502 Bad Gateway

...Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей, большой любви...
("На лодке", В.Лебедев-Кумач - из к/ф "Первая перчатка")

И, надо заметить, с массовой песней у нас все в порядке, вот насчет любви небольшая заминка. Легенда о всячески скрываемой советской пропагандой любви нашего народа к джазу все никак не реализуется. Он (советский народ) все срывается на массовую песню, которую иногда для разнообразия именует джазом.
Сама затея Александра Эйдельмана по устройству в высшей степени хлопотного международного фестиваля вокального джаза, основанная на его личной привязанности к жанру, была рассчитана на всеобщую поддержку и понимание. На всеобщую и вечную любовь к Элле и Луи, Фрэнку и Саре, к Билли и, извините, Филу. А не к Алене и Иосифу. Куда там... Пять дней фестиваля должны были развернуться в праздник с последующим ремонтом дверей в Академическом Молодежном. Не случилось. Ремонта требовал только рояль, но фестиваль тут не причем. В 10-миллионном городе не нашлось достаточно переполненных этой любовью сердец, чтобы заполнить зал хотя бы наполовину в первые два дня фестиваля. В третий день людей прибавилось - пятница и выступление американки, которая пела в бэках у самого Рэя Чарлза. В субботу - наконец-то случилось. Огромный зал Дома Кинематографистов полон, ложи блещут... Оказывается, Российский Фонд культуры, который помогал фестивалю, раздал халявные билеты в учреждения и организации, просто культурным людям. Тоже неплохо, но насчет джазового фанатизма опять же вопрос.
Прослойка фанатов сужается, и в этот почетный список попадают сами устроители, добровольные помощники и спонсоры, для которых слово "джаз" еще что-то значит. Главный человек фестиваля достоин очередного памятника. Александр Эйдельман который год подряд невероятным образом находит спонсоров и сочувствие посольств и представительств разных стран. В результате уровень международности оказывается не столь липовым, как в иных случаях. Украина, Литва, Франция, Германия, США, Норвегия, Россия - список внушительный..., уровень средний. Что делать - к нам сейчас, с нашими возможностями, победителей поллов не затащишь. В этих условиях должны были блеснуть наши родные - им ведь дешевле, да и почетнее. Однако то ли заявки вовремя не успели подать, то ли предыдущие четыре фестиваля истощили все ресурсы, но в основной программе оказалось лишь три российские команды (!!!). При этом все из Москвы, хотя Ирина Шилкина была обозначена Уфой, но это - для региональной политики Фонда культуры. На нее как раз и была основная надежда знатоков - Ирина произвела впечатление на прошлом фестивале, как восходящая звезда мейнстрима. Ей и было доверено открыть фестивальные концерты.
Бог его знает, почему мы не можем выпрыгнуть из сковывающего нас комплекса неполноценности, но после Татевик так и не появился никто, воспринимаемый органично в этой классной, но не нашей музыке. Вроде бы близко, но не совсем то. Сейчас ведь не 60-е, когда только "Голос Америки". Сейчас поет весь мир. А мы слушаем. У Ирины все на месте - и стандарты и импровизация, и все это одинаково и похоже одно на другое, да еще где то не строит, где-то банально. Пожалуй, только "Lover, Come Back To Me" прозвучало естественно, и это в очевидно затянутой и очень однородной программе. Так мы и остались без звезды в мейнстриме в российской части, поскольку остальные "наши" были уж совсем не мейнстримовские.
