 17 апреля в Москве впервые за семь лет выступало Moscow Art Trio - самый, пожалуй, известный в Европе новоджазовый коллектив из России. Лидер, пианист Михаил Альперин, уже много лет живет в Норвегии, откуда гораздо проще, судя по всему, гастролировать по европам, нежели по России. Так или иначе, а выступления Moscow Art Trio на фестивале Сергея Курехина в Петербурге неминуемо повлекли и их выступление в Москве, организованное компанией "Богема Мьюзик" (которая выпустила один альбом трио, один - дуэта двух его участников, Альперина и валторниста Аркадия Шилклопера, и один - сольный Альперина).
 Посвященный десятилетию коллектива, концерт прошел в крохотном парадном зале Российского Фонда культуры, вмещающем чуть больше полутораста человек. Народу было, конечно, больше, хотя попасть в зал можно было только по распространявшимся "Богемой" только "для своих" (прессы и т.п.) приглашениям. Все-таки М.А.Т. хорошо помнят и знают по записям, и не только богемовским (их пластинки выходили и выходят также и на ECM, и на Jaro). Помимо официальных стульев, пришедшие теснились вдоль стен и даже, становясь на цыпочки, заглядывали через головы из фойе.
 Помимо самого Альперина, Шилкопера и третьего постоянного участника трио - вокалиста и кларнетиста Сергея Старостина, в концерте участвовала привезенная Альпериным норвежская певица Элли-Кристин Хоген. Обратившись в начале вечера к собравшимся, Альперин сказал, что музыканты решили не играть старых вещей из прежнего репертуара трио, а исполнить девять из шестнадцати написанных Альпериным фрагментов "китайской мини-оперы". Девять - потому что они не успели разучить их больше: ноты пересылались по факсу, темы напевались по телефону из Осло в Москву - в общем, материал еще очень сырой.
Он и оказался сырым: ни драматургия, ни динамика этих фрагментов еще совершенно не выстроена, так что успех или неуспех материала определялся в конечном счете качеством нотного текста. Ряд фрагментов был просто превосходен. Ряд - навевал тоску и депрессию. Почему-то депрессивные эпизоды были собраны композиционно на одном отрезке "оперы", что вряд ли помогало. Один из этих эпизодов был подлинной жемчужиной (тот, где Старостин меланхолично - как-то посередине между своей обычной фольклорной манерой и "просто пением" - пел заунывные причитания: "грустно, грустно... скучно, скучно... больно, больно..." и т.п.). Остальные жемчужинами не стали.
 Зато фрагменты наступательно-саркастического и даже юмористического характера привели публику в восторг. И если юмористические моменты иногда казались избыточно юмористическими, то саркастические были просто превосходны.
Большую часть "оперы" рояль Альперина и валторна Шилклопера выполняли чисто оркестровую функцию, играя изобретательно аранжированные и выписанные партии. Кстати, джазового и вообще импровизационного элемента в материале практически нет - скорее, это своего рода "новая камерная музыка".
Чуть менее ясной, чем у рояля и валторны, казалась роль Старостина. То он играл выписанные кларнетные партии (опять-таки не импровизируя), то пел, колеблясь между народной и камерной манерами. Видимо, месту этих партий в "опере" еще предстоит устояться в результате более обильных репетиций и концертов.
Зато очень четко понимала свою функцию Элли-Кристин Хоген. Голос ее не слишком велик, но она с успехом справлялась и с псевдооперным (а временами - просто-таки опереточным) бельканто, и с преувеличенно-саркастическим характерным пением, и с квазинародным вокалом (особенно забавно было слышать, как она вместе со Старостиным поет русский текст или, во всяком случае, русские слова).
 Естественно, лучше всего были приняты фрагменты, напоминавшие "прежнего" Альперина - например, мощный фортепианный эпизод с полиритмией и сложными изменениями ритма. Вот только было таких эпизодов немного: во всяком случае, прежняя молдавско-балканская мелодика почти повсеместно ушла на второй план, уступив место сугубо русским размашистым темам и попевкам, живо вызывавших в памяти сходные паттерны из наследия "могучей кучки".
В финале - два биса, последний из которых оказался единственной ранее записанной пьесой: Старостин солирует на фольклорной дудочке, Альперин с разной скоростью крутит вокруг себя свистящие и стонущие на разные голоса пластиковые трубки.
Аркадий Шилклопер говорит, что, если бы не идея "оперы", не этот материал, M.A.T. никогда бы не возродилось - потому что музыканты очень устали от прежнего репертуара и наработанных вокруг него шаблонов. Что ж, будем надеяться, что в процессе эволюций новый материал достигнет такой же степени силы и цельности, какую мы знаем по прежним записям трио. Во всяком случае, этот концерт показал, что запас идей - а следовательно, и развития - есть.
|
