| Как это было в Москве |
Очередной повод для ликования московским меломанам предоставил культурный центр "Дом": с 29 по 31 октября сего года
прошел первый московский "Клезмерфест". Идея его проведения принадлежала безвременно ушедшему от нас этой весной художественному руководителю "Дома" Николаю Дмитриеву, который работал над воплощением этого замысла последние несколько лет, но в результате рокового стечения обстоятельств так и не успел завершить начатое. В
#40 Анна Левковцева уже рассказала о том, как в "Доме" проходили первые два дня "Клезмерфеста".
Финальная точка фестиваля отзвучала при непосредственном участии "Дома" в другом доме, а именно - в Московском международном Доме музыки, где 31 октября прошел концерт наиболее, пожалуй, маститого на сегодняшний день коллектива, исполняющего клезмер-джаз - нью-йоркской группы The Klezmatics во главе с выдающимся трубачом Фрэнком Лондоном. Собственно, тот факт, что сегодня именно Соединенные Штаты оказались носителями пальмы первенства в области традиционной еврейской музыки, может показаться удивительным явлением только на первый взгляд, поскольку на второй взгляд становится ясно, что в течение второй половины XIX и практически всего XX века именно в США устремлялись потоки еврейских эмигрантов. Именно среди их потомков - детей, внуков и даже правнуков - в 80-е годы началось движение возрождения чуть было не утраченного в грозные для европейских евреев 30-40 годы искусства клезмера. Кстати, в Израиле, куда во второй половине прошлого века ехало не меньше евреев, чем в Америку, клезмер практически не прижился: там считается, что клезмер, как и язык восточноевропейских евреев (идиш,
на котором преимущественно поют
клезмер-музыканты) - наследие тяжких веков рассеяния и ассимиляции, не очень достойное культуры Земли обетованной.
Нужно заметить - возрождение клезмера в Америке началось очень вовремя, поскольку клезмер - искусство устной традиции, что создает существенный риск разрыва цепочки преемственности. В старину евреи не имели права учиться нотной грамоте вместе с христианами, поэтому музыку просто запоминали и передавали следующему поколению. В результате естественным путем возникла импровизационность, которая, наряду с некоторыми специфическими ладами, роднит клезмер с джазом. Вообще говоря, музыка, называемая клезмером, берет свое начало от музыкального сопровождения еврейской свадьбы. Именно поэтому в клезмере преобладает танцевальная ритмика. Например, лирические трехдольные композиции имели своим прообразом женский танец -
хору, тогда как всем хорошо известные "Семь-сорок" опирается на ритмику
хосидла, который танцевали, как правило, пожилые люди, или очень подвижного, предназначенного для молодых горячих еврейских юношей, варианта
хосидла, носящего название фрейлахс.
По всей видимости, именно хосидл лежал в основе первой композиции, исполненной The Klezmatics на концерте в ММДМ. Концерт начался с заметным опозданием, но все вопросы снял ведущий Дмитрий Ухов, начавший концерт сообщением о том, что организаторы не смогли удержаться от соблазна начать концерт ровно в...
семь сорок!.. В Россию The Klezmatics приехали в следующем составе: Matt Darriau (Мэnт Даррьо) - флейты, этнические духовые инструменты, кларнет, альт-саксофон; Lisa Gutkin (Лиса Гуткин) - скрипка, вокал; David Licht (Дэвид Лихт) - ударные; Frank London (Фрэнк Лондон) - труба, клавишные; Paul Morissett (Пол Мориссетт) - бас, цимбалы, фортепиано; Lorin Sklamberg (Лорин Скламберг) - аккордеон, вокал, гитара, фортепиано. Во время концерта Klezmatics не перестаешь удивляться универсальности музыкантов. И дело не только в том, что каждый из них, по большому счету, настоящий мультиинструменталист, но и в том, как ловко в канву клезмера вплетают они элементы фри-джаза, эмбиента, кантри, а также собственных звуковых экспериментов, не отступая при этом от традиций клезмера.
 В частности, соло Лисы Гуткин наряду с традиционной клезмерской мелизматикой включали в себя множественные четверть-тоновые построения, и шумовые эффекты в контексте, характерном в большей степени для адептов новой импровизационной музыки (хотя, надо признать, прежняя скрипачка "Клезматиков" - и одна из основателей группы в далеком 1985 г., Алиша Свигалс - была в инструментальном плане помощнее).
