ПЕРВАЯ СЕРИЯ
За кадром: 20 сентября 2002 года. Золотая осень. Такси, мчащееся с вокзала Вильнюса в направлении Русского драматического театра. Он весь укутан в реставрационные леса и зеленую защитную сетку. Только главный фасад - парадный, но с большой черной вывеской на балконе, так что издалека кажется: случилось непоправимое. Оно и случилось, и вправду непоправимо: последние 15 лет вместе с осенью в Вильнюс неизменно приходит фестиваль "Vilnius Jazz". И, казалось бы, повод таков, что вывеска должна быть, скажем, красной. Но черный цвет, как самый универсальный, оттеняет лучшее и не отвлекает от главного. И для "Vilnius Jazz'a" это важно...
 В кадре: Четыре веселых итальянца из Actis Dato Quartet. Это собственно сам "родоначальник" группы Карло Актис Дато - маленький весельчак с бородкой, в очках и забавной этнической шапочке, каким именно народом изобретенной - сказать сложно. Саксофонист и кларнетист Пьеро Понцо (эдакий итальянский вариант "дяди Степы") на пару Актис Дато - главный массовик-затейник квартета. А вот ударник и бас-гитарист квартета (Энрико Фацио и Фиоренцо Сордини) - флегматичны, насколько только могут быть таковыми итальянцы. И насколько позволяет исполняемая музыка - свободный джаз, веселый и причудливый, в звуках которого может почудиться все, что угодно: энергичные неаполитанские мелодии, монотонные восточные мотивы, почти базарная эмоциональная итальянская перебранка в сочетании с безупречно технически точно исполненными джазовыми приемами и коктейлем из стилей: бопа, фри-джаза, фьюжна, свинга и фанка. В этой гремучей смеси - секрет безусловного успеха квартета, существующего уже 18 лет. Критики отмечают виртуозность игры и достойные внимания музыкальные ходы. Слушатели-зрители получают нескучный концерт с переодеваниями, "фокусами" вроде игры на мундштуке или двух саксофонах сразу, кратким экскурсом "Ритмы и мелодии народов мира" и собственно танцами у сцены в компании самих музыкантов. За что им отдельное mille grazie!
За кадром: В перерыве между первым и вторым концертом узкие коридоры театра едва способны обеспечить двустороннее движение джазовой публики, отягощенное пивом, виски и т.д., прерываемое рукопожатиями и объятиями - все-таки первый фестивальный день, давно не виделись! Нарушая все правила движения, мелькает фигура директора фестиваля Антанаса Густиса, в задачу которого в этот день входит "закрутить фестиваль" - вот он и крутится.
С третьим звонком в коридоре остается только густой сигаретный дым...
 В кадре: По своему настроению то, что делает на сцене шведский секстет во главе с Линдой Свантессон (Lindha Svantesson) в сравнении с перформансом итальянцев - небо и земля, минор и мажор. Все абсолютно иначе. Настолько, что с каждой минутой все явственней ощущаешь тысячи километров, отделяющие Швецию от Италии. Понятно, что в Швеции свой джаз: холодный, отстраненный и крайне своеобразный. И 30-летняя Линда Свантессон (замечу: однофамилец Малыша, друга Карлссона) словно решилась продемонстрировать все сильные и слабые его стороны.
В ее репертуаре собственные интерпретации джазовых стандартов и авторские композиции. Все повернуто под таким углом, что если закрыть глаза - окажешься на концерте Бьерк: тот же надрывный прием вкупе с технически точным вокализом и нескрываемым желанием быть непременно авангардной и фри-джазовой вокалисткой. Это спасает ситуацию: когда понимаешь, что все-таки Бьерк не полезет вот сейчас из второго же куплета - возникает желание прислушаться внимательнее. Хотя треть публики, не выдержав температуры страстей ниже нуля по Цельсию, покинуло зал уже после второй композиции. Оставшиеся подбадривали аплодисментами менявшую по ходу плейлист певицу и любовались ее авангардной прической и ровным натуральным шведским загаром. Вот ведь, кажется, все есть: внешность, техника, стиль, а все равно ощущение, что музы отдохнули, не покидало...
