 С
Андреем Кондаковым мы встретились в помещении
клуба JFC - одного из самых, пожалуй, популярных джазовых клубов в Санкт-Петербурге. Популярность клуба, арт-директором которого Андрей является с 1995 года, вполне объяснима. Амплитуда стилевых колебаний в нем огромна: от диксиленда до авангарда, от блюза до джаз-рока и фанка, от мэйнстрима до сальсы ... Ежегодно "JFC джаз-клуб" проводит два фестиваля: "Фестиваль гитарного джаза" и "Джазовая весна в Санкт-Петербурге". Помимо регулярных фестивалей, которые проводятся каждый год практически со дня основания клуба в 1994 году, существуют еще фестивали разовые, непериодические - "Дни оригинальной джазовой музыки", "Дни европейского джаза"... В прошлом году список ежегодных фестивалей пополнил еще один крупный фестиваль - Санкт-петербургский международный Петропавловский джазовый фестиваль.
Андрей Кондаков - не только пианист, клавишник, композитор, но и талантливый организатор. В разговоре с ним возникало странное ощущение, будто этот джазовый музыкант существует как бы в двух мирах: в "нашем" - обычном, повседневном мире людей, где он проявляет себя как организатор огромного количества интернациональных проектов, участником многих из которых является и сам, и в другом - его собственном и никому не доступном, в котором нет времени, нет суеты, и наш человеческий язык оказывается беспомощным выразить его. И мне вспомнилась книга Хулио Кортасара "Преследователь", посвященная великому джазовому саксофонисту Чарли Паркеру. Герой этого романа, прототипом которого был великий саксофонист, произносит такие слова: "Музыка вырвала меня из времени... нет, не так говорю. Если хочешь знать, я почувствовал, что музыка, да, музыка, окунула меня в поток времени. Но только надо понять, что это время ничего общего не имеет... ну, с нами, скажем так"...
Андрей, с какими проектами вы выступаете в последнее время?
- На этот вопрос несложно ответить, достаточно посмотреть, с кем я выступаю в последнее время здесь, в Санкт-Петербурге. Совсем недавно с нью-йоркской певицей Напуа Дэвой (Napua Davoy) у меня был небольшой тур, включая города Сибири, мы также несколько раз выступали в Санкт-Петербурге и Москве. С этой певицей я связан уже семь лет, мы вместе делаем наши композиции - я пишу музыку, Напуа Дэвой пишет стихи. Записано уже три альбома, последний из которых ,"Lush Life", мы выпустили совсем недавно. Помимо сотрудничества с этой певицей, я большое внимание уделяю сейчас нашему проекту с трубачом Вячеславом Гайворонским и басистом Владимиром Волковым. Это трио не связано с чисто джазовой традицией, скорее, по духу это музыка нового джаза, может быть - даже связанная с более академической традицией. В этом трио мы все представлены как композиторы и стараемся сейчас активнее выступать. В апреле планируем поездку в Соединенные Штаты. Этот состав для меня очень дорогой и интересный, потому что по профессии я композитор, и здесь у меня есть возможность проявить себя именно с этой точки зрения.
Кроме того, существует мой петербургский квартет с саксофонистом Игорем Тимофеевым, (Игорь также работает у Бориса Гребенщикова в "Аквариуме"), с контрабасистом Григорием Воскобойником - человеком, с которым мне очень интересно сотрудничать в совершенно разных направлениях (в частности, недавно мы делали в его домашней студии программу, составленную из наших песен с Напуа Дэвой, стараясь исполнить ее в каком-то более модном ключе, с использованием современных ритмических рисунков, электроники). Следует сказать и о международном проекте "Без адреса" (Without Address Band). В этот проект вошел давно уже живущий в Париже (хотя сам он из Риги) басист Андрей Светлов, гитарист Валерий Белинов, проживающий ныне в Нью-Йорке, перкуссионист Йоэль Гонзалес - кубинец, живущий в Петербурге, и, наконец, барабанщик Сергей Остроумов, который довольно востребован - он работает с Андреем Макаревичем в его собственном составе, живет в Москве. Летом у нас вышел альбом "Fusion", который выпустила компания "Богема" (Boheme Music) в Москве. Презентация этого альбома состоялась тем же летом в Нью-Йорке, где мы играли с Валерием Белиновым в клубе Walker Stage. Это основные проекты, с которыми я вплотную связан в последнее время. Но постоянно возникают еще и какие-то спонтанные взаимодействия.
