Ансамбль Чисхолма-Вограма

Фестиваль Израиля – главное культурное мероприятие года в стране. Проходит оно всегда в конце мая - начале июня в столице Израиля, отмечая таким образом День Иерусалима – день, в который в 1967 году в результате Шестидневной войны Иерусалим стал единым и неделимым (надеюсь, навсегда) израильским городом. В 67-м году это было 7 июня, но, поскольку израильские праздники отмечаются по еврейскому календарю, дата эта "плавает" между концом мая и началом июня. В прошлом году фестиваль был посвящен 40-летию объединения Иерусалима, в этом – 60-летию государства Израиль (принятию Декларации Независимости в 1948 году), отмечавшемся очень широко и пышно, что не могло не сказаться на фестивальной программе. Фестиваль проходил с 24 мая по 22 июня, программа была богата серьезными коллективами и громкими именами. Особенно яркими, на мой взгляд, были джазовые концерты. Яркими настолько, что заслуживают специального рассказа читателям "Джаз.Ру".
Джаз традиционно занимает достойное место в Фестивале Израиля. Но, как правило, это отдельные гости, пусть и очень значительные - Кевин Махогани, "Всемирный квартет саксофонов", трио "Ловано – Фризелл – Моушен" и многие другие (фестивалю около 40 лет!), но иногда внутри "Фестиваля Израиля" возникает фестиваль собственно джазовый. Так было в 1991 году, когда ваш покорный слуга только приехал в Израиль – в одном из районов Иерусалима построили большой ангар, куда временно переехал из Нью-Йорка … клуб Blue Note, на подмостках которого выступали Тито Пуэнте, Макс Роуч, Стэнли Джордан … всех не назову. Да и не обязательно, поскольку в этом году нам тоже подарили джазовый фестиваль. Небольшой, но очень достойный. О нем и речь.
Два концерта прошли в Старом Иерусалиме, на сцене, сделанной внутри средневековой крепости, называемой "Башня Давида". Первый концерт открыл квартет, в котором объединились новозеландские саксофонист Хайдн Чисхолм и басист Мэт Пэнман и немецкие тромбонист Нильс Вограм и барабанщик Йохан Раккерт. Названия стран имеют значение лишь для биографов и составителей реклам, которым непривычное сочетание стран сулит дополнительный интерес публики. На самом деле все четверо учились в Нью-Йорке и играют, в основном, там же, и ярко представляют настоящий джазовый интернационал, в котором гражданство, национальность и цвет кожи никого не волнуют. Главный и единственный критерий – музыка, а ею квартет занимается очень интересно. Лидер, Вограм – исключительный тромбонист, ученик Слэйда Хэмптона (причём, из лучших учеников) и приверженец тихой, медленной и богатой нюансами музыки. Альт-саксофон Чисхолма способен на такое пианиссимо, которое, полагаю, в классических партитурах обозначалось бы как минимум, пятью, а то и шестью piano. Басист и барабанщик идеально аккомпанируют, иногда деликатно солируя. В начале выступления квартета кажется, что скоро станет скучно. Наоборот. Минут через 15 ты абсолютно парализован для всего, кроме слушания музыки, а еще через какое-то краткое время всё заканчивается. Кажется, что краткое, поскольку на часы взглянуть не успеваешь. Трудно сказать, какова доля чистой импровизации в квартете, думаю, что она минимальна – драматургия каждого сочинения почти совершенна, аплодировать во время музыки желания не возникает – некогда, хочется только слушать.
В тот же вечер на сцену вышел квартет из Бразилии. Его лидер, Хамильтон Де Холланда, играет на бандолине – бразильском двойнике мандолины. Партнеры – гитарист Даниэль Сантъяго, бас-гитарист Андрэ Васконселос и барабанщик Марсео Бахайя. Все – виртуозы своих инструментов и ансамбля. Каждый может увлечь своим соло публику надолго и даже построить на этом мастерстве программу концерта, но не делает этого, поскольку все подчинено законам бразильской музыки. Кстати, звучала только она, ни одной популярной мелодии для "услады публики" добавлено не было, а публика в этой усладе и не нуждалась. Все были заворожены настоящим искусством. Музыка была совсем не тихой и не медленной, и общего у нее с музыкой новозеландско-немецкого квартета было лишь то, что она полностью захватила публику примерно с десятой минуты выступления и не отпускала ее. Публика платила той же монетой и, поскольку это было последнее выступление вечера, бразильцы бисировали. Так же здорово. К сожалению, заявленный в этом ансамбле исполнитель на губной гармошке Габриэль Гросси не приехал, а на дисках ансамбля он играет и, притом, замечательно. Надеюсь, будущее свидание Блистательный ансамбль приехал из Польши. Пианист Марцин Василевский, басист Славомир Куркевич и барабанщик Михаль Мицкевич потрясающе выступили в прошлом году в Эйлате вместе с трубачом Томашем Станько, но именно Василевского отметили более других, как абсолютно самобытного пианиста. На этот раз поляки разочаровали. Василевский так же хорош, и партнеры его превосходны, но настоящего лидера, каким был год назад Станько, им не хватало. Игра была добротна и технически безупречна, но однообразна и бесстрастна. Возможно, таково было впечатление на фоне двух вышеописанных ансамблей, но ведь и в прошлом году в Эйлате играло немало больших джазменов…
Два "американских" концерта проходили в главном зале фестиваля Израиля – зале Шеровера в "Иерусалимском театре", вмещающем более тысячи человек. Квартет Билла Фризелла ожидался, как главный джазовый номер фестиваля, и почти стал таковым. (Почему "почти", станет ясно ниже). Фризелл вышел на сцену с басистом Тони Шером, барабанщиком Руди Ройстоном и трубачом Роном Майлсом, игравшим на корнете. Сформулировать точно стиль, в котором играл квартет, невозможно. Одно бесспорно – это была музыка, не призванная понравится широкому кругу любителей джаза, но увлекшая почти полный зал благодаря таланту ее создателей. Фризелл мало солирует, еще меньше извлекает чисто гитарных звуков (к его гитаре подключена масса "примочек", благодаря которым она звучит как любой инструмент или группа инструментов) и представляет композиторское начало на сцене. Ройстон – тончайший барабанщик с чистейшими трелями и скупыми, но очень яркими и выразительными фразами. Шерр – невероятно эмоциональный контрабасист, выплясывающий вокруг своего инструмента экстатический танец, редко солирующий, но, подобно Скоту Ла Фарро, свободно, как бы солируя, играющий басовую партию. Рон Майлс по звуку и манерам напоминает своего полутезку Майлса Дэйвиса, только технические способности его куда шире. Музыка квартета Фризелла - это настоящий американский джаз и по интонациям, и по свингу, и по драйву. В то же время она построена по настоящим законам композиции, с прелюдиями, разработками и кульминациями, и в этом смысле можно ее сравнить со свободно-джазовой, но композиторской музыкой любого из ансамблей Славы Ганелина.

