Новокузнецкий
джаз-фестиваль называется "Джаз у старой
крепости", по старинному казачьему острогу,
находящемуся в Новокузнецке, но при всем своем
романтизме название это слабо отражает
действительную среду проведения фестиваля.
Главное в Новокузнецке все-таки не старая
крепость (хотя ее и отреставрировали в этом году,
как картинку - см. обложку фестивального буклета).
Главное - это Большая Тяжелая Индустрия, в
особенности - металлургический комбинат. Он
буквально царит над городом, окруженным кольцом
холмов. Дымы и пары комбината видны (и обоняются)
отовсюду, а ночью над печами устрашающе горят
газы - идет плавка. Под стать своему
градообразующему предприятию и город,
мрачноватый, словно затаившийся среди
бесконечной сибирской зимы. Возможно, летом он
выглядит веселее - начинает доминировать
замечательная природа, окружающая его - но зимой
(там все еще зима) Новокузнецк не радует глаз.
Зато там есть джаз-клуб "Геликон", который
возглавляет пианист Анатолий Берестов, человек
невероятной энергии и пробивной способности. Вот
уже почти полтора десятилетия он умудряется
проводить в Новокузнецке отличный фестиваль, на
котором играют первоклассные музыканты, а самое
главное - на который приходит первоклассная,
чуткая, отлично понимающая и знающая джаз
публика.
Фестиваль начался 22 апреля, и как раз в ночь на
город пал последний снег, заставив летевших из
Москвы музыкантов просидеть пять часов в
аэропорту Кемерово в ожидании летной погоды.
Впрочем, все в конце концов долетели, и фестиваль
открылся.
Обычно мы рассказываем о фестивалях по
хронологии - кто играл за кем; сегодня же хотелось
бы сделать по-другому. Расскажем о музыкантах, о
тех, кто запомнился.
Новокузнецкий джаз, помимо в меру
самодеятельного диксиленда и вокального квартета, был
представлен самим Анатолием Берестовым и
вокалисткой Ольгой Юшковой. Не будет
преувеличением сказать, что Ольга - детище
Берестова: он ее вытащил из кабака, где она пять
лет пела попсу, заставил выучить массу джазовых
стандартов, привлек к регулярным выступлениям в
клубе - и, надо сказать, не безрезультатно. Уже
сейчас у Ольги Юшковой заметно вполне
оформившееся джазовое чувство, вокальная
техника и вокальные данные впечатляют, остается
только джазовый опыт, знание приемов и
индивидуальных стилей разных джазовых певиц. Это
все может дать только опыт, так что Ольга
собирается попробовать свои силы в Москве, где
джазовая жизнь побурнее и работы для джазовых
людей побольше.
Не слишком далеко от Новокузнецка - признанная
джазовая столица Сибири, Новосибирск. Тамошние
музыканты рассказывают, что Новосибирск - центр
притяжения сибирских и дальневосточных
джазменов. Многие новосибирцы, набравшиеся
опыта, перебираются дальше на запад - вот,
например, пианист Евгений Серебренников теперь в
Краснодаре, играет в биг-бэнде у Георгия
Гараняна. Но на смену им в Новосибирск приезжают
все новые и новые музыканты. Например, сейчас
переезжает в Новосибирск отличный иркутский
барабанщик Сергей Кушилкин. На фестивальной
сцене он появлялся несколько раз, и первым было
его выступление с квинтетом новосибирского
бас-гитариста Олега Петрикова.
Раньше я был знаком с игрой Олега только по
немногочисленным записям, в том числе по альбому
"Ортодокс" новосибирского "Романтик
Джаз-квартета", выпущенному два года назад
новосибирским лейблом "Ермателль". Записи
впечатляли, но еще больше впечатлил проект
живьем. Олег Петриков, безусловно, лучший
бас-гитарист восточнее Урала, да и на фоне
столичных звезд он вполне попадает не то что в
пятерку - в тройку лучших в стране. Уникальная
скоростная техника игры плюс тонкое чувство
стиля и гармонии - основа его мастерства, и очень
жаль, что экономическая ситуация и отсутствие
заинтересованности московских продюсеров пока
не позволили показать это мастерство в Москве.
