В конце прошлого сезона, предоставив свой зал фестивалю "MIDI-Альтернатива-999"(см
"Полный джаз"#21-99 ), начал свою деятельность новый культурный центр при Московском доме самодеятельного творчества, названный просто "Дом". Новый сезон открылся "Фестивалем голоса - Глубокая глотка, или опасные связки" .
Самое неудачное в фестивале - это его вычурное название. Того, кто знает, что такое "Deep Throat", оно наверняка показалось вычурным и надуманным. И уж тем более - тому, кто не знает (это первый американский порнофильм, снятый и показывавшийся вполне легально).Тем более, что новых имен на афише - за одним исключением - не было.
Весь фестиваль был выстроен вокруг британской знаменитости - певца (в прошлом - трубача) Фила Минтона. То, что делает Минтон со своей гортанью, легкими и диафрагмой, широкая публика знает по "черным мессам" Диаманды Галас. Но на самом деле это она училась у британца, сейчас уже почти 60-летнего, в прошлом - трубача, активного на британской новоджазовой сцене с начала 70-х. Минтон играл и пел с Майком Вестбруком, Тревором Уоттсом и блестящим вокальным квартетом "Voice", певшим a capella все от спиричуэлс до авангарда. Со времен перестройки Минтон приезжал к нам раз пять (и все за счет Британского совета), впервые - в 1991 году с проектом Линдсей Купер "O Moscow". Минтон интересен не только своим вокальным боди-артом - не для джазовой публики я сравнил бы его еще с художником-акционистом Олегом Куликом, который вдруг вместо того, чтобы лаять по-собачьи и кусаться на своих перформансах, вдруг запел. Но Минтон обладает даром превращать любые звуки - в музыку именно в процессе коллективной импровизации. Поэтому чем разностороннее его партнеры, тем неожиданнее "голоса" британского вокалиста. Смоленский барабанщик Михаил Юденич и модный московский скрипач-кинокомпозитор Алексей Айги (лидер ансамбля "4:33") достойно выдержали почти физиологический напор минтоновских звукоподражаний. Как всегда, "под занавес" Минтон показал, что умеет и просто петь - на этот раз певец пару раз процитировал "Round Midnight" и закончил балладой "My Funny Valentine".
Два Аркадия - Кириченко и Шилклопер - составляли в конце 80-х две трети знаменитого "Три О". Третий - Сергей Летов - пришел на концерт явно в надежде, что его позовут на сцену. Не позвали. Шилклоперу - звезде new world music - излишняя спонтанность не к чему. Он предпочитает экзотические инструменты (вместо валторны - трехметровый альпийский рог) и не менее экзотических партнеров. На этот раз им стал "просто Марио" из Кишинева, выставивший целую батарею самодельных глиняных барабанов и барабанчиков почти с определенной высотой тона. Связки Кириченко, уже восемь лет работающего в Нью-Йорке таксистом, теперь уже не столь опасны - он живет представлениями поздней перестройки, и его вокальные фельетоны все так же вращаются вокруг пресловутого "Борис, ты не прав". Впрочем, нью-йоркский Аркадий все так же неподражаемо артистичен и не разучился играть на еще одном редком инструменте - басовой трубе.
И уж совсем неопасной оказалась глотка еще одного англичанина - барабанщика и по совместительству вокалиста Кена Хайдера. Шотландец Хайдер занимался кельтской архаикой со своей группой "Talisker". Но увлекся северной экзотикой, воспользовался перестройкой, в 1990 году проехал по Сибири с еще одним человеком из "Henry Cow" - саксофонистом Тимом Ходжкинсоном. Записывался и выступал с Валентиной Пономаревой и Саинхо. Кроме того, встретил в Сибири много родственных душ (одного из них - так и не добравшегося до столиц эзотерика Бориса Толстобокова - уже нет в живых). Хайдер, однако, все еще поглощен шаманами, поисками Шамбалы и прочей рериховской мистикой, но в ансамбле "Северное сияние" с Владимиром Резицким и британцем русского происхождения Владимиром Миллер он был как-то застенчив - может, решил, что в столице России горловым пением никого не удивишь. Вообще тотальный фри-джаз "Северного сияния" претерпел некоторые изменения по сравнению с первым CD, выпущенным год назад "Длинными руками". Кроме агрессивности в нем появились нотки постмодернистской иронии и того, что можно было бы назвать катарсисом. Но пока еще эту новую концепцию участникам трио еще нужно более четко для себя сформулировать.
Два коллектива представляли в "Доме" универсальную - от фольклора до авангарда - певческую школу умершего три года назад Дмитрия Покровского. Это - Ансамбль, сохранивший имя своего основателя, и дуэт "Не Те": первый - с академической музыкой, "Не Те" (супруги Елена Сергеева и Сергей Жирков) - с новой импровизационной. Ансамблю Дмитрия Покровского приходится решать самую принципиальную проблему - ЧТО петь, дуэту - КАК петь, то есть как применять строгие фольклорные традиции к ситуации ничем не ограничиваемой коллективной импровизации. Пока Ансамблю Дмитрия Покровского явно не хватает адекватного репертуара. На "Фестивале голоса" пришлось даже повторять старую программу с прошлогодней "Альтернативы" - консерваторский соц-арт Ираиды Юсуповой (ретро-стилизации с демонстрацией довоенного фильма "Космический рейс" и хоры на стихи Введенского).
Дуэт "Не Те", можно сказать, нашел общую территорию фольклора и авангарда. Но продвигается по ней не без сопротивления внешней среды - концертов мало. Музыкантов, готовых к сотрудничеству - тоже. Кроме того, голос Лены все-таки что-то лирическое утратил. Но зато приобрел очень современную, почти металлическую остроту. Смоленский барабанщик Михаил Юденич играл в своем "альтернативном" стиле, постоянный партнер "Не Тех" Эдуард Сивков - кроме двух саксофонов" под Чекасина" - еще и педалью на большом барабане, Похоже, это его отвлекало настолько, что саксофоны у него весь вечер не строили. Что стало особенно заметно, когда как бы из-за кулис начала доноситься суровая флейта Резицкого.
Наконец, единственное новое имя - камерный ансамбль "Собаки Мебиуса", детище композитора Анатолия Переслегина. С академической точки зрения, все выглядело очень рискованно - певец Александр Шавердян в джинсе на голое тело и на костылях плюс безмолвный подросток в маске (то ли чертик, то ли еще какой "дух"). Но концептуальная часть звучала чуть ли не "многозначительнее" собственно музыкальной - за пародийно-постмодернистской литературной игрой (одно название говорит все - "Четыре сцены - подпольные инъекции"), публика вряд ли могла расслышать элегантные аллюзии к началу века (к Альбану Бергу из "Новой венской школы"), а к концу - почти что хеви-металл.
Если бы еще какие-нибудь "независимые" рокеры - из тех, что поопасней - продемонстрировали свои связки, то был бы полный альтернативный набор. Впрочем, для привлечения публики в новый культурный центр "независимой" ориентации, наверное, и неопасных глубоких глоток хватит.
Дмитрий Ухов
|
