7 мая 2001 г. в Ростове-на-Дону ушел из жизни прекрасный педагог и необычайно скромный человек Николай Васильевич Мордасов.
С Николаем Васильевичем мне посчастливилось познакомиться поближе в период работы над книгой "Джаз в Ростове-на-Дону". Мы долго через семью его сына Андрея договаривались о встрече (отец неважно себя чувствовал) и, наконец, выбрали день. Результат состоявшегося разговора мне и хочется предложить вашему вниманию.
Николай Мордасов (1931) - теоретик по образованию, бэндлидер и саксофонист по призванию - автор джазовых аранжировок-стилизаций "Грезы любви" Ференца Листа, "Колыбельной" Джорджа Ширинга и песни "Московские окна", токарь четвертого разряда, капельмейстер Ростовского Речного училища (1956-57), руководитель художественной самодеятельности в артели инвалидов (1957-58), помощник киномеханика (1963), преподаватель теоретических дисциплин (с 1969) и создатель первого в Ростове детского джаз-оркестра в ДМШ им. Глинки (1975). За всю свою жизнь он написал огромнейшее количество композиций, авторство которых безвозвратно потеряно: страдая патологической застенчивостью, педагог считал свои пьесы "производственной необходимостью" и подпись не ставил. Ростовское училище искусств до сих пор использует методические рекомендации Н.В. Мордасова по ритмике, развитию творческих навыков музицирования и функционального слуха. А в 1999 году у Николая Васильевича Мордасова наконец вышли два сборника детских джазовых пьес для фортепиано и ансамбля "в четыре руки".
В семье Мордасовых не было музыкантов-профессионалов, но музыка звучала постоянно. И в грамзаписях (Джапаридзе, Шульженко), и "вживую": в доме любили устраивать семейные вечера с романсами и инструментальными пьесами (отец и дядя играли в самодеятельном джаз-оркестре клуба им. Фрунзе). Однажды в воскресенье (1937) после какого-то домашнего застолья, родители надумали отвести сына в музыкальную школу (ниже Доломановского к пригородному вокзалу). Обучение проходило успешно, что позволило девятилетнему "юному пианисту" принять участие в школьном конкурсе им. Чайковского (тогда отмечалось 100-летие со дня рождения композитора). Затем - война. После освобождения города - музыкальная школа и армия.
- Наши вооруженные силы меня использовали "напрямую и очень мощно": стал руководителем духового полкового оркестра (к тому времени уже немного освоил саксофон и аккордеон). Здесь же пришлось писать и марши, и вальсы. Нотной бумаги не было, но мы покупали на рынке плакатные перья с насечками и расчерчивали нотный стан. Вернувшись из армии, подал документы в музыкальное училище, но в число студентов не попал: Мария Андриановна Маньковская, несмотря на полное благополучие с музыкальными дисциплинами, почему-то "выдернула" меня из списков.
И тут у Николая Мордасова началась "пора блужданий": руководил в школах, институтах, вплоть до артелей. В СШ № 78 организовал свой первый эстрадно-джазовый коллективчик (1948), из-за которого стал более серьезно заниматься аранжировками. На ребят обратили внимание и отметили во Дворце пионеров: наградили альбомом, который подписал Генералов - секретарь Ленинского райкома. Музыканты играли на танцах, что требовало своего репертуара "под состав". Тогда же Николай стал "пописывать" па-де-патинер, па-де-катр стилизовал под танго: менялся ритм, сдвигались акценты, и появлялась "новая" музыка. Долго бы еще "блуждал" Николай Мордасов, если бы не случайная встреча.
- В какой-то момент в моей судьбе появился Капанаков, который предложил поступать в училище. После прослушивания, на котором присутствовал Барсегян, меня зачислили. Правда, узнал я об этом гораздо позже (чуть ли не через три месяца после начала занятий) и довольно необычным образом. Как-то на улице встречает меня Барсегян и спрашивает: "Почему вы пропускаете уроки"? Я удивился. А он мне: "Я же сказал "добро", значит надо ходить". Так я попал на заочное.
А дальше были оркестры РИСХМ (1958), Сельмаша (где играли Юра Прядкин, Володя Попов), ДК "Энергетик", РИСИ, куда Мордасов пришел на смену Гамалии. За этот период пришлось более основательно и аранжировать, и писать. Всегда была жуткая проблема с названиями. В этом отношении Николаю Васильевичу помог Петр Акимович Гуров (преподаватель университета): дал две страницы "имен на выбор".
- К джазу пришел незаметно. Работая в РИСИ, как-то съездил в Москву, и услышанная там музыка произвела на меня впечатление. Решил более основательно освоить саксофон, и все же к саксофонистам себя никогда не причислял. Я - теоретик, окончил теоретико-композиторское отделение у А.П.Артамонова. Дипломная работа - кантата на слова С.Щипачева. А джаз начал писать "много" лишь потому, что этого потребовала педагогическая работа, особенно - в РУИ. Меня постоянно "цеплял" Радинский (он тогда был завотделением) и требовал что-нибудь "к событию". Еще писал очень много для Левы Гасретова, когда он играл в городском саду.
Но все это была мелкая "халтура", которая Николая Васильевича мало интересовала. Более "пристальное" внимание на джаз он обратил, наверное, все же в ДМШ им. Глинки (1974), где в 1985 году организовал первый в Ростове-на-Дону детский оркестр (состав: 4 трубы, 5 саксофонов, 2-3 тромбона, ритм-секция).
- Здесь пришлось учитывать возможности детского коллектива, индивидуально ориентироваться на оркестранта, чтобы каждый мог сыграть соразмерно своим талантам. Постепенно репертуар приобрел довольно внушительные размеры (около 25 композиций). Ким очень высоко оценил наши результаты. И хотя заняться "раскруткой" коллектива вплотную "не доходили руки", но на каждый джазовый фестиваль непременно приглашал и мой оркестр. Первый выезд за пределы Ростова - Тула, 1990 год. На этом джазовом фестивале не было призовых мест, а наиболее удачные работы отмечались традиционным тульским самоваром. Потом был большой (из двух отделений!) концерт в училище искусств Краснодара. А в харьковском я уже читал лекцию об импровизации в сопровождении двух собственных оркестрантов-иллюстраторов. В 1992-м году на смену мне пришел тромбонист Игорь Федюнин. Вообще я, прежде всего - педагог, и все мои творческие наработки актуализируются в педагогической практике. Все композиции - темы для творческого развития, самообразования. Подобрать мелодию - просто. А вот создать гармонизацию и сыграть ее с надлежащей фактурой, соответствующей характеру, образу - основная задача, с которой не справляются и педагоги. Это просто на первый взгляд, но этим надо заниматься "под приглядом педагогического глаза".
Дальше разговор перешел в профессиональное русло. На эту тему мы беседовали уже за инструментом. И долго бы еще музицировали, если бы не позднее время.
 Ольга Коржова,
Ростов-на-Дону
|
