Как и предыдущие фестивали, шестой «Джаз-глобус» проходил в Иерусалиме в течение восьми дней, за которые на сцене зала «Гармония» (в прошлом — Иерусалимский культурный центр) выступил 21 состав, в котором играли более 120 музыкантов. Как и предыдущие, нынешний проходил в конце ноября — начале декабря (с 25.11 по 2.12.2009). Отличий шестого фестиваля от предыдущих — два. Первое, статистическое — в том, что почти на каждом фестивальном концерте был аншлаг; второе — резко вырос художественный уровень выступлений. О них — подробнее.

По традиции, открывал фестиваль его бессменный художественный руководитель Вячеслав Ганелин. На этот раз в ансамбле с Эсти Кейнан-Офри — певицей, танцовщицей, композитором, одним из самых ярких и самобытных современных музыкантов. Эсти родилась в Италии, в Израиле стала профессиональной танцовщицей (была солисткой знаменитого ансамбля «Бат Дор»), потом стала петь и сочинять музыку, училась в Нью-Йорке и в Италии, у Лучано Берио — знаменитый композитор написал для Эсти сочинение, исполненное ею с оркестром Берлинской филармонии под управлением Клаудио Аббадо. В 1992 году Эсти солировала вместе с Пласидо Доминго в премьере оратории Ноама Шерифа «Страсти по Испании», посвященной 500-летию изгнания из Испании евреев. Исполнение было в Толедо, играл оркестр Израильской филармонии, дирижировал Зубин Мета... Послужной список можно расширить, но сегодня не об исполнении написанной музыки речь.
В начале 90-х друзья рассказали Эсти про Ганелина, дали послушать запись, после чего, говорит она: «Я сразу поняла, что это моё». В 1998 они выступили впервые, год спустя вышел первый диск, в 2003-м — второй. В Иерусалиме на фестивале Эсти и Слава встретились после паузы размером в несколько лет, за которую, по-моему, истосковались друг по другу. Выступления Ганелина со товарищи всегда интересны, однако не всегда на сцене возникает гармония, не всегда партнеры идеально понимают друг друга и увлекают в свой мир публику. 25 ноября 2009 года всё случилось. Был высший момент творчества — волшебство, единство, оцепенение публики, не ждавшей с нетерпением коды, чтобы зааплодировать, заглушая последние звуки, но очнувшейся через несколько секунд после последних звуков. Детализировать выступление невозможно, можно лишь предложить читателям не пропускать выступлений этих музыкантов.

Вторая часть первого дня была посвящена главному гостю фестиваля Алексею Алексеевичу Кузнецову. Русскоязычной публике подробно представлять человека, отметившего в прошлом году 50-летие джазовой деятельности, не надо было, но поклонникам джаза, не говорящим на «великом и могучем» и слушающим с детства лучших американских музыкантов (регулярно играющих в Израиле), Кузнецов оказался интересен по записям, демонстрировавшимся в джазовых передачах на израильских радиостанциях в преддверие фестиваля. Когда Алексей Алексеевич предварял пьесы русскими комментариями, из зала слышались требования перевода. Кузнецов понравился публике. Не все способны современную музыку создавать и исполнять так, как Ганелин, а от менее талантливых модернистов публика устала и с удовольствием восприняла честный, первоклассный старый джаз. Кузнецов играл свои пьесы — «Алёша», «Елена и Маргарита», «Блюз Басманной улицы», «Заводные игрушки» — и джазовую классику, и всё звучало ярко, горячо и качественно. Аккомпанировали «наши» — пианист Шимон Липкович, контрабасист Валерий Липец и барабанщик Евгений Майстровский, а в конце программы вышел еще один гость — трубач Игорь Широков. Фортепьянная партия выглядела бледнее других, но вина здесь не лично пианиста, а не вполне правильного ансамбля солирующей гитары и солирующего фортепьяно. Сказалось малое время, отведённое для репетиций. Но недостаток решающим не был, публика требовала от Кузнецова биса, получила его и разошлась в истинно джазовом настроении.