Столь же сильно впечатлил молодой пианист
Алексей Подымкин, а Андрей Турыгин (сопрано- и
альт-саксофоны) вызвал живейшую радость: и в
Москве немного найдется саксофонистов, умеющих
играть таким певучим современным звуком столь
изысканно! Еще один участник квинтета -
перкуссионист Александр Ржаницын, сын
известного новосибирского бас-гитариста и
вокалиста "Петруччо" Ржаницына. Ансамбль
играет музыку модную, в целом попадающую под
категорию "фьюжн", но далекую от сладостного
однообразия коммерческого smooth jazz'а. Это сложное,
композиторски и исполнительски нелегкое
полотно, полное динамических перепадов и
неожиданных аранжировочных и ритмических
решений, и сыграно все это на столь высоком
уровне, что этот ансамбль мог бы стать украшением
любого московского и даже европейского
фестиваля. Только надо спешить, пианист Подымкин
собирается ехать учиться в Беркли, а с его
данными он вряд ли захочет потом возвращаться
назад...
Еще один новосибирский ансамбль - квартет
тенор-саксофониста  Владимира
Тимофеева. Раньше я знал Владимира всего по одной
записи, альбому "Натали", записанному
технологически очень странно, но показывавшего
Тимофеева как мастера красивой, мелодически
яркой, лирической игры, в которой много и от Бена
Уэбстера, и от современного авангарда. Это
впечатление только усилилось от живого
выступления Владимира. Он не следует модной
гиперэкспрессии, которую вслед за Игорем
Бутманом сейчас многие пытаются играть, в
основном - не умея этого делать и не желая
научиться хотя бы у того же Бутмана. У Тимофеева
свой путь, развитие его импровизаций следует его
собственным мыслям, а не выдернуто с чьих-то
альбомов. Его импровизаторский язык не поражает
изобилием разнообразных приемов: он просто
рассказывает историю, разворачивая ее
драматургически и композиционно, а не разыгрывая
в лицах с ужимками и прыжками. И если на
динамическом пике соло его саксофон начинает
кричать, то это не потому, что так делал модный
американский саксофонист на последнем своем
альбоме, а потому, что музыкант испытывает
потребность в этом крике и ощущает его
композиционную оправданность... Игру Владимира
интересно оттеняет пианист Роман Столяр. Джаз -
только одно из полей приложения его безусловного
таланта: он композитор, пишет современную
камерную и академическую музыку, да еще и
работает заведующим музыкальной частью
новосибирского театра-студии "Смайл".
Помимо необычной игры, изобилующей
выразительными паузами и непривычными цепочками
аккордов, Столяр привлекает внимание аудитории и
сам по себе: черноволосый, горбоносый (немного
похож на актера Михаила Казакова-младшего), он за
роялем устраивает целое шоу, мимически и
пластически реагируя на игру партнеров. Два
других участника этого яркого квартета -
контрабасист Рашид Гаджиев и огромного роста
богатырь-барабанщик Владимир Лещинский.
На фестивале были интересно представлены страны
бывшего СССР. На меня огромное впечатление
произвел "Прибалтийский дуэт" - пианист Александр Смирнов из
Риги и контрабасист Владимир Родионов из
Калининграда (который Кенигсберг). Смирнов в
советские времена работал в Риге грузчиком,
параллельно занимаясь джазовым фортепиано (в
частности, он много лет аккомпанировал певице
Ольге Пирагс). Потом пришла независимость,
джазовая жизнь в Риге стала чахнуть (Александр
говорит, что из всех прежних звезд латвийского
джаза один только Раймондс Раубишко сохранил
прежний высокий уровень и играет только джаз). В
судьбе же Смирнова независимость Латвии сыграла
странную роль: не став гражданином (напомним, в
Латвии существует разделение на граждан-латышей
и неграждан-русских), он стал вторым дирижером
оркестра Раймонда Паулса и играет на фортепиано
в пиано-баре организованного Паулсом в Риге
Музыкального центра... Еще страннее судьба
партнера Саши - Владимира Родионова. Вообще-то он
бас-гитарист. Много лет боролся с демоном
алкоголизма - и спустя целых четырнадцать лет
победил, оставив на поле боя здоровье и поседев.
