 Принцип,
по которому организуются сборные вечера
Московского джаз-ангажемента, всегда примерно
одинаков: несколько музыкантов из разряда ЛСД
(Легенда Советского Джаза), которых из-за
давности сотрудничества можно попросить
выступить бесплатно; несколько просто хороших
музыкантов, которых можно попросить о том же; и
несколько молодых музыкантов из числа опекаемых
МДА, которых об этом и просить не нужно - ради
собственной раскрутки готовы на все, что угодно.
Принцип, по которому на эти вечера приходят люди -
тоже не Бог весть какая теорема Ферма, что и
подтвердил вечер в Доме композиторов. Кстати, еще
один принцип - залы, в которых МДА свои
мероприятия проводит! Все, как один, абсолютно не
приспособленные к исполнению и особенно к
слушанию музыки. Вот и в глуховатом зале МДК то же
самое: звукоусиление хотя и работает, но не
понятно, что именно усиливает и для кого, потому
что маленькие даже не портальчики -
репетиционные или речевые динакордовские
"бины" двадцатилетнего возраста
расположены в стенах далеко по сторонам от сцены
и смотрят в зал вдоль стен. Так вот, про публику.
Сколько знакомых лиц! Кто-то поседел, кто-то
растолстел, но большинство, кажется, те же, кто в
этом же самом зале присутствовал на самом
позорном для советского джаза джем-сейшне (с
Чиком Кориа и Гэри Бертоном) два с лишним десятка
лет назад. Публика проверенная, воспитанная,
взращенная и выкормленная. Когда надо хлопать в
такт - хлопает четко на вторую и четвертую долю,
не сбиваясь (это вам не Вышний Волочок). И все
равно публике этой больше всего нравится, когда
пианист играет страйд (ум-па, ум-па) или
бугешничек побыстрее...
Вечер открыл Юрий Сергеевич Саульский, сказав
слов добрых про покойного Петруччиани и как МДА
жалеет, что он должен был приехать, но денег у МДА
не стало, и он не приехал, а теперь уже и не
приедет. Слева от фигуры говорившего стоял по
советской профсоюзной привычке маленький столик
с крошечной фотографией Петруччиани, наклеенной
на огромную зеленую картонку, и большим листом
ватмана, на котором гуашью было нарисовано:
"Мишель Петруччиани. 1962-1999". Вторым
заговорил штатный ведущий концертов МДА -
журналист "Красной звезды" Каушанский,
который стал популярно пересказывать биографию
покойного, пока Юрий Сергеевич устраивался в
зале, громко обмениваясь с соседями почему-то
нелестными замечаниями в адрес музыкантов. Тем
временем заиграл Антон Севидов. Я слушал и
недоумевал, почему бас-гитару слышно, барабаны -
тем более, а вот рояль как-то отсутствует. Потом
прозрел: на сцене стояли валетом два рояля,
приготовленные для игры дуэтом, и Антон сидел за
передним, повернутым открытой крышкой от
публики, к кулисам...
Невзирая на громогласно высказанное мнение
композитора Саульского, Севидову хлопали
(играет-то он на самом деле здорово, просто по
молодости у него пальцы иногда опережают все
остальные составляющие фортепианного
искусства). Хлопали и дуэту, которым оказался Лев
Кушнир с Даниилом Крамером. Дуэт был бодрый,
видно было, что репетировали. Потом лишний рояль
убрали, и пианисты наконец зазвучали нормально.
Хлопали даже Севе Тимофееву из "Зеленой
волны" Александра Осейчука, который и в
отсутствие своего лидера и профессора был робок,
как обычно - просто играл импровизации Монка,
выученные по нотам наизусть. Тем более хлопали
Игорю Брилю, который пошел по самому простому
пути - сыграл "Путешествие в блюз", еще раз
продемонстрировав, что он, во-первых, пианист
едва ли не с самой мощной техникой и самым
добротным звукоизвлечением в России, а во-вторых
- что "Путешествие в блюз" у него выучено так,
что ни одна нота в нем не изменится уже никогда
(это не плохо, у каждого должен быть свой tour de force,
или коронный номер). Так все и демонстрировали,
кто на что способен, но в моих глазах все это
приобретало какой-то цирковой оттенок, тем более
что обычная манежная активность была налицо: по
сцене назойливо ходил фотограф, то и дело заходя
за пианиста лицом к публике, наклоняясь к
музыканту и громко бабахая вспышкой публике в
лицо, а музыканту так просто прямо в зрачок. В
противоположных направлениях сцену резал
телеоператор, которому все не давала покоя
маленькая бутафорская свечка под фотографией
Петруччиани, и как раз на Бриле он принялся эту
свечку поджигать, хотя и без успеха. Не
успокоился, пошел за сцену, там у кого-то из
музыкантов стрельнул зажигалку, вернулся и,
страшно довольный собой, свечку все-таки
подпалил. В самой пафосной паузе, сделанной
Брилем, из первого ряда в тишине встал еще один
фотограф, из кресла которого тут же звучно
рухнула на пол сумка.