Но, конечно, не стоит сбрасывать со счетов и тот факт, что, собственно, традиционные лады, используемые в клезмере (дополнительно альтерированный фригийский, так называемый "фрейгиш", миксолидийский, именуемый в клезмере "адиной мелех", и др.) зачастую идут из восточной музыки, для которой характерно более мелкое дробление тонов, чем в музыке европейской.
Лорин Скламберг, наравне с владением несколькими инструментами и стилевым чутьем, поразил еще и полным несоответствием внешности голосу. Действительно, сложно было предположить, что этот по всем внешним параметрам брутальный мужчина обладает характерным для еврейской музыки высоким, гибким, звонким, даже звенящим тенором, а также бесшабашной манерой отплясывать у микрофона.
Приковали к себе внимание и вызвали бурное ликование соло на альт-саксофоне Мэтта Дарьо, который избрал для их исполнения преимущественно нижний регистр, не слишком широко используемый альт-саксофонистами, и строил свои соло то на коротких попевках, как в народной музыке, то на обыгрывании своего оригинального тембра, то пускался в звуковые эксперименты с расщепленным тоном и широкими скачками.
Klezmatics играли многие свои хиты - и лихую "Man In A Hat" с альбома 1995 г. "Jews With Horns", и мрачно-эпическую "Шниреле переле" с еще более ранней записи "Rhythm and Jews" (1992), и развеселую "Шпрайз их мир" с альбома 1997 г. "Posessed"... Некоторые вещи опознать не удалось - все-таки у них очень широкий репертуар, группа-то существует уже 19 лет.
Возникшая было на сцене заминка с аппаратурой (скакнуло напряжение, мигнул свет, и тут же пропал звук у электрических инструментов - баса и синтезатора) нисколько не расстроила музыкантов. "Тогда мы сыграем другую композицию, акустическую ," - невозмутимо сообщила Лиса Гуткин, и действительно, произведя на сцене очередной обмен инструментами между музыкантами, состав исполнил грустную трехдольную композицию с "плачущей" скрипкой и фразами фортепиано, безысходно обрывающимися на "фальшивой" ноте (видимо, вариация на тему традиционной еврейской свадебной песни, призванной в соответствии с ритуалом помочь невесте поплакать).
Все обозначенные The Klezmatics в первой части концерта идеи и приемы во втором отделении получили интересное развитие. Ну, во-первых, повысился энергетический градус их игры, так что ритмическое подергивание аудитории в мягких креслах все-таки прорвалось, и в нешироком проходе в середине зала образовалась группка весело отплясывающей молодежи - танцоров пробрало так, что, присев на медленных распевных пьесах, они вновь вскакивали, стоило "Клезматикам" хватить лихого фрейлахса. Но при этом, во-вторых, повысился и импровизационный градус. Один за другим музыканты в не слишком протяженных, но чрезвычайно мощных по замыслу и воплощению соло блестяще демонстрировали мудрость и зрелость, в первом отделении только заявленные в общих чертах. Мощнейшее ощущение стиля в остром, заводном соло у Дарьо, потом еще одно его соло - совершенно запредельное технически, с обыгрыванием самых низких нот диапазона альт-саксофона...
И тут свое слово сказал лидер ансамбля, трубач Фрэнк Лондон. Музыкант огромного творческого диапазона, который играет и авангардный джаз с самыми разными проектами в нью-йоркском Даунтауне, и импровизации на темы синагогальной музыки с клавишником Энтони Коулменом (в обоих этих качествах, кстати, Фрэнк уже
приезжал в Москву, выступая в "Доме"), на протяжении большей части концерта Лондон выступал в роли своеобразного мотора ансамбля, бурно приплясывая, выразительно откликаясь всем телом на динамику музыкальной ткани, мастерски играя темы и ансамблевые эпизоды, поддерживая ансамблевую фактуру басовыми и аккордовыми партиями на синтезаторе, когда невозмутимый Пол Мориссетт переключался с бас-гитары на цимбалы (напоминающий гусли или кантеле негромкий - ведь в старину еврейским музыкантам в городских европейских гетто запрещали играть на громких инструментах! - струнный инструмент, на котором играют тонкими металлическими палочками). Сыграв только два сильных, но кратких соло в первом отделении, во втором сете он отличился не раз, причем на разных инструментах - запомнилась и его протяженная импровизация на трубе с сурдиной (он, кстати, активно применяет как плунжерную -чашеобразную резиновую - сурдину, так и Harmon mute, металлическую сурдину на пробковом кольце), где он то приглушал звук инструмента, то невероятно выразительно "квакал", и почти фри-джазовое соло на синтезаторе тембром электрооргана.