Взялся за контрабас и довольно быстро его освоил.
А со Смирновым репетирует главным образом по
переписке: тот присылает ему кассеты со своими
импровизациями, и Володя играет с этими
кассетами дуэтом. На фестивале, впрочем,
невозможно было сказать, что этот человек
впервые играет на контрабасе перед публикой. Его
"отвязная", ритмически свободная и легкая
игра с необычной по звучанию "атакой"
интересно переплеталась со сложными, временами
"завернутыми" фортепианными структурами
Смирнова, которые вызывали в памяти то Монка, то
Стравинского. Игра дуэта не поражает, она для
этого слишком прозрачна и воздушна, но это,
безусловно, очень интересно и заслуживает
обязательно быть показанным в Москве.
 Еще один гость из бывшей
братской республики - пианист из Баку Эльдар
Рзакули-Заде. Эльдар выступал вместо заявленной
в программе джаз-рок-группы "Синдикат", из
всего состава которой прилетел он один (двое из
троих остальных музыкантов заболели). Мне трудно
сказать, что собой представляет эта группа в
частности и азербайджанский джаз-рок вообще (я не
слышал единственного альбома этого коллектива,
вышедшего буквально несколько недель назад в
Германии). Но то, что сыграл на фестивале Эльдар -
очень впечатляет. Это спонтанные композиции,
основанные на мугамах, традиционных
ритмо-гармонических структурах азербайджанской
музыки. Эльдар демонстрирует отличное владение
динамическим диапазоном фортепиано и тонкое
импровизационное мышление, позволяющее ему в
структуры мугама включать сложные европейские
гармонические последовательности, которые
вызывают в памяти игру покойного Мишеля
Петруччиани. Рзакули-Заде идет тем же путем, по
которому два с половиной десятилетия назад
прошел его великий соотечественник, один из
самых интересных пианистов тогда еще советского
джаза - Вагиф Мустафа-Заде. Однако отличия очень
заметны, и у Эльдара, безусловно, свой
собственный голос. Тем не менее от наследия
Вагифа он никоим образом не открещивается и даже
исполнил на фестивале одну поистине волшебную
пьесу своего великого предшественника - " Март
месяц ".
Москву на фестивале представляли Александр
(тенор-саксофон) и Дмитрий (сопрано-саксофон)
Брили. Без своего легендарного папы они жахнули
(другого слова не подберу) агрессивную, громкую и
сложную программу из вещей Рахсаана Роланда
Керка, Стива Суоллоу и других подобных людей,
порадовав кузнецких любителей джаза длинными,
быстрыми, эмоциональными (чтобы не сказать -
истерическими) соло. Их приятно оттеняли молодой
московский пианист-гнесинец Антон Баронин,
игравший сложно, нешаблонно и хитроумно,
надежный контрабасист Евгений Онищенко и
любимец московской публики, барабанщик Дмитрий
Севастьянов, создавший большую часть
энергетического наполнения этого состава и
опять-таки изрядно развлекший публику своими
по-рокерски мощными соло. Надеюсь,
это только начало знакомства новокузнецкой
публики с поколением молодых московских
джазменов, которое отнюдь не исчерпывается
братьями Бриль и уже давно заслуживает более
широкой известности в масштабах страны.