Цирковое ощущение несколько снизилось, когда
играл Андрей Разин со своим постоянным
партнером, бас-гитаристом Игорем Иванушкиным.
Все пытались взять скоростью перебирания
пальцами, эти же - интеллектом, выразившимся в
несколько более отрешенной и медитативной игре.
В теме "Blue Monk" дуэт зашел столь далеко, что
часть темы даже не рояль играл, а бас-гитара. И все
равно - цирк уехал, хоть был еще вчера, но
расслабиться публике не дали. Вышел Даниил
Крамер и произвел звуков раз в пятьсот больше
всех предшествовавших, вместе взятых. Да,
конечно, Даниил классный пианист. Очень классный.
Единственное, что над ним довлеет - его
культуртрегерская функция, к которой он привык
(может, и поневоле) за время своих постоянных
гастролей по российской глубинке (такой
глубокой, куда сейчас мало кто и заезжает).
Искушенной джазовой публике (да и не очень
искушенной тоже) все-таки не надо играть один и
тот же неимоверно интенсивный буги в левой руке
на протяжении шестнадцати квадратов или около
того - она, публика, и без того способна понять,
что перед ней ОЧЕНЬ техничный пианист. Это только
один момент; устроенный Даниилом фейерверк пищу
для подобных размышлений давал все время (хотя
его версия "Festive Minor", например, и в
"фейерверочном" изложении весьма хороша).
 Лично
для меня единственным и, следовательно, главным
событием этого вечера было последнее
выступление, когда за рояль сел Анатолий Кролл.
Говорят, его репутация как пианиста была очень
высокой, когда он - еще в своем Приокском
(Тульском) биг-бэнде в 60-е годы - играл в квартете с
саксофонистом Александром Пищиковым, нашим
главным в те годы "колтрейнистом". Но потом
Кролл взял руководство московским
"Современником", руинами оркестра Эдди
Рознера, и публично играть на рояле почти
перестал. А жаль! В это вечер он сыграл соло всего
одну балладу, но как сыграл! Вот тут никакого
цирка и фейерверка не было, просто вышел человек
и сыграл музыку. Может, нет худа без добра?
Последний биг-бэнд Анатолия Кролла развалился
год назад, когда его перестала содержать одна
крупная фирма, и Кролл как-то стал исчезать с
горизонта - так может, ему, времени не теряя,
сделать какой-нибудь малый состав с участием
себя как пианиста? Судя по этому выступлению,
вышло бы здорово.
Кроме всего прочего, именно выступление Анатолия
Кролла лучше всего вязалось с заявленной темой
вечера. И именно он сумел, кроме всего прочего,
найти какие-то пусть банальные, но человеческие
слова, чтобы напомнить собравшимся, ради чего они
тут, по какому, собственно, поводу.
Заключая вечер, Каушанский отметил: мол, как мы
оперативно отреагировали на уход Петруччиани!
Н-да... Похоже, не только на это. При выходе в фойе
обнаружилось - опять-таки тушью и гуашью по
ватману - свежее объявление, привожу буквально:
"Поздравляем Юрия Сергеевича Саульского с
присуждением ему Премии Президента РФ за
достижения в области литературы и искусства за
1998 г.".
Поздравляем, конечно. Тут-то сразу стало ясно,
почему по окончании вечера большинство
участников и гостей из категории "ЛСД" (см.
выше) так быстро и с такими предвкушающе
блестящими глазами удалились в сторону кабинета
Ю.С. Саульского... пока более молодые участники
остались на сцене сматывать свои шнуры и
упаковывать свои инструменты...
Семен Шпулер,
ИФЗ
|
