Как это было
в Москве
|
Сачал Васандани в "Ле Клубе", 8-9 и
11-12 ноября
 Есть
такой старый джазовый анекдот: "за столом сидели музыканты, вокалисты и
барабанщики". Весьма приятно осознавать, что не все подобные анекдоты
правдивы. Хотя, признаться честно, направляясь в "Ле Клуб" на концерт
американского вокалиста Сачала Васандани, я весьма скептически оценивала
его шансы очаровать избалованную московскую публику. Да и чем может
выделиться мужчина-вокалист? Внешними данными? Ну да, судя по фотографии
на афише, парень красивый, и даже очень. Но после Рэя Чарлза я как-то
смутно припоминаю хотя бы одного исполнителя-мужчину, который более или
менее меня бы впечатлил в музыкальном плане.
 Индиец
по происхождению, Сачал внешне напоминает молодого Раджа Капура. Память
тут же вытаскивает на поверхность все самые банальные штампы: так и
ждешь, что он выйдет на сцену и затянет веселенькие индийские песенки в
стиле популярных мелодрам. Однако как только Сачал Васандани начал петь
- зал охнул. Удивительный бархатный голос, живая манера исполнения, море
обаяния сделали свое дело - публика "Ле Клуба" кокетливо улыбалась,
заразительно смеялась и даже прослезилась. Музыка Сачала вызывает самые
добрые и светлые эмоции: слушая этого вокалиста, хочешь влюбиться или
начать писать стихи. Слушая Сачала, хочешь жить.
Ювелиры говорят, что любой драгоценный камень можно запросто испортить
плохой огранкой или дешевой оправой. Чуть-чуть менее походящее
обрамление - и камень уже не выглядит таким чистым и совершенным. Без
хороших музыкантов сложно понять, насколько хорош вокалист. В этом плане
в "Ле Клубе" создалась весьма гармоничная атмосфера: пианист Яков Окунь,
контрабасист Сергей Васильев и барабанщик
Александр Машин просто идеально звучали с Сачалом Васандани.
Казалось, как будто они играют вместе уже несколько лет подряд.
Уникальные сами по себе, музыканты, однако, нисколько не мешали друг
другу, составляя удачный джазовый квартет.
 Выступление
Сачала выделялось относительно небольшой долей джазовых стандартов в
репертуаре. Преобладали авторские композиции музыканта и его друзей;
например, запомнилась пришедшаяся очень по душе московскому слушателю "See
You Tomorrow" (Q.Davis) о ночи накануне свадьбы, или собственная тема
вокалиста "Rest Stop", или же блюзовая тема Крэга Мэйфилда "I Dare You
Baby".
 Причем
ни одно из пяти московский выступлений не было похоже друг на друга.
Каждый раз каким-то непонятным образом музыканты создавали в зале
совершенно иную атмосферу, нежели накануне, и каждый раз мне казалось,
что я слышу ту или иную композицию в первый раз. 8, 9, 11 и 12 ноября
Сачал Васандани и трио Якова Окуня услаждало слух посетителей "Ле Клуба"
в Москве, а до этого музыканты порадовали своим приездом любителей джаза
в Минске и Кемерово. Хочется верить, что этот первый приезд Сачала
Васандани в Россию перерастет в хорошую традицию, и российская публика
сможет снова насладиться божественным вокалом этого молодого вокалиста.
 Гульнара
Хаматова
(текст, фото)
обсудить материал |
Финал
детско-юношеского конкурса "Рояль в джазе"
 4
ноября в ЦДРИ (Центральный Дом работников искусств) прошел финал
конкурса-фестиваля "Рояль в джазе". Чтобы читатель имел лучшее
представление, о том, что это за конкурс, процитирую официальный сайт
фестиваля: "Целью нашего конкурса является открытие новых талантов и
содействие их творческому и профессиональному росту. От других
исполнительских конкурсов "Рояль в Джазе" отличается тем, что
талантливые музыканты могут продемонстрировать не только свои достижения
в области фортепианного исполнительства, но и проявить творческие
способности в импровизации, аранжировке и композиции… Конкурс
организован в 2003 году Государственным музыкальным училищем
эстрадно-джазового искусства (ныне - колледж, ГМКЭДИ) при содействии
Федерального агентства по культуре и кинематографии. Мы рады отметить,
что в жюри конкурса привлечены лучшие российские джазовые музыканты и
преподаватели".
Итак, список лауреатов конкурса:
- Номинация "Сольное исполнение джазовой программы"
Младшая группа
1 место - Карапетян Энтони, Нижний Новгород
2 место - Кириллов Сергей, Школа им. Дунаевского
3 место - Логовинский Андрей, школа при ГМКЭДИ
Средняя группа
Гран При - Аккуратов Олег, ГМКЭДИ (на фото)
2 место - Габбасов Марат, ГМКЭДИ
3 место - Марухин Андрей, МОКИ (Московский областной колледж искусств)
Старшая группа
1 место - Луизо Владимир, Академия им. Маймонида
2 место - Стариков Олег, ГМКЭДИ
3 место - Замесов Константин, МГУКИ (Московский государственный
университет культуры и искусства)
3 место - Смирнова Наталья, Институт культуры (Санкт-Петербург)
3 место - Капырин Владимир, МОКИ
- Номинация "Композиция "
1 место - Аккуратов Олег (на фото)
2 место - Наджаров Алексей, МГК (Московская государственная
консерватория) им. Чайковского
2 место - Дубровин Владислав, школа им. Дунаевского
3 место - Бабак Павел, МОКИ
- Номинация "Параллельно с джазом"
1 место - Сосульникова Елена, МГК им. Чайковского
1 место - Хабирова Эллина, РАМ (Российская академия музыки) им.
