| На мой блокнот, в который я заносил все, что положено путешественнику, каким-то образом пролилась некая безалкогольная, но от этого не менее едкая жидкость. Так что некоторые факты восстанавливаю по памяти - и уж не обессудьте.
Часть 1.Чикаго
Чикаго так же относится к Нью-Йорку, как Петербург к Москве.
Начнем с географии - на севере, рядом с большой водой. Если озеро Мичиган (а с ним и все Великие Озера) фактически врезается в центр города (the Loop, как в Чикаго называют свой Даунтаун), то на Манхэттене об океане вспоминаешь даже не на Брайтоне, а только когда попадаешь в пробку на набережной Риверсайд Драйв - там, где стоит на приколе экскурсионный авианосец ВМС США.
В Чикаго - узкие каналы с горбатыми мостиками и прекрасными видами сразу на три стороны. Небоскребы в Чикаго выглядят еще более эффектно, чем на Манхэттене, потому что за домами ощущается линия озерного горизонта, а с другой стороны - респектабельный старый город (с одной стороны - Художественный музей, с другой - Филармония). Чикаго, как и Питер, младше, это тоже - промышленность XIX века, то есть "у нас - чайники, у вас - начальники" (с той разницей, что начальники в Нью-Йорке - это больше бизнес, чем бюрократия). В Чикаго почти такой же, как и в Питере, климат - не случайно его называли the Windy City, и джазмены с Юга всегда жаловались, что играть на открытой танцплощадке в Городе Ветров значило наверняка заработать простуду. Андрей Белый в свое время пожаловался, что умрет от петербургской болезни, которую назвал "декабрит". И, действительно, умер в декабре. Похоже, что у чикагцев развился такой же комплекс неполноценности обиженного "столичного города с областной судьбой", комплекс, который жители Метрополии стараются не замечать. Как и Питер, Чикаго более гомогенный в этническом смысле город. Если на минуту представить себе вагон чикагского метро без черных, то может показаться, что ты где-нибудь в Киеве или Волгограде - славянский тип лица (поляки, украинцы) почти что преобладает над англосаксонским.
Нам, москвичам, со стороны кажется, что в Питере живут настоящие люди, а мы - изнеженная декадентская тусовка, процветающая только благодаря тому, что все дороги ведут в/через (наш) Третий Рим. Питерцы завидуют - считают, что мы этого не заслужили. У питерцев коммерческих соблазнов (чтобы не сказать прямо - "халтур") гораздо меньше, поэтому радикалы по искусству сбиваются в более или менее стабильные группировки, поэтому создается впечатление, что в процентном соотношении с москвичами их больше, чем на самом деле. В то время как в Москве новаторы - по большей части индивидуалисты, они предпочитают зарабатывать одним, а экспериментировать - для души. Но питерцы - даже если они это и отрицают - варятся в собственном соку, а значит - быстрее вырождаются. Их радикализм легче перерастает в экстремизм по принципу "чем хуже, тем лучше".
А теперь - дополните сказанное тем, что вы сами думаете о противостоянии Северной Пальмиры и федеративного центра (для интересующихся могу порекомендовать содержательный труд Д. Гузевича "Кентавр, или к вопросу и бинарности русской культуры", Москва, АИРО-ХХ, 2000). И подставьте вместо Петербурга - Чикаго.
И все это будут отнюдь не праздные размышления. Например, в Нью-Йорке наверняка есть группы пламенных революционеров из фри-джазовой эпохи 60-х, не поддавшихся постмодернистским искусам. Но как и где их искать?
А в Чикаго они сами на меня вышли. Более того, первые два дня в Чикаго я (вместе с московским композитором Сергеем Загнием) останавливался в доме трубача Джеффа Бира (Jeff Beer - не знаю, много ли пива он пьет, но внешность его явно к этому располагает - по всему он очень похож на актера Меркурьева в фильме "Верные друзья"). И Джефф сразу же вывел меня на барабанщика Демона Шорта, с которым иногда на досуге (он вообще-то компьютерщик) музицирует. Авангардистов, группирующихся вокруг дуэта Damon Short- Paul Scea, в постмодернистском Нью-Йорке вряд ли заметили бы вообще. Да и в самом Чикаго понадобилась поддержка респектабельного трубача Пола Смоукера (Paul Smoker), чтобы вышел первый диск Шорта ("All of the Above", Southport 1990), хотя ансамбль барабанщика существовал к тому времени уже лет десять. По стилистике и саунду - это нечто среднее между природной спонтанностью братьев Айлер и композиторскими ребусами Энтони Брэкстона. Не случайно сам Шорт говорит: "мое преимущество в том, что я не духовик и наверняка пишу для духовиков так, как им самим ни за что в голову не придет". В собственных проектах того же Бира (под названием Brackets - "скобки") большая часть того, что теоретически может прозвучать, почти буквально вынесена за скобки, и остается сухая прозрачная фактура, без всяких экивоков в сторону публики. Нечто вроде джазового Мортона Фелдмана, или более сдержанного Стива Лэйси.