Нашлось место и программной лирике - "Клезматики" исполнили пару песен в фолк-роковом духе на английском языке. О клезмере в этих произведениях напоминала только партия кларнета. Ни для кого не секрет, что нью-йоркская интеллигенция в массе своей исповедует левые взгляды и любит агитировать как за мир во всем мире, так и за общечеловеческие ценности, так что посвященные этим животрепещущим материям песни тоже были приняты весьма сочувственно.
Но все-таки лучше всего были клезмерские номера. Видно было, что музыкантам и самим чрезвычайно приятно их играть. И самое главное, что именно The Klezmatics до
сих пор делают это едва ли не лучше всех в мире - так что спасибо "Дому", что мы все-таки увидели этот замечательный коллектив.
 Анна Филипьева
(текст),
Кирилл Мошков (текст,
фото)
|
|
 30 октября в "Ле Клубе" басист, композитор и продюсер
Алекс Ростоцкий представлял свой новый альбом "Время, когда рыбы думают о прошлом". Конечно, привлечь все два с лишним десятка
музыкантов, задействованных в реализации этой незаурядной работы,
к клубному выступлению было невозможно - но и ключевые фигуры сумели создать в клубе насыщенное, густое, многообразное музыкальное полотно.
Один из ключевых моментов творческой состоятельности альбомов Ростоцкого последнего времени - и особенно продолжающих друг друга "Splashes" и новейшего "Время, когда рыбы..." - это сотрудничество Алекса с выдающимся трубачом Юрием Парфеновым. Парфенов - не просто превосходный трубач с тонким вкусом и огромным импровизаторским словарем, он - не будем забывать об этом - создатель целого направления в советском джазе, так называемого ориентализма, черпающего музыкальные идеи из богатейших традиционных музыкальных систем Востока. Выросший и прославившийся в Узбекистане, Парфенов еще в конце 1970-х со своей джаз-рок-группой "Бумеранг" уже творил чудеса в области сплавления джазового импровизационного языка и среднеазиатской музыкальной культуры. Но в 1980-х, став солистом оркестра Олега Лундстрема, трубач стал все глубже уходить в джазовый мэйнстрим. Только начало сотрудничества с Ростоцким в 1990-х снова сделало ориентализм Парфенова актуальным - тем более, что это направление оказалось актуальным и в мировом контексте, органично влившись в поток развития world jazz и этно-джаза.
Сильный музыкальный материал Ростоцкого очень выигрывает, когда Алекс приглашает для его реализации самых разных солистов - не только разделяющих его глубокий интерес к этно-джазу, но и вполне мэйнстримовых, как, например, извергающий ошеломляющие потоки нот молодой тенорист Сергей Головня. Продолжающееся уже несколько лет партнерство с тонким и опытным барабанщиком Сергеем Остроумовым и пианистом-клавишником Евгением Борцом, обладателем блестящей техники и глубокого гармонического мышления, сформировало основу нынешнего основного состава "Джаз-бас-театра", с которым, как показала поездка Алекса на Dusseldorfer Jazz Rally в этом году, не стыдно показаться на фестивале любого уровня.
Насыщенный идеями и просто очень красивый по музыкальному материалу новый альбом Ростоцкого вполне заслуживает самого широкого признания - тем более в свете того, что, как показала презентация, он нашел не только отличное студийное, но и вполне адекватное глубине материала сценическое воплощение.
 Константин Волков
|
|
|
|
Москва - это вам
еще не все
|
Санкт-Петербург: джазовый фестиваль "40 квадратных лет", посвященный 40-летию джаз-клуба "Квадрат".
В декабре этого года исполнится 40 лет "Квадрату" - старейшему из существующих джаз-клубов страны. История петербургского джаза без клуба "Квадрат" так же трудно представима, как сам город без Невы и Исаакиевского собора. На клубной сцене выросли такие ныне известные музыканты, как
Давид Голощекин, Игорь Бутман, артисты "Ленинградского Диксиленда" и много других первоклассных джазменов.
В книге Владимира Фейертага "Джаз в Петербурге" приведены биографии 168 ныне действующих музыкантов, представляющих лицо петербургского джаза. Из них более 100 выросли и утвердились на "квадратной" сцене.
В декабре мы планируем провести джазовый фестиваль, посвященный 40-летию клуба. Фестиваль будет проходить с 5 по 9 декабря на сцене Филармонии джазовой музыки, в JFC Jazz Club'е, Театре Эстрады.
