Выпуск # 37
2003
|
| Голландский джаз в Санкт-Петербурге, или Вид в окно |
|
Во второй половине сентября в Санкт-Петербурге прошел крупномасштабный фестиваль голландской культуры "Окно в Нидерланды". Оставляя за кадром многочисленные культурные мероприятия, в которых приняли участие, по самым скромным меркам, не менее 600 далеко не последних представителей различных областей искусства, остановимся на той стороне фестиваля, которая имеет отношение к джазу - в широком понимании этого слова. Что и говорить, редко в России случаются события такого размаха в части импровизационной музыки, как по интенсивности, так и по жанровой широте, а если учесть, что все приезжие музыканты представляли одну страну, то (как минимум, на моей памяти) такого и вовсе не было. Одному человеку, даже при всем старании, не удалось бы увидеть все происходившее, ибо, по меткому выражению Козьмы Пруткова, "нельзя объять необъятное". Но попытаться, во всяком случае, стоило, чему я хочу послужить живым свидетелем. Однако, обо всем по порядку, о впечатлениях, и в первую голову о носителях необъятного, о музыкантах и коллективах, выступивших в эти дни.
Квартет Их Хеннеман
Уне ван Хел (Oene van Geel) - скрипка, альт, Их Хеннеман
(Ig Henneman) - альт, Алекс Уотермен (Alex Waterman) - виолончель, Майнрад Кнер
(Meinrad Kneer) - контрабас
Для меня все едва не началось с мастер-класса струнного квартета в музыкальном училище имени Мусоргского, на который очень хотелось попасть, но по стечению обстоятельств не удалось. По словам контрабасиста Майнрада Кнера, аудитория была полна, музыканты рассказывали о своих творческих методах и технических приемах, отвечали на вопросы, демонстрировали примеры, сыграли несколько пьес, и под конец всем участникам мастер-класса было предложено принять участие в коллективной импровизации.
Не знаю, что произошло с людьми из переполненной аудитории четырьмя часами позже, но зал Учебного театра на Моховой, где проходил последующий концерт, был заполнен едва ли на треть - и квартет, разумеется, был достоин большего внимания. Пьесы руководительницы коллектива альтистки Их Хеннеман, богатые отсылками к "классическим" территориям, от итальянских мадригалов до Галины Уствольской, могли бы легко быть отнесены к современной камерной композиторской музыке, если бы не их принципиально импровизационная основа. Нетривиальные гармонии, ритмическое многообразие, уверенные и интересные соло, взаимопонимание между исполнителями - что еще нужно человеку, чтобы получить удовольствие от концерта? Правда, могло быть еще лучше, ведь в основном составе квартета выступает выдающийся амстердамский контрабасист Уилберт де Йоде
(Wilbert de Joode), но в дни поездки в Петербург он находился в отпуске, и на этот единственный раз ему была найдена замена. Но, так или иначе, начало оказалось достойным по всем статьям.
Хюс Янссен / Давид Квексилбер
Хюс Янссен (Guus Janssen) - фортепиано, Давид Квексилбер
(David Kweksilber) - кларнет.
 Несколько дней спустя, в клубе
JFC, состоялся концерт дуэта Янссен-Квексилбер. Хюс Янссен - успешный композитор у себя на родине, но и на джазовой сцене далеко не новичок. Характерно, что, в отличие от многих участников фестиваля, и в Петербурге он первый раз побывал еще в 1989 году, на фестивале, организованном Владимиром Фейертагом.
 Квексилбер, напротив, получил образование как классический музыкант, и в импровизационную музыку погрузился относительно недавно. Он, без сомнения, очень способный и интересный инструменталист, но в данном контексте его роль была второстепенной. Доминировал Янссен, и, вероятно, это был не лучший его концерт. Первое отделение было более выдержанным, но ни на идейном уровне, ни на эмоциональном особой глубины не было замечено, и музыка застряла на полдороги между не вполне отполированным джазом и недостаточно радикальным постмодерном. После перерыва музыканты решили порезвиться сами и вовлечь слушателей (которые были довольно шумны в ходе первой части концерта), не погнушались даже "калинкой-малинкой", но, хотя публика и осталась довольна таким поворотом событий, для меня осталось загадкой, ради чего, по большому счету, все это игралось...
