|
Это было в те стародавние времена,
когда музыканты репетировали и играли концерты,
не спрашивая, сколько им за это заплатят.
Восьмидесятые. Как давно и как недавно это было, а
я помню некоторые жизненные эпизоды в мельчайших
подробностях. Речь пойдет об удивительном
человеке, который до сих пор сохранил и отстоял в
нелегких словесных баталиях джазовый мэйнстрим,
как искусство истинное. Он не терпел и не терпит
каких-либо отклонений от главного течения,
многих музыкантов, включая меня, он заставал
врасплох, спрашивая, какой первый аккорд в теме
"Стелла в свете звезд" и, видя, что оппонент в
замешательстве, всегда вставлял фразу, которую
сказал кто-то из великих, но чаще цитировал
"Новый Завет".
Помню, мы возвращались с фестиваля в
Д/К "Москворечье" в одном автобусе: пианист
Виктор Агранович, Махатмыч и я. Сначала мы
говорили о музыкантах, выступающих на фестивале,
но почти все, по мнению "М", были мракобесы,
играющие непонятку, и только избранные
удостоились похвалы. Я перевел тему в другое
русло и за это поплатился. Махатмыч спросил, что
мы слушаем и какие пластинки у нас записаны. Мы
начали вспоминать, что-то бессвязно мычать, и
оказалось, что мы просто ничего не знаем о джазе и
у нас большой сумбур в головах. Тут-то мы и
призадумались.
"М" постепенно снабжал нас
информацией, и мы узнали о Паркере, Рэе Брауне,
Питерсоне, Десмонде и многих других выдающихся
музыкантах. Сейчас я точно не помню, как родилось
у меня это прозвище - "Махатмыч". Наверное, из
его имени Михал Михалыч и из индийского Махатма,
что значит учитель. Учил он всегда, в "бою",
на привале, и множество людей, его окружавших,
слушали его. Очень многие вещи пригодились мне на
всю жизнь, о некоторых я вспоминаю с улыбкой,
удовольствием и иронией. Случалось много смешных
эпизодов. Вот один из них.
Мы репетировали в разных местах, то в
"Москворечье", то в ресторане "Ангара",
а то и просто у меня дома, несмотря на то, что я жил
в коммуналке. В это время я приобрел очередную
обновку, басовый усилитель на чешских лампах и
огромную колонку с английским динамиком. Всего
один раз мне удалось вывезти этого монстра на
концерт, агрегат помещался только в автобус, но
зато дома он на все свои 100 ватт радовал меня.
Как-то раз мы попробовали включиться в монстра с
"М" и оказалось, что все потрясающе звучит. Я
сделал запись с выхода усилителя, и по качеству
звука это было прекрасно. Иногда в наших
телефонных беседах "М" вспоминает с
удовольствием нашу музыкальную сессию. Мы
частенько собирались вдвоем, без устали говорили
о джазе, он рассказывал о своей юности, родителях,
друзьях , мне было все безумно интересно. Нам
очень хотелось расширить наш скромный дуэт, и
"М" пригласил замечательного джазового
пианиста Вадима Сакуна. Я с трепетом ждал
репетиции, мы много перезванивались, Сакун
активно занимался наукой, но один раз мы все-таки
встретились. Я слышал безумно много рассказов о
нем, о его музыкальном подходе, но никогда не
слышал и не видел его. И вот он появился на пороге
моего дома, и сразу мы начали общаться, как будто
знали друг друга всю жизнь.
Каждое мое знакомство с музыкантом
было для меня большим событием, я хотел научиться
всему сразу, а "М", как опытный педагог, лил
на меня холодную воду, как на утюг, и говорил:
"Не спеши". Мы сели в моей малюсенькой
комнате и заиграли, эти минуты я никогда не
забуду. Все мои сомнения развеялись, мы с
упоением играли и "Танцы в Савое", и "Так
нежно, как на восходе солнца" и много других
стандартов. Музыка возникала сама собой, как
будто это не мы играли, а кто-то доброй рукой
помогал нам извлекать этот волшебный звук.
Махатмыч был руководителем, и очень часто они
пускались в выяснения какой следующий аккорд в
последовательности, какая каденция, и как
небанально сыграть коду. В такие моменты я
замирал и слушал с упоением джазовый сленг, да и
не только джазовый.
После нескольких часов музицирования
мы решили записать всю программу на мою
магнитофонную приставку "НОТА". Я все
отстроил, включил микрофон... Это была детская
сказка, многие люди становятся детьми, когда
занимаются любимым делом, и мы таки ими стали,
забыв напрочь, что играем в коммунальной
квартире. И вот в самый разгар сраженья
октрывается дверь, и в комнату, дико матерясь,
влетает мой любимый соседушка Иван Лаврентьич,
дедок 87 лет.
"Я сейчас милицию вызову, ё... в... м....
Б..., вы прекратите играть вашу еврейско-жидовскую
музыку, сейчас на хх... все побью...!"
Мы в оцепенении, магнитофон строго все
фиксирует.
Не напрасны были наши труды, через
несколько лет меня пригласили в ансамбль звезд, и
тому виной был Махатмыч. Концерт проходил в ДК
Медиков, и состав был редкий. На саксе Сергей
Гурбелошвили, на ф-но Вадим Сакун, легендарный
барабанщик Валерий Буланов, на гитаре "М", и
я на эл. басу. Зал переполнен, в основном
музыкантами, нас приняли на ура.
Мне очень запомнились наши гастроли в
славном городе Пензе. Состав был большой, многие
пацаны живут в других городах и странах, но тогда
к каждому событию, а тем более к гастролям было
отношение особое. Конечно, в поезде не спали всю
ночь, переставляя с места на место музыкальные
номера, пили горькую и говорили... Вечером
следующего дня с поразительным успехом сыграли
концерт, потом был шикарный банкет, а потом, как
водится, джем.
Наш герой, сытно закусив, вынул из
кармана спортивную шапочку, одел ее и тихо
заснул, сидя на стуле. Наверное, ему снились
аккордовые последовательности, тритоновые
замены и, конечно, 1-6-2-5, его любимая аккордовая
серия. Под утро проснувшись, он изъявил желание
поиграть, пришлось растолкать пьяного Вову
Воробьева и победно исполнить Блюз-Марш.
После гастролей было много разговоров
и обсуждений, но Махатма стоял на своем - учите,
готовьте соло, и тогда в вашей игре не будет
проколов. У меня было другое мнение, и поэтому мы
спорили иногда до ссор, но потом мирились, и все
начиналось сначала. Было время, когда толпы
гитаристов брали приступом класс Махатмыча. Где
они, что они делают - никто не знает, а Махатмыч
работает себе в ночных заведениях, да ходит на
ближний рынок за ветчинкой, чего и другим желает.
|