Квартет Билла Фризелла

Квартет Фризелла стал почти главным джазовым номером, потому, что также почти главным стало выступление ансамбля Стефона Харриса. Популярностью в "широких" израильских кругах любителей джаза этот музыкант пока не пользуется (и участие в записи музыки из советских мультфильмов с Бутманом, Кориа и Патитуччи ему её не добавило), посему в том же зале, который накануне был наполнен поклонниками Фризелла, было заполнено не более четверти мест. Но те, кто сидели в тот вечер в зале, уверен, навсегда стали поклонниками Харриса и его партнеров. Ранее я слышал лишь пианиста – Джордж Коллиган блестяще играл в Эйлате на фортепьяно в Mingus Dynasty, а здесь виртуозный пианизм он совмещал с управлением целым набором электронных клавишных. Трое афроамериканских музыкантов, подчеркивающих свое происхождение сложно заплетенными и ярко раскрашенными волосами (контрабасист Эрл Трэйвис, альт-саксофонист Кейси Бенджамин и барабанщик Джамир Вильямс) играли не однообразно ритмичную африканскую музыку, но чистый современный джаз, с виртуозными импровизациями и остроумными ансамблевыми ходами. Возглавлял весь этот праздник Стефон Харрис, перед которым под прямым углом стояли вибрафон и маримба и на которых, то вместе, то врозь, играл главный герой вечера. В истории джаза было три крупных вибрафониста – Лайонел Хэмптон, Милт Джексон и Гэри Бёртон (последнему дай Бог долгих лет), и никто из них не совмещал эти два инструмента, отличающиеся лишь тембрами. Хэмптон и Джексон играли двумя палочками, исполняя на вибрафоне лишь мелодическую линию, Бертон взял в руки четыре палочки, превратив мелодический инструмент в гармонический; Харрис же владеет обеими манерами игры, но увеличил возможности фактическим удвоением инструмента. И все это не ради нового технического фокуса, но ради достижения дополнительной музыкальной выразительности. Программа состояла, в основном, из собственных сочинений, между которыми иногда появлялись Монк и Паркер, один раз Бенджамин сменил саксофон на подвешенный по типу гитары на шею клавишный инструмент-«расчёску» и запел современную популярную песню - но все это подчинялось джазовым законам и абсолютно соответствовало духу времени. Это был красноречивый ответ тем крупным современным джазовым музыкантам, которые находят новые, более сладкие и лёгкие музыкальные формы, заявляя, что джаз устаревает, а на самом деле зарабатывая более лёгким путем большее количество денег.
С большим джазом Израиль расстался на два месяца – с 25 по 28 августа в Эйлате состоится 22-й "Джаз на Красном море", где можно будет услышать Майка Стерна и Курта Эллинга, Карлу Блэй и Ричарда Бону, Билла Эванса и Рэнди Бреккера, Эдмара Кастанеду и "Орегон", Авишая Коэна и Бена Рэйли… Кстати, читатели вполне успеют прилететь в Израиль и добраться до Эйлата. Билеты недороги (относительно московских цен – практически бесплатны), а число их неограниченно и места не нумерованы. Встретимся на концертах…

Владимир Мак
Иерусалим