Мультимедийная опера "Татуированные языки"
("Tattooed Tongues").
Мартайн Паддинг (Martijn Padding) - композитор, Фризо Хаверкамп
(Friso Haverkamp) - либретто. Федор Леднев - дирижер.
Марайе ван Стрален (Marije van Stralen) - сопрано, Арнон Злотник
(Arnon Zlotnik) - контратенор, Хенк ван Хейнсберген
(Henk van Heijnsbergen) - бас/баритон.
"Лоос" (Loos): Петер ван Берген (Peter van Bergen) - бас- и контрабас-кларнет, Хауб Эммер
(Huib Emmer) - "живая" электроника, Херард Боухаус
(Gerard Bouwhuis) - фортепиано, синтезатор, Патрисио Ванг
(Patricio Wang) - эл. гитара, бас-гитара, Йохан Фабер
(Johan Faber) - ударные.
eNsemble института Про Арте: Андрей Вихарев - флейты, Евгений Кривошеев - кларнет, Павел Бурнаев - труба, Евгений Ситников - труба, Георгий Калмыков - тромбон, Влад Песин - скрипка, Юрий Ущаповский - скрипка, Алексей Богорад - альт, Тарас Треппель - виолончель.
Франк ван дер Вей (Frank van der Weij) - сэмплы, "живая" электроника.
Бентон Бэйнбридж (Benton Bainbridge) - видеопроекция.
Несмотря на внешне эпатажное название, опера, представленная в Театре музыкальной комедии
благодаря поддержке Gaudeamus Foundation, выглядела вполне строго и красиво и оказалась посвященной шведскому мистику Эммануэлю Сведенборгу и отношениям различных аспектов его персоны (а точнее, отношениям проекций этих аспектов, да простит меня читатель за эту подробность). Человеку, как я, не знакомому с фактами жизни Сведенборга и подоплекой конфликта, положенного в основу либретто, оставалось только смотреть и слушать. Выглядело все это так: музыканты ансамбля "Лоос" и петербургского коллектива eNsemble занимали практически всю сцену театра, дирижер и статичные (как при исполнении Страстей, а не как в опере) вокалисты в живописных нарядах разместились на переднем плане, задний же план был отведен большому экрану, на который проецировались то неясные формы, напоминающие крылатых существ, то более отчетливые изображения роз, а то и вовсе текст, всплывающий в серой пелене на экране огромного компьютерного монитора. Помимо вокалистов, периодически вступал "закадровый" голос, а в финале и голос певицы, натуральный в течение всего представления, вдруг окрасился необычными электронными тембрами. Пели на английском, и большинство слушателей, я уверен, не вникали в содержание текста, и голоса для них были только продолжением музыки, порою меланхоличной, порою напряженной, но гармоничной в своем течении. Это представление было примечательно также и тем, что в состав ансамбля "Лоос", исполняющего
"Tattooed Tongues" уже не первый раз в разных европейских городах, входят люди из числа лучших голландских импровизирующих музыкантов, и это иллюстрирует типичную для Нидерландов ситуацию - в этой стране нет ни антагонизма, ни четкой границы между академической музыкой и импровизационной: эти сферы, и люди, имеющие к ним отношение, находятся в постоянном взаимодействии.
"Лоос"
"Лоос": Петер ван Берген (Peter van Bergen) - тенор-саксофон, Хауб Эммер
(Huib Emmer) - эл. гитара, Херард Боухаус (Gerard Bouwhuis) - фортепиано, Патрисио Ванг
(Patricio Wang) - бас-гитара, Йохан Фабер (Johan Faber) - ударные.
