Издается еженедельно с октября 1998 г.
Оглавление выпуска:

• Тема номера
• Как это было в Москве
• Москва - это вам еще не все
• Чтение
• А в это время за бугром...

Следующий выпуск: 31 марта 2005 г.

Окончание

Может показаться, что 37-й Фестиваль Лайонела Хэмптона ошеломил автора, старающегося разобраться теперь в массе своих заметок и впечатлений. Не совсем так. Автор побывал на этом фестивале уже в пятый раз. Просто в моих поездках на Хэмптоновский фестиваль был двухлетний перерыв - последний раз я был там в феврале 2002 г., когда на фестивале в последний раз присутствовал его патрон, последний титан свинговой эры - вибрафонист Лайонел Хэмптон. В августе того же года Хэмптон ушел из жизни в возрасте 94 лет, и так совпало, что в следующие два года я на фестиваль не приезжал.
Должен сказать, что тогда, три года назад, у меня были определенные сомнения относительно будущего этого крупнейшего на Северо-Западе США джазового фестиваля. Тогда, в последний год жизни Лайонела, казалось, что фестиваль превращается в своего рода мемориал всему героическому прошлому джаза. Тогда же, кстати, после фестиваля ушел из жизни и еще один его постоянный участник и джазовая звезда сопоставимой с Хэмптоном величины - контрабасист Рэй Браун. Казалось, фестиваль уже не оправится.
И вот теперь, спустя три года, я должен констатировать, что Фестиваль Лайонела Хэмптона не просто "жив и еще брыкается", как говорят американцы. Что он сделал шаг вперед, сделав ставку не на уходящее поколение джазовых ветеранов (хотя и они весомо присутствуют в его программе), но на тех музыкантов, что держат джазовое знамя сейчас. Фестиваль ни в чем себе не изменил, продолжая искусно сочетать в программе сугубо американский джазовый мэйнстрим, международную джазовую перспективу (включая довольно экзотические ее варианты!) и - самое главное - широчайшую вовлеченность молодых музыкантов, от младших школьников до студентов колледжей. Именно этот третий элемент фестивальной программы так пленил в свое время Лайонела Хэмптона, оказавшего фестивалю широчайшую поддержку - вплоть до политической.
Директор фестиваля, доктор Линн "Док" Скиннер, вспоминал, как трудно было 16 лет назад привезти на фестиваль первых зарубежных участников (напомню, это были советские музыканты - курский пианист Леонид Винцкевич и таллиннский саксофонист Лембит Саарсалу). "Тогда не было ни Интернета, ни широкого распространения электронной почты, а в Советском Союзе не было даже факсов", говорит Док. "Все делалось через бесконечные письма, которые уходили словно в черную дыру, и лишь через несколько месяцев приходили редкие ответы из советского Министерства культуры или других органов. Тормозил дело и наш Госдепартамент. Если бы не поддержка Лайонела, ничего не вышло бы. Он постоянно говорил мне: если не сработает это - скажи мне, я позвоню конгрессмену, я позвоню сенатору. Не поможет это - я позвоню президенту! Лайонел был видным деятелем республиканской партии, а президентом тогда был как раз республиканец...".
Теперь, на 38-м году жизни фестиваля, ему, быть может, и не хватает мощной поддержки Хэмптона, но фестиваль его имени демонстрирует все признаки того, что уверенно стоит на собственных ногах и без этой поддержки. Во всяком случае, концерты фестиваля по-прежнему отменно хороши.
Пятница и суббота в программе фестиваля - всегда весьма насыщенные дни (фестиваль традиционно проходит со вторника по пятницу), причем насыщенные главным образом "популярными" артистами - а кто в джазе обращается к самой широкой аудитории? - конечно, вокалисты и биг-бэнды. Так было и 25-26 февраля.
Пятничный концерт, после обязательного "разогревающего номера" штатной ритм-секции фестиваля (хауз-бэнда) - пианиста Бенни Грина, гитариста Расселла Малоуна, контрабасиста Джона Клэйтона и барабанщика Джеффа Хэмилтона - открывали вокалистки. То есть сначала вокалистка была одна, рослая и худая канадка Ди Дэниелс, которую ваш покорный слуга видел на Хэмптоновском фестивале уже в четвертый раз. Опытная и хваткая, Ди тем не менее довольствуется довольно скромной известностью, не желая менять спокойную жизнь в тихой социалистической (бесплатная медицина, образование, щедрые социальные программы и т.п.) Канаде на суету ее родных Штатов. Начав петь в церковном хоре в Окленде (Калифорния), Ди Дэниелс много поездила по миру, в 1982-87 гг. поработала в Европе, где обрела множество связей в джазовом мире, и в конце концов осела в Ванкувере, где она много и успешно преподает джазовый и госпел-вокал.