Гнесиных
2 место - Иванов Владимир, МГК им. Чайковского
2 место - Иванова Александра, МГК им. Чайковского
3 место - Капырин Владимир, МОКИ
"Хочется отметить на удивление высокий уровень всех без исключения
юных музыкантов принимавших участие в конкурсе" - об этом в один голос
говорили все члены жюри, отмечая, что от года к году уровень
исполнительского мастерства продолжает расти. За растущую смену
джазменов можно быть спокойным: уже сейчас ребята играют классно, о том,
чего они добьются в будущем, можно только гадать.
После вручения наград начался заключительный концерт, на котором
выступили лауреаты конкурса. Пожалуй, самым ярким и запоминающимся было
выступление Олега Аккуратова (ГМКЭДИ), который поразил зрителей
великолепным вокалом. Лично я испытал легкий шок, когда этот юноша
неожиданно запел. Публика так просто не отпустила музыканта, требуя
выступления на бис. В ответ Олег блистательно исполнил "Московские
окна", чем заслужил самые громкие за вечер аплодисменты.
 Сергей
Бондарьков
обсудить материал |
| 3-10 ноября в Москве
дала несколько концертов грузинская этно-джазовая группа The Shin.
О подробностях привезенной ими программы рассказывает наш внештатный
корреспондент, а лидер группы, гитарист и мастер игры на национальном
струнном инструменте пандури Заза Миминошвили сообщает подробности о
следующем проекте группы...>>>> 25 октября
отмечало 2-ю годовщину своего создания московское
Hard Rock Cafe.
Был показан мюзикл ''We Will Rock You'' - история о том , как попса
захватила весь мир , но живая музыка все равно победила.
В Hard Rock Cafe выступают не только рок-музыканты - например , по
средам там проходят вечера джазовой музыки. Правда, день рождения клуба
получился по-настоящему рок-н-рольным - в любом смысле слова. Жаль
только, что драйв песен The Queen, на которых был основан мюзикл, мало
кто оценил. У большей части публики был свой праздник: кое-кто
попробовал бесплатный алкоголь в слишком большом количестве. Впрочем,
это не помешало клубу и его посетителям продолжать праздник. И по средам
в Hard Rock Cafe по-прежнему ждут любителей джаза.
Любовь Гварамадзе
|
|
|
Постсоветское пространство:
что было |
В
предыдущем выпуске "Полного джаза" мы начали рассказ о том, как 4
и 5 ноября в Курске открылся 10-й юбилейный международный фестиваль
"Джазовая провинция". Мы подробно поговорили о бурной истории этого
уникального передвижного фестиваля, в нынешнем году охватывающего десять
городов в европейской части России, и о том, как проходил его первый
день.
Второй день фестиваля - 5 ноября - был одновременно последним
днем в Курске. Прежняя традиция, когда в Курске давалось три концерта в
зале филармонии, все равно прекращена: фестиваль переехал в более
вместительный, комфортный и современный зал драмтеатра им. Пушкина, а
заодно сократил курскую программу до двух дней.
 Концерт
вновь открыл Давид Голощекин, на
этот раз в собственном квартете, который называется попросту Four,
"Четверо". Несколько лет назад этот коллектив возник и обрел форму
именно в ходе "Провинции": Давид Семенович Голощекин, единственный
немосковский Народный артист РФ в отечественном джазе, аккуратно
участвует в каждой "Джазовой провинции" с того года, как она стала
передвижным фестивалем (1998), и его сотрудничество с московским
ветераном барабанов Виктором Епанешниковым и немногословным, надежным
контрабасистом Николаем Клишиным из Архангельска выкристаллизовалось
именно на этом фестивале. Четвертым участником Four теперь стал уже
упоминавшийся нами гитарист и вокалист Илья Луштак, удачно влившийся в
гипертрадиционный звук этого коллектива.
 В
отличие от первого дня фестиваля, маэстро Голощекин показывал не два, а
три инструмента из своего богатейшего арсенала: начав первую пьесу на
флюгельгорне, он продолжил "Chelsea Bridge" Билли Стрейхорна на скрипке,
изложив бридж изящным пиццикато (щипком по струнам, без смычка), а во
время гитарного соло Ильи Луштака сел за рояль, продемонстрировав
содержательную и красивую игру (кстати, в оркестре Эдди Рознера во
второй половине 1960-х Голощекин играл именно на фортепиано). Интересно
прозвучали подряд два соло - гитарное и скрипичное, причем скрипка
солировала опять-таки пиццикато, что позволило оценить тембральные
особенности инструментов - в тесном сравнении это прозвучало весьма
любопытно.
После вокального номера ("I Know Why" из "Серенады Солнечной долины",
известная нашей публике как "Мне декабрь кажется маем") - аккомпанируя
вокалу Луштака, Голощекин вновь оказался за роялем и сыграл два соло
(одно на флюгельгорне, другое, весьма сдержанное - на рояле с затяжным
широким тремоло в динамике меццо-пиано) - народный артист вывел свой
квартет на коду, в бешеном темпе исполнив на скрипке "Bernie's Tune"
Джерри Либера и Майка Столлера. Зал встал на уши. Первое же отделение
моментально привело публику не просто в разогретое - в полностью
открытое музыке состояние.
