Случайно один молодой ленинградский пианист, исполняющий классическую музыку, был приглашен аккомпанировать начинающей певице и так увлекся творчеством, что 25 ноября 1932 г. у нее родился мальчик. Как потом выяснилось, это был я. Причем, то ли меня очень привлек рояль "Диедерикс Фререс", стоящий в нашей комнате, то ли я просто обсчитался (обычно у меня была тройка по математике), но, появившись на свет божий, я обнаружил, что сделал это на месяц раньше положенного для нормальных детей срока. Однако отступать было некуда, к тому же меня никто не предупредил, что, как правило, восьмимесячные младенцы не живут, хотя, возможно, это явление не касается любителей джаза. Нелады с математикой продолжались и дальше. Родителей у меня было всего двое, а национальностей оказалось шесть (может быть, и более). При этом русская кровь мирно сотрудничает со шведской, украинская (казацкая) с польской, а немецкая - с караимской (еврейской, что сразу видно, если поглядеть на мой нос). Я опускаю скучные подробности того, как меня безуспешно пытались научить играть на фортепиано по нотам, когда мне было 7 лет. Тут грянула Вторая Мировая война, и в 1943 г. эвакуация забросила нашу семью в Баку. Вот тогда- то я впервые познакомился с мелодиями джаза. Мне их напел приятель по лагерю (пионерскому) по фамилии Зубов. Это произвело на меня такое неизгладимое впечатление, что, вернувшись в Ленинград, я поступил в 6 класс музыкальной школы ВМФ, которая находилась недалеко от Синагоги. Но, когда выяснилось, что туба и большой барабан, на которых мне предложили учиться играть, почти одного роста со мной, у меня отпала всякая охота даже на них смотреть, а тем более их носить. С горя я за полгода изучил основы музыкальной грамоты и с успехом покинул вышеуказанное заведение, В школе я был неплохим лентяем, т.к. многие учебники прочитал еще в 4 года. Тем не менее, я мечтал стать как минимум Валерием Чкаловым, и в 1950 г. поступил в Ленинградскую спецшколу ВВС (8, 9, 10 кл.). И там однажды услышал и увидел, как один старшекурсник "лабал" буги-вуги. Я понял, что летать можно и сидя за пианино. В то время джаз в СССР считался "вражеской " музыкой, и джазовых нот нигде не было. Поэтому я запоминал услышанное и, придя, домой, пытался все это воспроизвести на рояле. Соседи по коммунальной квартире настолько глубоко оценили мое творчество, что единогласно присвоили мне титул "музыкальный (!) хулиган" и поспешили обрадовать этим "высоким званием" участкового милиционера, который не обратил на это внимания. Я так усердно подражал пианистам: Александру Цфасману и Борису Раклину, что от моих регтаймов спокойно лопались струны, чего не могла не заметить моя бедная мама. Вторая Мировая война привила мне , как и другим ленинградцам, любовь к Америке, которая осталась у меня и по сей день. Поэтому после смерти " вождя всех народов " Сталина в Ленинграде, как грибы после дождя, стали создаваться любительские" эстрадные" (слово "джаз" еще было крамольным ) танцевальные оркестры. В одном таком ансамбле завода "Красный Химик" ( до сих пор не знаю, почему он покраснел ) я заменил ушедшего пианиста. Но когда выяснилось, что мне надо было играть только УМ-ПА, УМ-ПА во всех произведениях, я понял, что надо создавать оркестр самому. Слушая по ночам (тайком от соседей ) джазовые передачи Великого и Неповторимого Уиллиса Коновера по радиоприемнику, я решил, что во-первых, надо начинать с основ, т.е. с традиционного джаза, во-вторых, это как раз и есть небольшая группа в 6-7 музыкантов, которая может оглушить публику, как большой оркестр. В-третьих, чем меньше участников, тем меньше они и мешают друг другу, а в-четвертых, все-таки их достаточно, чтобы компания не выглядела скучной и однообразной (по тембрам звучания ). Идеалом такого оркестра послужил ансамбль "Все Звезды" Луи Армстронга 1955-56гг., тем более, что в 1957 г. я сменил погоны технического офицера ВВС на приличный штатский костюм инженера на заводе, где первый раз в жизни составил джазовую радио-передачу о творчестве Великого, Легендарного" Сачмо". Первый собранный мною оркестр "Нью-Орлеан" состоял из 7 человек. Мы приехали на джазовый фестиваль в Тарту (Эстония), где выступили в одном из местных кафе, т.к. прибыли без предварительной заявки.