 Это, вне всякого сомнения, был один из самых интересных концертов фестиваля, и один из самых малолюдных. Состоялся он в помещении института Про Арте, в одном из казематов Петропавловской крепости, что, без сомнения, придало дополнительный шарм происходящему. В отличие от оперы, где накануне был аншлаг, в зале было хорошо если двадцать человек, что лишний раз доказывает, что народ наш любит зрелища, но плохо слышит. То, что исполнялось, формально можно описать как своего рода игры для музыкантов: музыка была до известной степени нотированной, но направление ее движения не было строго определенным - она ветвилась, в некоторых пьесах направление определяло то, что в данный момент выбрал играть "лидер", в некоторых - музыканты оказывались взаимозависимыми, в одной из пьес случайный элемент привносила жестикуляция. Программа включала в себя довольно разноплановые вещи, принадлежащие Энтони Брэкстону
(Anthony Braxton), Джорджу Льюису (George Lewis), Роско Митчеллу
(Roscoe Mitchell), Мише Менгельбергу (Misha Mengelberg), Хюсу Янссену (да-да, ему), а также руководителю ансамбля мультиинструменталисту Петеру ван Бергену, но членам "Лоос" удалось придать им необходимое единство, мощь и эмоциональную убедительность. Слушать было очень интересно. Насколько я знаю, в декабре этого года планируется приезд "Лоос" в Москву, с проведением мастер-классов, и тем, у кого есть возможность, очень советую не упустить ее.
Хауб Эммер / Трио Эрика Флуйманса
Днем позже, в Учебном театре состоялся двойной концерт Хауба Эммера из "Лоос" и трио Эрика Флуйманса, странная комбинация двух далеких друг от друга областей музыки.
Хауб Эммер (Huib Emmer) - "живая" электроника.
Трио Эрика Флуйманса: Эрик Флуйманс (Erik
Vloeimans) - труба, Хармен Франье (Harmen Fraanje) - фортепиано, Антон Гаудсмит
(Anton Goudsmit) - гитара.
 Эммер исполнил одну длинную, как товарный поезд, электроакустическую пьесу. По генеалогии своей она принадлежала к далекому и необязательному потомству экспериментов наподобие
"Space Probe" Сан Ра (Sun Ra), а по форме представляла собой своеобразный коктейль из звуков, как узнаваемых, так и чисто электронного происхождения. Хотя ритмическая составляющая в музыке постоянно присутствовала, и было забавно наблюдать, как через некоторое время Хауб Эммер вошел в азарт и начал пританцовывать на своем рабочем месте перед кучкой электронных приборов - а, в отличие от большинства исполнителей с ноутбуками, выступал он стоя - в целом первое отделение настроило людей на задумчивый лад. Концерт Флуйманса, который последовал во втором отделении, пострадал от соседства с "живой электроникой". Трио исполняло музыку, которую правильнее всего было бы охарактеризовать как романтический китч - очень забавную и выигрышно сочетающуюся как с артистичностью и очевидным хорошим вкусом самого Флуйманса, так и с манерой его игры на трубе и с сочным звуком. Часть слушателей, однако, не смогла перестроиться на другой лад и покинула зал, а те, кто остался, вышли из прострации только ближе к концу. Возможно, как два отдельных концерта, эти два номера выглядели бы более выигрышно, и хочется надеяться, что днем раньше в JFC Эрик Флуйманс был принят лучше.
Михил Борстлап & местные
Михил Борстлап (Michiel Borstlap) - фортепиано
 На следующий вечер в JFC должен был состояться концерт пианиста Михила Борстлапа, предположительно сольный. На практике Михил Борстлап сыграл одну пьесу соло (это была
"Over the Rainbow"), после чего объявил, что в ресторане, ужиная накануне вечером, он повстречал замечательных русских музыкантов и пригласил их поиграть. Худшие опасения не замедлили сбыться: на сцене появились басист Р., барабанщик Г., М. с губной гармошкой и гитарист И. (последние двое со следами небритости и помятости, видимо - их извлекли из небытия сравнительно неожиданно). Желающие могут поискать их фамилии в другом месте, так как в мои планы не входит делать им рекламу, а я, с вашего позволения, продолжу. Итак, вместо сольного выступления интересного пианиста посетители клуба имели возможность наблюдать джем целого квинтета, четыре пятых которого не умели либо не имели особого желания взаимодействовать с голландцем. В дополнение ко всему звук был ужасен, временами фортепиано было едва слышно на фоне остальных инструментов, а когда все-таки было, то быстро обнаружилось, что некоторые клавиши попросту не работают. Ну, что можно сказать по этому поводу... Тот факт, что JFC считается одним из наиболее заслуженных джаз-клубов Петербурга, а арт-директором и постоянным исполнителем в нем является популярный <i>пианист</i> Андрей Кондаков, наводит на грустные мысли. К слову, позже один из "замечательных русских", будучи приватно спрошен о достоинствах Борстлапа как музыканта, высказался в том духе, что ничего особенного тот собой не представляет. В качестве ответного комплимента, не иначе. Нам же показалось, что Борстлап весьма музыкальный и техничный исполнитель, и хотя манера его скорее эклектична, чем оригинальна, было бы большим удовольствием послушать его в приличной компании, в идеале - в составе трио Борстлап - Флуйманс - Беннинк, но этого нам Бог не дал, по известной причине.
