Для начала вопрос самоопределения - кто вы?
 - В первую очередь, конечно, я саксофонист. Ничего необычного я не скажу. Весь мой распорядок дня, система занятий посвящены именно этому. Мое мироощущение и вся моя жизнь зависят от этого факта. Да, я композитор, автор многочисленных инструментальных и литературно-музыкальных полутеатральных постановок. Но в первую очередь я считаю себя саксофонистом, и без этого жить не могу никак.
Хотя, если бы у меня стояла задача написать произведение для симфонического оркестра или поставить что-то в театре, но при этом я не был бы задействован как саксофонист, или музыка была бы не том жанре, в котором я преимущественно работаю, способы донесения идей моих произведений до зрителя остались бы теми же. И ничего страшного в этом нет.
У меня, кстати, есть идея поставить что-то в театре - я последнее время серьезно этим увлекаюсь. И музыку для симфонического оркестра давно хотел бы написать, но сейчас возможности для этого просто нет. Упирается все в финансовые проблемы, в отсутствие репетиционной базы для этого. Да и заинтересованности со стороны людей, которым это может быть интересно, что-то не видно.
Существует ли в вашем творчестве сквозная идея?
- Да, конечно. Во многих моих произведениях прослеживается общая идея. Это, как бы банально это ни звучало, в первую очередь победа добра над злом. На самом деле было бы правильнее брать отдельные произведения и их рассматривать. В частности, у меня есть произведение, которое называется "Антигерой не нашего времени". Я использовал в нем стихи многих поэтов, а также прозу Булгакова, Достоевского и многих других. Я выбрал, на мой взгляд, самых сильных представителей своих эпох, таких как Лермонтов, Пушкин, Есенин, Высоцкий, Тальков, и о каждом из них говорят их стихи. Я отобрал по 5-6 наиболее сильных стихотворений каждого этих авторов, говорящих о патриотизме, о любви, рассказывающих о них самих, об их стремлениях, делах, показывающих всю глубину их таланта. Многие из этих стихов, кстати, стали пророчествами, в частности стихотворение Лермонтова:
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет.
Сюжет развивается постепенно и доходит от пушкинских дней до нашего времени. При этом в произведении рассказывается не только о той или иной эпохе, но своеобразной параллельной сюжетной линией рассказывается и об истории всей Руси. При этом музыка играет там самую активную роль - она является не только подмогой, поддержкой, но и отображает исторические события, происходившие на рубеже XIX-XX в.в.
Последнее наше выступление, прошедшее 10 июня в "Доме", посвящено репрессированным поэтам. Это был первый наш концерт на подобную тему.
Есть такая книга, составитель - Николай Домовитов, называется "Зона". В ней представлены стихи Клюева, Мандельштама, Смолякова, Милосердова - очень многих наших репрессированных поэтов. В качестве главного героя я выбрал такого человека, как Виктор Боков. Он и сейчас жив, ему около 80 лет, по-моему, он ни с кем сейчас уже не общается. Стихи, написанные им в заключении, показывают силу духа не только поэта, но и вообще всех людей, которые там были. Для меня всегда являлся примером в этом отношении главный герой романа Солженицына "В круге первом", такой человек по фамилии Нержин. По сюжету ему, ученому, находящемуся в заключении и, работающему в некой шарашке над государственными заказами, предлагали за определенное дело выйти досрочно и еще что-то; а он ради своей идеи, ради того, чтобы не отступать от своего "я", отказывался, хотя на воле жена ждала его целых 10 лет. И, собственно, я пытаюсь передать именно это настроение, как я его себе представляю.
Есть такой проект, который мы недавно играли... Вообще, я не люблю слово "проект". Музыкальный спектакль - так я это все называю. Так вот, был такой музыкальные спектакль, который мы играли в "Доме", и назывался он "Завтра революция". Это тоже произведение крупной формы, тоже с использованием параллельного развития. В частности, показана жизнь разных людей, их переживания, стремления за день до революции; и все это сопровождается монологами из романа Дени Дидро "Племянник Рамо". Главный герой этой книги - человек одновременно и возвышенный, и низкий. Например, он мог петь красивым басом и при этом какие-то непристойные движения делать... В общем, этим проектом я пытался изобразить взгляд из прошлого на последствия этой самой революции.