Второй день был, по техническим причинам, перегружен (выступали четыре ансамбля), однако настолько успешен, что к полуночи зал оставался практически также полон, как и в семь часов вечера. Открыл программу квинтет «Синяя Птица», возглавляемый ветераном советского джаза Михаилом Куллем. Михаил 45 лет назад открывал московское джазовое кафе, а сегодня возглавляет ансамбль, названный по имени кафе, ставшего русской джазовой легендой. Одним из творцов легенды был главный русский джазовый писатель Василий Аксёнов, в чьих сочинениях постоянно присутствовала тема «Come to Me, My Melancholy Baby» (и одна из лучших книг его была «В поисках грустного бэби»). Аксенов недавно ушел из жизни, его памяти квинтет Кулля исполнил эту тему, услышанную первыми советскими джазменами в американском фильме «Судьба солдата в Америке». Все выступление «Синей Птицы» было окрашено в тона 60-х годов. В центре — не американская, но советская джазовая классика. Для большинства слушателей стали приятными откровениями «Когда не хватает техники» Бахолдина и фокстрот Полонского «Цветущий май».
В отличие от прошлых лет, Михаил Кулль собрал состав, способный не только сыграть джем-сешн, но и собираться на репетиции. Программа была интересна не только эпизодами, но увлекательна в целом, а участники квинтета — сам пианист, виртуозные духовики, трубач Геннадий Литвак и саксофонист Дмитрий Шурин, опытный барабанщик Слава Купчик и великолепный молодой контрабасист Константин Эйделькинд (единственный в команде, не имеющий советского джазового опыта) — были хороши не только в ярких соло, но и в полных свинга качественных тутти. Кульминацией выступления стало появление Алексея Кузнецова. В тот день, 26 ноября, исполнилось 70 лет младшему брату Михаила Кулля, Владимиру, также знаменитому джазмену советской эпохи, живущему по сей день в Москве. В 1965 году 24-летний Лёша Кузнецов в ансамбле Владимира Кулля впервые вышел на сцену Московского джазового фестиваля и сыграл соло в «Вечерней песне» Соловьева-Седого. И на иерусалимской сцене зазвучала любимая с детства мелодия. Некоторые чуть не запели: «Слушай, Ленинград. Я тебе спою...», другие, услышавшие тему впервые, поразились ее красоте.
(См. материал Михаила Кулля. - Ред.)

Михаил Агрэ — музыкант, в котором сочетаются качества почти не совместимые: страсть к новой музыке и эксперименту с первоклассным владением фортепиано и любовью и глубокими знаниями в области классики, джазовой и академической. На Четвертом фестивале Агрэ впервые вышел на сцену с собственным осмыслением музыки Баха. В этом ему помогали академические музыканты, виолончелист и контрабасист. В этом году эксперимент продолжился, Jerusalem Art Ensemble уже состоял из пяти человек: кроме Агрэ и виолончелиста из прошлого состава Александра Синельникова, на сцену вышли композитор, бэндлидер и мультиинструменталист «Боб» Юрочкин, ограничивший свое участие в группе игрой на скрипке (Боб — скрипач с высшим образованием), один из ведущих израильских джазовых контрабасистов Дмитрий Гродский (также в прошлом «классик», игравший на альте в Израильской филармонии) и барабанщик Йоав Лаховицкий, недавно вернувшийся в Израиль из Голландии, где получил высшее образование по ударным инструментам. Прозвучали до минорная прелюдия из Второго тома ХТК (Прелюдии и фуги для Хорошо темперированного клавира) и ре-мажорная ария для струнных Баха и «Реминисценции» самого Агрэ по музыке Баха. Переложения были джазовыми по духу, но не вписывались в стилевые рамки: авангардные, почти атональные вступления, чистые классические виолончельные соло (Синельников — один из ведущих израильских виолончелистов), свинговые фрагменты, по построению напоминавшие переложения Луссье, но сыгранные ярче, острее и ближе к оригиналу, чем у французского пианиста, сделавшего карьеру на оджазированном исполнении опусов Баха. Внешняя разностильность объединялась логичным и одухотворенным творческим замыслом. Музыка эклектичной не выглядела, выступление квинтета Агрэ стало одним из самых ярких на фестивале.