Ди сильна исполнением стандартов, причем "совсем" мэйнстримовых: так и в этот раз - исполнение "Song For My Father" Хораса Силвера вполне удалось ей (правда, чуть подкачало стремление напеть "вокальных чудес" в этой задумчивой, элегичной по строю композиции), а вот "Makin' Whoopee" Уолтера Доналдсона и Гаса Канна, прославленная исполнениями таких разноплановых вокалистов, как Розмери Клуни, Рэй Чарлз и Луи Армстронг, прошла просто "на ура". Впечатление было чуть ослаблено сольным исполнением "Bridge Over Troubled Water" Пола Саймона: петь неджазовый материал в джазовой манере сейчас очень модно (ну, или, по крайней мере - простите за отвратительный современный новояз - "актуально"), но претворить тягучий, ровный вокал великого фолк-рокера в сколько-нибудь убедительную джазовую интерпретацию достаточно непросто, на что и наступила леди Ди. Сет Дэниелс завершился забавным аттракционом - к ней присоединились еще две (и очень разные по стилю!) вокалистки из числа тех, что уже выступали на фестивале в предыдущие дни: Эвелин Уайт и Роберта Гамбарини. Втроем они избежали искушения дать "вокальное трио" и просто честно спели по очереди - в трех резных манерах - за что и получили заслуженные аплодисменты.
В тот же вечер с хауз-бэндом играло несколько солистов-инструменталистов - небезынтересная флейтистка Холи Хоффман, трубач Джей Даверса - из которых хотелось бы особенно выделить тромбониста Билла Уотруса.
Уотрус если и известен широко, то только среди тромбонистов, зато уж у них он - один из самых ярких героев. Ученик гениального, но рано ушедшего из жизни пианиста Хэрби Николса, преподававшего Уотрусу гармонию и композицию во время службы Билла в армии, этот 65-летний мастер в последние четверть века скромно живет в Лос-Анджелесе, из-за чего почти пропал с горизонта - ведь он крайне редко появляется в столице мирового джаза, Нью-Йорке. Когда он в 60-70-е жил на Манхэттене, он записывал блестящие альбомы для Columbia, играл с Куинси Джонсом, Вуди Херманом, руководил собственной успешной группой Manhattan Wildlife Refuge… В настоящее время он скромно преподает, немного играет в калифорнийских джаз-клубах и изредка записывается. Но у тромбонистов он - герой. Обладатель тонкого, странного по тембру, слегка "расплывчатого", словно акварельный набросок, звука и великолепной техники игры, Уотрус в последние два десятилетия, наверное, самый оригинальный и своеобразный тромбонист из числа тех, кто работает в рамках пост-боповой парадигмы. На сцене он - воплощенное спокойствие; его музыка лишена ярких эмоциональных всплесков, но он, как никто, умеет передать на таком непростом инструменте, как тромбон, тонкую и сложную гамму человеческих чувств и эмоций. Что он от души продемонстрировал на фестивале, сыграв несколько изящных, грустноватых пьес, среди которых бриллиантом выделялась его глубоко элегическая трактовка стандарта "You Don't Know What Love Is". Автор этих строк в очередной раз подивился: вроде бы и материал, что называется, запет дроздами практически до дыр - недаром мусолят эту тему бесконечные вокалистки и вокалисточки по всему миру... ан нет: когда за дело берется настоящий мастер, банальность материала уходит, открываются новые грани его восприятия, и музыка звучит так свежо и ясно, будто специально написана для этого концерта...
Потом было большое и пользовавшееся сильным слушательским успехом выступление популярной ныне певицы Джейн Монхайт. Что ж, это не самая слабая джазовая вокалистка в мире: хотя 26-летняя звезда далеко не дотягивает до уровня некоторых вокалисток, выступавших на Хэмптоновском фестивале в прошлые десятилетия (чего стоили Элла Фицджералд или Сара Воэн, да хотя бы и Дайан Ривз, блиставшей здесь на рубеже столетий!), но она ничуть не уступает, к примеру, Дайане Кролл, которую автор этих строк видел на том же фестивале в 1999-м. Хотя эта полнокровная розовощекая девица начинала как исполнительница кантри, она вполне убедительно освоила джазовую фразировку и интонирование, хорошо умеет "оживить" свое исполнение сценическими переживаниями и эффектными позами, и вложенные в ее раскрутку лейблом Sony Music средства вполне оправданы.
Второй Дайаны Кролл из девушки, скорее всего, не выйдет, но публика к ней весьма благосклонна. По сравнению с 2002 г., когда Джейн впервые выступала на Хэмптоновском фестивале, она, конечно, набралась опыта, приобрела определенный лоск, да и выступала уже не с хауз-бэндом, а с собственным ансамблем (пианист Майкл Канан, басист Орландо Ле Флеминг, гитарист Майлс Окадзаки и барабанщик Рик Монтальбано - все молодые, но уже опытные: тот же Окадзаки, к примеру, играл у Лины Хорн и Стэнли Туррентина, Канан - у вокалиста Джимми Скотта и у Курта Розенвинкля).
Финал вечера - концерт секстета Игоря Бутмана. В предыдущем номере я уже описывал, насколько мощно этот коллектив "выстрелил" на мастер-классе. На концерте российские музыканты играли чуть сдержаннее, но прозвучали в результате даже несколько более содержательно, чем перед камерной аудиторией. Непростая, но зачастую достаточно прозрачная ткань аранжировок корифея советского джаза Германа Лукьянова, убедительно и ярко изложенная этим крепким, одним из сильнейших в России составов (Игорь Бутман - тенор- и сопрано-саксофоны, Герман Лукьянов - альтгорн и цугфлейта, Олег Грымов - альт-саксофон и флейта, Антон Баронин - фортепиано, Виталий Соломонов - контрабас, Эдуард Зизак - барабаны), оказалась одним из самых интересных музыкальных переживаний этого фестиваля - не только для публики, которая с огромным энтузиазмом встречала и мощные ансамблевые эпизоды, и насыщенные соло участников секстета (особенно, конечно, стратосферные импровизации самого Бутмана, давно знакомого аудитории фестиваля, где он начал регулярно выступать еще 11 лет назад), но и для организаторов фестиваля.
