|
II международный фестиваль «Джаз, рождённый в СССР» в Екатеринбурге
(10-12.10.08) не стал суперсобытием в череде отечественных фестивалей,
хотя у организаторов, похоже, и не было подобных амбиций. Чего стоило,
скажем, оповестить заинтересованных людей о событии? Думаю, что в
«третьей столице», не избалованной регулярными приездами джазменов,
набралось бы страждущих на зал Уральского театра эстрады. Но я не
обнаружил в городе рекламы. Может быть, она и была, но явно не на каждом
шагу. Ну, это ещё можно понять — она ведь денег стоит. А вот информация
о фестивале, своевременно присланная на «Джаз.Ру», денег не стоит,
однако же и там — полное молчание. А ведь говорить есть о чём. За многие
десятилетия существования джаза в родном тоталитарном государстве он
накопил интересные достижения и интересных людей, некоторых из которых
жизнь разогнала по разным странам. В этом смысле идея фестиваля,
принадлежащая директору театра Николаю Николаевичу Головину, весьма
плодотворна. Однако для её полной реализации нужно много условий, причем
одно из первых — компетентная заинтересованность публики. С ней нужно
работать, иначе любая рациональная идея будет загублена.
На этот раз ввиду неведомых мне причин фестиваль был сориентирован на
биг-бэнды. Этот жанр у нас сейчас находится в странном, почти
сомнамбулическом состоянии. Хотя я думаю, что в народном рейтинге
джазовых имен оркестр Олега Лундстрема занял бы какое-нибудь достаточно
почётное место. Джазовая история СССР знавала легендарные имена
бэндлидеров, тема эта ностальгична и имеет право на фестивальное
воплощение. Конечно, мне было бы более по вкусу появление персонажей из
списка, которым я руководствуюсь в своем радиоцикле «Лица необщее
выраженье», где вспоминаю советских музыкантов, создававших свою
оригинальную музыкальную реальность, а не несущихся вдогонку за
американцами по их родной пересечённой местности без каких-либо шансов
догнать. Но это уже прерогатива организаторов, которые, несмотря на
декларируемые консервативные взгляды, нередко угощают чем-то сугубо
изысканным и проходящим по разряду авангарда. Чаще это бывает на
весеннем «Джаз-транзите», где, к вящей зависти всей страны, появлялись
такие люди, как чета Типпеттов или семейство Вестбруков.
На этот раз, т.е. 10 октября 2008 года, на сцене Театра эстрады
появилась тень Джорджа Гершвина. Не будучи джазовым композитором, этот
выходец из семьи эмигрантов из России в 1924 году, случайно вспомнив,
что обещал Полу Уайтмену крупную форму для специального концерта, меньше
чем за месяц сочинил «Рапсодию в блюзовых тонах». Тень появилась вместе
с обновленным биг-бэндом театра Эстрады под управлением заслуженного
артиста России Николая Баранова. Для материализации тени было сделано
немало — в оркестре появились новые сайдмены, за рояль сел опытный
Александр Титов, оджазированную версию «Рапсодии» подготовил Арсений
Попович. Но, к сожалению, тень так и осталась тенью — даже в версии
самого Гершвина, а точнее — в оркестровке Фреда Грофе (аранжировщика,
работавшего с Уайтменом), в исполнении хорошего симфонического оркестра
все это звучит с более явным свингом.
Этот первый концерт оказался и единственным, программа которого
состояла из разных коллективов, с разной стилистикой, рассчитанных на
разное восприятие. Во втором отделении на сцену вышел один из тех самых
немногочисленных музыкантов, обладающих собственным лицом — немецкий
русский трубач Игорь Широков. Широков уже не в первый раз в
Екатеринбурге, но впервые ему предоставлена возможность играть
собственную музыку, в которой он как раз и хорош. Формально Игорь
обладает всеми качествами фирменного ладового музыканта, рожденного в
СССР. Опыт выступлений в советской стране у него тянется с 1964 года.
Игорь Широков был участником нашумевшего таллиннского фестиваля 67-го
года, прошел через все советские оркестры, а в сотрудничестве с
саксофонистом Александром Пищиковым прослыл колтрейнистом. Но
колтрейнизм этот был на русской основе, и переезд в 1992 году в Германию
выявил эту наклонность как нельзя лучше.
 С
тех пор интроверт Широков и его флюгельгорн появляются в разных концах
России с лучшим или худшим окружением. На этот раз его партнерами стали
музыканты екатеринбургского ансамбля «Моби-джей», не пропускающего ни
одного фестиваля в Театре Эстрады. Этот молодой ансамбль из педагогов и
студентов, опытных и не очень музыкантов ориентируется на совокупность
стилей в диапазоне от хардбопа до фанка, и при столкновении с довольно
глубокими и требующими внутреннего проникновения конструкциями Широкова
оказался весьма заинтригован, заинтересован, но не вполне к ним готов.
Меня этот интерес вдохновил, да и та часть публики, что рискнула
остаться в зале и вникнуть в настоящую музыку, была вознаграждена.
Недаром концерт закончился бисом и восторгом тех, кто ищет нечто
отличное от пережёванных стандартов, особенно в джазе.
Анатолий Кролл, Стас Должков
Второй день фестиваля был отдан концерту из серии, которая началась
ещё в марте этого года — «Анатолий Кролл: 50 лет в джазе», посвященной
65-летию музыканта. Народный артист России Анатолий Кролл привез в
Екатеринбург свой студенческий джаз-оркестр «Академик-бэнд», которым
заслуженно гордится и называет свое детище «Оркестром XXI века». Одним
большим отделением было охвачено множество джазовых эпох, несколько
стилей. С учётом молодости и скорости обустройства на новом месте бэнд
из студентов Гнесинской академии действительно звучал весьма достойно. О
выступлениях оркестра в «Полном джазе» писали много и справедливо.