 Эта
открытость пригодилась во втором сете, когда на сцене оказалось трио
Винцкевич-Винкцевич-Юданов. Уже больше пяти лет арт-директор фестиваля,
пианист Леонид
Винцкевич, регулярно играет в тандеме с собственным сыном Николаем,
который за те же пять лет из "надежды года" превратился в крепкого, с
очень индивидуальным звуком мастера сопрано- и альт-саксофона. Не так
давно к этому семейному дуэту присоединился архангелогородский мастер
перкуссии Олег Юданов (как и Николай Клишин - бывший участник
легендарного новоджазового ансамбля "Архангельск", которым руководил
покойный ныне саксофонист Владимир Резицкий): именно таким трио они
выступали год назад на семилетии
портала "Джаз.Ру" в Москве.
 У
Николая - мощный, широкий, так называемый "попсовый" звук и напористая,
почти агрессивная манера. Чистый, ясный мелодизм пьес
Винцкевича-младшего (а исполнялись три именно его новые пьесы)
заставляет кое-кого сравнивать его музыку с бесконфликтным,
сладкогласным смут-джазом, но это, конечно, не "смуть" в полном смысле
этого слова. Конфликт в этой музыке наличествует в полной мере -
динамические спады и подъемы, эмоционально насыщенные импровизационные
пики и умиротворенные, негромкие изложения темы, острые биения в
фортепианной интерпретации гармонической ткани, ошеломляющие тембровые
перепады у саксофона и ненавязчивые, но настойчивые ритмические
контрапункты у перкуссии.
 В
финальной композиции, выдержанной в ритмике босса-новы, трио
превратилось в квартет: к Винцкевичам и Юданову присоединился гитарист
Рон Аффиф, в очередной раз порадовавший тем, как легко и естественно он
находит себе место в музыке, далекой, казалось бы, от мэйнстримовых
стандартов.
Еще одно трио - британско-датско-шведская Stekpanna (буквально -
"сковорода для яичницы") - уже хорошо знакома курскому (да и вообще
российскому) зрителю: эти три музыканта уже не в первый раз едут по
маршруту "Провинции".
 Гитарист
Мадс Кьолби-Олесен (самый рослый музыкант из всех, что выходили на сцену
в эти два дня), обладатель неимоверно длинных волос барабанщик Петер
Сверд и флегматичный, но неизменно позитивный контрабасист Стив Кершоу
составляют собой вполне "открытый проект", легко принимающий солиста
(или солистов) из других стилей; есть, например, очень удачная пластинка
Stekpanna и дуэта Винцкевичей, результат гастролей Леонида и Николая в
Великобритании. Но и в виде собственно Stekpanna у трио есть вполне
оригинальное, живое лицо. Не чуждаясь влияния рок-музыки, и даже
признаваясь в любви к ней, музыканты создают изящное и при этом весьма
драйвовое звуковое полотно, построенное на остинатных блюзовых риффах,
легко воспринимаемых шаффловых ритмических структурах и неярких, но
убедительных гитарных импровизационных соло.
 Stekpanna
начинают сразу с программной вещи - "Whole Lotta Love Supreme", где
органично и не без лихости смешана медитативная тема из "A Love Supreme"
Джона Колтрейна с гипнотическим риффом "Whole Lotta Love" группы Led
Zeppelin. Располагая всего тремя инструментами, Stekpanna, излагая
материал во вполне джазовом ключе, при этом легко пользуются совершенно
роковыми динамическими средствами, что делает их звучание интересным для
"пограничного", не вполне джазового молодого слушателя - что и было
доказано их курским выступлением: аудитория приняла международное трио
весьма горячо, тем более, что им не откажешь и в юморе - так, финальная
пьеса передавала некую светлую мажорную тоску - видимо, по рыбалке, так
как называлась она "One For The Herring" ("А это - про селедку").
 Это
же трио, превратившись в тот самый "открытый проект", стало ритм-секцией
следующего сета, когда на сцену вышел давний знакомец курской публики -
американский саксофонист Майк Эллис. Полурусский-полушотландец (Эллис -
фамилия его матери-шотландки, а по паспорту он вообще-то Майкл
Мордвинофф), Майк не говорил на родном языке своего отца до зрелого
возраста: поучившись в конце 1970-х в бостонском колледже Беркли, он
осваивал затем парижскую импровизационную сцену, в 80-90-е около пяти
лет прожил в Японии, а на рубеже веков возглавлял в Нью-Йорке
андерграундный клуб "56 Walker St." в районе Трибека на Манхэттене, где
каждый четверг проводил джемы при участии музыкантов со всего мира. С
1997 по 2003 годы Майк 15 раз бывал в России, дважды (в 1999 и 2000 гг.)
проехал по маршруту "Джазовой провинции", неоднократно записывался с
самыми разными российскими музыкантами - от Алекса Ростоцкого ("Live In
Russia", 1998) и трио "Второе Приближение" ("Ex Tempore", 2000) до
горловых певцов из Тувы и с Алтая ("Shaman's Dance", 2001) и юных
фанк-джем-импровизаторов из Москвы ("Jazz Renegades", 2003). В последние
два года он осваивает новую для себя сцену - бразильскую, фактически
переселившись в Сальвадор, столицу тропического штата Байя, центра
афро-бразильской музыки, и уже выпустил первую сделанную там запись ("Speak
In Tones", 2005) на собственном нью-йоркском лейбле
Alpha Pocket
Records.