Впрочем, на этом фестивале ярких выступлений было много. Трио Promenade состоит из акустического гитариста Евгения Писака и двух мультимузыкантов (извините за повторение термина в пределах одного концерта) — Гершона Вайсерфирера и Моше Янковского. Гершон и Моше — необычные и талантливые музыканты, имеющие безупречный вкус и чувство формы и не спекулирующие виртуозностью во вред художественному результату. Гершон — блистательный исполнитель на уде (ближневосточная лютня), Моше — великолепный перкуссионист, Женя — глубокий композитор, интересный исполнитель и настоящий бэндлидер. В центре программы — фантазия на темы «Битлз». (В марте 1959 года на ливерпульских клубных сценах появился квинтет Silver Beatles, в котором Маккартни, Леннон и Харрисон уже были вместе. Организаторы «Джаз-Глобуса» справедливо посчитали это 50-летием величайшего в истории музыки ансамбля и предложили отметить это участникам фестиваля. Многие откликнулись...) В музыке Promenade — сочетание джаза и разных фольклорных интонаций и ритмов. В финале — выход на сцену Кузнецова и контрабасиста Димы Гродского и великолепное «Softly», напомнившее трио «Громин — Кузнецов — Исплатовский», с уникальной добавкой перкуссии и скэта Моше Янковского, какого в 70-е в Москве и быть не могло.

Завершал вечер состав еще одного гитариста. «My Favorite Blues» — так называлась программа Романа Алексеева, открывшаяся темой Эрнста Голда из фильма «Exodus». Музыка превосходная, тема знаменитая, но джазовое обращение к ней приятно удивило. Все выступление секстета Алексеева было горячим, увлекательным и качественным. Мягко и деликатно спела несколько песен Элла Алексеева, чье место в папиной группе значительно более обосновано, чем наличие множества детей и жён в разных знаменитых ансамблях. Преобразился из музыки Баха-Агрэ в хардбоп Йоав Лаховицкий, интеллигентно украшал музыку виртуозными пассажами на сопрано-саксофоне Дима Шурин (игравший в этот же вечер в «Синей Птице» на альте), также из «Синей Птицы» гармонично перешел в «Любимые блюзы» басист Костя Эйделькинд; наконец, сам Роман, в последние годы колебавшийся между джипси-свингом, балканской музыкой и аккомпанементом песням и романсам, заиграл горячий и виртуозный джаз 70-х годов. Один человек выпадал из ансамбля. Пианист Тамир Миллер — хороший музыкант, но недостаточно харизматичный для ансамбля с лидирующей гитарой. Алексеев пал жертвой стремления к идеалу и, ограничив себя рамками временными и стилевыми, не ограничил рамками ансамблевыми. Грустно было смотреть на пианиста, которому нечего делать на сцене. Но недостаток был единственным. Программа была увлекательной, музыканты заводили публику, несмотря на то, что шел уже четвертый час концерта. Опять были «Битлы», был блюз Монтгомери, и, в финале — опять выход Алексея Кузнецова. Сперва блюз в бешеном даже для самого Кузнецова темпе, затем, под восторженные аплодисменты, «Take The A Train» и объятия гитаристов разных поколений...

Алексей КУзнецов, Роман Алексеев

Третий фестивальный день традиционно посвящен биг-бэндам. Детский оркестр Евгения Кляймана разочаровал — программа почти не обновилась, многие дети, вместо работы над звуком и фразой, увлеклись внешними эффектами — например, умением сыграть несколько нот на двух саксофонах. Солистки в возрасте 13-14 лет вели себя, мягко говоря, пошло. Надо было объяснить девочкам, что джазовый фестиваль — не народное гуляние. Единственный участник оркестра, интуитивно понимающий джаз и по-настоящему его играющий — 13-летний пианист Моше Альмакиас, которого, надеюсь, мы услышим в будущем. Вторым выступил биг-бэнд Spectrum из Бат-Яма, которым руководит Геннадий Литвак. Давно известный как хороший трубач, Гена проявил себя настоящим шефом оркестра — грамотным аранжировщиком и классным дирижером. Оркестр звучал ярко и чисто, великолепно солировал вокалист Бенни Герцен, закончилось все выходом на сцену Игоря Широкова и Алексея Кузнецова и совместным исполнением нескольких стандартов.

биг-бэнд Spectrum

Четвертый фестивальный день открылся посвящением Роману Кунсману. Почти забытый на родине, он почитается в Израиле одной из главных джазовых фигур. Кунсман начал играть в Тель-Авиве назавтра после приезда в Израиль, и его первым партнером был барабанщик Ареле Каминский. Они и создали ансамбль Platina, в котором более чем за 20 лет переиграло множество музыкантов. Через семь лет после смерти Романа у Каминского возникла идея группы Platina.