Затем состав несколько раз менялся, некоторые его музыканты вошли во вновь созданный коллектив"7 Диксилендовых Парней", впоследствии преобразованный в "Ленинградский Диксиленд". В 1960 г. по предложению ударника Валентина Колпашникова наш оркестр был назван" Доктор Джаз". Аргументы были такие: во-первых, на трубе играл врач-психоневропатолог Владимир Николаев, а во-вторых, имелась в виду известная джазовая композиция, где в тексте Доктор Джаз выступает в роли доктора от всех болезней. Я убедился на себе, что слушание желанного джаза поднимает не только умственный, но и физический тонус. Впоследствии Николаев покинул СССР, уехал искать счастье за рубежом, а его заменил другой трубач - Владимир Грибов. Впоследствии и Грибов ушел на профессиональную работу, а на смену ему пришел удивительный, яркий трубач Марк Альтшуллер, который явно ориентировался на игре Великого Луи Армстронга. К этому же времени мы обнаружили, что банджо не только дублирует (не всегда адекватно) пианиста, но и своим неутомимым щелканьем сковывает всю ритм-секцию, поэтому этот инструмент мы исключили из ансамбля, как бы "по сокращению штатов".
В 1962 г. "Доктор Джаз " на концерте в ЛЭТИ ухитрился выступить ярче многих других диксилендов, которые в Ленинграде росли, как грибы (их было более 16). В этом же году по инициативе известного скрипача Павла Нисмана была создана первая в Ленинграде народная (!) джазовая школа на базе ДК им. Володарского. Нисман стал ее директором, а наш оркестр - ее коллективным учеником. Классы фортепиано вели талантливые музыканты - мультиинструменталист Давид Голощекин и незаурядный музыкант Теймураз Кухолев. Им обоим я крайне благодарен за то, чему они меня обучали. Однако ноты до сих пор мне кажутся точечками и палочками, которые мешают импровизировать. Теперь моими кумирами стали гиганты джаза - Оскар Питерсон, Нат "Кинг" Коул, Эрролл Гарнер, Билли Кайл, Андрэ Прэвин, Каунт Бэйси, Арт Тэйтум.
В 1972 г. я покинул завод и из отъявленного дилетанта превратился в тарифицированного профессионала - пианиста диксиленда "Гамма Джаз" Ленинградской областной филармонии. Туда же пришел и Марк Альтшуллер. За два года мы объездили почти все города СССР. Немного потели при +55 С в Средней Азии и слегка мерзли при -42 С. в неотапливаемых автобусах в Сибири. Если бы не хатха-йога, которой я стал активно заниматься (впоследствии даже получил сертификат), возможно, эти строки написал бы другой автор. Затем эта Филармония благополучно прекратила свое существование. К 1987 г. шесть музыкантов (труба, кларнет, тромбон, рояль, бас-гитара, ударные) настолько хорошо отдохнули, что решили вновь собраться и поиграть. Три человека были из диксиленда "Доктор Джаз", а другие трое - из диксиленда "Гамма Джаз", так что новый оркестр назвали созвучно - "Мистер Джаз". По моему предложению руководителем был выбран трубач Марк Альтшуллер. Ввиду того, что он умел еще играть на фортепиано, мы с ним в одной из композиций исполняли блюз в четыре руки, что "заводило" танцующих. ( а джаз без блюза все равно, что женщина без бедер). Нам удалось избежать расходов на нотную бумагу, т.к. на нотах все равно было бы нечего писать, ибо композиции составлялись, в основном, словесно, и к тому же всем ансамблем изменялись, чтобы показать, на что способны были музыканты. Чтобы насытить музыкальный аппетит "детей разных народов", наряду с американской программой были приготовлены русская и еврейская программы. Когда в Санкт-Петербурге создался "Лайонс Клаб", наш оркестр стал его коллективным членом. Мы участвовали в различных фестивалях, был выпущен буклет оркестра, афиши, фотографии, статьи в журналах. Сотрудник консульства США в С.