- 5 декабря, JFC Jazz Club: "Квадрат" в гостях у
"JFC"
- 7 декабря, Театр Эстрады - парад диксилендов, в котором примут участие "Ленинградский Диксиленд", джаз-бэнд Алексея Канунникова, диксиленд В. Воронина, ансамбль А. Воеводского, ансамбль О. Еремина, "Дикси фри" А. Чимириса.
- 8 декабря, Театр Эстрады - звезды джаза: народный артист России Давид Голощекин, Игорь Бутман, Андрей Кондаков, Сергей Манукян, Владимир Шафранов.
- 9 декабря, Филармония джазовой музыки - "Квадрат" в гостях у Давида Голощекина.
Пресс-конференция: 25 ноября, 16:00, JFC Jazz Club.
История клуба
Свинг по-днепропетровски: c 22 по 24 октября
в Днепропетровске состоялся ХIII фестиваль "Джаз на Днепре". Открылся он выступлением Днепропетровского Губернаторского биг-бэнда под управлением Юрия Паламарчука. Вышли 15 экипированных в красные жилеты здоровяков, врезали две знаменитые темы: "Хамелеон" и потом "Текилу", и процесс пошел...
После краткой местной оркестровой увертюры на сцене обосновались весьма именитые московские гости, которым был полностью отдан первый день. Трио пианиста Михаила Окуня в классическом составе (контрабас - Игорь Уланов и барабаны - Владимир Журкин) играет очень качественно. Это годами выверенный, отработанный, отточенный, классный мэйнстрим, временами оттененный легкими состояниями кула и интонациями бопа. Трио не стремится к открытию новых пространств. Однако уровень инструментального и интонационного мастерства, исполнительская, да и вся сценическая культура его участников тянут не только на звания "заслуженных артистов", которыми все они обладают, но, если бы это было принято в джазе, коллективу смело можно было бы присвоить наименование "академический". Это не мешает музыкантам быть раскованными, шутить и музыкально "прикалываться". А слушателям - чувствовать присутствие в их музыке постоянного выразительного легкого грува.
На смену им пришла другая группа солистов-инструменталистов оркестра Олега Лундстрема: квартет под руководством ученика Окуня, пианиста
Льва Кушнира. Из предыдущего состава в нем остался басист Игорь Уланов, за барабаны сел Игорь Игнатьев, а к ним присоединился еще один заслуженный артист России - прекрасный тенор-саксофонист Иван Волков. И эти музыканты выделяются высоким мастерством: изысканностью импровизаций, глубоким звучанием, блестящей техникой. После исполнения квартетом двух стандартов на сцену вышла молодая вокалистка
Анна Бутурлина. Как сказал ведущий фестиваля популярный московский джазовый комментатор Михаил Митропольский, Анна выступала в разных городах СНГ, в Скандинавии, ее пение высоко оценивает знаменитый саксофонист Игорь Бутман, с биг-бэндом которого она поет. Совершенно свободно, легко, без внешних эффектов и малейшего напряжения, отлично ансамблируя с аккомпанирующим составом, то периодически отдаляясь от сопровождения, то перекликаясь в дуэтах с Кушниром и Волковым, Анна прекрасно исполнила ряд популярных пьес. Певица обладает ровным во всем широком диапазоне мягким глубоким тембром, интересной вибрацией, отличным скэтом. Ей свойственно тонкое блюзовое интонирование, ненавязчивы ее приятные нечастые глиссандирования. Миниатюрная, с миловидной славянской внешностью, она отлично управляется с традиционно "черным" свинговым материалом. Аккомпанемент был простой, но совсем не простенький, а периодически набрасывающий на основную вокальную линию легкую модальную вуаль...
В третьем сете вышли участники известного вокального квартета "Москва-Транзит" (присмотримся к словесной ассоциации с "Манхеттен-Трансфер"). Поют хорошо, за редким исключением - чисто и довольно артистично. Назвать идеальным ансамбль москвичей нельзя, как говорил Остап Бендер, "это не Рио-де-Жанейро". Хотя на подобном фестивале их выступление-заключение первого дня было красочным и привлекательным. Правда, временами инструментальное сопровождение солистов-лундстремовцев, так называемый бэкграунд (а к ним присоединились еще трубач Арзу Гуссейнов, барабанщик Владимир Журкин и играющий на бонгах Александр Брыксин), был более ярким и качественным. Не спеть под занавес "Чатанугу" и "Караван" в качестве динамической коды первого фестивального дня квартет не мог. И это дало правильно рассчитанную радостную эмоциональную реакцию слушателей. Тут уж и ведущий пошутил на тему "какая песня без баяна, какой джаз-фест без "Каравана".