Ареле Каминский

New Generation, в которой новое поколение музыкантов, во главе с ветераном, исполняет сочинения Кунсмана. Новым поколение — это саксофонист Роберт Анчиполовский, пианист Леонид Децельман и контрабасист Дмитрий Гродский, представленный выше. Кунсман был не просто классным саксофонистом и флейтистом и не только талантливым композитором. Он был яркой и незаурядной личностью, совмещавшей в себе глубокую религиозность и джазовую страсть, любовь к Колтрейну и к Шёнбергу, к Долфи и к Штокхаузену, к саксофону и флейте... За 45 минут прозвучали четыре композиции, захватившие зал полностью и не позволившие никому расслабиться ни на секунду. Анчиполовский, тяготеющий к подражанию своему учителю Филу Вудсу, преобразился до неузнаваемости и играл остро и нервно. Децельман, Гродский и Каминский составляли блистательное ритм-трио, а вышедший на финальный блюз Широков, игравший с Кунсманом еще в 60-е годы, изящно дополнил ансамбль.

Вторым номером был авторский проект Нахума Переферковича — одного из мэтров израильского джаза. Нахум, когда-то игравший в «Платине», не без удовольствия отметил своего ученика Леню Децельмана. В его же проекте играли выше представленный Евгений Майстровский (барабаны), юные музыканты Адам Бен Эзра (контрабас) и Арнон Раз (тенор-саксофон) и один из патриархов израильского джаза Мамело Гаэтанопулос (труба). Сам бэндлидер и автор композиций играл на рояле. Интересные, тщательно отрепетированные пьесы, яркие соло — особо отмечу Раза и Майстровского, не очень выразителен был Мамело. «Посвящение Джону Зорну» было кульминацией программы, автор продемонстрировал не только виртуозное владение фортепиано, но и уверенную игру на альт-саксофоне. (Переферкович — профессиональный струнник, в 70-е годы был концертмейстером группы альтов Иерусалимского симфонического оркестра, на кларнете и саксофоне он научился играть еще в СССР, в армии, и не разучился по сей день, несмотря на то, что с утра до вечера играет на рояле и учит этому учеников...). В финале на сцену вышла жена Нахума — знаменитая израильская джазовая певица Рики Манор. Беспроигрышным было бы исполнение пары стандартов и соло в стиле Билли Холидей, что Рики делает исключительно. Но публике был предложен еще один эксперимент — два блюза на тексты из «Песни песней», от которых она в восторге не была. Лично мне эта работа показалась интересной, а в целом весь проект, названный автором «Джазэяда» (в переводе с английско-арамейского «Праздник джаза») — одним из интереснейших на фестивале.

Завершал день московский квартет «Круглый бенд». Алексей Круглов — не только превосходный саксофонист, но и энтузиаст любой музыки — и свободной импровизации, и фольклорно-джазового музицирования, и различных джазовых стилей. Энтузиазм в эпоху, когда оперные певцы поют на стадионах, академические пианисты делают вид, что играют джаз, а джазовые музыканты занимаются партийной работой и фигурным катанием, — явление аномальное. Алексей еще молод, скажут многие; но в 30 лет и музыкант, и человек уже сформирован и, полагаю, не изменится принципиально. «Круглый бенд» в Иерусалиме состоял из самого Круглова, Рената Гатаулина — пианиста с превосходной академической школой, Дмитрия Толочкова — виртуозного контрабасиста и Олега Шунцова — технически безупречного, с богатым арсеналом приемов и тонко чувствующего любые музыкальные нюансы барабанщика.

Программа состояла практически из сочинений Круглова. Прозвучала лишь одна пьеса Эрика Долфи с паузой — музыканты как бы разошлись, якобы «недорепетировали», после чего все вернулись к прежней теме и успешно завершили композицию. Юмор понят не был — часть слушателей не понимает по-русски, а вся публика не привыкла к «капустнику» на джазовой сцене. Это был единственный просчёт. Другие недостатки в программе спорны: лично мне кажется, что Алексей излишне увлечен демонстрацией возможностей, играя одновременно на двух и даже трёх саксофонах, и ему стоит вспомнить одного из своих кумиров Германа Лукьянова, всегда использующего экзотические инструменты, но делающего это исключительно в музыкальных целях. Мне хотелось меньше агрессии в музыке и больше кантилены, но придирки эти — по гамбургскому счёту, при выступлениях звёздных американских составов в Эйлате у меня придирок не меньше. Особо отмечу исполнение пьесы «Любовь», которое квартет посвятил памяти Любовь Полищук — в день концерта, 28 ноября, исполнилось три года с того момента, как великая актриса ушла из жизни.