-Петербурге Марк Кенни спонсировал звукозапись ансамбля на магнитную ленту, был снят кинофильм "Когда святые маршируют", где наш ансамбль так же принимал участие (на мой взгляд, фильм получился крайне неудачным). По приглашению немецкого "Лайонс Клаба" оркестр пять дней гостил под Франкфуртом-на-Майне в Германии. Первую половину 90-х годов "Мистер Джаз " регулярно выступал в петербургском "Джаз-Филармоник-Холле", созданном народным артистом РФ Давидом Голощекиным, которому я очень благодарен за поддержку и отличное отношение к нашему диксиленду. На один из таких концертов "Лайонс Клаб "пригласил ( по своей линии ) шведского менеджера Луи Армстронга (кажется, его звали Роланд). Через полгода на имя "Лайонс Клаба" пришло приглашение нашему оркестру на гастроли в Швецию. По вине чиновника "Лайонс Клаба " оно так и осталось лежать под сукном, а потом и сама эта организация в Петербурге распалась.
В настоящее время половина музыкантов диксиленда "Мистер Джаз" живет вне России: Марк Альтшуллер и ударник Юрий Логутенок - в Германии, кларнетист (и пианист ) Михаил Хануков - в Израиле. Я тоже переселился из Питера в Бернгардовку (Ленинградская область), наконец-то выбравшись из комнаты в коммуналке в отдельную квартиру. Неплохо было бы всех перечисленных музыкантов вновь собрать вместе, но где найти веские причины? Я пытаюсь найти замену уехавшим музыкантам, однако трубача с ориентацией на стиль Луи Армстронга ( как у Марка Альтшуллера) до сих пор ни в Питере, ни в Бернгардовке обнаружить не удалось.
В заключение сообщаю, что у меня хранится любопытный документ: выданная на мое имя грамота Ленинградских джаз-клуба "Квадрат " и Союза Композиторов за авторскую композицию " Спасибо, Луи!" (посвященную Луи Армстронгу), занявшую 3 место на конкурсе в честь 70-летия советской власти.
Случайно один молодой ленинградский пианист, исполняющий классическую музыку, был приглашен аккомпанировать начинающей певице и так увлекся творчеством, что 25 ноября 1932 г. у нее родился мальчик. Как потом выяснилось, это был я. Причем, то ли меня очень привлек рояль "Диедерикс Фререс", стоящий в нашей комнате, то ли я просто обсчитался (обычно у меня была тройка по математике), но, появившись на свет божий, я обнаружил, что сделал это на месяц раньше положенного для нормальных детей срока. Однако отступать было некуда, к тому же меня никто не предупредил, что, как правило, восьмимесячные младенцы не живут, хотя, возможно, это явление не касается любителей джаза. Нелады с математикой продолжались и дальше. Родителей у меня было всего двое, а национальностей оказалось шесть (может быть, и более). При этом русская кровь мирно сотрудничает со шведской, украинская (казацкая) с польской, а немецкая - с караимской (еврейской, что сразу видно, если поглядеть на мой нос). Я опускаю скучные подробности того, как меня безуспешно пытались научить играть на фортепиано по нотам, когда мне было 7 лет. Тут грянула Вторая Мировая война, и в 1943 г. эвакуация забросила нашу семью в Баку. Вот тогда- то я впервые познакомился с мелодиями джаза. Мне их напел приятель по лагерю (пионерскому) по фамилии Зубов. Это произвело на меня такое неизгладимое впечатление, что, вернувшись в Ленинград, я поступил в 6 класс музыкальной школы ВМФ, которая находилась недалеко от Синагоги. Но, когда выяснилось, что туба и большой барабан, на которых мне предложили учиться играть, почти одного роста со мной, у меня отпала всякая охота даже на них смотреть, а тем более их носить. С горя я за полгода изучил основы музыкальной грамоты и с успехом покинул вышеуказанное заведение, В школе я был неплохим лентяем, т.