В Курске со "Стекпанной" Майк играл на сопрано-саксофоне свою пьесу "Trade
Winds" - легкая, текучая ритмика с отчетливым латинским элементом,
прихотливые длинные фразы - знакомую еще по записи с Ростоцким. Вторым
номером была обширная новая пьеса, подготовленная Эллисом специально для
выступления на "Провинции" в этом году. Его поездка в Будапешт осенью
2002 г., когда он под именем Михаил Мордвинов представлял Россию (!) на
ежегодной сессии сборного биг-бэнда Европейского вещательного союза
(причем играя на бас-кларнете), отозвалась у Майка обострением интереса
к творчеству великого венгерского композитора Белы Бартока (венгры
научили Эллиса произносить это имя правильно: сначала фамилия, потом
имя, и ударения на последние слоги - Бартук Бэла) - и вот
результат: "Bartok Boogie", массивный остинантный ход, опирающийся на
унисон двух контрабасов (!) - Стива Кершоу и Николая Клишина,
расцвеченный мелким узором перкуссии (Олег Юданов), подкрепленный
широкими аккордами фортепиано (Леонид Винцкевич) и изложенный дуэтом
двух саксофонов (Николай Винцкевич - альт, Майк Эллис - редкий
саксофон-сопранино). Каждый из участников солирует, так что несложная в
своей основе композиция развернулась едва ли не симфоническим полотном,
принятым курской аудиторией чрезвычайно горячо.
 Второе
отделение концерта начала большая фестивальная сборная, сформированная
для выступления эстонского саксофониста Лембита Саарсалу. Дуэту Саарсалу
и курянина Леонида Винцкевича уже больше 20 лет, и при каждой новой
встрече где-нибудь между Таллинном (а теперь - Тарту), где живет Лембит,
и Курском (или Москвой), где живет Леонид, придумывается что-то новое -
впрочем, неизменно отражающее интерес обоих к национальным корням своей
музыки (русскому фольклору - у Винцкевича, эстонскому - у Саарсалу),
уважение к джазовой традиции и стремление делиться своим богатым
звуковым воображением с публикой. Трио Stekpanna, усиленное вторым
гитаристом (Рон Аффиф) и перкуссией (Олег Юданов), очень выгодно
оттенило эти стороны совместной игры Винцкевича и Саарсалу - впрочем, в
фокусе внимания на этот раз был именно эстонский музыкант.
Лембит начал с немецкой народной песенки, аранжированной им в былинном,
точнее - скальдовско-скандинавском духе, с бойким гиканьем и покриками в
паузах. В импровизационном плане самого знаменитого саксофониста Эстонии
трудно назвать радикальным новатором, но он обладает огромным вкусом,
глубоко знает джазовую традицию, явно хорошо осведомлен в европейском
джазе (в том числе и норвежском: цитат из Яна Гарбарека не слышно, но
знание его стилистики ощущается) и при этом обладает очень подвижным в
динамическом плане, открытым, ясным звуком со специфической атакой,
вызывающей в памяти ассоциации одновременно с Гарбареком и Сонни
Роллинзом. Исполненные подряд соло гитаристов Аффифа и Олесена в разных
манерах прозвучали интересным дополнением друг к другу, хорошо описывая
возможности современной джазовой гитары в разных стилях игры.
Элегичная, кристально ясная босса-нова во втором номере была написала
Линном Скиннером, директором американского Фестиваля Лайонела Хэмптона,
в память об этом умершем в 2002-м легендарном музыканте свинговой эры;
великий вибрафонист предвоенного джаза в конце 80-х сыграл важную роль в
жизни Винцкевича и Саарсалу, поддержав их выступления в США, поэтому
Лембит и Леонид часто играют это исполненное светлой грусти посвящение
Хэмптону - на этот раз посвятив его и памяти недавно ушедшего из жизни
младшего современника Хэмптона, патриарха советского джаза Олега
Лундстрема.
 Следующий
сет представил аудитории еще одну компанию музыкантов, уже ездивших в
прошлые годы по "Провинции" - квартет из Литвы: Дайнюс Пулаускас
(клавишные, фортепиано), Леонидас Шинкаренко (бас-гитара), Линас Буда
(барабаны), Валериус Рамошка (труба, флюгельгорн). Правда, на этот раз
это был квартет Шинкаренко, а не Пулаускаса - именно Леонид написал все
композиции, которые сыграл в Курске этот коллектив, именуемый Jazz Four.
То, что играла литовская четверка - это хорошо отрепетированная
композиторская музыка с обширными подготовленными эпизодами,
сменяющимися пространными, очень искушенными импровизационными соло,
показывающими самый передовой уровень развития импровизационного
искусства в самой джазовой стране постсоветского пространства.
Стилистически это, строго говоря, фьюжн, не чуждающийся ни фольклорной
мелодики, ни светлого арт-рокового пафоса, ни работы с самыми
современными электронными звучаниями и тембрами. Ясный и сильный тон
трубы Валериуса Рамошки, владеющего мощной пост-боповой импровизационной
техникой в самом что ни на есть традиционном звуке, вдруг окрашивается
электронным кваканьем, уводя слушателя далеко в джаз-роковые дебри.