Кристина де Шатель / Лоос
Миша Менгельберг & местные
"Лоос" (Loos): Петер ван Берген (Peter van Bergen) - тенор-саксофон, электроника, Херард Боухаус
(Gerard Bouwhuis) - синтезатор, Патрисио Ванг (Patricio
Wang) - эл. гитара, бас-гитара, Йохан Фабер (Johan
Faber) - ударные.
 Днем позже я попытался убить двух зайцев. Пойти в театр "Балтийский дом" на фестиваль современного танца, где ансамбль "Лоос" должен был исполнять 50-минутную пьесу
"Rooms", написанную Патрисио Вангом специально для танцевальной постановки Кристины де Шатель
(Krisztina de Chatel). И пойти в JFC, где в первом отделении предположительно должно было быть трио Юри Хонинга, и во втором - соло-концерт Миши Мегельберга. Я примерно знал, что собой представляет Хонинг, и решил им пожертвовать. Что я вынес из похода в "Балтийский дом" - так это то, что современный танец значительно ближе к миру высокой моды, чем к современной музыке. Визуально постановка была очень изощренной, впечатляющей и в то же время холодной. Музыканты были размещены в своего рода витрине на заднем плане сцены, а на переднем шесть танцоров совершали движения среди полупрозрачных конструкций, которые в зависимости от освещения выглядели то как огромные колбы, то как жестяные трубы... Состав "Лоос" на этот раз был уменьшен до квартета (минус Эммер), музыка была в значительной степени жестко заданной, с небольшими возможностями для вариации. Несмотря на это, трудно было обнаружить непосредственные связи между музыкой и танцем. Танцоры принципиально не могли, в силу инертности человеческого тела, полноценно реагировать на сложную динамику композиции. (Например, я получил большое удовольствие от соло ван Бергена на тенор-саксофоне ближе к середине пьесы, но в танце оно не отразилось вообще никак - оно было слишком быстрым!) В результате ритм, присутствовавший в танце, и внутренний ритм музыки существовали по отдельности, и танцоры выглядели дорогими механическими куклами, действующими по своей раз и навсегда заданной программе. В целом, я был скорее разочарован, и поспешил в
JFC...