Боюсь, что ничего существенного не добавлю. Хотя не отметить
выделяющийся уровень трубача Петра Востокова невозможно. Особенно это
касается его игры на флюгельгорне с хорошо контролируемым звуком и
пониманием существа материала. Достаточно интересно прозвучали сольные
эпизоды у саксофониста Станислава Должкова и контрабасиста Сергея
Корчагина. Особое впечатление от вокалистки Юлианы Рогачевой, у которой
я обнаружил удивительную деликатность, умелое обращение с собственными
вокальными возможностями — в противовес безудержному и бессмысленному
скэту, который обычно издают наши начинающие (а иногда и продолжающие)
джазовые вокалистки. Похоже, что у Юлианы весьма неплохой вкус.
Выступление Анатолия Кролла ещё раз убедило меня в том, что в жанре
большого джазового оркестра у него огромный опыт, который формировался
все эти десятилетия со многими биг-бэндами. Анатолий Ошерович начал
выступать в качестве бэндлидера в 17 лет, умеет это делать хорошо и даёт
джазовой молодёжи бесценный опыт оркестровой работы. Это первый и очень
важный этап формирования молодого музыканта, и очень хочется надеяться,
что за ним последует и второй — на котором создается личность, возникает
джазовая индивидуальность. Мне представляется, что при совершенствовании
джазового образования этот этап пока ещё сокрыт от многих молодых
инструменталистов.
 Если
в первый фестивальный день я получил настоящее удовольствие от
выступления Игоря Широкого с камерной, философской музыкой, то третий
день меня одарил удовольствием совершенно иного рода — гольштейновские
«Саксофоны Санкт-Петербурга» положили всех на лопатки. Я знал, что нам
предстоит, мне пришлось ещё в 1999 году снимать для своей телепрограммы
это ностальгическое шоу в зале Чайковского. Тогда сам Геннадий Гольштейн,
к восторгу огромного зала, танцевал с вокалисткой Яной Радион, уже тогда
звучала «My Melancholy Baby». Оказывается, что это классика, и действует
она, как классика. Очарование этой старой музыки, которая, по мнению
Геннадия Гольштейна, послужила США самым действенным оружием против нас,
чем дальше, тем ощущается сильнее. Это как выдержанное вино.
Яна Радион, Геннадий Гольштейн
Напомню, что Геннадий Гольштейн — один из самых уважаемых в
российском джазе музыкантов, композиторов и педагогов, в этом году (25
января) ему исполнилось 70 лет. Как педагога Гольштейна с неимоверным
теплом и признательностью вспоминает множество саксофонистов в России, в
Америке, в Израиле. Во всех своих интервью нынешняя звезда Игорь Бутман
не забывает поблагодарить своего учителя... Настоящий питерец Гольштейн
родился в Москве 25 января 1938 года. Но учился он в Ленинграде, а с
1953 г. оказался на джазовой сцене. С 59 года Гольштейн — солист и
аранжировщик знаменитого оркестра Иосифа Вайнштейна. Середина 60-х была
связана с оркестром Эдди Рознера, затем он перешел к Вадиму
Людвиковскому и создал квинтет с московскими музыкантами. Кумиром для
Гольштейна тогда был Паркер, из-за чего Геннадию дали прозвище «Чарли».
На джазовых фестивалях 60-х получил известность совместный ансамбль
Гольштейна и Константина Носова. Они играли поразительно яркие авторские
темы, в которых нередко использовались русские интонации. Одна из
великолепных его композиций, запечатленная на пластинке «Джаз-67»,
получила название «На завалинке», что до сих пор возмущает автора. На
самом деле она называлась «На задворках», но это название оказалось
идеологически невыдержанным. В 63-м году его темы, нелегально вывезенные
из СССР саксофонистом Филом Вудсом, играли в студии радио «Свобода»
солисты биг-бэнда Бенни Гудмана (эта запись в 2006 г. была издана
московским лейблом SoLyd Records). В конце 70-х Гольштейн отошел от
джаза и играл в Ансамбле старинной музыки Pro Anima. А с 1998 года его
можно слышать во главе ностальгического оркестра «Саксофоны
Санкт-Петербурга» с репертуаром из свинговых хитов 20-х — 40-х годов.
И, надо сказать, свинговать у оркестра получается. Получается настолько,
что я в какой-то момент на сцене в качестве комплимента сказал, что этот
хор из полутора десятков саксофонов играет не джаз, а свинг. Очень
стильно, в совершенно точной манере звучат с оркестром три голоса —
опытной и артистичной вокалистки Яны Радион, поющей саксофонистки Айрен
Буше и самого Геннадия Львовича. В оркестре я не заметил ярких солистов,
гость — трубач Иван Васильев — быть может, не вполне точно соединяется с
духом той эпохи, но эти мелочи, которые с лихвой компенсируются
поразительной любовью этого объединения музыкантов нескольких поколений
к давно ушедшим эпохам, насыщенным музыкой, созданной для любви, а не
для денег. По крайней мере, так нам всем показалось, когда огромная
программа «Питерских саксофонов» подошла к концу. И никого не смутило,
что эта музыка уж точно не была рождена в СССР.
 Михаил
Митропольский
фото: Виктор Байнов
|