Пятый день «Джаз-глобуса — 2009» открыл квинтет Юваля Табачника. Все музыканты — уроженцы Израиля; двое — лидер, баритон-саксофонист и контрабасист Иври Борухов — после учебы в Тель-Авиве, завершили образование в Америке (Manhattan School of Music и Berklee College), 20-летний барабанщик Амир Бресслер еще служит в армии, пианист Эрик Найсберг и вибрафонист Гиль Сорин — выпускники Иерусалимской академии. Все — музыканты мирового класса, стоящие в одном ряду с израильтянами, вошедшими в мировую джазовую элиту — Эли Диджибри, басистом Авишаем Коэном и семейством Коэн — духовиков. Но не только каждый был великолепен, они и вместе составили ансамбль экстра-класса, умеющий играть музыку 60-х годов так, чтобы она увлекала слушателей спустя полвека.

Фестиваль — не только арена для звёзд, но и площадка для экспериментов, не зря его подзаголовок: «Фестиваль джазовой и альтернативной музыки». Музыкант и компьютерщик Натан Гаммер поставил современные технологии на службу музыке, привлек певицу — жену Эйнат, и был составлен дуэт, в котором жена исполняла популярные американские и израильские песни под электронно-компьютерный аккомпанемент мужа. При работе над фестивальной программой к дуэту добавился отец Натана, Борис Гаммер, ведущий израильский саксофонист и педагог, и Валерий Липец, сменивший привычный контрабас на бас-гитару. В результате из эстрадного дуэта получился оригинальный «Гаммер-квартет», с сочными соло на флейте и саксофонах и мощным, драйвовым ритмом бас-гитары, изящно сочетавшимися с пением и компьютерными звуками.

Квартет «Эль Камино», исполняющий кавер-версии популярных песен, подготовил к фестивалю программу, сориентированную на юбилей «Битлов». Любимые песни были исполнены с робкими отклонениями от оригиналов, что не вполне подходило для фестивальной сцены. Оригинальная композиция лидера группы Юрия Столова была интересной, финальный реверанс — «Love for Sale» — публику порадовал, как, впрочем, и песни «Битлз». Была приятная разрядка, пусть и не вполне джазовая.

Завершал вечер проект «Bird with Strings» Роберта Анчиполовского, вспомнившего, что Чарли Паркер (между прочим, учитель Роберта Фил Вудс женат на одной из жён Паркера) записал три пластинки со струнным оркестром. На сцену вышел Роберт (в шляпе 50-х годов), басист Дима Гродский, барабанщик Дор Гершкович, частый гость Израиля пианист из Италии Тони Панчелло и... струнный оркестр во главе с дирижером Дуди Софером! Идея реставрировать старую музыку похвальна, но реставрация — не слепое повторение. Паркер не выходил с этой музыкой на концерты, она предназначалась для домашнего уюта. Люди под ненавязчиво звучащие в среднем темпе мелодии беседовали, попивая виски и покуривая сигары (тогда еще в Америке курили). В зале первые минут пятнадцать все слушалось с интересом, потом началась вибрация от естественного желания контрастов: погромче и потише, побыстрее и помедленнее, наконец, захотелось немного диссонансов, слишком все было сладко, хотелось горчицы или перца в музыке Паркера, которого без контрастов и диссонансов представить невозможно! Они появились лишь в конце программы, когда Роберт стал солировать дольше, когда стал яркие соло играть Боб Юрочкин, сидевший в струнной группе, когда, наконец, заиграл Панчелло, и когда вышли на сцену Круглов с Широковым. «Now’s the Time» стал ярким финалом, который слышали, увы, лишь несколько десятков человек, оставшихся в зале. Остальные разбежались спать — их убаюкала музыка, которая и была призвана убаюкивать...