Миша Менгельберг (Misha Mengelberg) - фортепиано
 ...только затем, чтобы увидеть вчерашнюю удручающую картину. Хонинг, как выяснилось, не должен был играть в этот вечер, первое отделение (пропущенное мною) было соло фортепиано, а теперь на сцене происходил джем. Неизменные - во всех смыслах - Р. и Г. на этот раз были дополнены тенор-саксофонистом М. Последний, разумеется, также мог делать только то, что умел (причем умение слушать партнера в число его достоинств не входило), и очень настаивал на том, чтобы доминировать. Добавьте чудовищный звук - фортепиано как правило еле слышно из-за саксофона и ударных - и вы получите полный позор. Для тех кто не очень в курсе, следует пояснить, что Миша Менгельберг имеет среди джазовых музыкантов в Голландии статус живой легенды. Когда еще только оформлялось то явление, под которым мы сейчас понимаем нидерландский джаз, Миша уже был там и играл свои "мгновенные композиции". Кроме того, он с давних пор руководит оркестром ICP, и это один из лучших голландских биг-бэндов. Даже если абстрагироваться от достоинств его музыки, этому человеку должно было быть оказано уважение. Но "наши", ясное дело, предпочли проигнорировать все приличия. Впоследствии выяснилось, что Миша Менгельберг совершил ту же ошибку, что и Борстлап - это была его идея поиграть с местными, ибо два отделения сольного фортепиано, с его точки зрения, могли утомить публику. По рассказам очевидцев, первое отделение длилось около получаса, Миша рассказал немного о себе, и исполнил пьесу под названием "Rubbish" ("чушь", англ.). Во втором отделении он на глазах утрачивал интерес к происходящему, играл одним пальцем, и через некоторое время все, слава Богу, закончилось. После концерта, когда все разошлись, мне посчастливилось побеседовать с пианистом. Я не стал повторять ошибки екатеринбургских гуру и навязывать направление беседы, и оказалось, что Менгельберг - собеседник, которого интересно слушать. За полчаса разговора мне удалось услышать о том, как хорошо ничего не ждать, об удовольствии от игры, о роли аудитории, о музыкальной критике и Клоде Дебюсси, о критиках вообще, о самокритике, о пользе оскорблений, о Луи Селине, о перспективе в отношениях арабов и евреев, о Фиделе Кастро, о конфликте черных и белых в США и отражении оного в музыке, о лени, о сольных фортепианных записях самого Менгельберга, о символизме и его связи с Ничто...В двух словах, супер-супер!
СКИФ: Трио Юри Хонинга / Миша Менгельберг / "Коллектив Виллема Брекера" / "ВеДаКи" / "Далгу"
Днем позже. Зная, что СКИФ (Фестиваль
Сергея Курехина - ред.) верен своим традициям, я приехал на место полседьмого (в программке было написано 18:00), но до начала явно было еще далеко-далеко. В пустом фойе и на пандусе выписывал круги полный состав "Коллектива" со своим бессменным лидером во главе. Звукоинженеры на большой сцене были осведомлены лучше и ожидали начала действа в районе 20:00. В дальнейшем, плавно прибывая и рассредоточиваясь по просторам ЛДМ, зрители могли наблюдать десяток замечательных голландских музыкантов, обреченно коротающих время в баре под аккомпанемент русской попсы, фонтаном бьющей из динамиков. В соответствии с еще одной традицией, публика в этот день была отвратительная, уж не знаю, одиозная ли слава покойного маэстро (Сергея Курехина - ред.) тому виной, или это просто злая судьба. К счастью, вероятно оттого, что на данном конкретном мероприятии отсутствовала панк-рок-поп-электронная составляющая, публики было меньше, чем обычно, и это спасло от ставшего уже привычным потока людей перед сценой во время концерта. Без пьяных выкриков и свистов, правда не обошлось, но это было уже позже - в известной степени благодаря грамотным действиям организаторов: паузы между номерами были сведены к минимуму, так что народ, сидящий в зале, не успевал пойти и упиться в хлам. По той же причине коротких пауз все хэдлайнеры отыграли до закрытия метро, чему, без сомнения, были рады многие. Кроме того, существенным позитивным моментом был хороший звук.
Трио Юри Хонинга: Юри Хонинг (Yuri Honing) - тенор-саксофон, Тони Оверуотер (Tony Overwater) - контрабас, Йост Лайбарт (Joost Lijbaart) - ударные.
 Открывало вечер трио Юри Хонинга. Как выразился когда-то (по другому поводу) один мой знакомый, "ничего плохого я о нем сказать не могу". Хонинг и его сайдмены -музыканты, не опускающиеся до тривиального "мэйнстрима ради мэйнстрима", техничные и имеющие достаточно широкие интересы: от Бьорк до Колтрейна и арабской музыки. Однако весь концерт меня не оставляло ощущение, что не хватает какой-то изюминки. В этом смысле, сам того не ожидая, Хонинг послужил хорошим контрастным фоном для Миши Менгельберга, чья очередь была следующей.