После этого динамика фестиваля (в значении громкости) не спала, но в развитии драматургии пошла на убыль. Хотя несправедливо было бы не отметить в выступлениях двух последующих дней отдельных участников высокого качества. Киевлян из вокального секстета "Джаз экспромт", поющих под руководством заслуженного артиста Украины Александра Лысоконя, в Днепропетровске я слушала спустя месяц после их выступления на "Джаз-карнавале". Как и в Одессе, пели качественно: почти чисто, в меру выразительно. На сей раз выступление выглядело несколько увереннее, спокойнее, но в нем не было не только ни одной новой по сравнению с Одессой ноты, но и шутки, позы или улыбки. Ребята, а где же джаз?
Бесспорно, оригинальной стилистикой и прекрасным уровнем порадовало московское трио "Второе приближение". Киевляне прекрасно помнят эту группу по их участию в первом фестивале "Еднисть" 2002 года. Трио состоит из композитора-пианиста Андрея Разина, выпускника класса композиции профессора Киевской консерватории Юрия Ищенко, уроженки Днепропетровска, певицы, заслуженной артистки России Татьяны Комовой и контрабасиста Игоря Иванушкина (в отличие от коллег - россиянина-челябинца). Сами музыканты не определяют свой стиль как "авангард": вместе они создают музыку, сочетающую авторские композиции Разина, отличную стилистическую интуицию Комовой и Иванушкина с разными "модерновыми", как это не так давно называлось, находками (экспрессионистическими, импрессионистическими, ладогармоническими, пуантилистическими) и этническими славянскими (и не только) интонациями и элементами. К слову, на протяжении всего фестиваля публика не только радостно встречала популярные стандарты. Не менее восторженный прием слушатели оказали и современным джазовым поискам "Второго приближения", что говорит о наличии в Днепропетровске умной музыкальной аудитории. Трио использует перформанс, играет на "подготовленных" рояле и контрабасе, экзотических ударно-шумовых инструментах, Комова прекрасно применяет приемы "инструментального" вокала. Это интересно и в столице, и на небольшом фестивале.
Третьими во второй день был киевский секстет "Киев Арт Ансамбль" (опять же, в названии звучит перекличка с легендарным "Чикаго Арт Ансамблем"). Чтобы дать такое громкое имя своему детищу, нужно быть очень уверенным в своих претензиях. Киевлян я слушала много раз. И всегда впечатление было мягко говоря, "средним". Ну уж очень "не Рио-де-Жанейро". Чистая интуитивность, конечно же, хороша, но не по ходу концерта, а во время джем-сейшена. Ребята, надо бы позаниматься...
В третий день я увидела, что с задника сцены сняли первое слово из висевшей два дня надписи "Московский джаз на Днепре". Вместе с ним почти закончился и джаз этого фестиваля. Я впервые слушала похожего внешне на Джо Кокера очень виртуозного и эмоционального днепропетровского гитариста Александра Любченко. Он играл в сопровождении басиста Юрия Пивня и барабанщика Виталия Хренова. Любченко блестящий гитарист. Как исполнителю ему цены нет, у него прекрасный ясный звук, он супертехничен, временами просто дух захватывало от неимоверных сумасшедших пассажей, взлетающих мельчайшими длительностями вдоль гитарного грифа. К сожалению, он играл собственную музыку. Сам этот факт не порицается, а опора на песенно-массовую лирическую интонацию не несет никакого вреда. Но в стенах джаз-феста она "смотрится" не так, как безусловно того заслуживала бы в другом, более жанрово близком ей месте. Композиции не были достаточно энергетичны, хотя децибел местами было даже многовато (кстати, работа звукорежиссера на протяжении всего фестиваля высоким качеством увы, не страдала). Пьеса "Ключ", безусловно, является прекрасным достижением Любченко-автора и исполнителя. На ней бы ему и закончить, но он расслабился и потерял чутье, поэтому последняя вялая "Бесаме мучо" сбила возникший после "Ключа" накал...
Великолепно профессионально качественно зазвучали с первых нот вышедшие предпоследними участники чешского дуэта "Brothers". Пианист Онджей Крайняк и контрабасист Томаш Барош - действительно кузены. И музицируют вместе с детства. Несмотря на молодость, они удивили редким мастерством, зрелостью и высокой культурой. Музыканты играли простые стандарты, но их исполнение поражало безупречностью и даже лоском, достигнутым благодаря настоящему фортепианному туше, идеальному чувству ритма и прекрасной агогике. И благодаря созданному ими роскошному бэкграунду по-другому, изысканно и тонко зазвучал американец-вокалист Ли Дэвисон, накануне в сопровождении "Арт ансамбля" Владимира Соляника выглядевший, как выражаются музыканты, "ну никак". Жаль, что уехали киевляне, которым было бы что послушать.