Есть произведение на и мои стихи. Называется оно "Жил когда-то гений". Это музыкальный спектакль о раздвоении личности или сумасшествии человека, который не знает, как ему найти выход из сложившейся ситуации. Я представляю себе, что действие происходит где-то 80-е годы прошлого столетия.
Кроме того, скоро должен выйти диск на лейбле "Восточный ветер". Там прозвучит одна из первых моих работ, написанных в подобном ключе, на стихи Владимира Маяковского, а именно по поэме "Люблю". Записана композиция была довольно-таки давно, в 2002 году, но вот выходит в свет только сейчас. В принципе мне сейчас уже не очень нравится то, что я там делал - все-таки с тех пор прошло много времени, но это определенный этап, это моя история.
Еще есть произведение на стихи Есенина по поэме "Черный человек". Как-то мы выступали в "Доме" с программой "Дайте Родину мою". Ну, тема творчества Есенина это, конечно, прежде всего, боль за родину, за то, что происходило тогда. Ведь он даже хотел написать "третий завет". Как раз это было в 17-м году. И в "Антигерое не нашего времени" я использовал его поэму, как раз ту, которую он в этом стремлении написал.
Вообще Есенин наряду с Высоцким - один из самых моих любимых поэтов.
Еще у меня существует произведение на стихи Виктора Цоя. Вообще я считаю, что со смертью Цоя, Талькова сейчас не осталось светлых поэтов. Хотя на самом деле даже не важно, в каком они жанре работали, в каком виде они преподносили себя. Они просто были очень светлыми личностями.
Проект на стихи Цоя называется "Романс, или группа крови". У Цоя есть рассказ, который называется "Романс". Это фантастический рассказ о человеке, который себя ищет, который ищет свою любовь, свое предназначение в этом мире. Проанализировав творчество Цоя, я понял, что у него тоже все это есть и передается им в песнях.
Кроме того, есть такая театральная постановка по рассказу Михаила Булгакова "Морфий". Я играю в ней главную роль - наркомана. Он врач, у него ужасные боли в сердце из-за того, что его бросила оперная певица, его любовь. Не найдя другого способа справиться с этими болями, он начинает колоть себе морфий и в итоге кончает жизнь самоубийством. Как раз это все происходит во время революции 1917 года - это параллельные взаимосвязанные сюжетные линии. Проводится параллель с жизнью Булгакова, которого играет мой отец. В спектакле звучат записки Булгакова к Сталину с просьбой выпустить его за границу, поскольку он не может здесь больше жить, не может заниматься творчеством, потому что очень болен. Вот такая музыкальная постановка.
Как вы пришли к идеям, составляющим сегодня основу вашего творчества?
 - Это тема довольно сложная. Вообще, я считаю, мне повезло с педагогами, на самом деле. Вначале я занимался в музыкальной школе по классу фортепиано, потом в духовом оркестре. Как-то попал в Класс-Центр к Сергею Казарновскому. Там был прекраснейший педагог, который и обучил меня азам игры на саксофоне - это Эрнест Барашвили, бывший солист оркестра Утесова. В Класс-Центре был оркестр под управлением Юрия Чугунова и некий такой молодежный театр. Сергей Казарновский ставил какие-то спектакли в Театре Юного Зрителя с участием оркестра. Это было лет десять назад. Я тогда задумался, почему бы и мне не попробовать что-то такое сделать, тем более я тогда был восхищен постановкой Казарновского под названием "В джазе только де...". В ней он использовал оркестр не только в прямом его назначении, как аккомпанирующий состав, - музыканты были задействованы как актеры в какой-то степени.
