Николь Генри (Nicole Henry) — певица с экспрессивным и очень чувственным вокалом. Её дебютный альбом «The Nearness of You» встретил яркие и восторженные отзывы критики. В 2004 в Японии Николь была признана «открытием года», а её пластинка заняла вторую строчку национального чарта. Её следующий альбом «Teach Me Tonight» был признан лучшим альбомом 2005 года в Штатах, попав на первые строчки хит-парадов. Третья пластинка Николь Генри «Very Thought of You» была спродюсирована Хэлом Баттом, который в своё время сделал имя Хулио Иглесиасу.
David Orchestra — это проект, инициатором которого стал екатеринбургский саксофонист Игорь Паращук, а продюсером — бизнесмен Игорь Гончаров. В феврале, на фестивале Мелтона Мустафы в Майами (Melton Mustafa Festival) музыканты продюсерского центра David Orchestra (Игорь Паращук, Александр Титов, Виталий Владимиров, Игнат Кравцов и Асхат Сайфуллин) познакомились с Николь Генри. Когда они услышали её голос — то были просто потрясены. Возникла идея совместного выступления.
Объехав с Асхатом Сайфуллиным города Сибири — Томск, Новосибирск, Барнаул, Иркутск — Николь Генри 8 апреля завершила свой Russian Siberian Tour триумфальным концертом в Театре Эстрады Екатеринбурга.

С чего начался ваш роман с джазом? Когда вы впервые услышали джаз и как начали петь?

— Джаз я открыла для себя довольно поздно. Я росла на R’n’B и поп-музыке. Пение всегда было моим хобби. Я начала петь в школе, в церкви, потом стала петь танцевальную музыку в клубах, на больших вечеринках. Я всегда думала, что только мои знакомые хорошо отзываются о моем пении. Но когда я поняла, что моя музыка влияет и на посторонних людей — они подходили ко мне и рассказывали, как их трогает моя музыка, моё творчество — я поняла, что хочу сделать музыку своей профессией, что хочу петь профессионально.
Затем мы с гитаристом играли в одном джазовом клубе. Играли «на разогреве», час до того, как начнет выступать джазовая группа. Я всегда оставалась после своего выступления — послушать этих профессионалов. Я была очень приятно удивлена, что я не знаю такую музыку, и мне хотелось с ней познакомиться. Так я влюбилась в джаз.

Первая страна, которая обратила на вас особенное внимание — это Япония. Почему вас так японцы полюбили, как вы думаете?

— Это было настоящее чудо и большая удача. Японская звукозаписывающая компания услышала мои треки в интернете. Я не знаю, что происходило, но два месяца спустя мне написали, что можно привезти свои диски в Японию. И шесть месяцев спустя моя пластинка стал второй в списке лучших дисков по продажам. Что интересно, не было даже никакой рекламы. Просто CD выставили — и он поднялся на высокие позиции. Это был большой сюрприз для меня.

Ваша пластинка «Very Thought of You» была спродюсирована Хэлом Баттом. Что дала вам работа с этим человеком?

— Хэл очень помог с вокалом. Он знал, как записывать вокал и как записать именно мой тип голоса. Он работал со многими известными людьми, вокалистами. Получился хороший звук на пластинке. Но в каких-то моментах мы не поняли друг друга. И в целом это был не очень удачный опыт…
Может, мы будем дальше сотрудничать, находить какие-то пути, чтобы мой следующий альбом был записан лучше. Сейчас я хочу записать бразильские песни, босса-нову, но именно на английском языке, потому что бразильские песни очень красивые, и я хочу, чтобы люди поняли, о чём они.

Были ли у вас кумиры в детстве? Музыкальные кумиры? Кто повлиял на ваше становление как музыканта?