За кадром: Два года назад Vilnius Jazz возродил традицию ночных джем-сейшнов в легендарном ресторане "Neringa" - "колыбели литовского джаза", где когда-то начиналась история джаза в Вильнюсе. Интерьер "колыбели", обыгранный и обкуренный когда-то джазменами 70-х, изменился неузнаваемо после евроремонта одноименной гостиницы, вошедшей в сеть шведских отелей "Scandic". Часть фресок, идущих по окружности зала и излагающих легенду о Неринге, завешена белоснежными гардинами. Да и публика иная: состоятельная, чопорная, так что "джазовое топливо" - пиво - здесь теперь подают в высоких и хрупких бокалах, а коньяк пьют из чешского хрусталя. Никакого простора для импровизации!
Видимо, памятуя, как долго и упорно приходилось в прошлые годы уговаривать изможденных часовыми выступлениями музыкантов на участие в джемах, в этом году для сейшнов была написана своя программа: эксклюзивная и премьерная. Открывался нынешний юбилейный фестиваль именно в "Неринге" выступлением оригинального состава квартета лучшего литовского тромбониста Скирмантаса Саснаускаса. Символично: именно этот коллектив дал первый концерт в 1987 году в зале Академии наук на "нулевом" (так его место в истории обозначает сам директор Антанас Густис) фестивале Vilnius Jazz, официальная история которого отсчитывается с 1988 года. На 15-летний юбилей фестиваля Саснаускас сотоварищи (а это гитарист Юозас Милашюс, фаготист Шарунас Каченас, валторнист Зигмантас Аугайтис) презентовали программу, созданную для представления на Франкфуртской книжной ярмарке в рамках масштабной программы "Jazz in Lithuania".
На следующий день в программе сейшна также значилась литовская премьера: дебют "Квинтета Яна Максимовича" с полными свободной импровизации и спонтанности авторскими композициями лидера - одной из главных саксофонных надежд литовского джаза. Любопытно, что "под крылом" у этого талантливейшего ученика Пятраса Вишняускаса собрались настоящие мэтры современной литовской джазовой сцены, как-то трубач Валериюс Рамошка, басист Эугениюс Канявичус и клавишник Дайнюс Пулаускас.
Международного джема в этот вечер не получилось: Карло Актис Дато весь вечер предавался поцелуям с очаровательной литовкой, сидевшей у него на коленях, и позже признавшейся, что лучше всех в мире целуются итальянцы. Группа Линды Свантессон, задержавшись по причине ее фэшн-приготовлений к вечеру, прибыла в "Нерингу", когда здесь уже яблоку негде было упасть, и, оставшись без ужина, решила не играть. Темнокожий красавец Мелвин Гиббс, басист американской группы Harriet Tubman, спустившийся в этот поздний для европейцев час в ресторан позавтракать, лишь с удивлением оглядывался по сторонам, раздавал автографы и ел греческий салат. И то верно: кто ж с самого утра играет джаз?
ВТОРАЯ СЕРИЯ
 В кадре: Второй фестивальный день открывал концерт японского трио Makigami Santachi, участники которого (Макигами Коити, Мита Фримэн и Сакаидэ Масами) также составляют ядро группы Hikashu, форпоста борьбы с коммерческой музыкой в Японии, и на протяжении 25 лет слывут одиозными фигурами японского андеграунда.
Великолепный концерт по силе духа, виртуозной технике звучания, оригинальности мышления и взвешенного до грамма баланса в музыке "мяса и пластмассы": живого вокала с "космическими" голосами терменвокса и писком детских игрушек, гитары с сэмплером, звонков мобильных телефонов с тувинским и монгольским горловым пением, старинных японских мотивов с роком. Ну, и сочетание мифа о дисциплинированности японцев с явно хулиганской формой одежды гитариста Миты Фримэна: пестрые трусы "а ля семейные" на голове и оранжевая майка с вынесенным на спину вопросом: "What is a music?".
 Сложно (в превосходной степени) описать этот концерт. Хотя бы потому, что непременно нужен экскурс в историю создания одного из самых малоизвестных, но с поистине огромным музыкальным потенциалом инструмента терменвокса ("голос Термена") - первого в мире электронного музыкального инструмента, изобретенного в 1919 году любимым учеником академика Иоффе, физиком Львом Терменом, трудившимся также над проблемами бессмертия, и четыре года спустя после терменвокса разработавшего теорию оживления Ленина (!) (кстати, при жизни вождь пробовал играть на терменвоксе "Жаворонка" Глинки).