Завершил фестиваль молодежный израильский коллектив. Ребята стараются, но им еще нужно учиться, копить мастерство, и их выступление "на закуску" было не продуманным. Нельзя не вспомнить о том, что многие участники фестиваля посвятили свои выступления памяти Владимира Михновецкого, руководителя лучшего европейского и одного из лучших в мире вокальных ансамблей - секстета
ManSound, гордости украинского джаза. Недавно, 6 октября, 41-летний киевлянин внезапно умер во время гастролей в Эстонии. Хлеб музыканта нелегок...
Ольга Кизлова,
музыковед
"День", Киев, 29.10.04
Архангельский Фонд развития джаза представляет:
эстрадно-джазовому отделению Архангельского музыкального училища - 30 лет.
3-4 декабря в Архангельске пройдут концерты, посвященные юбилею главной кузницы кадров в области джазовой музыки на Русском Севере, которую сегодня возглавляет Валентин Иванович Зеленов.
3 декабря в 18 часов в Большом зале филармонии состоится праздничный концерт студентов и выпускников эстрадно-джазового отделения, в котором также примет участие специальный гость - народный артист России, декан эстрадно-джазового отделения Российской Академии музыкального искусства им. Гнесиных, пианист
Игорь Бриль.
4 декабря в 12 часов в зале Архангельского музыкального училища пройдет парад биг-бэндов, а в 16 часов Игорь Бриль выступит в зале библиотеки им. Добролюбова, где также начнет работу выставка, посвященная истории джаза в Архангельске.
|
|
|
|
| А в это время за бугром...
|
Фестиваль в Скопье: джаз, рамазан, латино, афро и другие...
 Говорят, что в культуре нет малых и больших стран, хотя убедиться в этом далеко не всегда удается. По всему видно, что организаторов Скопского джазового фестиваля в столице Македонии, городе Скопье, этот вопрос не волнует. Они просто делают свое дело чтобы дать публике услышать и увидеть самых лучших и интересных музыкантов джаза и соседних жанров и тем самым сделать Скопье одним из важнейших мест на джазовой карте мира. С 21-ого по 25-ое октября они сделали это в 23-й раз с большим успехом - как это было и в предыдущие годы. При том у них нет и малейшего сомнения, что Скопье еще долго будет в списке важнейших джазовых мест.
 "Нам повезло", шутит директор фестиваля Оливер Белопета, "потому что спорт у нас - недостаточно высокого уровня, и деньги от спонсоров идут на помощь культуре". Ну, если причина в этом, дай Бог, чтобы македонский спорт не улучшался. "Фестиваль открыт всем стилистическим направлениям в джазе", продолжает Белопета. Это, конечно же, скорее всего стремление, потому что невозможно втиснуть все стилевые направления джаза в 11 концертов, когда в программе еще присутствует и традиционная, или так называемая world music. А за счет своего этнического многообразия и наслоения разных культур Скопье - более чем подходящее место для такого пестрого музыкального праздника.
 В этом году фестиваль совпал с мусульманским постом, Рамазаном. Организаторы, видимо, это учли, и фестиваль открылся проектом Кудси Ергунера (Kudsi Erguner) "Islam Blues". Место концерта тоже было самым подходящим. В старой турецкой чаршии (торговая часть города) уже пять лет функционирует "Детски театарски центар". Он находится в бывшем кинотеатре "Напредок" (прогресс), где показывали порнофильмы. Ныне в этом центре ставят пьесы для детей на четырех языках - македонском, турецком, албанском и цыганском (вот как все меняется!) В "исламском блюзе" Ергунера я блюза не заметил, но зато он погрузил меня в подлинную музыку времен Османской империи, музыку на стихи Юнуса Емре, музыку, исполняемую в мечети во время Рамазана, музыку тысячелетней традиции суфистов - каков и сам Ергунер. Все было подлинно и традиционно - и мелодии нея (деревянная прямая флейта) Ергунера, и певец трио (Халил Неджибоолу - Halil Neciboglu - настоящий муэдзин из Стамбула), и ритмы перкуссиониста Пьера Ригопулоса (Pierre Rigopoulos), хотя имя у него далеко не исламское.
