Многочисленные
эллингтоновские чтения, происшедшие в
приснопамятные времена 100-летия столпа джаза в
нескольких столицах России, обозрев все аспекты
всемирно-исторического значения феномена,
упустили, кажется, единственное обстоятельство.
Главный шум по этому поводу происходил именно в
России, а не на какой-нибудь иной Родине джаза.
Отчего же так? А оттого, что Дюк - только повод,
чтобы покричать: вот он джаз, а вот они мы! Мы есть,
и нас много.
Я не был в провинции, но, судя по отзывам, там в
каждом Новгороде, Новокузнецке, Новосибирске,
Нов... по одному джазовому функционеру, и на одну
заботу меньше - не надо душить конкурента. На
самом деле конкуренция - вещь хорошая, но в нашем
российском варианте она приобретает странные
формы выражения (см. К.Маркс, "Капитал"). В
идеале конкуренция приводит к повышению
качества товара. Правда, для этого нужны
инвестиции, а потом "два раза в неделю
подстригать и три раза поливать, и ровно через 300
лет у вас будет точно такой газон". По бедности
и редкой торопливости в преддверии конца света
этот рецепт нам чужд. Так что дави, чем можешь.
Буря в апреле (не путать с "бурей в пустыне")
приобрела вид смерча в лице фестиваля "Богема-джаз",
формально не связанного с именем Эллингтона, но
по сути альтернативного всем иным. Благородная
цель заключалась во внедрении в сознание людей
мысли о престижности музыки "Джаз".
Разумеется, предназначалось внедрение людям, у
которых этой мысли до тех пор не было, т.е. "другим
людям". Кажется, именно они и оказались в день
открытия в Зале Центрального Дома Художников. Те
же, кто и так был приобщен, имели возможность
снаружи Центрального Дома наблюдать прибытие
длинномерных лимузинов, завывания ди-джея,
уточнявшего имя А.Баташева, бодрую игру оркестра
князя Корниенко, после чего спокойно отправиться
восвояси. И правильно. Ведь именно в это время
начались гонения на музыкальные программы в
Центральном Доме, и его переполнение могло
вызвать лишнее неудовольствие пожарников (в
данном случае - это не профессия, образ мыслей).
Пока шло взаимное музыкальное обучение ведущего
и народа в зале, музыка незаметно проистекала в
разных своих проявлениях, в т.ч. и весьма недурных.
Правда, конвейер все смешал - тонкое звучание
саммита Аркадия Шилклопера, эстрадное
вступление Игоря Бриля, незагружающую трубу
Саскии Лару, блюзовое чувство Денис Перье. А вот
Валентину Пономареву с АМА-джазом зал уже не смог
дослушать. Все-таки 300 лет еще не прошло.
Естественным продолжением стало вручение премии
"Богемы" лучшим музыкантам, критикам и
продюсерам "Богемы", джаз в "Бункере
Сталина" (где ему и место), растяжка над Садовым
кольцом про это же, выступления в клубах и казино
для немногочисленных и удивленных завсегдатаев
и официантов. Кроме этого, были и музыкальные
события, как-то: Аркадий Шилклопер с Андреем
Кондаковым, немецкая группа "Orbit Experience",
проект "Второе приближение". Но это факты
совершенно второстепенные. А что же было на
фестивале...
Но ведь это не главное. Главное - это праздник.
Даже целая череда. День Космонавтики, "Богема-джаз",
Студенческий фестиваль в центре Казарновского (говорят,
классный, но совершенно не замеченный), IV
Московский джазовый фестиваль в честь 100-летия
Дюка Эллингтона, 1 мая - День Весны и Труда.
Остановимся на IV Международном. Несколько мощных
пресс-конференций в преддверии события наводили
на мысль о том, что опять все по старому рецепту, и
для бури приготовлен стакан. И вообще, не
пройтись по последним фестивалям МДА мог себе
позволить только уж совсем ленивый. Но ведь все
хотят, как лучше. И с этой точки зрения уже пора
отметить положительное, а то и поучительное. Из
поучительного - первый и показательный факт.
Первый концерт фестиваля в зале Чайковского.
Аншлаг. На улице спрашивают лишние билетики. В
зале битком, причем, в основном, народ в возрасте,
или молодые с родителями. Полтора часа играет
оркестр Олега Лундстрема, сплошь произведения
Эллингтона, причем, чем более ранние, тем лучше.
Публика в восторге. Процесс нескончаем. За
кулисами, мягко говоря, нервничает И.Бутман,
опаздывающий на шоу Ю.Башмета. Во избежание
решено перерыв не делать. За те две минуты, что
состав Бутмана выбегает на сцену, треть зала
исчезает. Куда вы? Вам что, не интересно? Вы его
уже слышали? Так ведь и Лундстрема слышали тоже, и
гораздо дольше. Спать еще рано. А потом еще
американка петь будет. Вы же ее не знаете, куда же
вы?
Ах, вот оно в чем дело. Мелодии Эллингтона вам
знакомы, вы их угадываете, и тут же аплодисменты.
А что там Бутман будет играть, не известно. Да нет
же, он еще на пресс-конференции сказал, что
готовит эллингтоновскую программу. А..,
аранжировки, понятно, незнакомые. Так ведь это же
джаз... Извините.
Но бог с ним, с залом. Зато на сцене полно. Я имею в
виду щитов с изображением спонсоров. Просто
брови вверх. Это же какая прорва денег.
Оказывается, деньги затрачены, в основном, на
изготовление щитов. Одни спонсоры
информационные. Это, как спасибо - приятно, но
ничего не стоит. Другие бартером - звук, буклеты,
транспорт. Здорово, но опять же. Одним словом, на
международность почти и не остается. Похоже, эти
деньги, которые так нужны, по одной трубе с нефтью
так и сигают в одном направлении. И все-таки,
народ во второй день фестиваля из зала выходил с
восторгами от выступления французской мулатки
американского происхождения Ла Вель, а не с
коробками презервативов с предыдущего фестиваля.
Пардон, в джазе подобные сравнения неэтичны. Ну,
можно ли сравнивать Пита Джонсона и Хэрби
Хэнкока?
Однако самое главное происходило в третий день
фестиваля, тоже аншлаговый, но несколько
искусственным образом. Представьте себе,
классная идея. Самое интересное,
профессиональное, стилистически разнообразное -
засунуть в зал Дома композиторов, который раз в 10
меньше, чем зал Чайковского. А может, городские
власти чего-то напутали. Почему Чайковскому в 10
раз больше, чем остальным? Хотя, он же не был
членом Союза. Зато выступления уникального
отечественного оркестранта Эллингтон-бэнда
Анатолия Герасимова, уникального аккордеониста
из Люберец Владимира Данилина, показавшего свою
силу (может же!) Игоря Бриля - действительно
сильны и могучи. Оказывается, есть, чем гордиться.
Оно, может, и есть. Только одно маленькое "но".
Дюк любил повторять, что он играет не джаз, он
играет музыку. Для него это было музыкой новой, а
не той, к которой привыкли. Не та, к которой
привыкли, звучала и в эти дни. В самый разгар
фестиваля в другом зале, в ЦДХ играл потрясающий
контрабасист Питер Ковальд, озвучивая немой, но
современный американский фильм "Sidewalk Stories".
Впечатление сильнейшее.
Шума никакого не было.
Буря прошла стороной.
Владимир Селезнев, весь в мурашках.
|