Надо заметить, что на автора самое сильное впечатление произвела даже не столько игра ансамбля (которую мне приходилось слышать раньше), а готовность музыкантов впитывать новое. В течение утреннего саунд-чека на сцене стадиона "Кибби Дом" барабанщик секстета Эдуард Зизак около часа просидел на сцене, внимательно глядя на то, как работает на репетиции штатный барабанщик фестиваля Джефф Хэмилтон. Рядом с Эдиком сидел Саша Зингер, барабанщик из группы стажеров программы "Открытый мир", о которых мы говорили в предыдущем выпуске; но если стажерам, что называется, по штату было положено использовать все предоставляемые стажировкой шансы обогатить свой профессиональный опыт, то со стороны Эдика, одного из лучших барабанщиков России, предположить это заранее было сложно.
Мало того, когда неумолимое расписание заставило Зингера уехать на собственный мастер-класс в городе, к Зизаку присоединились и пианист Антон Баронин, и контрабасист Виталий Соломонов, которые еще около часа наблюдали за репетицией хауз-бэнда с солистами (на фото они сидят рядом с директором фестиваля, Доком Скиннером). А в это же самое время в пустынных рядах слушательских кресел перед сценой сидел 69-летний мастер Герман Лукьянов и столь же внимательно слушал репетицию американских коллег (я сразу вспомнил, как три года назад точно так же, и почти на том же стуле, сидел замечательный пианист Малгру Миллер, слушая настройку своего юного коллеги - 14-летнего тогда вундеркинда Эльдара Джангирова, недавнего иммигранта из Кыргызстана).
А всего через час после триумфального выступления на фестивале - выступления, продлившегося больше получаса, включившего совместное музицирование с тромбонистом Биллом Уотрусом, без особой подготовки вошедшего в музыкальную ткань ансамбля (причем играл он "Эй, ухнем!" в аранжировке Лукьянова) и завершившегося стоячей овацией многотысячной аудитории, участники ансамбля (равно как, кстати, и некоторые стажеры программы Open World) уже играли на джеме в отеле University Inn, где живет основная масса участников фестиваля...
Финальный, субботний концерт на Фестивале Лайонела Хэмптона традиционно включает меньше сольных выступлений "звезд", чем три предшествующих - потому, что в ходе этого концерта на большой сцене выступает сборная победителей студенческого конкурса, проходящего все предшествующие дни фестиваля, и потому, что финальное отделение традиционно зарезервировано для Лайонела Хэмптона (до 2002 г. - для него самого, а теперь - для отделения его памяти).
26 февраля концерт, после разогревающего номера хауз-бэнда, открыло выступление одного из самых необычных солистов фестиваля. Это был 13-летний Бен Уолден, житель Москоу, в прошлом (2004) году ставший одним из победителей студенческого конкурса в рамках Хэмптоновского фестиваля. Рыжий мальчишка крошечного роста за сценой мог показаться кем угодно, только не музыкантом: ну, типичный юный хулиган. Однако еще на первом концерте фестиваля он в рамках представления студентов-победителей конкурса в разных номинациях сыграл одну пьесу на диатонической гармонике, и сыграл ее настолько здорово, что ваш покорный слуга, не успевший снять юное дарование в свете софитов, направился за сцену, чтобы хотя бы побеседовать с Беном (снимать за сценой на Хэмптоновском фестивале нельзя, да и не выйдет - там довольно темно). Мальчишка, нисколько не смущаясь иностранного журналиста, рассказал, что его еще младенцем сажали за пианино, что он в детстве не орал только тогда, когда слышал музыку, и что первую гармонику в шесть лет ему подарил дядя, чтобы Бен ("я был очень возбудимым ребенком!") поменьше хулиганил, а в девять он сыграл Оливера Твиста в любительском музыкальном театре. "Они такие классные музыканты", сказал он, кивая на сцену, где хауз-бэнд фестиваля играл уже с кем-то из взрослых солистов, "мы с папой эту пьесу полгода разучивали - папа у меня гитарист, - а они сыграли вообще без репетиции. Это мой папа написал, а в субботу я буду играть уже на хроматической гармошке". Что будешь играть? "А я на хроматической все равно только одну пьесу знаю".
И вот суббота, и Бен Уолден играет "Autumn Leaves". Описывать его игру не буду, потому что не знаю, в каких терминах описывать игру на гармонике. Скажу только, что играл он ОЧЕНЬ здорово и что у него большое будущее. Кстати, у него уже есть вебсайт.
Играла в этот вечер и сборная победителей студенческого конкурса. Я напомню, что ежегодно в конкурсе участвует не много, не мало - полтора десятка тысяч юных музыкантов всех возрастов! И вот лучшие из лучших, победители по всем инструментальным номинациям - четырнадцать мальчишек и одна девочка-скрипачка.