квартет Юлии Фельдман

Шестой фестивальный день открыл новый квартет Юлии Фельдман. В прошлом году иерусалимская певица (записавшая недавно диск в Америке вместе с ведущими нью-йоркскими музыкантами) собрала традиционный ансамбль с фортепиано, басом и барабанами. На этот раз в квартете вокал сочетается с гитарой, контрабасом и перкуссией. Программа — оригинальные прочтения популярных песен 60-х — 80-х годов, среди которых значительной была доля песен «Битлз». Задача, казалось, сходная с той, что ставила перед собой группа «Эль Камино», однако квартет Юлии Фельдман решил ее не облегченно, но джазово — ярко и оригинально. Гитарист Стив Пасков — один из опытных израильских джазменов. Почти всю карьеру он играл на электрической или полуакустической гитаре, но здесь обратился к чисто акустическому инструменту, на котором играл тонко и элегантно. Гилад Добрецкий — превосходный, изобретательный музыкант с большой коллекцией инструментов и хорошим вкусом. Асаф Хакими — виртуозный контрабасист (левша, как Маккартни, но Пол играет на бас-гитаре, а Асаф — на контрабасе с переставленными наоборот струнами) и настоящий стержень ансамбля. Юля поет без внешнего напора и фальшивого драйва (который некоторые принимают за настоящий джаз, когда поёт певица — член Российского президентского совета по культуре), плетя филигранные вокальные кружева и, вместе с партнерами, увлекая слушателей в самобытный джазовый мир. Оказывается, не надо обладать большим и мощным голосом, надо лишь любить музыку в себе больше, чем себя в музыке.

Перец Элиягу

Главным экспериментом Пятого фестиваля был альянс импровизатора и строгого классика — Ганелина и пианистки Ирины Беркович. Главный эксперимент шестого «Джаз-Глобуса» — выступление музыкантов, играющих восточную музыку и участие в этом джазового музыканта. Перец Элиягу — композитор и исполнитель на таре, выходец из Дагестана, одна из главных фигур в сегодняшней израильской музыке. Его сын Марк играет на кяманче, превращая ее в инструмент не менее виртуозный, чем традиционные струнные, и извлекая из этого вроде бы монотонного инструмента богатейшую палитру звуков. Гиль Хамеири — коренной израильтянин, сын выходцев из Йемена. Думаю, он родился перкуссионистом — столь выразителен звук его пальцев, играющих на персидских, кавказских и левантийских ударных. Музыка не народная — пьесы сочинены Перецем Элиягу и объединены названием-цитатой из финальной фразы «Песни песней», «На горах ароматов». Алексей Круглов вписался в восточно-еврейское трио столь органично, будто он всю жизнь живет в этой музыкальной атмосфере. Надеюсь, встреча эта не станет единственной в биографии музыкантов, и иерусалимский эксперимент положит начало новому музыкальному содружеству.

Завершал вечер «Круглый бенд» с Игорем Широковым. Накануне фестиваля в Москве вышел диск «Апрель в Ярославле», на котором представлена музыка Игоря. Она же и была сыграна в Иерусалиме, только Широков и Круглов играли не с Денисовым и Юдановым, но с Толочковым и Шунцовым. Игорь и Алексей — музыканты разных поколений и разных судеб. Первый — самоучка, прошедший через все радости и горести советского джаза, волею судеб оказавшийся в Европе, но оставшийся русским музыкантом (даже более русским, чем был в России), второй — вдвое моложе, выросший в свободной стране и получивший блестящее специальное образование. При этом Широков и Круглов играют, как говорится, на единой волне, и у них идентичные группы крови. Композиторское начало у Широкова ярче — если в программе Круглова мне чего-то не хватало, то музыка Широкова совершенно не требовала посторонней, стандартной, вечнозеленой добавки.