Какие из ваших прошлых проектов, с которыми вы выступали, скажем, в последние несколько лет, запомнились вам как самые удачные?
- Я не могу сказать, что какой-либо из проектов окончательно завершился, потому что можно говорить, например, и о существовании нашего трио с валторнистом Аркадием Шилклопером и басистом Владимиром Волковым. Нами записаны два альбома: один - это живой концерт "Live in Norway", второй - "Outline", который в позапрошлом году по результатам опроса участников Московской ассоциации джазовых журналистов Джаз-Ухо (Дмитрий Ухов является учредителем этой премии) в разделе смежных жанров ("Beyond") занял первую позицию. Несмотря на то, что мы не часто играем этим составом, он продолжает существовать, и в любой момент мы готовы объединиться, если возникнут такие возможности. Далее, если отмечать самое дорогое, что происходило за эти годы - я не могу не сказать об ансамбле Петрозаводского музыкального училища, потому что с этим городом я был связан 12 лет, переехав в Санкт-Петербург только в 1992 году. Я собрал ребят из консерватории и из музыкального училища, и мы с этим ансамблем довольно активно выступали на фестивалях в нашей стране. Это был такой этап, когда очень много было осуществлено идей, и в Ленинграде в 1986 году был записан большой диск под названием "В ночном городе". Но этот диск сейчас купить невозможно, как и вообще любые виниловые пластинки, можно только думать о его переиздании в виде компакт-диска. Начиная с 1989 года для меня был очень важным состав с гитаристом Андреем Рябовым, который шесть лет работал у Давида Голощекина, и после трехгодичного нашего существования в виде квартета Андрей с 1992 года живет в Нью-Йорке, где работает с саксофонистом Ричи Коулом (Ritchie Cole). Также было объединение с московским контрабасистом-виртуозом Виктором Двоскиным, который стал известен благодаря группе "Аллегро". Эта группа, возглавлял которую пианист Николай Левиновский, была, наверное, лидером в нашем джазе середины 80-х годов, потому что они исполняли свою собственную музыку. Но так уж складывается, что все эти музыканты покинули пределы нашей страны. После того, как они уехали, мне пришлось что-то придумывать, и я создал в 1995 году проект с участием европейских музыкантов - проект "Интерджаз". В него вошел саксофонист из Кельна Райнер Витцель (Reiner Witzel), исполнитель на губной гармонике из Франции Оливье Кер-Урио (Оlivier Ker-Ourio), барабанщик из Германии Кристиан Шойбер (Christian Scheuber), а также наш басист Владимир Волков. Какое-то время как постоянный участник этой группы с нами сотрудничал Игорь Бутман. Результатом этого проекта явился диск "From Moscow to Paris", который вышел в Австрии на лейбле Bao Records. Этот проект просуществовал достаточно долго, и недавно, около года назад, мы в усеченном варианте выступали на Петропавловском джазовом фестивале, музыкальном директором которого я являюсь.
Периодически возникают объединения с известными американскими музыкантами. Мне дорог наш проект с саксофонистом Игорем Бутманом, контрабасистом Эдди Гомесом (Eddie Gomez) и барабанщиком Ленни Уайтом (Lenny White). Мы записали два альбома: один вышел на студии "Союз" в Москве, а второй, как ни странно, вышел только в кассетном варианте. Возможно, это связано с моей инертностью, но я этот альбом еще собираюсь издать. И я не сказал еще об одном из самых главных своих проектов - это проект с бразильскими музыкантами, очень важный для меня состав, который мы придумали вместе с басистом Серджио Брандау (Sergio Brandao) - лучшим бразильским басистом, живущим в Нью-Йорке. В этот проект вошел также перкуссионист по имени Кафе (Edson "Cafe" da Silva), барабанщик Пауло Брага (Paulo Braga), нью-йоркский гитарист Пол Болленбэк (Paul Bollenback), с которым у нас есть и дуэтная пластинка, названная в прошлом году лучшим джазовым альбомом года в России. Этот бразильский проект представлен альбомом "Old And New Brazilian Tales", выпущенный московской компанией Landy Star, и подготовлен уже второй альбом - с бразильским трубачом Клаудио Родити (Claudio Roditi). Этот альбом должен выйти весной нынешнего года. С бразильскими музыкантами мы выступали не только в нашей стране, но и в Нью-Йорке, планируем делать новую программу, которую попытаемся показаться в этом составе в 2004-2005 г.г. в бразильских городах - Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу.