 Во втором вечере стал звучать уже настоящий джаз - октет саксофониста Джанлуиджи Тровези (Gianluigi Trovesi) и трио пианиста Йоахима Кюна (Joachim Kuehn). Хотя обе эти группы совершенно различные, их объединяет постмодернистское мышление. И Тровези, и Кюн стремятся использовать и объединить все, что уже произошло в джазе, и не только в джазе. Диксилендовый кларнет и барочный клавесин? Это, кажется, только в голову итальянца может прийти. Ничего не было сыграно всерьез! Октет Тровези сыграл концертный (и намного расширенный) вариант альбома "Fugace", вышедший в прошлом году на лейбле ЕСМ. То, чего в альбоме нет - это длинные соло перкуссиониста Фульвио Мараса (Fulvio Maras), множество сэмплов и технобитов и - наконец - танцующий, играя на саксофоне, виолончелист Марко Ремондини (Marco Remondini). А в самом конце они сделали то, что делал еще Гайдн в своей "Прощальной симфонии": один за другим музыканты покидали сцену, и, когда на сцене уже никого не было, из громкоговорителей еще долго продолжали доносится сэмплы только что сыгранного. (Этого вот, правда, Гайдну сделать не удалось.)
 Совсем иное ощущение возникло, когда мы слушали трио Кюна. Все трое, как и группа Тровези - музыканты незаурядные: Жан Поль Селеа (Jean Paul Celea) на контрабасе и Вольфганг Райзингер (Wolfgang Reisinger) на ударных. Дело в том, что играя, сам Кюн уходит (и ведет все трио) в другой мир, где, кроме его музыки, ничто не существует. А она, со своей стороны, ведет его, его пальцы, его вдох и выдох. И обе руки Кюна двигаются совершенно независимо друг от друга. Непонятно, откуда берется огромная энергия этого музыканта - обрушивается на публику, но не подавляет ее. Только заставляет слушателей замереть и сопережить таинству импровизации. А импровизация с легкостью переходит от фри-джаза в рок и обратно.
 Но, как и можно было полагать, самый пик фестиваля был еще впереди. Третий вечер фестивальной программы ознаменовался встречей публики "Универсального зала" (основной зал фестиваля) с легендарным пианистом Маккоем Тайнером (McCoy Tyner) и его трио с Джорджем Мразом (George Mraz) на контрабасе и молодым ударником Эриком Харландом (Eric Harland). Что же сказать об этом концерте? Говорить о
Маккое Тайнере?! Господи, слов не хватает. Этот концерт только и напомнил мне, что написано в Коране о сотом имени Аллаха: "У Аллаха 100 имен, 99 можешь назвать, а 100-е - неназываемое". Та же мистическая энергия, которой обладает Кюн, снова наполнила зал. Разница в том, что Тайнер слушателей замереть не заставляет. Он просто уносит их на волнах своей фантазии.
 А перед концертом Тайнера состоялся второй (первый дал октет Тровези) из самых сверкающих и жизнерадостных концертов Скопского фестиваля. Jane Bunnett and the Spirits of Havana. Оказывается, что "гаванские духи" появляются в разных местах земного шара - сама Джейн и ее супруг трубач Лэрри Креймер (Larry Cramer) канадцы, пианист Элио Гомес (Elio Gomez) и перкуссионист Альберто Альберто (Alberto Alberto) самые настоящие гаванцы, ударник Франсиско Меля (Francisco Mela) из Испании, а на контрабасе - болгарин Петар Славов. Около 20 лет тому назад Джейн и Лэрри поехали отдыхать в Сантяго-де-Куба. Оба были заворожены афрокубинской музыкой, которая пленила их навсегда. С тех пор они продолжают гастролировать по всему миру с программами, сочетающими современный североамериканский джаз с самыми аутентичными слоями кубинской традиции. В самом разгаре их концерта невероятный пианист группы бросил играть на рояле, взял палки и стал "помогать" ударнику на тарелках - настоящий Cubano этот conguero! А к концу программы Альберто пригласил слушателей потанцевать на сцене, на что с энтузиазмом отозвалась часть публики в возрасте от 6 до 60 лет.