Терменвокс состоит из двух антенн, между которыми возбуждено электрическое поле, пульта управления и педали. Музыкант, не касаясь инструмента, передвижением рук меняет конфигурацию электрического поля, преобразуя его в звуки. Терменвокс способен генерировать голос абсолютной чистоты и пять инструментальных тембров (скрипка, виолончель, гобой и т.д.). Инструмент дает практически неограниченную свободу воспроизведения звуков в очень широком диапазоне частот, но играть на нем чрезвычайно сложно, и чтобы пересчитать виртуозов во всем мире, хватит пальцев одной руки.
Макигами Сантати - виртуозен, оригинален и эксцентричен. Правда, зрители последних рядов, не разглядев терменвокса, отгороженного от зала небольшой шторкой, настояли бы на определении "артистичен", приняв все виражи его рук за чисто театральные приемы. Жаль, но были такие, кто не услышал главного: "Человек - это звучит!"
За кадром: Не могу себе сейчас простить, что не спросила у Ханса Райхеля про истоки его преданной привязанности к барсукам! Потому что в начале этой истории было слово. И слово это было "барсук" (dachs по-немецки).
В кадре:
 Именно так Ханс Райхель, которого можно именовать как угодно - немецким гитаристом или немецким изобретателем, любит величать свои детища. Будь то придуманный им деревянный смычковый инструмент даксофон (daxophone): деревянные чертежные лекала, на которых играют скрипичным смычком. Или дизайн десятка печатных шрифтов, также объединенных фирменным словечком "барсук", написанным на английский манер Dax (FF Dax, FF Dax Condensed, FF Dax Wide). В этом довольно длинном списке изобретений Ханса Райхеля разве что гитара с двумя грифами обошлась без зоологии, да так и вошла в историю как double-neck guitar.
Понятно, что, пользуясь для игры только своими собственными изобретениями, Ханс Райхель не может себе позволить исполнять чью-то музыку - только свою. А кроме фри-джазовых пьес это еще и первая в истории оперетта (!) для даксофона.
 В апреле 2001 Ханс Райхель в дуэте с аккордеонистом и кларнетистом Рюдигером Карлом выступал в московском клубе "ДОМ" в рамках фестиваля SKIF. Тогда, по мнению очевидцев, их концерт был просто фантастическим и, пожалуй, самым интересным на фестивале. В Вильнюсе взойти на пьедестал лидера дуэту не удалось, но эффект, произведенный выступлением этих двух немецких дядечек, совсем не похожих на музыкантов, все же был очень сильный.
Они совершенно неповторимы и даже немного карикатурны: Карл, в строгом костюме при галстуке и старомодных очках в черной оправе больше похожий на директора провинциальной школы, казалось, затянет сейчас на своем аккордеоне надрывную бюргерскую: "Ах, мой милый Августин!". А в такт его надрыву прозвучит заунывный плач пилы "учителя труда" Райхеля...
Так было бы, не будь Ханс Райхель на европейской импровизационной сцене с 1968 года. И не будь он вторым, после упомянутого уже Льва Термена, изобретателем наилучшего подсобия для создания экспериментальной музыки с поистине неограниченными возможностями звукоизвлечения. Даксофон, основанный на принципах резонирования и вибрации, выдает звуки самые неожиданные, порой душераздирающие. Плюс - неожиданное сочетание этих звуков с традиционным мелодизмом аккордеона и кларнета. Эдакий "авангард с человеческим лицом".
 Так что неудивительно, что Райхель и Карл вместо одного положенного им часа самозабвенно выдавали публике своего "барсука" до полуночи. А потом, попив пивка в компании легендарного Владимира Тарасова, "дали джаза" в ночном сейшне в компании студентов вильнюсской консерватории и солистки популярной группы Skamp, представлявшей Литву на "Евровидении".
Так что стоило их еще порасспросить про секрет вечной молодости!
продолжение следует
 Сценарист:
Анастасия Костюкович
Оператор: Витаутас Суславичус
Продюсер и режиссер: Антанас Густис
|