Вы часто гастролируете, у вас столько различных интернациональных проектов... и часто бываете в Нью-Йорке. Не могли бы вы рассказать о ваших недавних гастролях в Нью-Йорке?
- Наиболее, может быть, интересными выступлениями в Нью-Йорке были концерты в нью-йоркском клубе Birdland - это клуб, который входит наряду с Blue Note в число лучших клубов не только в Нью-Йорке, но и в мире. И мне повезло, что в течение последних двух лет нас приглашали выступить там трижды. Это было связано с вокалисткой Напуа Дэвой, а однажды к нам присоединялась бразильская компания. Нью-Йорк я воспринимаю как очень хорошую школу для себя. Это место, где я все время подпитываюсь: хорошо бы там бывать как можно чаще, наполнять себя новыми впечатлениями. В Нью-Йорке трудно заработать, но жить там очень интересно. Информации переизбыток, очень много самой разностильной музыки, поэтому я использую любые возможности, чтобы там бывать, даже если это выступление в каком-то небольшом клубе, например, в Zinc Bar'е, где мы выступали с бразильцами. Пока трудно говорить о глобальном завоевании Нью-Йорка с нашими проектами, но во всяком случае есть очень много друзей, особенно среди музыкантов.
С какими еще музыкантами вам довелось там выступать?
 - Приходилось играть с саксофонистом Рави Колтрейном (Ravi Coltrane), сыном знаменитого Джона Колтрейна (John Coltrane), были с ним концерты в Zinc Bar'е, он меня пригласил выступить в джеме в качестве специального гостя. Кроме этого, были концерты с нашими соотечественниками, которые жили раньше здесь, выросли здесь как музыканты, сделали джазовую карьеру в Москве и Санкт-Петербурге, а сейчас имеют возможность выступать со звездами. Это такие музыканты, как контрабасист Борис Козлов, который сейчас играет в знаменитом Mingus Big Band в Нью-Йорке, трубач Александр Сипягин, который тоже сделал потрясающую карьеру именно в Нью-Йорке. Он является участником нескольких известных биг-бэндов, в том числе и Mingus Big Band'а, членом оркестра знаменитого контрабасиста Дэйва Холланда (Dave Holland), а также членом небольшого оркестра саксофониста Майкла Бреккера (Michael Brecker). С Сашей Сипягиным мы записывались у другого нашего музыканта Дмитрия Колесника, который в свое время работал в ансамбле Давида Голощекина, а впоследствии стал учеником известного контрабасиста Рона Картера (Ron Carter). Мы с ним записали его сольный альбом с участием вышеупомянутого барабанщика Ленни Уайта и очень известного саксофониста Эрика Александера (Eric Alexander). И еще я не упомянул трубача Валерия Пономарева, выходца из России, музыканта номер один в мире, который недавно опубликовал в России свою книгу о том, как он переехал в Америку в начале 70-х годов и работал в оркестре Jazz Messengers Арта Блейки (Art Blakey's Jazz Messengers), очень интересная книга. Имен можно назвать, наверное, много, которые попадались, скажем, на каких-то джемах в Нью-Йорке, и в этом нет ничего удивительного - если ты сталкиваешься лицом к лицу с очень известными музыкантами, то такое случается.
Насколько известны американской публике русские джазовые музыканты?
- Я думаю, что серьезно можно говорить только об Игоре Бутмане. Игорь выступал в сентябре в Линкольн-Центре на открытии джазового сезона. Я был на его концерте: два биг-бэнда расположились вместе на одной сцене - оркестр Линкольн-Центра под руководством трубача Уинтона Марсалиса (Wynton Marsalis) и московский биг-бэнд Игоря Бутмана. Я считаю это выступление большим достижением отечественного джаза: две московские ночи - Two Moscow Nights - оркестр из Москвы выступал на большой сцене в Нью-Йорке, а "Линкольн-Центр" все-таки не клубная сцена. Игорь очень контактный музыкант, вообще очень одаренный человек, обладающий множеством различных талантов. Благодаря его клубу в Москве - "Ле Клубу" - и его фестивалю "Триумф джаза" так много известных американских музыкантов, которые раньше были вообще недоступны, выступили в России... Если мы оглянемся назад, скажем, в 80-е годы - единицы приезжали в Россию, и то благодаря деятельности американского посольства в Москве. Выступали такие музыканты, как Чик Кориа (Chick Corea), виброфонист Гэри Бертон (Gary Burton), барабанщик Луи Беллсон (Louie Bellson). Совсем немного. Официальных гастролей, которые мог организовать Госконцерт, было вообще очень мало. Некоторые могут вспомнить, как приезжал оркестр Дюка Эллингтона (1971 - ред.), но я этого не помню. Приезжал ансамбль Пэта Мэтини (Pat Metheny), кажется, в 1987 году. Но многие звезды так никогда и не выступили в России, например, Майлс Дэйвис (Miles Davis). Чтобы его послушать, мне пришлось в 1988 году поехать в Польшу, поскольку я понимал, что такого музыканта, скорее всего, никогда не удастся услышать у нас в России.