к. многие учебники прочитал еще в 4 года. Тем не менее, я мечтал стать как минимум Валерием Чкаловым, и в 1950 г. поступил в Ленинградскую спецшколу ВВС (8, 9, 10 кл.). И там однажды услышал и увидел, как один старшекурсник "лабал" буги-вуги. Я понял, что летать можно и сидя за пианино. В то время джаз в СССР считался "вражеской " музыкой, и джазовых нот нигде не было. Поэтому я запоминал услышанное и, придя, домой, пытался все это воспроизвести на рояле. Соседи по коммунальной квартире настолько глубоко оценили мое творчество, что единогласно присвоили мне титул "музыкальный (!) хулиган" и поспешили обрадовать этим "высоким званием" участкового милиционера, который не обратил на это внимания. Я так усердно подражал пианистам: Александру Цфасману и Борису Раклину, что от моих регтаймов спокойно лопались струны, чего не могла не заметить моя бедная мама. Вторая Мировая война привила мне , как и другим ленинградцам, любовь к Америке, которая осталась у меня и по сей день. Поэтому после смерти " вождя всех народов " Сталина в Ленинграде, как грибы после дождя, стали создаваться любительские" эстрадные" (слово "джаз" еще было крамольным ) танцевальные оркестры. В одном таком ансамбле завода "Красный Химик" ( до сих пор не знаю, почему он покраснел ) я заменил ушедшего пианиста. Но когда выяснилось, что мне надо было играть только УМ-ПА, УМ-ПА во всех произведениях, я понял, что надо создавать оркестр самому. Слушая по ночам (тайком от соседей ) джазовые передачи Великого и Неповторимого Уиллиса Коновера по радиоприемнику, я решил, что во-первых, надо начинать с основ, т.е. с традиционного джаза, во-вторых, это как раз и есть небольшая группа в 6-7 музыкантов, которая может оглушить публику, как большой оркестр. В-третьих, чем меньше участников, тем меньше они и мешают друг другу, а в-четвертых, все-таки их достаточно, чтобы компания не выглядела скучной и однообразной (по тембрам звучания ). Идеалом такого оркестра послужил ансамбль "Все Звезды" Луи Армстронга 1955-56гг., тем более, что в 1957 г. я сменил погоны технического офицера ВВС на приличный штатский костюм инженера на заводе, где первый раз в жизни составил джазовую радио-передачу о творчестве Великого, Легендарного" Сачмо". Первый собранный мною оркестр "Нью-Орлеан" состоял из 7 человек. Мы приехали на джазовый фестиваль в Тарту (Эстония), где выступили в одном из местных кафе, т.к. прибыли без предварительной заявки. 
Первую половину 90-х годов "Мистер Джаз " регулярно выступал в петербургском "Джаз-Филармоник-Холле", созданном народным артистом РФ Давидом Голощекиным, которому я очень благодарен за поддержку и отличное отношение к нашему диксиленду. На один из таких концертов "Лайонс Клаб "пригласил ( по своей линии ) шведского менеджера Луи Армстронга (кажется, его звали Роланд). Через полгода на имя "Лайонс Клаба" пришло приглашение нашему оркестру на гастроли в Швецию. По вине чиновника "Лайонс Клаба " оно так и осталось лежать под сукном, а потом и сама эта организация в Петербурге распалась.