В предпоследний день фестиваля концерта не было. В маленьком клубе «Бирман» в пешеходной зоне Иерусалима музыканты и слушатели собрались на джем-сешн. Места в клубе катастрофически не хватало, столики вынесли на улицу, которая к 9 часам вечера уже была практически перегорожена. К пятерым гостям фестиваля (Кузнецов к тому времени уже уехал) добавилось около двадцати местных музыкантов. Музыка звучала около трех часов «нон-стоп», потом наступило временное затишье, и уже заполночь, в полупустом клубе, хозяин взял в руки аккордеон, Дима Толочков — контрабас, незнакомый мне юноша — гитару, и юная официантка запела «Девушек из Ипанемы»...
Финальный фестивальный концерт открыла иерусалимская команда «Ёлки-палки». Существуя несколько лет и специализируясь на ирландско-балканско-левантийской музыке, она не предлагала себя в качестве участника фестиваля, хотя виртуозность каждого из участников и драйв всего ансамбля более подходят к «Джаз-глобусу», чем некоторые псевдоджазовые комбо. В этом году, специально для фестиваля, была предложена оджазированная версия «Ёлок-палок» с двумя добавленными музыкантами: скрипач Павел Голенко, исполнитель на ирландской флейте и волынке Алекс Вайц, гитарист Илья Сильцов (известный по многим проектам Бориса Гаммера), бас-гитарист Алекс Трепаков, барабанщик Гади Шенфельд и саксофонисты — Борис Гаммер (на фото - сопрано, тенор, кларнет) и Анатолий Шпиглус (тенор). В начале выступления все ансамбли, исполняющие подобную музыку, приводят в восторг. Все очень весело, ярко и виртуозно. Потом большинство надоедает. Помню, с середины выступления знаменитого оркестра Бреговича я стал ждать чего-нибудь новенького, но так и не дождался. «Ёлки-палки» не надоели ни на секунду. Программа была сбалансированной, богатый арсенал исполнительских приёмов у каждого из музыкантов расходовался бережно и со вкусом. В финале музыка стала еврейской (вернее, балканско-еврейской и левантийско-еврейской), и Гаммер, к всеобщему восторгу, продемонстрировал не джазовую, но клезмерскую виртуозность во владении кларнетом, не уступающую легендарному Гиоре Фейдману.

Дебютировавший в прошлом году альянс воспитанницы колледжа Бёркли израильтянки Михаль Коэн и пианиста Шимона Липковича вышел на сцену с московской ритм-секцией — Толочковым и Шунцовым. Все четверо с первых нот чувствовали себя единым организмом и не вызывали упрёков публики в неотрепетированности. Программа началась с полуавангардной музыки, в которой скупая ладовая тема многократно повторялась в унисон певицей и пианистом, а между повторами каждый из квартета солировал. Затем зазвучала традиционная тема йеменских евреев и необычная ее разработка. Михаль демонстрировала отличную вокальную технику, красивый, богатый нюансами тембр голоса, партнеры не аккомпанировали певице, но были с ней воедино. Затем — поворот к джазу через «Битлз». «Blackbird» с «Белого альбома» Михаль и Шимон сыграли дуэтом, без ритма, продемонстрировав, как можно сделать обработку, не повредив при этом оригинал. Потом были «Осенние листья», самый стандартный на свете стандарт, спетый очень джазово и очень свободно, не похоже на целый ворох «Осенних листьев», обычно падающих на фестивалях. Кстати, на этом фестивале «Листья» прозвучали единожды, а «Summertime» — ни разу.

Ринат Гатаулин, Слава Ганелин

Завершал фестиваль «Альянс — 2009» — традиционное свободное собрание музыкантов под руководством Ганелина. На этот раз на сцене собрались Олег Шунцов, контрабасист Виктор Фонарёв (ежегодно прилетающий из Вашингтона в дни фестиваля), Ринат Гатаулин, Слава Ганелин, Алексей Круглов и Игорь Широков (перечислил в порядке: ритм — клавишные — духовые). Было бы лукавством сказать, что все шесть сердец сразу забились в едином метре. Естественно, первые токи, первые музыкальные идеи и предложения исходили от Ганелина в пять разных сторон. Поначалу точнее всего ловил их и посылал обратно свои барабанщик, потом в эту игру постепенно втянулись все. Притормаживал Гатаулин, раскрывшийся позже, но ярче, сыгравший на контрасте с остальными. Секстет играл полчаса — это очень много даже для трио, тем более, когда музыканты все до одного не знают заранее НИЧЕГО, только что-то чувствуют. Тем не менее, к середине ощущение поиска и любопытства у слушателей исчезло, осталось лишь привычное состояние слушания музыки и увлечения ею, а не цирковым номером. Через несколько секунд после аплодисментов Ганелин заиграл медленный, обволакивающий всё и вся марш. Остальные пятеро подхватили его, и здесь ансамбль уже был идеально и навеки сыгран. Осталось только пожалеть, что «Альянс» — уникален и в следующем году будет новый, «Альянс-2010».
Закончился шестой «Джаз-Глобус». Фестиваль состоялся, несмотря на всеобщие кризисы и глобальные изменения в природе. Будем надеяться, что никакие силы не помешают фестивалю в Иерусалиме и в будущем году...

Владимир Мак
фото: Григорий Хатин