— Если честно, я никогда не думала о музыкальной карьере. Я просто выросла в музыкальной среде. Мама играла на фортепиано, и в детстве нас с сестрой приучали к музыке. Нас с сестрой настраивали на то, чтобы так или иначе развиваться в музыке. И я выбрала виолончель. Кроме того, моя тётя была певицей, бэк-вокалисткой, и мне разрешалось ходить с ней на студию звукозаписи. Там мы вместе с ней пели.
А что касается музыкальных предпочтений… Я выросла, слушая Арету Франклин, госпел и даже Чайковского. Мама любит классическую музыку, особенно Чайковского. Вообще, когда я росла, то слушала совершенно разнообразную музыку: и Duran Duran, и Джорджа Майкла. Любила музыкальные каналы, MTV.
Пожалуй, я не могу сказать, что у меня был какой-то один исключительный любимый исполнитель.

Джаз — музыка камерная. А что вам ближе: камерные залы или большие? Где больше драйва?

— Я люблю и то, и то. Мне без разницы, петь для 30 или для 30 000 человек. Самое интересное, что камерные залы требуют той же энергии, что и большие, а в больших необходимо то же внимание к каждому человеку, что и в маленьких.

Боитесь ли вы критики? К чьей критике вы прислушиваетесь, и какая может ранить?

— Я прислушиваюсь к своей маме, она хороший критик.
Я слушаю любую другую критику. Но критика должна быть конструктивной. И если я просто людям не нравлюсь, то это уже не критика, а вкусовые предпочтения. И этим, думаю, я не должна себя обременять.
Все отзывы, любое мнение я пропускаю через себя. Беда в том, что хорошую критику я выбрасываю из своей головы быстрее, чем плохую.

Любите ли вы давать интервью? Для многих музыкантов это не очень приятная процедура. А как для вас?

— Мне нравится давать интервью. Они помогают организовывать мне свои мысли, заставляют меня думать, зачем я вообще всё это делаю. Я чувствую себя по-разному каждый день. И интересно наблюдать, что и когда я сказала. Именно интервью помогает мне смотреть на себя как на человека, а не как на продукт.

Что для вас повод для творчества?

— Меня вдохновляет всё крайнее в жизни. Крайняя боль. Крайняя радость. Красота меня вдохновляет. Мы все, все люди объединены одними эмоциями: радостью, болью, красотой.
Когда я вижу людей с физическими недостатками, когда я вижу, что человек, например, с врожденной хромотой идёт быстрее, чем я — это вдохновляет меня.
Когда видишь, что люди с физическими недостатками делают то же, что обычные люди — это подстёгивает.
Меня вдохновляют люди, которые верны своей цели, когда они упорно работают для достижения своей цели. Я уверена, что каждый человек может реализовать то, что ему даровано, раскрыть себя.
Я люблю детей. Мне нравятся цветы. Дети и цветы меня бесконечно вдохновляют.
Мне нравятся маленькие птички. (улыбается)

Вы бы хотели летать?

О, да! Во многих своих снах я летаю! Мне бы хотелось стать пилотом!.. (улыбается)

Поэты, за редким исключением, пишут в молодости, когда ещё есть молодые реакции, пока человек ещё не набрался защитных механизмов. А так ли в музыке? Как для вас?

Я не могу говорить за других людей, но за себя скажу: музыканты продолжают расти на протяжении всей жизни. Чем старше — тем более они становятся открытыми в поисках чего-то нового. Музыка заставляет тебя думать. Люди в искусстве должны расти постоянно и открывать себя для новых идей, для новых решений. Может, музыканты со временем специализируются на чём-то определённом, на конкретной области музыки — и можно сказать, что они становятся более закрытыми. Но в этой своей области они обязательно открыты для творчества, для экспериментов.

Про вас говорят: «Николь Генри вернула на джазовую сцену класс и элегантность великой эпохи джаза». А хотелось бы вам пожить в другом времени? Скажем, в 20-е, в эпоху «золотых годов» джаза?