Добротное традицонное электропиано Дайнюса Пулаускаса сменяется
красивыми синкопированными полиаккордами в широком расположении на еще
более традиционном акустическом рояле - и вдруг вытесняется
пронзительным синтезаторным соло. Тонкая полиритмическая работа ударных
Линаса Буды, перерастающая в мощные, совершенно хард-роковые барабанные
структуры. Ну и игра самого лидера, Леонида Шинкаренко, ничуть не
уступает разнообразием используемых средств - от четкого моторного фанка
до виртуозных соло в верхнем регистре, от электронной октавной или
хорусной окраски до глубокого чистого тона; и все это - в богатом
композиционном материале, дающем простор как совместным эмоциональным
переживаниям музыкантов и слушателей, так и интеллектуальным усилиям тех
из слушателей, что пожелают следить за развитием непростой и совсем не
банальной композиторской и - особенно - импровизаторской мысли
литовского квартета.
 Отменно
хороши были и печальное, почти арт-роковое по фактуре "Ле Болеро" с
очень красивым соло трубы на фоне нарастающей оркестровой мощи
синтезатора, и построенный на аккордовых задержках балладный по жанру
фьюжн "Постскриптум" с острой сатирой в сольных каденциях, где Валериюс
и Дайнюс соревновались в каверзном, пародийном звукоизвлечении
(синтезатор внезапно "спел" засэмплированным тембром женского голоса - в
зале раздался вскрик: "что это?"), но особенно запала в память
многочастная, сложная пьеса "Нуки", названная так в память о... собаке,
когда-то жившей у Шинкаренко.
Финал концерта - выступление дуэта пианиста и вокалиста Сергея Манукяна
и перкуссиониста Олега Юданова. Учитывая, что Манукян в совершенстве
умеет аккомпанировать своему пению одной правой рукой, левой при этом
играя басовую партию, дуэт этот в звуковом плане может идти за добротное
трио.
 Сергей
Манукян родом из Грозного (его отец был некоторое время прокурором
Чечено-Ингушской АССР), там и дебютировал в 1970-х в качестве
барабанщика эстрадного оркестра грозненского Гостелерадио. Затем он
перебрался в Эстонию, где и прославился, выступая - уже в качестве
клавишника и вокалиста - с таллиннской джаз-рок-группой "Авиценна". В
1980-х Манукян неизменно лидировал в опросах советских джазовых критиков
по категориям "мужской вокал" и "синтезатор". И правда: не занимаясь
особо радикальными поисками тембров и изучением возможностей
синтезаторов, Сергей тем не менее владеет ими в исключительной степени,
применяя не как вынужденную замену роялю там, где рояля нет (как это
происходит с большинством джазовых клавишников) и не как источник
заобработанных инопланетных "лупов" и "пэдов" (как это делают клавишники
в других видах музыки), но как мощное средство обогащения тембральных и
динамических возможностей аккомпанемента, прежде всего. Манукян за
синтезатором - это органичное триединство, объединяющее развитый и
драйвовый бас в левой руке, богатый аккордовый аккомпанемент и стильные
сольные каденции - в правой, плюс живой и яркий вокал.
Вокал Манукяна - явление в отечественном джазе уникальное: не обучаясь
ему, не исследуя учебных программ (которых во времена формирования
Манукяна-вокалиста еще и не было), Сергей исключительно точно овладел
вокальной стилистикой афроамериканской музыки, от соул и ритм-н-блюза до
джазовой сольной скэтовой импровизации, со всеми характерными мелизмами,
приемами звукоизвлечения и т.п. Западных специалистов это поражает и
удивляет - мол, зачем копировать приемы коммерческой американской
музыки? Отечественную публику этот вопрос совсем не занимает.
Коммерческая американская музыка - она в Америке, а у нас есть Манукян,
один-единственный, бесконечно естественный, органичный, легко и весело
общающийся с публикой и в своем пении изливающий на нее огромный
оптимизм, позитивный настрой и, как говорится, "просто хорошее
настроение".
 После
светлого и радостного сета Манукяна оставалось только сыграть джем - что
буквально весь наличный состав участников фестиваля и проделал: на сцену
вышло человек двадцать, чтобы отвязно и свободно сыграть старую, как
мир, нью-орлеанскую тему "When The Saints Go Marchin' In". Апофеоз.
Арт-директор феситваля Винцкевич и махровый авангардист из Японии,
сэнсэй Итакура, играют на рояле в четыре руки. Публика в приподнятом
настроении покидает театр - до следующего года. А джем еще продолжится
до глубокой ночи - на третьем этаже театра, где музыканты и организаторы
фестиваля встретились на небольшом банкете. Назавтра "Джазовая
провинция" двинется по своему дальнейшему маршруту - в Воронеж и Липецк,
далее везде...
В следующем номере мы рассчитываем опубликовать фоторепортаж с
московского концерта фестиваля, а также ряд сообщений из других городов
маршрута "Джазовой провинции".
 Анна
Филипьева (текст),
Кирилл Мошков (текст, фото)
обсудить материал |
|
|
Постсоветское
пространство:
что будетвсе анонсы:
вся Россия
Москва
Санкт-Петербург |
| Традиционная сводная рубрика "Анонсы от
Джаз.Ру" сегодня представляет анонсы по четырнадцати городам России.