Возвращаясь к вопросу о наших музыкантах: периодически появляется в Нью-Йорке Владимир Волков, он играет в более андеграундных местах, в таких как, например, клуб Knitting Factory, появляется еще Владимир Тарасов, Аркадий Шилклопер. В общем же выступление музыкантов из России довольно редкое явление, это не норма, скорее - исключение. Очень трудно найти возможность выступить в нью-йоркском клубе, потому что в Нью-Йорке переизбыток очень хороших собственных музыкантов, которые точно так же пытаются пробиться...
Нью-Йорк представляет собой поле очень жесткой конкуренции...
 - Да, с одной стороны, конкуренция очень большая, с другой стороны, очень много возможностей, очень много ниш, которые можно заполнить... В последнее время я пытаюсь сконцентрироваться не на исполнительской деятельности, не выступать только в роли пианиста, а больше думать о том, что я композитор, пишущий музыку...
То есть вы продолжаете работать сейчас над новой музыкой?
- Конечно. Для меня сейчас важно реализовать именно свои композиторские амбиции и попытаться познакомить известных и не очень известных, но хороших музыкантов со своими темами. И если я буду попадать в Нью-Йорк, то в первую очередь буду думать именно в этом направлении.
Где вам нравится выступать больше - в Америке, в России, в Европе? Где общение с публикой наиболее оправдывает ваши ожидания, где оно оказывается более насыщенным, так сказать, более продуктивным - и для вас, и для аудитории? Иными словами, в чем отличия - здесь и там?
- Как это ни странно, отличий почти и нет. Есть несколько моментов: во-первых, само понятие "быть джазовым музыкантом" в Америке не звучит так гордо, потому что там настолько много джазовых музыкантов, это настолько обыкновенная история, что никого не удивляет и не производит особого впечатления. У нас же это звучит гордо, потому что эта музыка всегда импортировалась, она не была нашей сутью. Джазовая культура - изначально не наша культура, и для многих, возможно, экзотична. В Европе такое же отношение. Именно поэтому американские музыканты с удовольствием появляются на европейской джазовой сцене, в России - потому что их ждут как звезд, а не просто как джазменов.
Во-вторых, здесь можно говорить еще и о разной стилистике. Понятие джаза в Европе более размыто, нежели в Америке. Скажем, в Европе на фестивалях больше ценится то, когда ты можешь представить какие-то свои оригинальные идеи, не ориентируясь на американский джазовый язык, когда у тебя есть свое собственное лицо. В Америке же все очень просто: ты должен быть воспитан на настоящих джазовых корнях, уметь играть традицию, знать стандарты, иначе ты не можешь считать себя джазменом. В Европе ты можешь быть и называться джазовым музыкантом, при этом не знать каких-то джазовых стандартов. И есть очень интересные примеры: Ян Гарбарек (Jan Garbarek) - выдающийся норвежский музыкант, которого можно смело считать звездой джаза в самом широком смысле, - не знает джазовых стандартов, и они ему, в общем-то, не нужны. Он играет свою оригинальную музыку, и это совсем другая традиция. Стилистические ценности в Европе и в Америке разные. Но это не означает, что современная музыка не звучит в Нью-Йорке, там есть разные клубы, такие как Tonic, Knitting Factory, Jazz Gallery, но приоритет, тем не менее, в сторону настоящего американского джаза, т.е. того, чем как раз и занимается Игорь Бутман. В одном интервью Уинтон Марсалис сказал, что ценность Игоря, на его взгляд, заключается в том, что он обратился к самой сути джаза и не боится этим заниматься, живя в России. Если говорить о себе, то я стараюсь не зацикливаться на бибопе, на ценностях традиционного джаза, порой я занимаюсь противоречащими друг другу вещами, пытаюсь искать себя в разных стилистических манерах, поэтому мне интересно играть с Гайворонским и Волковым...
Окончание в следующем выпуске
Наталья Артеменко,
журнал "Art & Times" (Санкт-Петербург)
первая (сокращенная) публикация - Art & Times
|
