везде, который знал множество музыкантов по
имени, не исключая русские имена. В дополнение к административным
хлопотам он же вёл прекрасные джазовые джемы по вечерам, великолепно
играя на саксофоне с фестивальными артистами и просто с музыкантами
вокруг. Я недаром уделяю внимание этому человеку, с которым вел
переписку все последние месяцы. Именно его вкус, его музыкальные
предпочтения сделали возможным визит «Второго Приближения» в Америку. И
именно с него началось прохождение русских по улицам Рочестера.
Эти улицы произвели на меня особое впечатление, на этих улицах мы
получали дополнительное подтверждение успеха и указатель правильного
пути, ведь на протяжении всех четырёх дней, что мы провели в Рочестере,
люди подходили и благодарили музыкантов трио за прекрасную музыку.
Именно это и тронуло больше всего, — американская публика умеет ценить,
чувствовать и внимает каждой новосплетённой музыкальной нити. Она ценит
искусство в полной мере. Происходит своеобразное взаимовдохновение, зал
производит музыку, даже не осознавая этого.
Мы много думали и обсуждали этот факт: каким образом среди нации, к
культурному уровню которой мы относимся порой скептически и
снисходительно, нашлось так много людей, готовых принять и осмыслить всё
происходящее в полой мере. Ведь нигде в мире зал не вскакивал на ноги с
рёвом аплодисментов после первой композиции! Это был шок, в самом
откровенном виде. Искренность доминировала везде, люди забывали о
стеснении, повсюду ликовала свобода. Я сам наблюдал, как поначалу
скромно улыбаются пожилые пары, реагируя на экспрессивные творческие
диалоги артистов, но потом те же люди требовали глазами ещё большего на
протяжении всего концерта.
Скорее всего, особенность американской публики состоит в том, что помимо
общей музыкальной искушённости, немаловажную роль играет готовность
впитывать. В России же «свой пророк» воспринимается крайне редко. Плюс
ко всему в США ходят не на звёзд, а на музыку. Когда группа Tower of
Power играла на открытой площадке, весь квартал, который окружал
перекресток улиц, где стояла сцена, был забит людьми. У нас даже не было
возможности увидеть площадку, что уж говорить об исполнителях. А люди
продолжали приходить и приходить. И далеко не все знали, кого они пришли
слушать — там и тут раздавались вопросы, сбиваемые дыханьем от танца: «а
кто играет?».
Говоря об общем впечатлении от фестиваля, надо определиться с
интересами. Если вы хотите окунуться в мэйнстрим, то фестиваль будет
шикарным способом наслаждения, — свинг каждый день на общественных
площадках и в клубах, «солёные орешки» в «сентиментальном настроении» по
вашему заказу и всё, что угодно. На самом деле, без иронии, традиционный
джаз играли на высочайшем уровне даже ученики джазовых колледжей. Так же
встречались и мэтры постбопа, например, квартет Тони Кофи, что
изумительно звучал в сводах христианской церкви. Его сопрано-саксофон
существовал отдельно от всего пространства, и наверняка бы заставил
улыбнуться и самого Колтрейна.
Но, если иметь в виду нечто другое, то, что стоит за рамками
определений, то, что не хочется относить к каким-либо стилям, дабы не
клеймить исполнителя, нужно сказать, что фестиваль был новаторски
ограничен. Хотя были исполнители, которые вызывали искренний восторг.
Как, например, малийский барабанщик Байе Куятэ, что совершенно
феноменально управлял толпой с помощью барабанов и ритма. Он представлял
собой корни джаза — безудержный пульс. А ведь именно это одна из
главнейших составляющих этой музыки. Ритм, который делает человека ближе
к природе и друг другу: в конце концерта весь вычурный Killbourn Hall
больше напоминал шаманское логово. Но за все время пребывания в
Рочестере мы встретили не так много коллективов, которые играли свою
оригинальную музыку в промежутке между категориями и определениями. Как
раз здесь и проявилось «Второе Приближение», совершенно иное по своей
природе. Классическая музыка, политональность, свинг, народные мотивы и
авангардные инкрустации, — всё это привело американскую публику в
восторг, всё это было для них одновременно и необычно и органично.