Кроме того, сегодня в этой рубрике - представление изменений в анонсовой
системе на "Джаз.Ру" и направлений дальнейшего развития этого
направления в нашей работе, которое редакция портала считает одним из
важнейших в своей деятельности...>>>> |
|
|
А в это время
за бугром... |
5 ноября в Нью-Йорке прошел
Avant-Rock Music Fest - первый фестиваль, собравший на одной сцене
рок-проекты молодых нью-йоркских новоджазовых музыкантов (ну, или
музыкантов, в свободное время играющих новую импровизационную музыку -
это с какой стороны смотреть. Подробности - в онлайновом дневнике
DowntownMusic…>>>>
Фестиваль в Скопье: джаз у реки Вардар
 Хотя
на день короче и на два события меньше, чем в прошлый раз (см.
"Полный джаз" #279), Скопский
джазовый фестиваль 21-24 октября, как обычно, превратился в незабываемое
и волнующее переживание для любителей джаза, да и не только. Как и в
прошлый раз, программа фестиваля объединяла звезд джаза (Abdullah
Ibrahim, Dave Holland, Charlie Haden, Carla Bley) и музыкантов моложе
"звезд", но уже имеющих собственный голос (Erika Stucky, Renaud
Garcia-Fons и Paolo Fresu), да и без бразильского вечера опять не
обошлось (Joyce, Lenine).
Кстати: я уже всерьез думаю об организации какого-то
джазово-туристического движения, поскольку во второй половине октября
проводятся джазовые фестивали в Стамбуле, Бухаресте, Белграде и Скопье,
но не в Софии (которая находится на полпути из Белграда в Стамбул). Пока
я выбрал только самую ближайшую точку - Скопье, столицу Македонии, в 200
км. к юго-западу от Софии, на берегах реки Вардар, под сенью креста на
горе Водно.
При первом взгляде на программу можно прийти к выводу, что это был
фестиваль трех басистов и трех вокалисток. Но это только с первого
взгляда, хотя арифметика и такова. Если продолжить языком арифметики, то
можно сказать, что каждая тройка состояла не из 1+1+1, а из 2+1: двое
басистов-лидеров плюс один солирующий басист-лидер незаурядной техники
игры и мышления (Рено Гарсия-Фонс); две просто вокалистки (северно- и
южноамериканская) плюс одна певица незаурядного актерского дарования и
фантазии постмодернистского склада (Эрика Штуки).
 Фестиваль
открылся концертом этой самой Эрики, рожденной в Сан-Франциско, но
выросшей в маленьком горном городке в Швейцарии и по этой причине
пережившей культурный шок, ставший одним из толчков развития ее
незаурядного мышления. Программа концерта представляла собой концертный
вариант альбома "Princess" ансамбля Mrs. Bubble & Bones: Эрика - вокал и
детская гармошка, Bertl Mütter - тромбон и Jon Sass - туба (оттого и "bones"
- тромбоны). Я сказал - концертный вариант? Да нет же, это был настоящий
спектакль! Эрика не только пела, играла на гармошке и разговаривала с
публикой, но вдруг появилась на большом экране и начала комментировать
свой экранный образ. Ну конечно, это был не ее образ, а образ самой
"Принцессы" - на экране Эрика изображала среднестатистическую
американскую девушку, которая, видимо, чокнулась от любви к "королю"
(Элвису) и, танцуя с гитарой в руках, мало-помалу доходит до истерики,
ломая гитару.
 Во
время спектакля Эрика не оборвала связь с публикой ни на секунду. И все
время рассказывала истории из своей жизни. После немого фильма
"Принцесса" она рассказала о том, как в ее детстве в Америке дети ее
возраста любили изображать Мохаммеда Али и кричать "Look at me, I'm bad".
Но когда она оказалась в Швейцарии, то, к своему изумлению, обнаружила,
что швейцарским детям это совсем не забавно (тот самый культурный шок, о
котором шла речь). Последовал "Bad" Майкла Джексона с воплощением Эрики
Штуки на этот раз в образе Мохаммеда Али. Я не буду рассказывать, что
дальше случилось на сцене, потому что передавать это словами просто
глупо, а с другой стороны - вы уже получили некоторое представление.
Другими словами, Эрика блестящая пародистка, владеющая богатым арсеналом
средств, все время играющая (во всех смыслах слова), иронизирующая даже
над публикой. После того, как она спела песенку из репертуара Бритни
Спирс "Hit Me Baby One More Time" с предисловием "Кто сказал, что Бритни
не умеет свинговать?" и последовали громкие аплодисменты, она сказала
"Ну, я вас поймала, вы никакие не любители джаза, вы дома слушаете
Бритни Спирс". А партнеры, конечно, играли в том же духе, блестяще,
виртуозно, но ненавязчиво - за исключением диалога между говорящей
певицей и "говорящим" тромбоном.
 И
чтобы вы не решили, что все это было типично по-американски пустое шоу,
я вам скажу, что на самом деле Эрика Штуки - грустная певица. Ирония,
сарказм, гротеск у нее - только средства рассказывать грустные истории.