Был представлен и Петербург, причем для меня
именно питерские участники оказались наиболее
интересными в творческом плане. Еще бы, ведь это
был дуэт трубача Вячеслава Гайворонского и
аккордеонистки  Эвелины Петровой! Мне
показалось, что кузнецкую публику, при всей ее
продвинутости, дуэт несколько напугал (хотя им
аплодировали отнюдь не из одной только
вежливости). Это естественно: новая
импровизационная музыка, тем более - не связанная
напрямую с кондовым фри-джазом, не имеет широкой
аудитории даже в столицах, но там по крайней мере
ее можно услышать и "продвинутая" публика
давно сформировала к ней свое отношение. Здесь же
подобная музыка - пока экзотика. Следить за
музыкальной мыслью, построенной на непривычных
последовательностях, тонкой и тончайшей
сонористике, открытой (для непривычной публики -
временами даже чересчур открытой)
эмоциональности, смешении самых разных
музыкальных языков при доминировании все-таки
фразеологии и идиоматике именно джаза - трудно,
но эта работа стоит затраченных на нее усилий.
Тем более когда обнаруживаешь, что этот дуэт - на
самом деле трио: в нем сотрудничают три голоса -
труба Гайворонского, аккордеон Лины Петровой и
вокал Лины Петровой, от аккордеона совсем почти
независимый.
Я не стану подробно рассказывать здесь об этом
проекте, Вячеслав Гайворонский дал мне
исчерпывающее интервью почти обо всем, что
связано с деятельностью этого выдающегося
трубача, так что подробнее - там.
Пока же опишем еще два проекта - в отличие от
стран "ближнего
зарубежья", совсем иностранных. Первый
назывался в афише "Квартет Байрона Лэнда",
хотя фамилия лидера Лэндхэм. Молодой чернокожий
барабанщик, родом из Филадельфии, приехал с
квартетом, в составе которого - отличный (и
достаточно широко известный) филадельфийский
темнокожий пианист Сид Симмонс, белый
флегматичный контрабасист из Нью-Йорка Шоун
Макглойн и старший брат Байрона -
альт-саксофонист Роберт Лэндхэм. Роберт, по
признанию Байрона, был его первым учителем
музыки и остается его кумиром. Налысо бритый,
сухой и жилистый Роберт, живущий в Нью-Йорке,
внешне - полная противоположность полному
жизнерадостному филадельфийцу Байрону, однако
вместе они работают душа в душу и уже выпустили
совместный альбом. Квартет в целом - типичный
состав американского "третьего звена",
вполне по-ньюйоркски крепкий, абсолютно
профессиональный, с интересной и индивидуально
яркой игрой солистов, но мало кому известный.
Впрочем, музыканты по отдельности вполне
имениты. Байрон работал с известными органистами
- "Бразером" Джеком Макдаффом и "Папой"
Джои ДеФранческо, а также с многолетним
партнером "Папы" - вашингтонским гитаристом
Полом Болленбеком. То же, кстати, можно сказать и
о его брате (последняя его работа - участие в
записи альбома филадельфийской певицы Филлис
Хаймэн "Forever With You", 1998). Что же до Сида
Симмонса, то его карьера в грамзаписи началась
еще в 1972 г., а последние его значимые работы - с
Гровером Уошингтоном-мл. (1989) и Валерием
Пономаревым (1996, 1997). То, что играет этот квартет -
это музыка нынешних американских мэйнстримовых
джаз-клубов, то, что называется straight-ahead jazz, то, что
и составляет основное течение джаза на
современном этапе: отчасти хардбоп, отчасти
пост-боп, отчасти - от очень небольшой части, надо
признать - фанки. Мощно, красиво, блестяще, только
чуть скучновато.
Второй американский состав не был полностью
американским: в нем было только два американских
солиста. Один был тенор-саксофонист Тим Армакост.
