Парадоксально, но факт: меломаны-нижегородцы, бросившиеся штурмовать филармонические кассы на предмет покупки билетов на фестиваль академической музыки, первым делом расхватали билеты на джазовый концерт, состоявшийся 2 июня (следующим аншлаговым концертом стало выступление "Солистов Москвы" под управлением Юрия Башмета). Наверное, "виной" тому стала магия имени Даниила Крамера, заявленного в афише - именно Крамера, потому что имя Дидье Локвуда, пусть и названного в той же афише "первой джазовой скрипкой мира", мало что говорило нижегородцам. Хотя в этом филармоническом сезоне Крамер уже исполнял фортепианный концерт Локвуда. Поэтому начнем наше знакомство с пресс-конференции.
Духовный сын легендарного Стефана Граппелли, выпускник Парижской консерватории, знаменитый исполнитель джаза и кельтской музыки, композитор, педагог, знаток восточных музыкальных культур и основатель одного из самых известных джазовых колледжей Европы Дидье Локвуд оказался обаятельным французским мужчиной средних лет, вдумчивым собеседником и достаточно романтичной личностью - в отличие от энергичного, афористически-стремительного Крамера.
Любопытно, что Дни Нидерландов были представлены огромным количеством опусов нидерландских композиторов, в День Германии прозвучит немецкая вокальная лирика, в День Великобритании - исключительно сочинения англичан, а в День Франции предлагается... джаз. Неужели джазовое искусство настолько репрезентативно для Франции?
Дидье Локвуд: Мне кажется, что джаз очень удачно отражает французский национальный дух. Дух свободы и революционности. Франция, кроме того, всегда принимала самых разных людей, на французской территории всегда жила смесь самых различных культур - как и джаз, который представляет собой культурное "убежище" для весьма контрастных порой явлений. И вообще, сейчас центр тяжести мирового джаза сместился в Западную Европу.
Даниил Крамер: Совершенно необязательно заковывать день чьей-либо национальной культуры в канонические жанрово-стилистические рамки. Это двести пятьдесят лет назад считалось, что, например, настоящие оперы могут делать только итальянцы. Пятьдесят или тридцать лет назад вопрос о том, правомерно ли представлять день русской, французской или какой там еще культуры джазом, был бы оправдан. Сейчас - нет: джаз во многих странах настолько ярок и самобытен, что стал представлять собой настоящие "национальные разновидности" джаза.
Дидье Локвуд: И, само собой, французский джазмен будет играть с "национальным акцентом".
Выступая вместе, чему вы научились друг у друга?
Даниил Крамер: Наш первый контакт с Дидье был для меня далеко не самым простым. Мы невероятно разные по своим музыкальным и жизненным воззрениям; Дидье более импровизационен, я склонен к тому, чтобы что-нибудь обдумать, срепетировать, записать и то, что записано - желательно выучить. Я играл со многими музыкантами, знающими джазовые законы и следующими им. Игра Дидье в этом смысле кардинально иная, и очень часто, начиная играть, мы не представляем, куда нас "повернет". В начале наших контактов я пытался эти повороты как-то регулировать, особенно когда приходилось выступать в ответственных программах, но Дидье всегда был категорически против. И со временем я принял его позицию... С другой стороны, мне кажется, что моя неуемная организованность на него тоже как-то повлияла.
Дидье Локвуд: Музыка - неповторима, каждое исполнение живет своей единственной уникальностью. Хотя и в многократном повторении одного и того же некоторые находят удовольствие. Но я считаю, что заучивание музыки - неестественно и подобно смерти для нее.
- Я очень много путешествовал по миру и счастлив, что вновь оказался в России (за плечами Дидье два года активных гастролей по российским городам. - М.П.). Несмотря на огромное количество трудностей, которые испытала ваша страна, я с изумлением вижу, что люди жадно тянутся к новым культурным впечатлениям, что они доброжелательны и гостеприимны. Русские - очень образованная, культурная нация, а мне всегда приятно играть для понимающей аудитории, - искренне подытожил музыкант.
Джаз. Самый разный
Как и было обещано, в программе вечера действительно звучал разнообразный джаз - спонтанные импровизации на блюзовую "сетку", "стандарты", авторские композиции и так далее. Представленный своим визави как "человек-оркестр, человек-звезда" Дидье Локвуд с первых же звуков продемонстрировал поистине оркестровые возможности своей скрипки - обыкновенной скрипки, к которой были подключены преобразователи звука (так называемые "примочки"). Их посредством (но в основном все же благодаря искуснейшему звукоизвлечению) скрипка посвистывала флейтой, "квакала" электрогитарой, пела саксофоном и выстукивала ритмы не хуже ударной установки, а посредством октавера удачно имитировала контрабас.
Затем Локвуд взял в руки шестиструнную электрическую скрипку, и пока он настраивался, не занятый делом Крамер комментировал: "Сейчас прозвучит одна из тех вещей, которые сделали Дидье невероятно, всемирно популярным. Этого номера ждут во всем мире". После чего скрипач остался на сцене один и начал свое соло. И тут, наверное, умный журналист должен бы скромно помолчать, потому что невозможно объяснить ни словами, ни стихами, что и как звучало в последующие двадцать минут...
Во-первых и в главных, при том, что Дидье Локвуд выступал как солист, звучание по большей части было ансамблевым - благодаря использованию тех же "примочек" и сэмплера, с помощью которых он в реальном времени записывал сопровождающие партитурные голоса. (Нечто подобное на нижегородской сцене проделывал Джей Ди Уолтер.). Но, во-вторых, это было именно соло, имеющее своим фундаментом весьма древний и уважаемый жанр скрипачей-солистов - рапсодию (с медленно-раздумчивым вступлением lassan и неистовой второй частью - пляской friska. Сходным образом устроен, например, "Чардаш" Монти). Внутри "плясового" раздела, пронизанного огненными румынскими интонациями, оказалась большая интермедия - с перестуком колес мчащегося поезда, с дыханием прибоя и криками чаек в большом порту, с quasi-генделевской "музыкой на воде", австралийским диджериду и тибетскими колоколами, чем Локвуд совершенно заворожил публику. После этого ошеломительно достоверного мелькания звуковых картин скрипач вновь вернулся к неистовым наигрышам... и вдруг спустился со сцены, прошел в зал и пошел куда-то по рядам, так что зрители чуть головы не свернули, пытаясь проследить его перемещения; и знаете, дай он малейший намек - и тысячный зал последовал бы за ним в любом направлении, как за известным крысоловом. Впрочем, товарищ из публики выскочил в проход перед скрипачом и начал отплясывать что-то народное... И вместе с тем то был все-таки джаз - пусть даже с сильным "постмодерновым" привкусом этники и "конкретной музыки".
После чего вышел слегка потрясенный Крамер, и сказал, что играть после этого еще что-либо - ужасно серьезное испытание. И сыграл "Whisper Not". И знаете, ничего...
Изобретательные виртуозы, достойные друг друга, еще немного поиграли всякие блюзы и стандарты, несколько раз выходили кланяться, а затем, уставшие и голодные, отправились в "Джем-Престиж" - по выражению Крамера, "получать удовольствие" - ужинать и общаться с музыкантами Там, высоко оценив прелести татарской кухни и послушав нижегородских джазменов, артисты, естественно, вновь вышли на сцену с джазовыми стандартами, и настолько воодушевили наших джазменов, что едва ли не до рассвета продолжался роскошный сейшн.
Спасибо Посольству Франции в России, Французскому культурному центру в Москве и "Альянс-Франсез Нижний Новгород". Этот концерт состоялся благодаря их поддержке.
 Мария Пантелеева
|