Позади всего маскарада и циркового гула стоит очень чувствительная и
чуткая женщина, и невозможно определить, только ли это сценический образ
или сама Эрика. Ее голос (даже чисто физически) тронул зрителей в
Универсальном зале до самых глубин души. Вернувшись на сцене после конца
программы и долго не затихающей овации, Эрика сказала, что не может
покинуть Скопье, не спев ни одного йодлера (или йодля?). "Это самый
грустный йодлер в мире", сказала она. "Он происходит из тех мест, где я
провела свое детство и где родились мои предки. В этом районе самый
высокий уровень самоубийств. Из-за огромной высоты гор люди впадают в
депрессию, и многие не выдерживают". Такого йодлера я никогда не слышал.
Он не имел ничего общего с популярными йодлерами, подготовленные для
туристов. Я уверен, что к концу концерта вся публика была влюблена в
Эрику.
Может, кто-то спросит, "раз вы все время говорите о Майкле Джексоне,
Элвисе и Бритни, то джаз-то все-таки был?" Да, был. Он присутствовал в
каждом звуке не только музыкантов, но и певицы, хотя джаза, который
"похож на джаз", не было. Джаз на этом концерте я определю как "джаз за
спиной артиста", или background jazz, его даже не было слышно, но он был
там, без него не обойтись.
 Музыка
Абдуллы Ибрахима - вещь сплошная. Она идет потоком, и ты не видишь ни
источника, ни места, куда поток вливается, видишь только часть этого
потока - или, скорее, Ибрахим тебя перевозит на своей лодке от одного
места к другому. Он дал сольный концерт - сразу после выступления Mrs.
Bubble & Bones - пианист наедине с роялем, и ничего больше не надо было.
В полном зале (1700 мест) воцарилась полная тишина. Музыка шла то
спокойно, то бурно, то как-то вне какой-либо пульсации. Несмотря на "потоковость",
форма у нее была одновременно спонтанной и стройной. Форма напоминала
новелетты Шуманна, но время от времени - к концу все чаще - появлялась
тема начала. А сам концерт был большой новелеттой - потому, что Ибрахим
все время нам что-то рассказывал, то, что словами не скажешь. А во время
музыки меня мучил вопрос: как она кончится? Каковы приметы финала?
Финал застал меня врасплох. С одной стороны, да, это определенно был
момент для окончания, но не единственный. Когда я услышал аплодисменты,
я осознал, что музыка могла бы кончиться когда угодно, не оставляя
ощущения незавершенности. Дело в том, что каждый тон, с первого до
последнего, содержит в себе всю пьесу, и не имеет значения, сколько она
длится - и только для нас, несовершенных и неспособных понять это, она
длится иногда часами. Но быть несовершенным иногда неплохо, так
удовольствие длится дольше. После бешеной овации Абдулла Ибрахим одарил
нас еще одной новелеттой, покороче - минут 15-20.
 Следующий
вечер, 22-ого октября, был самый длинный вечер фестиваля - целых три
концерта. Честно говоря, если б из программы сняли второй, фэны джаза не
плакали бы. А о двух других концертах трудно рассказать. Даже описать
трудно.
Рено Гарсия-Фонс, которого не дождались в Варне из-за транспортных
проблем, выступил с своим новейшим проектом - Trio Entremundo. Если вы
никогда не слушали Гарсию-Фонса, то почти невозможно объяснить, что это
такое. В техническом аспекте можно сказать, что это акустический
эквивалент Стэнли Кларку, но Рено - совершенно другого типа музыкант. Он
европейский, испанский, французский, средиземноморский, магрибский,
одним словом - "Navigatore", т. е. путешественник по всему,
преимущественно морскому, миру. Другими словами, такого контрабасиста
больше нет. Его бас может звучать как скрипка, как уд, может петь,
танцевать. После путешествий - таких, как альбомы "Oriental Bass" и "Navigatore"
- Гарсия-Фонс, видимо, решил обратится к своим испанским корням - центр
программы концерта Trio Entremundo было фламенко. Да еще какое!
Сверкающая гитара Антонио "Кико" Руиса (Antonio "Kiko" Ruiz) и
ошеломляющие ритмы Негрито Трасанте (Negrito Trasante), окруженного
всякого вида ударными, даже глиняными, не только играли так, что трудно
было усидеть на месте, но и представить более виртуозный и единый
ансамбль было бы трудно.
 На
мой вопрос, "Верно ли мое наблюдение, что вы все трое - перкуссионисты?",
Гарсия-Фонс ответил совершенно категорично "Да, это так." И продолжил.
"Когда мне было 22 года, мне посчастливилось сыграть с [великим
афроамериканским барабанщиком бибопа и пост-бопа] Кенни Кларком. Тогда я
играл традиционным образом, был полон энтузиазма и с трепетом ожидал
"урок мастера" - как надо играть какие-то фразы. А он только и сказал:
"самое главное в музыке, это ритм"."
В то время, пока я еще задавал вопросы Гарсии-Фонсу, уже начался второй
концерт второго вечера, концерт вокалистки Мадлен Пейру (Madeleine
Peyroux) которую 8-9 лет назад сравнивали с Билли Холидей. Но когда я
услышал ее - начал сомневаться: то ли уши у меня не в порядке, то ли
критики ошиблись. Послушав несколько минут, я вышел в фойе, которое
стало наполняться публикой из зала. Ага, подумал я, не только у меня уши
не в порядке. Когда концерт кончился, фойе было так набито, что
окончание концерта удивило всех: все думали, что он уже давно окончен.