Все они играют друг с другом впервые, так как представляли разные учебные заведения и даже разные штаты - Айдахо, Вашингтон, Орегон, Монтану и даже канадскую Британскую Колумбию. Некоторые играли действительно неплохо. Ваш покорный слуга вспомнил того же пианиста Эльдара Джангирова, победившего в этом же конкурсе в 2001 г. (когда ему было 13) и теперь уже дебютировавшего на лейбле Sony Classical с сольным альбомом, в записи которого приняли участие Майкл Бреккер и Джон Патитуччи.
Основной же звездой первого отделения был трубач Рой Харгроув. Раньше он всегда приезжал на Хэмптоновский фестиваль с собственным ансамблем, это первый год, когда он играл с хауз-бэндом. Харгроув был не таким, каким его видела российская публика - ни хип-хопа, ни ритм-н-блюза, ни модной шерстяной шапочки на кустистых "дрэдах", да и сами "дрэды" куда-то сгинули - самый модный молодой афроамериканский трубач теперь стрижен почти наголо.
Харгроув отыграл три пьесы - на своем обычном, достаточно высоком уровне, как обычно - с накрепко закрытыми глазами и непроницаемым выражением лица.
Правда, у вашего покорного слуги осталось впечатление, что сам трубач был своей игрой недоволен. А может, недоволен тем, что в это раз не смог приехать со своим ансамблем. Или еще чем-нибудь. Во всяком случае, вечером, на послефестивальном джеме, он был весьма благодушен и даже сыграл тему-другую с молодыми русскими музыкантами, старавшимися на джеме вовсю.
Все же второе отделение заняло традиционное для фестиваля выступление "Нью-йоркского биг-бэнда Лайонела Хэмптона". Впрочем, Lionel Hampton New York Big Band теперь - не более чем мемориальный оркестр, собирающийся один-два раза в год по таким вот случаям. С 2000 г., когда Лайонел Хэмптон был вынужден прекратить гастролировать (кстати, в начале 90-х с оркестром гастролировал и Игорь Бутман), оркестр больше не представляет собой рабочего организма, и его покинуло большинство заметных солистов последнего состава (таких, как аргентинский саксофонист русского происхождения Андрес Боярски).