Миша Менгельберг (Misha Mengelberg) - фортепиано
 Как я понимаю, с Менгельбергом трудно наверняка предугадать ход событий, но когда какие-то неожиданности происходят, то самым непредсказуемым они образом укладываются в общую картину. Так случилось и на этот раз. Если накануне в клубе Менгельберг играл более или менее джаз, лицо его было наполовину скрыто седой бородой, и он изрядно напоминал Телониуса Монка в его поздние годы, то на этот раз он преобразился - был гладко выбрит, скуп на слова, и направление его мгновенной композиции было в этот день совсем иным, другая концентрация, другие мотивы. Другая жизнь. Очень впечатляющее выступление, хотя и короткое.
Коллектив Виллема Брекера (Willem Breuker Kollektief): Виллем Брекер (Willem Breuker) - сопрано- и альт-саксофон, Мартен ван Норден (Maarten van Norden) - тенор-саксофон, Хермин Дюрло (Hermine Deurloo) - альт-саксофон, губная гармоника, Бой Раймакерс (Boy Raaymakers) - труба, Энди Альтенфельдер (Andy Altenfelder) - труба, Бернард Хуннекинк (Bernard Hunnekink) - тромбон, Энди Брюс (Andy Bruce) - тромбон, Хенк де Йонге (Henk de Jonge) - фортепиано, Арьен Хортер (Arjen Gorter) - контрабас, Роб Фердурмен (Rob Verdurmen) - ударные.
Затем был Коллектив, с его неослабевающим напором, со множеством музыкальных цитат вплетенных в аранжировки, (увы, и тут была "калинка-малинка", вместо обычной "Besame Mucho"), с его сыгранностью и с его потрясающей секцией медных духовых, да и сам руководитель оркестра не ударил в грязь лицом, однозначно. Для меня одним из замечательных моментов вечера было исполнение "Ueber den Selbstmord", (траурной песни Ханса Айслера на слова Бертольда Брехта) с вокалом трубача Энди Альтенфельдера. В целом, это отделение продолжалось порядка полутора часов и закончилось чуть раньше полуночи. После чего наступил относительно длинный перерыв, и часть людей разошлась, а потом начался концерт "ВеДаКов".
ВеДаКи: Алексей Левин - фортепиано, аккордеон, Мола Силла (Mola Sylla) - вокал, конгома, халам, мбира, Владимир Волков - контрабас, Кайгал-оол Ховалыг - вокал, хоомей, игил, хомуз
Голландско-российская группа, вероятно хорошо знакомая у нас многим, исполняет музыку, которую не хотелось бы причислять к жанру "world music", настолько, как мне кажется, она далека от коммерческой ориентации. По сути это сплав различных народных традиций, африканских и азиатских, с сильным импровизационным началом. Увы, наиболее хамские проявления со стороны аудитории пришлись именно на их концерт. Время от времени кто-нибудь кричал или свистел, пьяный человек с саксофоном, сидящий в толпе перед сценой, периодически начинал подыгрывать в более ритмичных местах, и т.д.. Музыканты проявили изрядное терпение, хотя могли просто уйти со сцены несколько раз. И за это им большое спасибо, потому что в те минуты, когда никто не мешал, слушать их было одно удовольствие, в живом звуке они явно выигрывают, по сравнению с записями.
"Далгу" (Dalgoo): Тобиас Кляйн (Tobias Klein) - альт-саксофон, бас-кларнет, Лотар Олмайер (Lothar Ohlmeier) - тенор-саксофон, бас-кларнет, Уне ван Хел (Oene van Geel) - скрипка, альт, Хестер Боферхаус (Hester Boverhuis) - вокал, Леонид Власов - декламация, Майнрад Кнер (Meinrad Kneer) - контрабас, Мило Фелл (Milo Fell) - ударные.