Все ждали Риту Грэхем - она будет петь родную музыку, она черная, две страницы заслуг в буклете, одним словом, эта даст. В пятницу подтянулся народ исключительно на нее. Он же, народ, оправдывая затраченные деньги, бурно приветствовал каждый стандарт - вот она, массовая песня. Рита действительно пела стандартно. Тут и соул, и ритм-н-блюз, и блю-ноты, и чернота - класс. Только мы ведь кое-что слушаем еще. Знаем, что там на каждом шагу такие голоса и такой блюз с молоком матери, а не с "Домиком в деревне". Что-то у нее с голосом не так: то ли с мороза, то ли его вовсе нет. Все попытки спеть вверху кончались удушением, а у меня передача после концерта, так я говорить не мог в микрофон (примите наши соболезнования, М.М. - ред.). И если в одном Лос-Анджелесе таких сотни, то уж у половины еще и голос есть. А так все здорово, и народ доволен. Песня-то массовая. Хотя, на мой взгляд, если кто и заслуживал криков "браво", так это Лев Кушнир в ее ритм-секции. Но он не вокалист и не пел. (Самое интересное, что вообще-то Лев поет. Вот как бы его заставить сделать это публично? - ред.)
Звездой в мейнстриме, да и на всем фестивале стала вовсе не американка, а, наоборот, немка. Да, Паскаль фон Вроблевски задала жару. У этой милой девушки, выступавшей в высшей "весовой" категории, оказалось энергии на десятерых, великолепная сценическая подготовка, масса "фенек" в тех же стандартах, поражавших и музыкальностью и выдумкой. Она действительно заводила зал, играла с ним и, что важно, пела голосом. А не важно - что в трех выступлениях ее импровизации были похожи как две капли воды. Зато все это было профессионально и абсолютно уверенно. Паскаль - звезда и открытие фестиваля для всех, кто ее не знал раньше, а таких большинство. Все остальные хуже, хотя профессионалы были и еще. (Интересно, что Паскаль до 1989 г. выступала не за ФРГ, а за ГДР! - ред.)
На следующем профессиональном уровне, пожалуй, оказались три вокалистки: Магни Вентцель из Норвегии, Неда Маланувичуте из Литвы, хорошо нам известная, в том числе и по 1-му вокальному фестивалю 1995 г., и Татьяна Комова с проектом "Второе приближение". Любопытно, что во всех трех случаях это был нестандартный, т.е. для большинства европейских людей перспективный путь. А Неда и Татьяна вообще выступали не как принципиальные солистки, а как часть ансамбля. У Неды это великолепный набор чекасинских учеников и сподвижников под руководством Витаса Лабутиса, а голос Татьяны - один из инструментов "Второго приближения", вызвавшего в последний год интерес тех людей, которые к массовой песне не склонны. Эта странная для традиционалистов музыка уже давно завоевала мировое пространство. Но для Андрея Разина и остальных "проектантов" это поиск и в музыкальных языках, и в композиции, и в импровизационной основе. Кстати, импровизации в их выступлении оказалось куда как больше, чем у Паскаль. "Проект" специально к фестивалю подготовил пару стандартов с вокалом. Они выглядели многообещающе, но сыровато, что не помешало половине зала кричать "браво", а остальным, недоуменно оглядываясь, пытаться понять, что происходит нынче с джазом.
В случае Неды зал тоже несколько разделился, но по другой причине. Эта компания настоящих профессионалов может все. Смогла она и, откатав несколько концертов в разных точках Москвы с почти одной и той же программой, довести ее до фестиваля в совершенно клоунском виде. На это они мастаки. Неда с командой выдали весьма цельное шоу, в котором ее голос преображался во всевозможные ипостаси, а тело принимало невероятные положения. Все было ярко, энергично, зал заводился и яростно поддерживал. Мне через короткое время показалось, что со всяким штучками они переборщили, пока я не уразумел, что люди на сцене откровенно смеются над нами. (У меня тоже возникло такое ощущение - правда, скорее, не смеются, а то, что в Одессе называют "я вас имел в виду" - ред.) В этом я бы с удовольствием к ним присоединился, но так не умею.
