Часть 1
Часть 2
Прежде чем читать (или писать) дальше, следует задать себе вопрос - а что мы, собственно от музыки хотим? И, если мы с эти определились, то следующий вопрос - а почему мы этого хотим именно от джаза?
Задавание вопросов самому себе не есть характерная черта современника и соплеменника. Чаще у человека вместо списка вопросов наличествует список ответов, подвергать который какому-либо сомнению он не намерен. Такое поведение диктует жизнь в стране, где каждый день с экрана телевизора в нас впихивают чувство неуверенности, страха, продажности всех и вся, дискуссий о том, какой подонок подонистей, и пр. Нам предложено срочно урвать, поскольку уже мало осталось, а проявленная слабость в этом процессе рассматривается, как окончательный диагноз. Длительные раздумья, глубокие вчуствования нехарактерны, да и сама попытка поиска ответа рассматривается как оскорбление.
Невероятное количество людей самым искренним образом оскорбляется только оттого, что до их слуха доносится попытка что-то понять, проанализировать, возбудить их уснувшие чувства (иные кроме простого страха, голода и зависти). "Не надо портить нам кайф от жизни этими вашими умствованиями! Вы все это придумали, этого ничего нет, а вы нас пытаетесь водить за нос и зарабатывать на этом деньги. Все это такое же надувательство, как "Черный квадрат"...".
Вспомните, уважаемый читатель, сколь агрессивна реакция человека, заподозрившего покушение на схлопнутые границы его мирка. Как яростно поносят апологеты традиции (неважно, джаз это или венская классика) любые поиски нового. Притом, что их оппоненты ведут себя гораздо более мирно. Новаторы (в массе своей, как это ни парадоксально звучит само по себе, но действительно в массе, если иметь в виду разные эпохи) относятся к прошлому пассивно-уважительно, оно их интересует постольку-поскольку, как стартовая площадка. Чарли Паркер любил Томми Дорси (т.е. его оркестр), но традиционалисты ой как поносили Паркера. Панасье(Юг Панасье, французский автор чудовищной по тенденциозности книжки "История подлинного джаза", которая в 60-е гг. выдержала в нашей стране аж три издания сумасшедшим тиражом - ред.) приводит чудесные примеры, сопровождающиеся собственным азартом, да и в опыте всякого интересующегося эти вопросом таких примеров найдется немало.
В последние 10 - 20 лет новые пополнения джазовой братии осуществляется за счет естественного желания музыкальной молодежи обучиться профессии на достаточно высоком уровне. В джазовом образовании это действительно происходит. Не случайно колледж Беркли из джазового учебного заведения превратился в поставщика высококлассных музыкантов (звукорежиссеров, продюсеров) для самых разных отраслей музыки. Тот же процесс (со скидкой на массовость и уровень) идет и у нас. В отличие от времен джазового энтузиазма, юношество топает в эту институцию, ничего о ней не зная и не будучи "зараженной" вирусом творчества. Это может произойти позже, но чаще не происходит. Главной и, практически, единственной остается задача "продать рукопись". Не до вдохновенья...
Однако, в обществе, где мы имеем удовольствие проживать, продать нестандартную рукопись "дорого, элитно" практически невозможно. Даже такой разряд явлений для хороших продаж должен иметь признаки массового искусства. А признаков такого рода опыт арт-менеджеров накопил предостаточно. Один из важнейших - узнаваемость слухом, неотягощенным сомнениями, поиском, стремление к внутреннему комфорту. Разумеется, это относится к джазу, который представлен на сцене, особенно на БОЛЬШОЙ сцене. Он должен быть похож на НАСТОЯЩИЙ (см. американский) джаз, и тогда...
Игорь Бутман говорит (из интервью, "Полный джаз #
216-217"): "Нам, может быть, еще далеко до "них", но мы на верном пути. И можем стать как минимум вторыми".
Эта страшная фраза буквально означает смерть джаза, во всяком случае того настоящего, ищущего, ошибающегося, но живого организма, который и втянул в свою магию меня еще 35 лет тому назад. Ни перед одним персонажем "настоящего" джаза не могла бы стоять задача - стать вторым. Однако Игорь Бутман не так прост: в нем - символе современного российского джаза для обывателя - уживаются, как минимум два человека. Эти двое могут вступить в прямой конфликт друг с другом.
