502 Bad Gateway

nginx/1.24.0

Миша с большой буквы

Так его называют коллеги по Moscow Art Trio Аркадий Шилклопер и Сергей Старостин. Фамилия не нужна, и так ясно, о ком речь. Этот человек делает себя уже 50 лет. Он последовательно и интуитивно разыскивает себя в себе, и не желает походить ни на какие модели. Эти поиски начались в захолустных Бельцах, в учебе в молдавских музыкальных университетах, официальных и свадебных. Неплохой поисковой машиной стала кишиневская "Кварта" Симона Ширмана, сделавшая попытку по-своему, но занять кусочек ниши трио Вячеслава Ганелина. Это было дерзостью, но ее прошляпили. В результате дуэт Симы и Миши стал появляться на сцене, а потом поступил на работу в "Арсенал", где и пересидел около года. После этого Миша Альперин, выходящий на сцену в тапочках и белых одеждах, грея руки вязаными перчатками, стал привычным и одиозным одиночкой. От него ждали джазовые стандарты, ему прощали шаржи на известного коллегу, а он гулял со своим роялем на молдавских свадьбах, переходил в биллэвансовскую грусть или смеялся над "любителями" hot-развлечений "Кошмарным сном". Он же после фестивальных концертов в два часа ночи на весь Кузнецкий мост со всем своим южнорусским темпераментом поливал джазменов за непонимание природы ритма, которое наблюдается в классике. Сейчас, через 20 лет, это не выглядит столь кощунственным.
В добавление к своему роялю он пытался найти дополнительные звуки. Это потом появится мелодика, а пока - американский саксофонист Кешаван Маслак и российский уникум с охотничьим рогом Аркадий Шилклопер. Первый провез Мишу через Америку. Результатов тура было два: у Альперина родилась долгожданная дочь, и пришло понимание того, что с тем джазом, который его интересует, в Америке ловить нечего.
Шилклопер возник надолго, их не только стали показывать народу по телевизору, но и позволили пробраться в студию ECM и записать виниловую пластинку "Wave Of Sorrow". Этот дерзкий шаг позволил Альперину со временем стать единственным постоянным российским артистом прославленного лейбла, а возникновение в этот же период Moscow Art Trio с Шилклопером и Сергеем Старостиным привело к появлению единственного по сию пору регулярно выступающего на европейской джазовой и пограничной сцене российского ансамбля. Если говорить серьезно о российских звездах мирового джаза, то это единственная реальная попытка в этом направлении в постганелинское время.
Впрочем, поиск продолжался - в ход пошли контрасты музыкальных пространств от использования экзотики тувинской традиции горлового пения и магии болгарских женских хоров до освоения языка Прокофьева, Хиндемита, еще и саркастической ухмылки рахманиновскими пассажами. Он попробовал поискать в деревенской столице европейской цивилизации Осло, совершенно не желая эмигрировать, ощущая потенциал земли, в которой родился. Да так и остался. Там было покойнее, меньше забот о собственной безопасности. Этот покой стал новой возможностью поиска соединения южнороссийской наивности провинциального, т.е. по российским меркам - самого глубокого поиска, со скандинавской снежной невозмутимостью и подвешенной прохладой тонкого видения. Для его поиска слушатель или соглядатай желателен, но необязателен. Там он получил и эту свободу. А кроме этого - амбициозных студентов, положение в консерватории, разнообразные почести вроде премии Эдварда Грига и гранты для продолжения поиска.

Теперь уже не было нужды оправдывать свою принадлежность к джазу. Можно было заняться композицией, реализовывать фортепианные, струнные проекты и все больше углубляться в себя. Можно было читать Гурджиева и забыть о донецкой филармонической уборщице, которая заперла репетирующего Альперина, сфокусировав таким образом все неприятие нестандартного музыканта, имевшего наглость внедриться в прочно застоявшуюся джазовую среду. "Я 20 лет убираю в филармонии, но чтобы так плохо играли, такого не было...."- приговаривала добрая женщина.
Славно, что хоть кому-то удалось все это отодвинуть в далекое далеко. Миша может позволить себе, совершенно не комплексуя, приехать в Москву на поп-джазовый фестиваль и играть абсолютно интравертную музыку. Он вообще может себе позволить многое. Хотя того, что сделано за первые 50 лет, хватило бы на нескольких человек, это просто расширило возможности все того поиска, конца которому нет. Прими, Мишаня, наши поздравления и, пожалуйста, не останавливайся. Мы следим за тобой, и нам интересно.

Михаил Митропольский,
пограничник

На первую страницу номера