Не вся историческая деятельность в Чикаго сосредоточена вокруг местного Института джаза. В частности, довольно молодой человек, имя которого раньше мне ничего не сказало бы - Jeff Lindberg - собрал репертуарный биг-бэнд Chicago Jazz Orchestra, который, как сказал мне маэстро, в цикле будет воссоздавать - нет, не эру свинга и не стиль джунглей Дюка Эллингтона с Каунтом Бэйси (впрочем, объявлен A Tribute to Sy Oliver), а Гила Эванса и Оливера Нельсона. В качестве солиста даже приглашен "их" гитарист Кенни Баррел. Судя по репетиции (на открытие цикла 29 октября я быть не смог) с местным гитаристом, маэстро Линдберг не стремится имитировать классиков, а приспосабливает их к возможностям своих музыкантов (наверное, не надо напоминать о том, что там даже у уличных музыкантов нет проблем с дыханием и саундом).
 Естественно, продолжает свою деятельность ААСМ - правда, с распадом Art Ensemble of Chicago со стороны, из Европы, кажется, что роль лидера вроде перешла к Ричарду Мухалу Абрамсу. Но в самом Чикаго чаще называют саксофониста-ветерана Фреда Андерсона. Во всяком случае, в его клубе (не очень уютном небольшом баре) the Velvet Lounge, несмотря на ранний час, было на удивление много молодежи, причем на вид - даже не очень джазовой. Но на сравнительно молодого черного гитариста с двумя барабанщиками (потом мне сказали, что это - Jeff Parker из объединения ААСМ) все реагировали вполне адекватно.
Из основателей ААСМ я дозвонился только до Роскоу Митчелла, который, как мне кажется, не без гордости заметил, что увлечен сочинением камерной музыки, в том числе для нидерландского струнного квартета "Mondriaan"(название сочинения, если я правильно понял по телефону, такое: "9-9-99"), и еще одной вещи , "The Bells of 59th Street" для индонезийского оркестра-гамелана и себя в качестве солиста. Обе премьеры должны были состояться на немецко-нидерландском фестивале Novembermusic в городе Эссен на прошлой неделе.
К сожалению, нового лидера чикагской сцены саксофониста Кена Вандермарка в городе я не застал, зато послушал в его штаб-квартире - клубе Empty Bottle (тоже - бар, и тоже не очень уютный) - джем-сешн. На нем играли вместе ребята из двух электронных групп - Tortoise (на вибрафоне и клавишных) и Isotope 217. Все было похоже на тот avant-lounge, который обожает московская клубная элита и которая, мне показалось, не очень отличается от ретро-попсы типа Pizzicato 5. Но вдруг появился все тот же Джефф Паркер, и заиграли... двенадцатитактовый блюз, который превратил игрушечные тембры электроинструментов в довольно гибкие джазовые соло. Если бы среди наших "ветрофонов" и "мембраноидов" были бы такие же разносторонние и - главное! - свингующие музыканты...
 Наконец, заранее было запланировано посещение одного из самых авторитетных чикагских джаз-клубов Jazz Showcase, поскольку там, как и было обещано, выступали легенды соул-джаза 60-х - органист Джимми МакГрифф и саксофонист Хэнк Кроуфорд. Народу в зале на 150 мест было человек 40. Правда, кроме десятка нас, русских, просто посетителей - тоже еще человек десять. Все остальные были друзья-приятели и жены с детьми-внуками.
Мне, кстати, эта обстановка очень напомнила один ленинградский/питерский джаз-клуб. Но проводить сравнения я не рискую - в нашей северной столице обстановка все-таки поживее.
Имена молодого гитариста - имитатора Джорджа Бенсона - и барабанщика как раз оказались размытыми вышеупомянутой жидкостью, а попытка выяснить их у владельца Jazz-Showcase Джо Сигала путем электронной почты ни к чему не привела; как объяснил мне вебмастер, Сигал сам почту не читает, и надо подождать.
Сухонький старичок Хэнк Кроуфорд держится еще ничего, молодцевато впрыгивает на сцену, сам ведет концерт, а вот Джимми МакГрифф - хотя и младше саксофониста на два года (ему, значит, 64) выглядит хуже: почти ничего не видит, две ступеньки преодолевает только с посторонней помощью. Во время игры на Хаммонд-органе (модель B-3, но, мне показалось, не совсем стандартная) не пользуется педалями. Может, поэтому и название последнего из альбома такое многозначительное - "The Crunch Time".
Впрочем, ни одного номера с этого альбома квартет так и не сыграл. Были клубные стандарты - от "All Blues" до "C. C. Rider" (по заявке ковбойского вида посетителя, сидевшего за соседним с нами столиком; он был очень удивлен, когда обнаружил , что я знаю слова и даже подпеваю). На следующий день был объявлен еще один их концерт...
 Беседовал Дмитрий Ухов
|