В районе полвторого ночи, когда буйная часть зрителей рассосалась (или погрузилась в сон, не знаю), подошла очередь голландской группы "Далгу". За четыре года существования группа выросла из квартета в септет и эволюционировала от чисто инструментальных изысканий до программы на тексты Даниила Хармса. Проза и стихи Хармса на русском, немецком, английском и голландском языках были весьма удачно совмещены с музыкой, которая, в свою очередь, была достаточно драйвовой и в то же время вычурной, и все это, а также интересное сочетание женского вокала и мужской декламации, духовых и скрипки, произвели хорошее впечатление на вменяемых слушателей, и часть из них, прежде сомневавшаяся, впоследствии прибыла на второй концерт группы два дня спустя.
Миша Менгельберг / Трио Юри Хонинга / Коллектив Виллема Брекера
 Одна из особенностей, которыми был приятен прошедший фестиваль, заключалась в том, что при желании можно было сходить на несколько концертов одного исполнителя и увидеть, кто чего стоит. Вечер в Учебном театре на следующий день после СКИФа был замечательным случаем реализовать эту возможность.
На этот раз началось все с Менгельберга, перед выступлением тот опять рассказал немного о себе, поиграл, с видимым удовольствием, минут двадцать, поговорил, поинтересовался, не присутствует ли в зале композитор Александр Кнайфель, с которым ему привелось столкнуться в конце 80-х, затем поиграл еще - музыка при этом мутировала в сторону академических реминисценций. И, наконец, последняя коротенькая пьеса была выраженно ритмичной, почти танцевальной Прощаясь с залом, Менгельберг пообещал на следующем концерте, если он когда-либо случится, играть исключительно джаз, и был таков. Но не следует принимать это обещание за чистую монету, ибо от Миши, как вы уже поняли можно ждать чего угодно, и в этот раз, и в следующий тоже.
Хонинг, напротив, как подобает человеку серьезному, но слегка лишенному чувства юмора, сыграл абсолютно ту же программу, поменяв местами несколько пьес. Как часто бывает в арифметике, сумма от этого не изменилась, но публикой он был принят хорошо.
Коллектив Брекера снова оказался на высоте, "калинке" было сказано решительное нет, кое-какие пьесы были другие, из бесконечного запаса, наработанного оркестром за 30 лет существования, соло были по-прежнему огненные, пел на этот раз сам Брекер - и это была "Yes We Have No Bananas", концерт был длиннее, чем в ЛДМ, и слушатели устроили музыкантам законную овацию.
"Оркестр Фолхардинг".
"Далгу".
"Оркестр Фолхардинг" (Orkest de Volharding): Юрьен Хемпел (Jurjen Hempel) - дирижер, Дил Энгелхард (Dil Engelhard) - флейта, Боб Дриссен (Bob Driessen) - сопрано- альт- и баритон-саксофон, Рутхер ван Оттерло (Rutger van Otterloo) - альт- и баритон-саксофон, Михил ван Дайк (Michiel van Dijk) сопрано- и тенор-саксофон, Рейер Доррестейн (Reijer Dorresteijn) - труба, Луис Ланцинг (Louis Lanzing) труба, Херчьян Лот (Gertjan Loot) - труба, Юри де Венте (Joeri de Vente) - валторна, Кюн Каптайн (Koen Kaptijn) -тромбон, Йохан де Мей (Johan de Meij) - тромбон, Ханс Фиссер (Hans Visser) - бас-тромбон, Яп Дерксен (Jaap Dercksen) - фортепиано, Шенх Схупп (Sjeng Schupp) - бас-гитара, контрабас
"Мультимедийное" представление вечером следующего дня в кинотеатре "Паризиана" тоже имело все предпосылки оказаться очень хорошим, так как "Оркестр Фолхардинг" ("стойкость", голл.) состоит из замечательных, профессиональных и неортодоксальных музыкантов, поигравших и на академической стороне, и в "новом джазе", и в фанк-группах. Для оркестра пишут музыку многие голландские композиторы, так или иначе связанные с миром импровизации, в том числе, из упоминавшихся выше, и Петер ван Берген, и Их Хеннеман. К несчастью, краеугольным элементом программы был показ экспрессионистских немых мультфильмов начала прошлого века, авторства Ладислава Старевича, сопровождаемых тяжеловесной музыкой совсем других композиторов - Бориса Филановского и Александра Попова - исполняемой вживую вместо звуковой дорожки, эту неудачную часть программы я и застал. В дальнейшем, как сообщали очевидцы, атмосфера несколько разрядилась, депрессивно-вычурные старые мультики сменились оптимистично-минимальными современными, и звуковое сопровождение повернуло в сторону более спонтанной и в то же время более тесно переплетенной с изображением музыки, а завершилось все демонстрацией одного из короткометражных фильмов Питера Гринуэя, "M is for Man, Music and Mozart", на этот раз с "саундтреком" Луиса Андриссена (Louis Andriessen), также под звуки оркестра, к которому по этому случаю присоединилась вокалистка.