Потом я из этого вырос, поступил в училище (Государственное музыкальное училище эстрадного и джазового искусства, так называемая "Ордынка" - ред.), занимался с таким педагогом, известным саксофонистом Сергеем Резанцевым, поступил в Академию (Российская Академия Музыки им. Гнесиных - ред.) к Александру Осейчуку. Далее были победы на различных музыкальных конкурсах, в том числе на Рижском конкурсе, где я занял первое место. Как раз на этом конкурсе я познакомился с молодыми литовскими музыкантами - учениками Владимира Чекасина и Пятраса Вишняускаса. То, что они делали, не то чтобы открыло мне глаза на что-то, скорее это позволило мне лишний раз удостовериться в том, что все это возможно. Возможно играть не только традиционную музыку. То, что там происходило, было хоть каким-то глотком свободы по сравнению с тем, что творилось здесь, в Москве.
Потом я приехал в Москву, и так получилось, что мне позвонил Владимир Чекасин, и после этого звонка я стал участвовать в его проектах, что в третий раз подтвердило то, что я могу заниматься чем-то, кроме как играть стандарты в классе профессора Осейчука.
С тех пор я искал различные средства выражения. Сейчас, например, я разрабатываю свою концепцию не только музыкальной композиции, но и постановочной части, в которой должны стираться рамки декламации, актерской игры и музыкального отображения.
Но, кстати, традиционную музыку я и до сих пор играю. У меня есть целая программа с моими композициями, и мы гастролируем с нею.
В некоторых ваших композициях звучит рэп. Вы пытаетесь таким образом заслужить популярность у молодых слушателей, или же в вашем понимании рэп обладает какими-то специфическими выразительными средствами, присущими исключительно ему?
- Вообще любой стиль, который я использую, служит чему-то конкретному, выражению чего-то. Допустим, чтобы показать время, определенную эпоху, какой-то эмоциональный эффект и прочее. Ну, допустим, в музыкальном спектакле, посвященном творчеству Владимира Высоцкого, который называется "Спасите наши души", рэп используется вполне в определенных целях. Это такой взгляд из нашего времени на 30-40 лет назад, когда был жив Высоцкий. Это попытка подчеркнуть, актуальность его поэзии. А с другой стороны, рэп является частью формы, что я считаю очень важным. Но это делается ни в коем случае не для привлечения молодежи или еще кого-то под мои знамена. Это просто как один из стилей данной композиции.
Вы предпочитаете произведения крупной формы?
- Те идеи, которые я хочу донести до слушателя, требуют крупной формы. Да и вообще мне нравится крупная форма: нравится работать, развивать действие, долго размышлять, приводить все к какому-то это финалу - или, напротив, оставлять финал открытым. Мне это действительно нравится, я чувствую к этому тяготение, хотя у меня много и традиционной инструментальной музыки. Вообще я не стал бы на самом деле разделять на две части - вот здесь авангард (слово "авангард" я не очень люблю) или фри-джаз, а вот здесь, с другой стороны, традиционная музыка. Нет.
В традиционной музыке тоже существует много канонов, нужно их в какой-то определенный промежуток времени интересно и органично обыграть. Что касается моей "другой" музыки, то там тоже очень много законов, и те музыканты, которые со мной когда-либо играли, это подтвердят.
Форма, конечно, имеет значение - малая или крупная, но самовыражение и донесение идеи должно быть органично в любом случае.
Какие цели вы преследуете в своем творчестве? К чему вы стремитесь?
- Я стремлюсь к тому, чтобы меня понимали. Для этого мне нужно выступать, чтобы публика приходила на мои концерты, чтобы этих концертов было гораздо больше, чем сейчас...
Хочу, чтобы меня понимали... У меня не стоит задача сделать так, чтобы прямо толпы людей бегали за мной. Но ведь 10-15 человек на концерте в "Доме" - это очень мало. Правда, если после концерта два-три человека ко мне подойдет и, глядя в глаза, скажет: "Спасибо, мы вас поняли. Спасибо вам большое, мы обязательно придем в следующий раз", я считаю это удачей. Даже если один человек поймет - это очень хорошо.