Ведь непосредственно перед процитированными фразами мы читаем совершенно иное: "Молодые музыканты великолепно знают технологию исполнения и могут сыграть "под Колтрейна" или "под Майлса Дейвиса". Но найти нечто утерянное, что есть у великих мастеров, помимо техники, то, что витает где-то, не всегда получается. Но именно в этом утерянном - будущее".
Под этими словами я с удовольствием бы подписался. Такая двойственность явно талантливого, неординарного человека приводит к любопытным результатам, причем происходит это скорее всего неосознанно. Так, главным качеством у молодых музыкантов их наставник считает компетентность, "правильность", это заметно в выступлениях "его" молодежи. Меньше заметно то самое не просчитываемое "вдохновенье", которое вполне может вступить в конфликт с "правильностью". Но этому их не учат! (не вдохновенью, разумеется, этому научить нельзя, а тому, что оно бывает в природе). А ведь сам Бутман такое вдохновенье не всякий раз, но проявляет в музыке. Однако, он может совершенно неосознанно, но выйти из зала в момент выступления музыкантов, играющих весьма важную роль в нашем музыкальном процессе, но разительно отличающихся от его музыкальной концепции в сторону большей творческой составляющей, эстетической широты. Он их не услышит, и сомнения не посетят его. Разумеется, это неосознанно. Так же, как и подмена фактов. В том же интервью он говорит: "Этот журнал
("Джаз-квадрат", погран.), между прочим, закончил свое существование, а "Джазофрения" все-таки идет. И лучшей джазовой передачи пока нет". Первое утверждение просто неверно (я не касаюсь сейчас качества этого журнала, но он есть и продается все большим тиражом), а второе весьма сомнительно. Просто Игорь об этом предпочитает не знать.
В заголовок интервью вынесены слова Бутмана "Джаз загнали в угол сами джазмены". И несмотря на, казалось бы, возрастающий общественный интерес к джазу, я согласен с этим утверждением. Вот только причина этого, да и признаки, - иные. Массовости восприятия можно добиться (я не говорю сейчас о внемузыкальных аспектах) снижением как семантической, так и синтаксической составляющей. Упрощение, стандартизация, эффектные, точнее эффективные приемы захвата публики разработаны и известны. Они проявляются на самых разных уровнях. Крайне редки случаи, когда американский или наш музыкант, выпуская (на сцену или для CD) авторскую, даже концептуальную работу, рискнет не включить в нее заезженный джазовый стандарт. Как же иначе это проглотит потребитель? Как пройдет выступление того же Чекасина, если в сюите не прозвучит бугешник? (ММ имеет в виду разухабистую стилизацию под буги-вуги, которую В.Н.Чекасин, великий и ужасный, действительно играет почти всегда - ред.) Какой фестиваль без "Каравана"?
("Какая песня без баяна, какой концерт без "Каравана"..." - фольклор).
 Символом современной музыки стала ее адаптация под нас с вами, приятель. Но если ботинки должны быть модны и удобны, то музыка, если она до сих пор принадлежит букету искусств, не обязана обладать этими качествами. Именно поэтому я предпочитаю старые ботинки и новую музыку. Мне скучно слушать то, что я и сам могу - пусть не сыграть, но вообразить. Может быть поэтому, как написал редактор в анонсах прошлого журнала "Полный джаз", "Михаил Митропольский продолжает брюзжать по поводу особенностей московской джазовой жизни". Это, наверное, правильно, но ведь жизнь коротка...
Не помню, кто в свое время пошутил насчет роли джаза в падении советской власти. Мол, именно джаз расшатал эту довольно прочную конструкцию, в том числе - начиная с известной присказки "Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь". Сама омерзительность этой притянутой за уши рифмы оказалась пророческой. Родину, как известно, продали, а джазу в этой сделке практически ничего не досталось. Но из естественных наук известно, что малые возмущения иной раз могут привести к глобальному изменению состояния даже гомеостатической системы.
Михаил Митропольский,
пограничник
Извините, но снова эпиграфы.
"Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы..."
А. и Б. Стругацкие. "За миллиард лет до конца света"
"Лучшим каждому кажется то, к чему он имеет охоту"
из "Мыслей и афоризмов Козьмы Пруткова"
"Какой камертон, такая и дудка"
М.Лопортим, эсквайр
|