Для российского трио всегда было естественным легко парить на таланте
индивидуальностей. Но такая искренняя реакция оказалась неожиданной — на
протяжении всего последующего времени к нам не переставали подходить
люди на улице и говорить, что это было самое знаменательное и
удивительное событие за прошедшее время. Со всей русской скромностью и
скептичностью мы пытались воспринимать это как не более чем комплименты,
но вскоре до нас дошла основная мысль: иногда в комплиментах есть доля
правды, здесь нас любят и ждут. И это было самой большой наградой. Когда
после последнего концерта американцы говорили, что пришли в третий раз,
это на самом деле трогало. Было это большой неожиданностью и для самих
американцев. Ведь на протяжении десятилетий впереди планеты всей шли
именно американские коллективы, расширяя существующие музыкальные
границы. Но в этот раз кубок экспрессионизма и импровизации, безусловно,
взяла русская команда, удивляя и оставляя шлейф изумления и восторга.
Пресса:
Их музыка поразительна - сплав восточноевропейского фолка, классики и
любого джазового стиля, годившегося в дело в данную секунду. Пианист
Разин, вокалистка Татьяна Комова и басист Игорь Иванушкин —
художники-пейзажисты, чьи образы рождены таким разнообразным русским
искусством. Среди своих культурных влияний Разин перечисляет четырёх
классических композиторов, четырёх писателей и трёх художников.
Джефф Спевак, газета Rochester Democrat and Chronicle
Композиции Разина - диковатые, изобретательно придуманные «вселенные»,
которые требуют от каждого артиста полной вовлечённости его инструмента.
Разин и Иванушкин используют свои инструменты буквально целиком (по
временам мне казалось, что Разин вот-вот влезет внутрь своего рояля
целиков, а Иванушкин так молотил по своему контрабасу, что сбил с него
звукосниматель и порвал часть волосков смычка). Вклад Комовой - её
богатый, прекрасный голос, которым она, без всяких слов, воспроизводит
звучание трубы или других инструментов, поёт скэтом или создаёт
голосовые «звуковые ландшафты». Кстати, Разин и Иванушкин оба тоже пели:
по временам взаимная игра вокализаций и инструментальных партий звучала
как беседа, но, опять-таки, без слов. Важнее всего то, что их музыка,
хотя невероятно серьёзная и в высшей степени сложная, была полна дикого,
безудержного юмора. Это было удивительное музыкальное переживание...
Грегори Белл, сайт Jazz@Rochester
Шоу началось, когда сцена была ещё пуста, но в помещении уже звучали
голоса, напевавшие в абстрактной, но мелодичной манере. Когда
контрабасист, пианист и вокалистка поднялись на сцену, они дали понять,
что их подходы к инструментам не будут традиционными. Разин сразу нырнул
внутрь рояля, дёргая за струны. Басист Игорь Иванушкин взялся за смычок,
но тоже направился к роялю, чтобы ударить смычком по развешанным на
рояле бубенцам. Вокалистка Татьяна Комова прекрасно пела на своём
собственном музыкальном языке. Позже её вокализ дразнил, умолял, спорил,
настаивал, ворчал, заикался и вызывал множество других эмоций и
состояний. Все звуки, которые можно произвести человеческим ртом, были в
её распоряжении, и даже дыхание в микрофон стало важной частью
композиции.
В плане техники и разносторонности Разин, вероятно, самый выдающийся
пианист, которого я слышал [в Рочестере] за восемь фестивалей. У него
классическая школа (и чувствительность Белы Бартока), и он использует
свои умения, чтобы играть перкуссивно, часто превращая фортепиано в
своего рода ударную установку со множеством тембров.
[Первый] концерт был далёк от аншлага, но Джон Ньюджент заслуживает
признания за то, что представил эту группу американской аудитории.
Рон Нетски, газета CITY NEWSPAPER
От лёгкой авангардности до сурового авангарда — таковы были Андрей Разин
и «Второе Приближение» из России. Это 30% джаза, 20% классики, 30% оперы
плюс 20% музыкальной комедии. На 100% ненормально, но на 100%
восхитительно. Не знаю, как и почему они решили делать то, что они
делают, но тот факт, что они делают это, и делают хорошо, служит для
меня источником большого изумления. Откуда они всё это взяли? Они
оставили меня смеющимся, улыбающимся, качающим головой...
Кич-Дорк, блок «KITSCH DORK live music chronicles»
Феликс Волошин
фото: Пётр Ганнушкин (DowntownMusic.Net),
Дмитрий Зиновьев
|