 Объединяющей характеристикой четвертого вечера было слово. Я не об анонсировании пьес, что почти все делают. Слово присутствовало как дополнительное средство выражения внемузыкальных мыслей самих музыкантов. В 6.30 вечера программа фестиваля опять пригласила публику в Детский театр в старой турецкой чаршии. На этот раз на концерт квартета Оливера Лейка (Oliver Lake - саксофон, Peck Allmond - труба; Reggie Washington - бас-гитара; Bill McClellan - ударные). Имя Лейка произносят среди имен ведущих музыкантов фри-джаза, но его саксофон звучит также на альбомах Бьорк (Bjork), рокера Лу Рида (Lou Reed), музыкантах джазового мэйнстрима (например, Эбби Линкольн - Abby Lincoln). Концерт квартета Лейка целиком был посвящен одному из самых интересных и необыкновенных музыкантов джаза, Эрику Долфи и стилистически был выдержан в довольно жесткой фри-джазовой манере, в начале концерта музыка звучала даже как-то "карательно" (мол, вы, которые не любите фри-джаз, вот и попались, сейчас мы вам покажем!), но к концу стала хрустальной и хрупкой. А слово Лейк употребил, чтобы выразить свое отношение к политике Джорджа Буша. "The next piece is quite opposite of the president of the US. It is called Sweet and Tender."
И снова бежим в "Универсальный". Там нас ждет встреча с Sex Mob и Positive Force Феми Кути (Femi Kuti). От Art Ensemble of Chicago, через диксиленд, до Литтл Ричарда (Little Richard) - так критика определила группу Sex Mob. Стивен Бернстайн (Steven Bernstein), бывший аранжировщик незаурядной группы Lounge Lizards и нынешний лидер Sex Mob, в те моменты (а их было много), когда не играл на своей слайд-трубе, со всей силой кричал публике, чтобы она вскрыла свое сознание: Open your mind and your ass will follow! (к ударнику): Kenny, open their mind! после чего на публику обрушивался барабанный бой предельной быстроты. К концу концерта, правда, он забыл спросить, удалось ли нам вскрыть вообще что-то.
 После ухода американцев с их "неприличными предложениями" сцена наполнилась нигерийскими музыкантами в ярких и пестрых костюмах. Ансамбль Феми Кути - это африканский вариант биг-бэнда с тремя певицами-танцовщицами. В отличии от Sex Mob, этот состав играл не джаз, а перекрещение джаза, фанка и аутентичной африканской музыки. Но зато (тоже в отличии от Sex Mob) зал снова наполнился позитивной энергией, ансамбль так и называется - Positive Force. Из партера заранее убрали сиденья, чтобы публика двигалась свободно и - если ей захочется - потанцевала. Должен сказать, что публика, даже стая фотографов перед сценой, этим воспользовалась, фотографы снимали танцуя.
Феми продолжает то, что начал его отец, Фела Кути. В свое время Фела боролся против всего зла, нависшего над африканским небом. Его сын делает то же, хотя и по-своему. Тексты его песен исполнены критикой против "плохих" африканских правителей и тех, кто их поддерживает за рубежом. Но без его воспламеняющей музыки они остались бы просто тяжеловесными словами очередного сердитого, уже не совсем молодого черного бунтаря.
 Последний вечер фестиваля был посвящен бразильской музыке. Розалия де Соуза (Rosalia de Souza) выступила с целым итальянским квартетом. Они исполнили знакомые и новые песни в стиле Жобима и Жилберту. Джаза Розалия практически не спела, но зато ее итальянцы - настоящие джазмены: Гаэтано Партипило (Gaetano Partipilo) - саксофон, Джорджо Вендола (Giorgio Vendola) - контрабас, Мирко Синьориле (Mirko Signorile) - клавишные и Винченцо Бардаро (Vincenzo Bardaro) - ударные. Никакой незаурядности в пении Розалии не было. Но она завораживает простотой, естественностью, элегантностью, грацией (и голоса, и тела) и в сочетании с такой же элегантной игрой итальянцев получился не потрясающий, но очень приятный концерт, уносивший в мечтах по сказочному бразильскому побережью (где, как известно, все ходят в белых штанах).
У Марсио Фарако тоже нет претензии, что он настоящий джазмен. Он (и его группа - Faraco и Patrice Larose - гитары; Josue Domingues - бас; Christophe Bras - ударные и Julio Gonзalves - перкусия) играет традиционную бразильскую музыку, которая тяготеет более к поп-музыке, чем к джазу, но если в каком-то моменте джаз подходит, Марсио просто берет его и вставляет в свою музыку. При том это получается вполне органично. Самым забавным был момент, когда, импровизируя голосом, Фарако имитировал звук трубы. Публика была в восторге и, конечно, танцевала под бразильский ритм.
Ну, вот и все. Праздник кончился, осталась память о пережитом и ожидание следующего, 24-го Скопского джазового праздника.
 Милен Панайотов,
ведущий программы "Спонтанни инвенции"
на канале "Христо Ботев"
Болгарское национальное радио, София
специально для "Полного джаза"
|
|
|
|