Но я этого уже не видел, потому что поспешил на концерт "Далгу", имевший место в JFC. Уж не знаю, почему в программке клуба эту группу классифицировали как "авангард", с музыкальной точки зрения там не было ничего, что могло бы отпугнуть поклонников творчества, например, Чарлза Мингуса. С точки зрения звука, в ЛДМ было лучше. К счастью, в составе "Далгу" не предусмотрен пианист, поэтому проблемы с фортепиано обошли их стороной. Звукоинженера, однако, им победить не удалось, и в какую бы кашу не превращался звук пяти инструментов и двух голосов, с его точки зрения было "все нормально". Программа была немного длиннее. Что же до аудитории, дело осложнилось тем, что два столика заняли некие "деловые" люди, которые в течение первого часа и начала второго бесцеремонно обсуждали меж собою какие-то контракты. Потом, к счастью, они отчалили, и в дальнейшем никто по ним не тосковал. Несмотря на трудности, по атмосфере концерт был не хуже, чем на СКИФе, и немногочисленные зрители остались довольны.
На этой положительной ноте и закончились мои похождения, но не фестиваль - ибо на следующий день в консерватории должен был состояться мастер-класс оркестра Фолхардинг и Луиса Андриссена, который и был последним событием по музыкальной части.
Немного трезвого анализа постфактум.
Очень приятно было то, что в программе фестиваля были представлены разные поколения голландских музыкантов, от патриархов до молодых людей, которым нет и тридцати. По результатам увиденного, однако, могло создаться ложное впечатление, что носителями наиболее радикальных музыкальных идей являются старшие, а племя младое незнакомое столь универсально в своих возможностях, что генеральная линия не прослеживается, и творческое высказывание либо балансирует на грани конформизма, либо грозит сползти в пучины эклектики. К счастью, мы знаем, что это не так. Поэтому, конечно же, хотелось бы, в перспективе, увидеть на площадках Санкт-Петербурга (России?) таких людей, как Майкл Мур (Michael Moore) или Тобайес Дилиэс (Tobias Delius), и соответствующую фракцию более молодых голландских музыкантов.
В связи с чем, конечно, законно возникает вопрос о потенциальной аудитории. Опыт фестиваля заключается в том, на мой взгляд, что некоторые фигуранты голландской программы ожидали увидеть менее разборчивую, но более многочисленную аудиторию (отсюда и выползла "калинка", и джемы невесть с кем), в то время как интерес широкой публики был несколько ниже, чем, возможно, ожидалось, а та часть аудитории, которая более или менее разбиралась в происходящем, осталась разочарована некоторыми частностями. Может быть, в следующий раз (если он будет) имело бы смысл устроить менее масштабную, но сфокусированную программу. Нереализованной возможностью, с моей точки зрения, было то, что во время фестиваля не произошло никакого заметного/осмысленного взаимодействия между джазовым сообществом России и гостями из Нидерландов. Те люди, от кого это могло зависеть (в частности, руководство клуба JFC, приглашавшее "партнеров" для Борстлапа и Менгельберга), да и творчески состоятельные местные музыканты не проявили должного интереса к происходящему, а жаль. Но, как бы то ни было, большое человеческое спасибо хочется сказать людям, принесшим пользу в деле организации фестиваля - как с голландской стороны, так и с российской. Благодаря их стараниям все в целом прошло удачно, и очень хочется надеяться на хорошее продолжение.
 Саша Буров,
Санкт-Петербург
|
|
| На первую
страницу номера |
|
