|
1. Столяр вместо "рождественских негров"
 В последний раз "живые настоящие негры" (любимое выражение редактора джазового отдела Новосибирской филармонии Сергея Беличенко) приезжали на гастроли в Новосибирск почти год назад. И после легендарной Дениз Перье, на заре своей карьеры успевшей поработать с Армстронгом, наш город посещали только россияне.
Большие надежды возлагались на традиционное джазовое Рождество, но гастроли, заявленные на 25 декабря и 7 января, так и не состоялись. Разочарованные зрители дали этому факту снисходительное объяснение - теплокровные афроамериканцы поняли, что от 43-градусного мороза их не спасет даже 40-градусный русский национальный напиток. В кулуарном трепе этим провалам давалось однозначное толкование: руководство филармонии отстранило от организации гастролей тех людей, которые обычно этим занимались. Результат очевиден - за две недели сорвалось два выступления. Впрочем, сам г-н Беличенко объясняет последние неудачи лишь неумеренными аппетитами гастролеров: буквально за четыре дня до концерта они потребовали увеличить приличный даже по европейским меркам гонорар более чем в полтора раза. Но эти скучно - денежные объяснения публике явно неинтересны, поэтому даже после возврата денег за билеты недовольные остались. Потому что дело опять-таки не в деньгах, а в том, что джазовый голод должен быть удовлетворен достойной синкопированной пищей. Наверное, по этой причине на первом концерте 2001 года, состоявшемся 15 января в малом зале филармонии, народу было очень много. Причем помимо привычных лиц джазоманов в зале были и рок-музыканты, и целые семьи студентов с маленькими детьми, и представители риэлтерского и ресторанного бизнеса N-ска, и даже торгового вида тетеньки в зеленых кримпленовых пиджаках.
Новая программа, представленная квартетом Романа Столяра, вызывала предварительный интерес уже тем фактом, что в него вошли лучшие музыканты, обычно играющие в других, не менее известных составах известных составах: консерваторский Владимир Тимофеев (тенор-саксофон), почти прописавшийся в Новосибирске красноярский барабанщик Сергей Кушилкин, не нуждающийся в представлении Дмитрий Аверченков (бас) и вокалистка Виктория Чековая.
Первое отделение, прошедшее нон-стопом, когда соло на саксе переходило в вокал, когда Кушилкин менял разные типы барабанных палочек с барабанной же скоростью, когда Аверченков, уйдя в "запил" на контрабасе, почти опускался на корточки, а Столяр в своей классической манере "работал" на клавиатуре, напевая скетчи самому себе, прошло на едином дыхании, как одна композиция long-drink. Причем обычно более эмоциональные женщины первыми начали в свинговом ритме притоптывать ногами, а некоторые мужчины, не сдержав эмоций, оценивали происходящее на сцене нецензурными выражениями в превосходной степени, сопровождая их восхищенными шумными вздохами. Сам герой вечера временами расслабленно сидел за роялем, по-американски закинув ногу на ногу. Такое, конечно же, возможно только в джазе. Когда до твоего соло осталось целых два такта.
Я сознательно не упоминаю названия исполнявшихся джазовых стандартов, ведь даже элементарную "В лесу родилась елочка" каждый джазовый музыкант обыграет до неузнаваемости. И даже сказать слово "би-боп" - значит, ничего не сказать. Лучше идти и слушать. Благо ближайший повод - 26 января, когда должна быть представлена музыка к новой постановке гоголевских "Игроков".
2. Джаз по Гоголю
Что влияет на отсутствие зрителей в зале или, наоборот, на аншлаг? Никто до сих пор точного ответа дать не смог, да и вряд ли он когда-то будет. Вот и 26 января (пятница - обычно самый популярный для филармонии день) по непонятным причинам малый зал новосибирской филармонии не удалось заполнить даже наполовину. А ведь программа, представленная джаз-квинтетом Романа Столяра "Новое поколение", была весьма оригинальна. Начать хотя бы с того, что партитура писалась по специальному заказу нового главрежа молодежного театра "Глобус" Александра Галибина. Сама музыка уже на следующий день сопровождала премьерный спектакль "Игроки" по пьесе Николая Васильевича. Выбор музыкантов был, скорее всего, не случайным. Самый джазовый из молодых и самый молодой из джазовых композиторов Новосибирска Роман Столяр лучше всех смог справиться с задачей. К спектаклю записывалась именно оригинальная музыка, а не столь популярные сейчас оджазированные обработки. Не знаю, каково отношение к творчеству Гоголя других музыкантов этого коллектива, но барабанщик (и по совместительству редактор джазового отдела филармонии) Сергей Беличенко признался мне, что на ночь читает произведения классика с редким удовольствием: "Ты знаешь, какое это наслаждение, особенно после той грязи, какой насмотришься и наслушаешься за день!" Все эти факторы способствовали тому, что небольшое количество зрителей, которое добралось в филармонию вопреки дикому ветру, все выступление пребывало в экстазе, а некоторые наиболее неугомонные время от времени вскакивали и начинали аплодировать стоя.
Весь концерт прошел нон-стоп и уложился в 50 "с копейками" минут. Причем за три минуты до концерта саксофонист Андрей Турыгин еще бегал с партитурой по филармонии и выяснял, кто, когда и где вступает. Когда все музыканты уже начали игру, Турыгин, подходя к микрофону и помахивая в такт головой, все еще протирал свой сопрано-саксофон фланелевой тряпочкой. А руководитель коллектива время от времени делал коллегам знаки руками в стиле биржевых брокеров. Но именно эти шероховатости были "в стиль" и даже, что называется, "в жилу".
В этом выступлении у каждого была своя "коронка", знакомая джазовой публике, ведь в состав "столярского" квинтета входят поистине звездные музыканты. Барабанщик Беличенко отличался своим излюбленным телеграфным стилем, когда тарелкам раздаются звонкие пощечины, из палочек "вытирается" огонь с фирменным беличенковским звуком, а сама ударная установка дрожит, как "Боинг" на взлете. Столяр прямо-таки наслаждался своим произведением, развалясь (насколько это возможно) на прирояльном стуле, а в нужном месте вскакивал и принимался за свое любимое занятие - ковырял струны в рояле, да еще при этом напевал что-то сам себе под нос в стиле Джеймса Дарвина. И бесконечно долго держал педаль после последнего аккорда. Я уж не говорю о том, как после шумной, но слаженной гармонии наступала обрывочная тишина и начиналось ступенчатое соло сопрано- и тенор-саксофонов. Были и ситуации всеобщего необузданного веселья на сцене, когда в ход идет все, что издает звуки, даже мелочь в кармане у солиста.
Что же касается самой музыки, то ее можно с одинаковым успехом отнести и к стилю cool, и к new age, и к любому другому современному направлению. Хотя правильнее было бы называть это сибирским джазом с гротескными элементами (от жестокого танго типа "Ля Кумпарсита" до балаганного parad allez). В общем, музыка была стопроцентно гоголевской. И даже без видеоряда она была самодостаточна, вызывала у слушателей гофмановско-гоголевские сюрреалистические образы, после концерта начавшие жить самостоятельной жизнью.
Юлия Латыпова, Новосибирск
|
