Выпуск # 21
2004
|
| Moers Jazz Festival: много музыки, хорошей и разной |
|
Музыкальная жизнь Германии очень разнообразна - даже ближе к лету. За сравнительно короткий промежуток времени мне привелось захватить краешек андеграундного фестиваля импровизационной музыки, где в набитой под завязку комнате размером со школьный кинокласс (и столь же обшарпанной) люди, сидя на полу, предельно сосредоточенно внимают музыкантам, играющим "маленькие звуки"; услышать "живой" джаз на ортопедическом конгрессе - между выступлениями ответственных лиц, и далее под звон вилок на коллективном банкете; побывать на концерте современной классической музыки в просторном концертном зале одной из немецких радиовещательных корпораций; увидеть, как импровизируют музыканты академической закалки в маленьком театре на задворках пивного ресторана, послушать германо-китайское струнное трио в небольшой церкви возле кладбища...
Посреди этого многообразия случился фестиваль в Мерсе, который, собственно, и будет предметом рассмотрения. Мерс - это город на западе Германии, в получасе езды от Дуйсбурга. Город старый, но небольшой, с красивым и обширным парком. Часть этого парка ежегодно отдается на растерзание джазовому фестивалю, и случается подобное уже 33 года - так что фестиваль этот конечно моложе, чем, скажем, фестиваль в Монтре, но уже достаточно старый и заслуженный, и даже имеет свой звукозаписывающий лейбл, Moers Music, достаточно широко известный. В прежние времена фестиваль проходил под открытым небом: как гласит легенда, в 1979 году Сан Ра (Sun Ra) пришлось остановить дождь на время своего концерта. Теперь же главная площадка представляет собой большой цирковой шатер с множеством сидячих мест, полуовалом примыкающих к сцене, а там, где обычно у цирка арена, можно толпиться и слушать стоя, или танцевать. Дорожки парка превращаются в торговые улочки со множеством закусочных и лавочек, торгующих африканскими барабанами или экзотическими балахонами, купальниками и бусами. А зеленые лужайки покрываются сотнями палаток, в которых в течение нескольких дней живут потенциальные слушатели.
Потенциальные, потому что фестиваль в Мерсе - не просто музыкальный фестиваль, это праздник и для тех, кто просто любит посидеть ночью на свежем воздухе у костра, рядом с ящиком пива, побить в барабан и погорланить. Народные массы, собирающиеся в парке, очень цветисты. Это и хрестоматийные панки с "ирокезами" на головах, и семейные пары с детьми, и долговязые немецкие подростки, и широкоплечие африканцы, и миниатюрные азиаты. В толпе можно встретить и продюсеров разных других фестивалей (эти, конечно, живут в гостинице), и журналистов, и музыкантов. Так, в частности, встречен был московский валторнист Аркадий Шилклопер, живущий теперь в Германии и прибывший посмотреть на концерт Билла Бруфорда (Bill Bruford), поклонником которого он является со времен группы "Yes".
В этом году фестиваль длился четыре дня, два из которых пришлись на выходные, и день - на один из многочисленных немецких религиозных праздников. Количество праздного народа было столь велико, что по центральной "торговой улице" порою было просто не пройти. Те, кто хотели просто потусоваться, получили свою дозу удовольствий, возможно, так и не побывав ни на одном концерте (но и не заплатив ни цента за билеты). Напротив, тот, кто шел слушать музыку, могли делать это в более или менее благоприятной обстановке. Подобный способ организации, теоретически, мог бы быть хорошим и для фестивалей типа СКИФ, страдающих от обилия тусовщиков в зале. Сходство со СКИФом, конечно же, есть и в части фестивальной программы. Во-первых, так называемая "multikulti"-составляющая: выступили и португальские музыканты с более или менее традиционной программой, и кубинский биг-бэнд, и арабский оркестр, и духовой клезмер-бэнд с музыкантами из бывшей Югославии в составе, и африканские группы (выделенные организаторами в уже традиционную для фестиваля "ночь африканских плясок"). Во-вторых, некоторое количество знаменитостей, имеющих свои корни в роке: уже упомянутый Бруфорд, Фред Фриз (Fred Frith), Дэвид Томас (David Thomas, лидер группы "Pere Ubu")... Так что, похоже, экономика на многие фестивали накладывает один и тот же отпечаток. Нельзя сказать, что выше перечисленные концерты были плохими - совсем напротив.
В особенности достойным получилось выступление Фреда Фриза, в дуэте с известной глухой английской перкуссионисткой Эвелин Гленни (Evelyn Glennie). Эвелин Гленни, как утверждают, воспринимает звуковые вибрации всем телом, но если бы вы видели этот концерт, вы бы, вероятно, не поверили, что такую музыку может исполнять человек, совершенно лишенный обычного слуха.
Однако, фестиваль-то джазовый, поэтому, естественно, была и джаз-ориентированная программа, и лицом на афишах фестиваля был джазовый музыкант, чикагский саксофонист Марс Уильямс (Mars Williams). Он должен был привезти на фестиваль три своих проекта: мощный фанковый "Liquid Soul", с рэп-вокалистом по имени Dirty MF (оставляю вам интерпретацию сего имени) и всеми сопутствующими атрибутами; музыкальный цирк с клоунами, акробатами и ученой собакой Лолой; и, наконец, более близкий к фри-джазовому профилю самого Уильямса, но от этого не менее ритмичный и заводной "XmarsX", с гитаристом легендарной прото-панковой группы "MC5" Уэйном Крамером (Wayne Kramer) в составе.