Зато в высшей степени серьезно выглядело выступление опытной Магни Вентцель. Балладное музицирование великолепно удавалось норвежке, особенно когда она оставалась без ритм-секции, со своей гитарой. Все это напоминало актерское пение, только с потрясающим гармоническим чувством и невероятным спокойствием, которое несколько странно смотрелось на джазовом фестивале. Может, норвежская атмосфера... У Магни любопытный репертуар, в который кроме эвергринов включены непопулярные темы из Порги и Бесс, посвящение Джону Леннону или полузабытые, почти обрядовые песнопения доджазовой старины.
Об остальных много не скажешь. Среди них французский вокальный квартет "Rue Blanche", выбравший направление, схожее со знаменитым "Double Six Of Paris", но явно не дотягивающий до них по ритмической точности, балансу тембров, по динамике. Это было ностальгично, но не более того. (С ними же связано единственное "но" в адрес Александра Эйдельмана - вряд ли этому составу следовало придавать в аккомпанемент трио Юрия Маркина. Сам Юрий Иванович был стилен и точен, но два криминальных типа с похоронными лицами в ритм-секции убили все, что можно было убить - ред.) В том же жанре и с поклоном в те же времена (60-е годы) выступил украинский состав "Джаз-экспромт". Они напоминали вокальный ансамбль Зарха в эпоху "железного занавеса". Солистка этого ансамбля Лилия Остапенко, обладательница хорошего голоса, до сих пор в неведении, что в вокальном ансамбле такого типа используется иная техника. В результате получалось странное соединение джазового аккомпанемента и эстрадного пения со словами " Сердцу хочется ласковой песни". В ее-то звучании мне и послышался заголовок этих заметок.
Вообще эстрадных посылов было немало, они продолжались в гала-концерте в Доме кинематографистов 18 декабря. Доходило до довольно забавных вещей вроде эстрадной песенки "Милая Элла", исполненной девочкой неопределенного возраста, как выяснилось - дочерью композитора Орловецкого. Пелось это под минусовку, сделанную, видимо, из компьютерных игрушек. Ведущий посетовал, что этого не слышит Элла. Мне же подумалось: какое счастье, что она этого не слышит...
Было счастье и другого рода - ресторанное. Ах, этот кабак! То ли джаз от него страдает, то ли кабак от джаза, но без страданий здесь не обходится. Имена называть не стоит, они ведь не виноваты, им просто никто не рассказал. Но пора бы догадаться, что Эллу напрямую снимать и петь это с неправильными английскими словами совсем уж неудобно, тем более на 5-м международном вокальном фестивале "Джазовые Голоса-99". В крайнем случае, лучше уж снять с альбома Ди Ди Бриджуотер "Dear Ella".
От гостевой части программы ждали открытий, народ рвался со всех концов страны, и не только нашей. Поскольку фестиваль не резиновый, Эйдельман был строг, но справедлив. Концерт гостей и так затянулся, и та самая, непонятно откуда взявшаяся, публика начала потихоньку сдаваться. Открытий было совсем чуть-чуть, но все же были. Вокальный ансамбль Московского колледжа импровизационной музыки был очень мил, музыкален и проявил джазовое чувство. Очевидная сырость можно отнести за счет молодости и отсутствия опыта, зато потенциал был очевиден. А уже в самом конце, на джеме в "Джаз-арт клубе" появилась пара из Донецка - гитарист Сергей Капелюшок и Ольга Войченко. И, если гитара явно была взята напрокат у Джо Пасса, то вокал был не от Эллы, а это уже неплохо. Во всяком случае, они вполне могли бы заменить кого-нибудь в основной программе.
Может, кому-нибудь показалось, что эти заметки получились несколько хмуроваты, так это по причине простой. Мы ведь все хотим, как лучше. И Александр Эйдельман вместе с товарищами и спонсорами сделали все, что могли и даже больше того. Им за это поклон и благодарность, а также поздравления с тем, что все в конце концов все обошлось и ничего не сгорело. Просто климат у нас такой, да просторы российские. Вот от того-то и хочется сердцу "ласковой" песни, а вовсе и не массовой.

Михаил Митропольский