|
Честно сказать, давненько мы не
видали таких аншлагов на джазовые концерты, как в
Большом зале Консерватории 15 ноября. Парадокс! В
этом зале за всю его историю - всего лишь третий
джазовый концерт (раньше было трио
Крамер-Гаранян-Кузнецов и еще одно трио -
Крамер-Кузнецов-Шилклопер). И - очень странный
концерт. И супераншлаг! Люди стояли, сидели,
только что не лежали и не висели - ваши
корреспонденты, например, сидели на полу в
проходе на последнем ряду самого верхнего
балкона. Партер был заполнен бомондом -
американцами в смокингах, модными политическими
фигурами с испитыми физиономиями, лоснящимися
олигархами с разложенными по плечам щеками.
Короче, успех.
Что же было в Консерватории 15 ноября?
Называлось это так: "100-летию со дня рождения
Джорджа Гершвина посвящается". Все этобыло
организовано Фондом Любови Казарновской (нашей
оперной дивы, если кто не знает) и еще какими-то
фондами. При этом выступление самой г-жи
Казарновской спонсировал какой-то меховой
магазин. Молодцы, конечно... По порядку это все
выглядело так.
На сцене появился Алексей Баташев и
сообщил всем, кто не знал, краткие биографические
сведения о "российского происхождения"
американском композиторе (его родители
действительно на свет явились в России, папа был
Гершович, мама - Брускина). Затем на сцену был
приглашен Государственный камерный джаз-оркестр
п/у Олега Лундстрема.
 Оркестром почти весь
концерт (за одним исключением, о котором речь
впереди) дирижировал Владислав Кадерский.
Старейший в России (и в мире) джазовый коллектив
появился в совсем уж молодежном составе - на
барабанах не было Ивана Юрченко, а был Владимир
Журкин, а из ветеранов были только Юрий Парфенов
(первая труба), Михаил Окунь (фортепиано) и Вадим
Ахметгареев (первый тромбон). В секции саксофонов
на этот раз почти не солировали, из трубачей один
квадрат соло сыграл юный, но хваткий Виталий
Головнев, еще один (с сурдиной, без микрофона и
практически неслышно) - Парфенов. Много солировал
Окунь-старший, сыграл атлетическое соло на
ударных Журкин (как обычно в неджазовой
аудитории, соло на барабанах приняли лучше всего,
как какой-то цирковой элемент). Вот мы и
проговорились: да, аудитория была почти
полностью неджазовая. Хотя и хорошая. Бывает
неджазовая аудитория, которая к джазу настроена,
мягко говоря, юмористически. Здесь же была
публика, которая джаза как такового не знает, но
настроена к нему весьма благожелательно, с
удовольствием слушает и даже узнает г-на
Баташева в лицо.
Основным гвоздем концерта был не
столько оркестр, сколько солисты. Для начала
вышел стильный, благообразный джентльмен,
оказавшийся экономическим советником
посольства его величества короля Швеции, и
весьма приятно спел три джазовых стандарта - вот
такие у шведских дипломатов необычные хобби.
Хорошо спел, в доброй старой манере между
Синатрой и Перри Комо. Зовут джентльмена Рольф
Эйдем. Потом вышел еще один солист - Данила, то
есть Владимир Данилин (аккордеон). Наш лучший (и
едва ли не единственный) джазовый аккордеонист,
буквально за день до этого завершивший запись
первого в своей биографии CD, сыграл бесподобно -
великолепный музыкант, что и говорить. Баллады
ему всегда удаются хорошо, ему в них есть где
развернуться мелодически, и получается почти
всегда мягко и по-доброму.
Еще одним солистом был представленный как
"лучший джазмен России" Игорь Бутман. Бутман
есть Бутман - сыграл отлично, но заметно было, что
ему привычнее в малом составе - оркестровая
аранжировка мало простора оставляет для его
фирменных драматических соло, где он успевает и
показать себя со всех сторон, и подняться в
стратосферу, и постоять, крепко упираясь ногами в
блюзовый чернозем. Сыграл он одну вещь ("I Loves You
Porgy") и внезапно удалился. И на сцену вышла
Любовь Казарновская в чем-то самосветящемся, и
запела песенки Гершвина под аккомпанемент
оркестра Лундстрема.
Казарновская действительно хорошая
оперная певица, а Гершвин - симфонический (а вовсе
не джазовый) композитор и писал как раз для
подобного исполнения. Только вот при чем тут
джазовый оркестр в аккомпанементе - неясно. Когда
оркестр свингует, а певица - нет (не потому, что не
умеет - хотя и поэтому тоже - а потому, что ее
искусство имеет совершенно иную природу и
категория свинга в ее искусстве не
предусматривается и просто не нужна) - становится
тоскливо и даже как-то стыдно за происходящее...
Но! Так было только для меньшинства публики.
Для тех, кто понимает язык джаза. Потому что
абсолютное большинство пришло именно на
Казарновскую, а чудовищного противоречия между
джазовым аккомпанементом и академическим
вокалом просто не заметила, потому что
характерные особенности джазового искусства для
академического уха труднопонятны.
Остается добавить, что аранжировки для
аккомпанемента Любови Казарновской (впрочем, и -
в свое время - для аккомпанемента Ладе Дэнс)
написал бессменный аранжировщик оркестра
Виталий Долгов. Джентльмен в белом, изящно
сплясавший тэп-дэнс в паре песен - замечательный
степист Владимир Кирсанов (впрочем, большинством
публики принятый опять-таки как цирковой
аттракцион).
Во втором отделении была стоячая
овация. Чтобы исполнить с оркестром Лундстрема
"Rhapsody in Blue", на сцену поднялся народный
артист, лауреат госпремии, профессор Николай
Петров (для тех, кто не знает - один из виднейших
академических пианистов). А чтобы дирижировать -
вышел народный артист, лауреат госпремии,
профессор Олег Лундстрем. Вот тут овация как раз
и была. Олег Леонидович дирижировал сидя (очень
плохо себя чувствует). Игралась незнакомая
аранжировка - судя по программке, выполнил ее
некто Сеня Сон. Оркестр, честно сказать, сыграл не
блестяще (одновременно соответствовать высоким
стандартам и джазового, и академического
исполнительства у нас умеют, увы, немногие). Не
блестяще сыграл и г-н Петров. Временами пианист и
оркестр даже заметно разъезжались в темпах...
Впрочем, хорош был Иван Волков,
баритон-саксофонист оркестра, исполнявший в
"Рапсодии" партию кларнета со знаменитыми
блюзовыми нотами.
Потом за рояль вернулся Михаил Окунь,
место дирижера вновь занял Кадерский, и все пошло
своим чередом - оркестр играл, потом опять вышла
Казарновская, потом чертом выскочил Бутман и
аккомпанировал Казарновской один, остановив
оркестр... Овация, горы цветов, счастливые слезы,
бомонд разъезжается на мерседесах, американцы
устраивают в фойе фуршет с шампанским, машины с
флажками ждут у подъезда канадского и
американского послов. Такое вот было
мероприятие. Как к нему относиться - мы и сами,
честно сказать, не знаем. Хотя, с исторической
точки зрения, это правильное мероприятие, потому
что работает на дальнейшее распространение
джаза в широкие массы.
|