 Если
вы числитесь читателем "Полного джаза", то, по всей вероятности, слышали
альбом Паоло Фрезу "Kind of Porgy and Bess". Замечательный альбом! А
концерт под этим заголовком был просто ошеломляющим. Из состава альбома
в Скопье был только пианист и аккордеонист Антонелло Салис. Не было
вокалиста Дафера Юсефа (Dhafer Youssef), Нгуена Ле (Nguyên Lê) сменил
Bebo Ferra (гитара), Furio Di Castri - Paolino Dalla Porta (бас) и
Roberto Gatto - Morten Lund (ударные). Должен обратить специальное
внимание на Салиса. Он, как и на альбоме, играл на рояле, электропиано и
аккордеоне. Притом - пользуясь одним табуретом. С этим табуретом он
двигался по сцене с такой скоростью, что, казалось, он начинал играть на
очередном инструменте прежде, чем останавливал табурет на полу. У игры
его нет границ - от классики до фри-джаза, иногда несколько стилей
одновременно - все таки это не оригинал, а "Kind of Porgy and Bess" ХХІ
века. И все он делал с неисчерпаемой энергией, казалось, он мог играть
так всю ночь. Фрезу немного напоминал Майлса Дэйвиса, но, в отличие от
Майлса, он был частью всего механизма, а не единственным руководящим
процессом.
Третий вечер фестиваля был посвящен бразильской музыке. Два полярно
разных концерта. В первом отделении выступила Жойси (или Джойс - Joyce)
со своей группой. Я не полагал, что бразильская музыка времен Жобима и
Жилберту сохранилась в таком аутентичном виде. Но Жойси все таки выросла
с этой музыкой и сама написала немало песен, в т. ч. на стихи
легендарного Винисиуса де Мораеса, основного автора текстов у Жобима.
Концерт был не потрясающим, но очень волнующим - на сцене стояла, пела и
играла первая женщина-композитор в истории бразильской популярной
музыки.
 Во
втором отделении я узнал что такое бразильский рок. Ленини (Lenine) не
имеет ничего общего с джазом, но зато он поет и играет здорово (как и
трое остальных участников его группы), и притом рок его поистине звучит
по-бразильски.
Во время саундчека последнего вечера за сценой я увидел футляры
контрабасов двух великих басистов, которые должны были выступить в тот
вечер. Футляры выглядели совершенно одинаково - одна и та же фирма, даже
модель контрабасов одинакова. Только имена на табличках были разные -
Dave Holland и Charlie Haden.
 Дейв
Холланд выступил с квинтетом (Крис Поттер - Chris Potter - саксофон,
Робин Юбэнкс - Robin Eubanks - тромбон, Ситв Нелсон - Steve Nelson -
вибрафон и Нэйт Смит - Nate Smith - ударные). Музыка была очень
свободная. Может быть, из-за отсутствия клавишных инструментов, но вряд
ли это была единственная причина. Программа была очень разнообразная -
от современного фри-джаза до джаза с сильным ароматом фольклора (в
данном случае - еврейского). Этим разнообразием музыканты якобы
старались нарисовать полную картину современного джаза, но картину,
виденную их глазами.
 Во
втором отделении последнего вечера публика Универсального зала
встретилась с Оркестром освободительной музыки Чарли Хейдена (Charlie
Haden Liberation Music Orchestra) под управлением Карлы Блэй. Этот
оркестр, основанный Хейденом и Блэй еще 36 лет назад, есть что-то
особое, незаурядное. Как форма музыкально-политической деятельности на
основе джаза в политическом аспекте, он может казаться несколько
наивным, но, с другой стороны, современный джаз не был бы таким, как
сейчас, без его появления. Сам Чарли Хейден - один из ветеранов
фри-джаза, но он никогда не ограничивал себя одним стилем, и то, что мы
услышали на Скопском фестивале, не имело ничего общего с эстетикой
"бунтарей" 60-х. Наоборот, это была очень красивая музыка, большей
частью медленная, успокаивающая, хотя время от времени и напоминающая о
своей "революционности" - в одной из пьес до нас доходили отрывки
"Марсельезы", что лично я воспринял как чуждый элемент, но аранжировки
были богатые, и я скоро забыл об этой "нагрузке", следя за голосами
разных инструментов.
 Оркестр
звучал невероятно! Всего 11 музыкантов (вместе с Карлой Блэй, которая
дирижировала с места у рояля), из которых 8 на духовых - 3 саксофона, 2
трубы, тромбон, валторна и туба, а звук был такой мощный и гомогенный,
как будто там было не менее 20 человек.
В конце - несколько слов о публике. Она этого внимания заслуживает.
Невероятно, как в городе с примерно полумиллионным населением можно
собрать в одном зале 1500 человек (иногда и больше), которые не только
не случайно попали на джазовый фестиваль, но и реагируют адекватно,
знают не только звезд, но и не очень популярных музикантов, а и даже
если их не знают, то сразу понимают, о чем речь идет. По всей
вероятности, сам фестиваль воспитал себе такую публику за 24 года своего
существования, и они уже друг без друга не могут.
 Милен
Панайотов,
ведущий программы "Спонтанни инвенции"
на канале "Христо
Ботев"
Болгарское национальное радио, София
из Скопье - специально для "Полного джаза"
обсудить материал |
|
|