— М-м… Очень интересный вопрос. Пожалуй, мне очень по вкусу эта эпоха. Меня очень вдохновляют гангстерские фильмы про 20-е годы, красивые мужчины, эти шикарные платья у женщин… А как они курили сигареты! Да, это очень всё красиво.
Но я понимаю, что лучше бы я в то время не жила. Это было трудное время для темнокожих людей. Очень опасное время. Хорошо, что я там не живу, хорошо, что я родилась тогда, когда я родилась.

Вы очень красивая женщина. Какую роль в вашей жизни играет красота? В чём вы видите красоту?

— Что касается сцены — ты всегда должна выглядеть привлекательной. Людям должно быть приятно смотреть на тебя. Тебя должно волновать, как ты выглядишь.
Но красота вообще — она в глазах тех, кто её воспринимает. Поэтому ты можешь быть и красивым, и уродливым в одно и то же время. Для меня красота — это когда ты видишь кого-то улыбающимся. Это красота.
Я стараюсь о себе заботиться, но внешняя красота, она должна лишь помогать тебе реализовывать свои таланты, свой дар. У меня есть бойфренд, который говорит, чтобы я о нём никому не рассказывала. Он говорит: «Твоей красотой должны все восхищаться: и мужчины, и женщины» (смеётся)

Вы считаете себя гламурной леди? Как вы относитесь к гламуру?

— Думаю, гламур — это что-то неестественное. Это неестественная красота. Я себя не считаю гламурной. Я люблю заботиться о себе, и это требует много времени, которого мне очень не хватает. У меня даже нет времени шопингом заняться. Я люблю красоту естественную, то, что Бог подарил. Я не хочу чувствовать себя неестественно, искусственно.

Так заведено в нашем мире: музыканты, в основном, мужчины. Как вам работается с мужчинами? Комфортно ли вам, единственной женщине, в компании мужчин?

— Мужчины очень особенные. С мужчинами мне комфортно. Женщины должны уметь существовать красиво и органично в кругу мужчин. И так получается: либо ты милая, либо ты стерва. И потому женщина должна уметь преподнести себя красиво среди мужчин. Надо уметь пользоваться мужским окружением, чтобы достичь, чего ты хочешь. Мне нравится работать с мужчинами, они прямолинейней женщин. Если мужчине что-то не нравится, какой-то, скажем, аккорд, — он это выскажет прямо. Женщины не такие.
Да, с мужчинами приятнее работать.

Вы думаете, ваше творчество — это, скорее, результат работы — или дар Господа? Вот у вас есть такой дар: своей музыкой вы дарите счастье людям. Хотя бы на час, на два погружаете в мир абсолютной красоты…

— Да, для меня это дар Бога. Но творчество — оно требует работы. Это дар, с которым надо работать, чтобы чего-то достичь. И если Господь тебе это подарил, надо этот дар реализовывать, обязательно реализовывать. Нужно постоянно работать над собой.
Кроме того, я должна быть уверена в том, что моя музыка понятна разным людям на разных языках, моё исполнение будет понято людьми. Будет понят мой посыл, то, что я хочу сказать.

Что для вас музыка? Что для вас джаз?

— Музыка для меня — это единственный способ, которым я могу себя досконально выражать. Я уверена в том, что музыкой можно донести всё, что словами не скажешь. Музыкой можно уверенно выразить себя. А джаз — это возможность творить.

Расскажите о своих впечатлениях о сибирском туре.

— Это самый лучший тур. Я почти уже две недели тут — и никогда меня так не приветствовали. Люди хорошо принимают меня. Я чувствовала постоянное внимание: в любой момент, когда я выходила из номера — меня всегда кто-то ждал: либо Асхат, либо кто-то из друзей Асхата, чтобы меня подобрать. Всегда кто-то был рядом, всегда кто-то был готов.
Это был замечательный тур: хорошие друзья, хорошая пресс-конференция, хорошая музыка, хорошая еда. Все были очень и очень дружелюбны. Добры. И естественно добры. Искренно добры.

Вероника Грозных
фото: Мария Руль