Правда, очень многие люди из музыкального мира бросают в меня камни, какие-то палки в колеса ставят...
Доводилось слышать обвинения в профанации?
- Ну, конечно. В первую очередь от своего учителя, профессора Осейчука, который нелицеприятно выражается в мой адрес. У нас существует проблема с репетиционной базой. Когда же я прихожу по этому поводу в Академию, он говорит мне: "Пошел вон", и всякие подобные вещи. Хотя, когда мы заканчивали Гнесинскую Академию, на выпускном экзамене нам наш декан Игорь Михайлович Бриль говорил, что все будут только рады, если мы будем приходить к ним со своими проблемами, потребностями. Собственно, Игорь Михайлович действительно очень мне помогает.
Очень обидно, конечно, слышать подобные вещи от близких людей.
Многие музыканты предавали меня. Тем более ценны те, которые сейчас со мной вместе - Евгений Аноев, Дмитрий Братухин (пианист, который из Питера специально приезжает на мои концерты), Владимир Смирнов, Александр Любарский, Наталья Блинова. Я знаю, что они будут идти со мной до конца. Они могут отыграть и абсолютно бесплатно концерт. Даже вопросов таких не встает. Какие-то интересы мелкие ими не преследуются абсолютно. Дмитрий Ухов, покойный Николай Дмитриев, покойный Юрий Саульский - они мне очень помогли. Ухов и сейчас помогает, вот очередную аннотацию к диску написал, который должен выйти. Но со временем таких людей вокруг меня становится все меньше и меньше.
Существует много команд, которые действительно занимаются профанацией, которые просто нечистоплотны в этом деле. Может быть, от дурости или безысходности какой-то занимаются этим. Они вроде бы соединяют какие-то средства самовыражения, выступают в неприличных видах на сцене... в общем, много дурного происходит действительно, и поэтому у людей, которые оценивают их и меня, много сомнений... У людей вообще много страхов, поэтому грань восприятия очень тонка. Сложно человеку - мне кажется, современному особенно -определиться и понять, где есть искусство, а где нет. В своих композициях я себе полностью верен и знаю, что они отвечают этическим и эстетическим требованиям.
Мне доводилось слышать, что среди музыкантов у вас репутация "пробивного" человека.
- Тут, наверное, имеется в виду то, что я для своих целей, идей и задумок могу собирать вокруг себя музыкантов, различных исполнителей, актеров, к тому же абсолютно разноплановых. Со мной сотрудничают и оперные певицы, и актеры, в частности студенты ГИТИСа, и рэпперы те же. Им это нравится, они видят в этом что-то. Им интересно узнавать что-то новое. Конечно, многие говорят, что я нестандартен, играю нестандартную музыку, авангард. Вообще у нас любят навешивать ярлыки. Но я для себя очень стандартен. То, что я делаю - это внутри меня, это моя жизнь, и я не могу понять, как этого не делать. Это все равно будет из меня пробиваться.
Чем вы не довольны в отношении вашей творческой активности? Хотели бы что-то изменить?
- Мне хотелось бы больше репетировать, но возможностей пока для этого нет. Многие проекты собираются буквально за один-два дня. Вот сейчас я иду на репетицию и не знаю, состоится она или нет. Не знаю, будет ли класс, или придется репетировать в коридоре. Неутешительный факт. И, конечно, меня очень расстраивает отсутствие у многих музыкантов мотивации и, может быть, даже желания... Бывает, я в людях ошибаюсь. Порой из-за этого приходится даже концерты отменять, просто потому, что не тот человек.
Но вообще у меня большая программа аранжировок различных стандартов и своих композиций. Я продолжаю играть, выступать на фестивалях. Недавно выступали в Ярославле, прошел концерт в "Доме". В октябре собираемся отмечать пятилетие "Круглого бэнда", и скорее всего - совместим это мероприятие с презентацией нашего второго диска. Мои литературно-музыкальные проекты и традиционная инструментальная музыка как единое целое работают во имя общей идеи. Жизнь продолжается... все нормально.
 беседовала
Анна Филипьева
|