35-летний рослый белый музыкант из Лос-Анджелоса
провел много лет в Европе, год - в Индии, в
совершенстве знает японский язык (изучал его в
Японии еще в студенческие годы), глубоко изучал
классическую гармонию - короче, достойный
музыкант. У него гладкий, слегка волнующийся
тембр, он играет длинные мелодические линии,
всячески обыгрывая базовую гармонию; его кумиры -
Колтрейн, Сонни Роллинз, Орнетт Коулмен, Хэнк
Мобли и Гэри Бартц. Могу предположить, что
первого и третьего он уважает больше как
источник идей, потому что в его игре почти не
слышно их влияния, зато Роллинз и особенно Мобли
слышны очень отчетливо. После многих лет
странствий Тим осел в Нью-Йорке всего два года
назад, так что его путь на большой нью-йоркской
джазовой сцене только начинается. Однако он уже
успел завоевать признание критиков, записал
альбом с выдающимся трубачом Томом Харреллом
("Live At Smalls", 1998) и вошел в состав ансамбля
трубача Валерия Пономарева. Как раз Пономарев и
был вторым (точнее, первым - по значимости)
американским солистом этого состава - с новой
дорогущей трубой, звучавшей чистым серебром, со
скоростными очередями сверхвысоких нот, которые
он извлекает без особого видимого усилия (разве
что краснеет чуть-чуть) и со своим традиционным
стилем, в котором навсегда отпечатался след
вершины его жизни, работы в Jazz Messengers Арта Блэйки в
конце 70-х. Слегка осовремененная стилистика Jazz
Messengers доминирует во всех его сольных работах, не
исключая и последнюю, 1997 года - "A Star For You", где
он играет вместе с саксофонистом Бобом Бергом.
Пономарев впервые посетил родину после своей
эмиграции в 1973 г. только в 1990-м, сыграл на
I Международном московском фестивале, а потом -
начиная с 1996 г. - стал приезжать почти ежегодно,
отправляясь в долгие турне, в которых Сибирь (и
Новокузнецк) - обязательная остановка. В
Новокузнецке Пономарева знают, любят, официантки
зовут его Валерь-Михалычем, молодые музыканты -
дядей Валерой, так что уж его-то приняли просто на
"ура". Его и Тима Армакоста сопровождали
Анатолий Берестов на фортепиано, Олег Петриков
на контрабасе и Сергей Кушилкин на барабанах;
Пономарев также вызвал на сцену саксофониста
Владимира Тимофеева, чтобы сыграть с ним одну
вещь.
 Затем к составу присоединилась еще одна -
последняя - американская солистка, вокалистка
Дженн Паркер. Почтенная, опытная дама (она на
профессиональной сцене с 1976 года, при этом у нее
есть 25-летняя дочь) в настоящее время - резидент
известного нью-йоркского клуба Sweet Basil (она поет
там каждый понедельник). На фестивале ей
аккомпанировал практически этот же состав,
только вместо Берестова был новосибирский
пианист Алексей Подымкин, а Пономарев не играл.
Темнокожая дама, к вящему удовольствию
новокузнечан (если я правильно именую население
этого города), исполнила несколько стандартов
Эллингтона (ох уж, этот столетний юбилей!) - не Бог
весть как сильно, но вполне стильно, а главное -
фирменно. Впрочем, больше о ней и сказать нечего...
Таким был состав участников фестиваля. Было бы
несправедливо упомянуть о двух вечерних
джем-сейшнах - на второй и третий дни фестиваля: и
без того не слишком формальная, обстановка на них
была совсем семейной, а в зале, в котором
убирались ряды стульев и выставлялись столики,
народу было разве что чуть меньше, чем на
собственно концертах. Музыканты смешивались в
самых невообразимых составах, Слава
Гайворонский играл блюз с Анатолием Берестовым,
Пономарев - с Сашей Брилем, братья Лэндэм - с
новосибирцами... Пожалуй, по творческой атмосфере
это было не менее интересно, чем авторские
программы фестивальных концертов.
Мораль сей басни такова: мне удалось посетить,
может быть, не самый массовый, но безусловно один
из лучших джазовых фестивалей в России, и я
благодарю за эту возможность как его
организатора, Анатолия Берестова, так и
фестивальных спонсоров, в первую очередь фирму
"Фобос".
Кирилл Мошков
|