Однако в нем остались крепкие оркестранты-профессионалы, большинство из которых работало в оркестре и при "Гейтсе" (одно из прозвищ Лайонела, никак не связанное с фамилией сиэтлского софтверного магната) - пианист Куни Миками, барабанщик Гейтор Уотсон, басист Кристиан Фабиан, трубач Тони Барреро, нынешний музыкальный директор оркестре - альт-саксофонист Клив Гайтон-мл. и другие. Оркестр до сих пор способен дать ожидаемого публикой жару - что, собственно, он и проделал, громко и весело отыграв хиты того, прежнего, настоящего оркестра Лайонела Хэмптона - и "Flying Home", и "Hamp's Boogie Woogie", и все-все-все. Вечером вашему покорному слуге удалось поговорить на послефестивальном приеме с группой преподавателей музыки из близлежащей индейской резервации Кер-д-Ален. Высокие, красивые индейцы-лапуаи (белые называют их Nez-Perce, по-французски "проткнутые носы", но сами лапуаи считают это наименование обидным) рассказали, что они каждый год приезжают на последний день фестиваля, потому что очень любят, как звучит большой джазовый оркестр. И в этом году им снова очень понравилось. И я подумал, что это очень хорошо.

Кирилл Мошков (текст, фото)

Анна Филипьева (текст)
Кирилл Мошков (фото)

***

Девять часов вечера. Концерт окончен. На улице темно и очень холодно. Дует ветер, под ногами скрипит снег. Зарубка на память: концерты часто заканчиваются именно в тот момент, когда климатические условия за стенами концертного зала наихудшим образом способствуют безмятежному следованию к месту проживания. В прочем, грех жаловаться - причастные к джазу над Волгой лица с шутками и прибаутками занимают места в специально предназначенном для них ПАЗике. Быстренько доехали до гостиницы, полтора часа на то, чтобы перекусить - эх, чтобы в Москве за такие деньги так же… впрочем, ладно - и снова припасть к джазу, на этот раз уже в стенах специально приспособленного для этих целей Ярославского джазового центра.
Обещанный джем предваряет выступление ярославского состава. Очень приятно обнаружить за барабанной установкой знакомое лицо, принадлежащее участнице программы “Open World” Александре Могилевич. Другое знакомое лицо - тенор-саксофонист Стас Майнугин - не только играет на своем штатном инструменте, но и... поет приятным баритоном, чегораньше за ним не замечалось (по крайней мере, из московской перспективы). День заканчивается в дружеской атмосфере джазового центра в тени контрабаса - именно он покачивается на стропах над головами многочисленных слушателей, занимающих столики в виду сцены.

Утро 13 марта наступило внезапно.
Ярославский джазовый центр. Контрастом к бодрому Игорю Гаврилову, поглощенному процессом организации предстоящей пресс-конференции, доставкой из Москвы нежданно сломавшего ногу (в непосредственном виду фестиваля и затем - собственного юбилея в Доме Музыки) Сергея Манукяна и созданием благоприятных условий для творчества оркестра Олега Лундстрема - все в одно и то же время - выступают приехавшие в четыре часа утра из Вологды музыканты группы New A, сомнамбулически блуждающие по центру с туалетными принадлежностями в руках. Всюду жизнь.
Пресс-конференция начинается так же внезапно, как и утро. Журналистов немного - мэрия города Ярославля затеяла празднование Масленицы на самую широкую из возможных ног (в разумных пределах, естественно) поэтому основная масса представителей прессы занята в это время тестированием медовухи в стенах Ярославского кремля. До Джазового центра, за километр, оттуда доносится бодрый покрик диджеев-затейников.
В кругу интервьюируемых в ходе пресс-конференции лиц волею случая наравне с представителями уже проснувшейся и активно джемующей этажом ниже группы New A и дирижером оркестра Олега Лундстрема Владиславом Кадерским оказываются и ваши покорные слуги, то есть корреспонденты "Полного джаза". Разговор плавно кочует от тенденций российского джаза и места Ярославля в оных к особенностям новой программы оркестра Олега Лундстрема, посвященной Джону Колтрейну, а затем - с приходом Игоря Гаврилова - к бурному живописанию историй джазовой жизни.
Молниеносный обед, пробежка по достопримечательностям Ярославля, порою напоминающая слалом сквозь частокол уже успевших культурно отдохнуть семейств, пар и компаний - и снова ДК "Нефтяник".
Зал практически полон. На этот раз звонок собственноручно дает уже посвященный в тайны заветного пульта Владимир Борисович Фейертаг.
Поехали…