Точнее, много славных людей было в составе этих групп, в том числе и чикагских фри-джазовых музыкантов, таких, например, как контрабасист Кент Кесслер (Kent Kessler) или ударник Макл Зирэн (Michael Zerang), но участие некоторых было скорее неожиданным. Так получилось, что проекты приехали, а Марса Уильямса сбила машина за несколько часов до вылета в Европу: его протащило по асфальту 15 метров, однако он остался жив, и на концерте "XmarsX" в последний день сыграл пару горячих соло (при том, что при аварии он сломал плечо, ключицу и несколько ребер). В остальных случаях Уильямса заменяли: в "Liquid Soul" - надежда кельнской импровизационной сцены саксофонист Франк Гратковски (Frank Gratkowski), а в цирке - чикагский виолончелист Фред Лонберг-Холм (Fred Lonberg-Holm), давний соратник Уильямса. В отличие от двух остальных проектов, цирк выступал не на основной сцене, а в помещении гимназии, находящейся на краю парка, по утрам - каждый день по два представления.
Здание гимназии было отведено под более "экспериментальные" вещи, кроме цирка там происходили джемы с участием квартета швейцарского тромбониста Нильса Вограма (Nils Wogram) и "гостей". В первый раз "гостили" члены группы "Topaz" американского виолончелиста Эрика Фридлендера (Erik Friedlander), их выступление на большой сцене в первый день удалось на славу. В другой раз это были Саинхо Намчылак, Нед Ротенберг (Ned Rothenberg) и некоторые музыканты из состава его "Double Band". В третий - французские музыканты из группы "Collectiv Slang" (чье выступление на большой сцене получилось довольно безликим). Так или иначе, эти джемы были, возможно, самым интересным на фестивале. Происходило все по одной и той же схеме, сначала пару заранее подготовленных композиций играл квартет Вограма, а затем музыканты (в том числе и "гости") разбивались на дуэты, трио, квартеты и т.д. и свободно импровизировали. Можно было увидеть, кто на что способен, и реально ощутить как делается (или не делается) музыка. Вограм - музыкант молодой, но набирающий известность - играл технично и красиво, но негибко. Как и члены его квартета - ритм-секция, в частности, была намного слабее "гостевых". (Справедливости ради, надо отметить, что на большой сцене и с подготовленным репертуаром Вограм и его товарищи выступили убедительно).
 Гости были разного калибра, и с разным опытом импровизации, одни держались "на уровне", другие задавали тон. Иногда музыка заходила в тупик, и порою даже в тупике кому-нибудь удавалось переломить ситуацию. Настоящим бойцом в этом смысле проявил себя Нед Ротенберг. В последний день фестиваля, однако, на его долю выпало еще большее испытание. Помимо гимназии и главного тента, устроители сделали еще одну площадку для выступлений сугубо импровизированных - относительно небольшую палатку, где музыка должна была исполняться в полной темноте в перерыве между номерами основной программы. К сожалению, темнота не означает тишины, а палатка была поблизости от главной сцены. И вот, когда настало время выступать Неду Ротенбергу в дуэте с японским перкуссионистом Ясухиро Йосигаки (Yasuhiro Yoshigaki), и Ротенберг начал с хрупкой импровизации на бамбуковой флейте, по соседству начал "разогреваться" духовой бэнд сербов. Я уверен, что многие бы в этой ситуации бы просто остановились. Но не таковы были Ротенберг и Йосигаки - они отыграли полчаса как бы в параллельном пространстве, слушая только друг друга и несуществующую тишину, и концерт получился весьма и весьма впечатляющим. Ротенберг, помимо Вограма и подразумеваемого но не присутствующего Уильямса, наиболее часто владел сценой: он также отыграл в квартете Саинхо (хотя мне лично из всего их выступления наиболее понравилась та часть, где квартет сократился до дуэта), а также со своим собственным секстетом "Double Band" - группой, уже не существующей по причине смерти второго саксофониста Томаса Чепина (Thomas Chapin), но собранной по случаю выхода на CD старой записи этого коллектива. В этот раз на духовых играл выдающийся нью-йоркский музыкант Марти Эрлик (Marty Ehrlich). Концерт этот был объективно одной из высших точек фестиваля: замечательные соло, сильная упругая и - неожиданно, в конце - лирическая музыка.
Еще одной такой точкой было выступление американского трио трубача Хью Рэгина (Hugh Ragin) с басистом Кентом Кесслером и барабанщиком Хамидом Дрейком (Hamid Drake). При простом составе инструментов и без особых выкрутасов эти люди просто делали абсолютно все, что хотели. Текучая версия "A Love Supreme", исполненная на этом концерте, многим бы пришлась по душе.
От некоторых групп, напротив, осталось впечатление, что они куда более убедительно выглядели бы в концертном зале или клубе. К примеру, упомянутый выше Йосигаки приехал в Мерс в составе "высокотехнологичной" японской группы "Rovo", оснащенной всем вплоть до видеопроекции - которая в пыльном шатре просто потерялась.
Подводя черту: в Мерсе было на что посмотреть. Правда, заметны и некоторые печальные тенденции, хотя они и не новы, и не сводятся лишь к фестивальной политике. В 70-х, когда фестиваль в Мерсе только появился, он был куда более радикальным в смысле программы. Там выступали группы, развивавшие музыкальный процесс своего времени. В наши дни поиски и эксперименты отошли на задний план, или переместились в другие сферы, и фестиваль служит своего рода "витриной" для уже состоявшихся музыкантов и сформировавшихся идей. Это следствие эволюции самого фестиваля, но это и следствие определенного, достаточно долговременного спада, потери интереса к свежим веяниям среди слушателей, прочно вовлеченных в коммерческий цикл. Однако, как мы знаем, за спадами время от времени следуют подъемы, и один из них, вероятно, уже не за горами.
 Саша Буров,
Мерс - Санкт-Петербург
специально для "Полного джаза"
|
|
| На первую
страницу номера |
|