Концерт открывает самарская группа New A. Она только что сменила состав, причем сменился ключевой участник - гитаристу Олегу Примаку, который был едва ли не вдвое старше остальных участников, на смену пришел молодой гитарист Михаил Павельев. Авторы слышали New A вроде бы совсем недавно - в середине декабря в Москве на семилетии "Джаз.Ру" - но теперь это как будто новый коллектив. Ушла куда-то зубодробительная (и часто утомительная) агрессия, появилась некоторая задумчивость, чтобы не сказать элегичность, при этом сохранилась доступность изложения и, так сказать, общее молодежное качество - ну, то, из-за чего нас так и подмывает назвать New A "джем-бэнд для российской молодежи". Возможно, им бы даже не помешало, когда маятник замены ключевого музыканта успокоится, набрать чуть больше экспрессии.
Второе отделение - Сергей Манукян (клавишные, вокал) и архангелогородский барабанщик Олег Юданов. Манукяна со сломанной ногой, завернутой поверх гипса в трогательную синюю бахилку, долго выводят и усаживают на сцене. Только что утомленное дорогой и болью, его лицо тут же расплывается в солнечной улыбке. "What a Wonderful World" - любит Сергей Владимирович ею начинать концерты... Вокальная импровизация Манукяна звучит по-инструменталистски - в смысле, построение фраз вполне инструментально. Зал взят мгновенно. К залу надо знать подход, и Манукян его знает. Много говорит с народом, рассказывает, как ему приятно. Олег Юданов при этом ничего сверхъестественного не делает, просто аккомпанирует - именно столько и именно так, как и сколько это нужно. Становится жаль, что они, мягко говоря, нечасто играют вместе.

Оркестр Олега Лундстрема. Сам Олег Леонидович давно уже с оркестром не ездит (ему скоро 89), руководит оркестром сейчас Георгий Гаранян, но и он не так часто выезжает с коллективом; дирижирует оркестром Владислав Кадерский, давний и надежный помощник Лундстрема.
Программа совершенно необычна - особенно для оркестра Лундстрема, в последние годы играющего главным образом развлекательные программы. Она посвящена творчеству Джона Колтрейна! Днем на пресс-конференции Кадерский рассказал, что программа состоит как из "фирменных", американских аранжировок, так и из специально для нее написанных аранжировок ведущего биг-бэндового аранжировщика постсоветского пространства, рижанина Виталия Долгова.
Несколько композиций самого Колтрейна, потом блюз Мингуса, "Take the Coltrane" Дюка Эллингтона, "Mr. P.C."…. Непростое дело - играть Колтрейна оркестром! "Наима", "Гигантские шаги"… Манеру Колтрейна, головокружительный поток нот удачно воспроизводит Сергей Головня, хотя яркие соло выходят играть и другие солисты - трубачи Арзу Гуссейнов и "верхолаз" Анатолий Васин, саксофонист Иван Волков...

***

Вечер. Потемки. ПАЗик. Гостиница. Ужин.
Ярославский джазовый центр. На сцене состав Jeeper’s Swingers из Рыбинска. Звучат композиции Скофилда, Керна, Монка… Постепенно зал наполняется молодыми музыкантами из лундстремовского оркестра. И грянул джем…

***

Понедельник, 14 марта. Очень раннее утро. Вокзал. В предрассветной сумеречной дымке платформы блуждают зябкие фигуры с характерными кофрами - оркестр Лундстрема. Очень хочется уже попасть внутрь теплого экспресса. На Москву, граждане. Нам - на Москву, а фестивалю идти еще неделю. Зарубка на память: чтобы вернуться, нужно сначала уехать. До свидания, Ярославль.

Анна Филипьева,
Кирилл Мошков

Ефим Барбан,
Лондон

Михаил Митропольский, пограничник
с российско-украинской границы