 Оставшись где-то на тротуаре юбилейных торжеств, петербуржцы с трепетом и волнением ожидали предстоящий 27 и 28 июня "Петропавловский джазовый фестиваль". На улицах города красовались афиши, уже с художественной точки зрения привлекавшие к себе внимание, вовсю трудились информационные службы. Все говорили об этом: организовать фестиваль на Заячьем острове, в самом центре города, в его истоке, там, откуда начинали воплощаться мечты - чрезвычайно красивая идея.
За несколько дней до фестиваля я встретилась с Дмитрием Мильковым - генеральным директором фестиваля, бывшим управляющим "Санкт-Петербургского музея В. В. Набокова", заместителя директора "Института Pro Arte". И вот что он мне рассказал.
- Эта идея не придумывалась специально, она была взята из воздуха, в котором давно витала. У фестиваля три соучередителя: Государственный музей истории Санкт-Петербурга - Заповедник Петропавловская крепость, OSB-Group и Zest Leadership.
Получилось так, что и в Петропавловской крепости есть люди, которые думали о том, что Петропавловке нужен свой праздник, не приходящий. И он должен быть красочным, интересным, веселым, подходить Петропавловке по стилистике и статусу.
С другой стороны, такая идея была у OSB-Group, в первую очередь у Феликса Народицкого, который уже много лет связан с джазом, и у меня.
Компания Zest Leadership основана четырьмя людьми, каждый из которых в прошлом очень успешный бизнесмен. Они руководили рядом крупнейших российских и международных корпораций. При этом - все молодые, образованные, талантливые, умные, творческие люди, любящие джаз. Многие из них бывали на западных джазовых фестивалях. У них - тоже была идея сделать что-то такое.
Я думаю, что эта идея была еще у ста пятидесяти человек, но если говорить о том, кто эту идею из воздуха выловил и сказал, что хватит ей витать в воздухе - это Андрей Постников. Андрей - бизнесмен, страстный любитель джаза. Он бывал на разных фестивалях, у него дома огромная джазовая коллекция. И как всякий по-настоящему успешный предприниматель - он человек дела. Он стал тем человеком, который сгенерировал первый толчок, когда мы собрались в Петропавловской крепости - Андрей Постников, Феликс Народицкий и я, где-то год назад. Он сказал: "Ребята, если есть такая идея, если всем она нравится, если есть Петропавловка, если есть вы, которые могут ее воплотить, если есть мы, которые вам помогут, давайте делать".
И все закрутилось. Так что идея - общая, генератор Андрей Постников, а OSB-Group, если говорить бизнес языком - это управляющий партнер, организация, которая непосредственно управляет проектом.
В пресс-релизе Петропавловский джазовый фестиваль называется первым ежегодным фестивалем. Это что, такое большое желание?
- Понятно, что мы хотим сделать красивый культурный проект, с хорошей музыкой, хорошими артистами, но этот проект требует грамотного менеджмента, бизнес-плана, бухгалтерии, финансового плана и т. д. И вся наша стратегия построена не на проведение фестиваля в 2003 году, а именно на проведение ежегодного фестиваля.
Мы, безусловно, смотрим вперед.
Словом, подходите к организации фестиваля, как опытные бизнесмены.
- Как ответственные люди, скажем так. Еще, все мы прекрасно понимаем, что какие бы усилия мы ни предпринимали, сколько бы денег не дала нам Nokia, или МегаФон, или Вэб Плас - на первом фестивале мы не сможем реализовать все те идеи, которые у нас есть. Этого не может никто.
Наш проект, как и любой другой проект, должен родиться, встать на ноги. Год назад мы его зачали, а 27 июня 2003 года, по сути, произойдет его рождение.
Музыкальный директор фестиваля - Андрей Кондаков. Известно, что Андрей Кондаков - музыкант, который ориентируется на оригинальную музыку. Такую же политику он, как арт-директор JFC, проводит и в клубе. Оригинальность легла в основу и Петропавловcкого джазового фестиваля?
- Когда мы продумывали концепцию фестиваля, у нас было несколько задач. Мы думали о том, чтобы музыка, которая нам нравится, была еще востребована публикой. В то же время мы понимали, что Петропавловский фестиваль - не единственный в России и даже в Петербурге, и мы должны найти свою нишу. Мы ее нашли в ориентированности на оригинальность. Причем это может быть широкий спектр стилей, даже пограничных с джазом, о которых кто-то может сказать, что это вовсе и не джаз.
Да, вот коллектив "Vermichelli Orchestra", например.
- Да, или "Senses" из Франции, или, еще мы договариваемся об участии в фестивале группы "Белый острог" - что это, джаз?
Ну, они импровизирующие, уже есть какая-то принадлежность к джазу.
- Вот, на импровизационную музыку мы и ориентируемся. Мы уходим от большого количества джазовых стандартов, в этом году у нас не будет ни одного диксиленда.
Кстати, любопытный момент. Вы что, диксиленд не любите?
- Мы всех любим, кто любит джаз. В пресс-релизе у нас была фраза "фестиваль без диксилендов":
Да, и многие обратили на эту фразу внимание, даже спрашивали: "А что, диксиленд - это ругательное слово?"
- Этой фразой мы хотели подчеркнуть стилистическую направленность нашего фестиваля. Потом мы подумали: "А, собственно, почему? Кто сказал, что в следующем году у нас не будет диксиленда? Тем более, что и диксиленды бывают разные, некоторые даже фанк играют. Поэтому эту фразу мы убрали, но первый фестиваль пройдет без диксиленда.
А что такое джаз-бранчи?
- На Петропавловском джазовом фестивале мы используем много элементов позиционирования своего брэнда.
Что такое бранч? Бранч - это понятие из бизнес-лексикона, и это что-то среднее между обедом и завтаком. Обычно это происходит в субботу или в воскресенье, когда бизнесмены идут обсуждать за едой какие-то дела со своими партнерами.
Мы - фестиваль - считаем своей целевой аудиторией успешных, деятельных, умных, талантливых людей. Мы рассчитываем увидеть на фестивале публику, которая сама много трудится и уважает чужой труд, сама талантлива и уважает чужой талант.
Мы посчитали, что будет интересно, если в рамках фестиваля мы заявим о том, что у нас будет джаз-бранч и, соответственно, у нас будет публика, которая сможет туда прийти. Хорошо, что и Гранд Отелю Европа, и Отелю Коринтия Невский Палас эта идея тоже понравилась. Это будет обычный бранч, во время которого будут играть высококлассные музыканты.
Кто-то в субботу днем всей семьей приедет на Петропавловку, там будут и детские программы, кто-то поедет на after-party в Репино, кто-то будет в клубах, где тоже будут джазовые программы, но все в этот уик-энд будут жить в орбите Петропавловского джазового фестиваля.
Дмитрий, а Вам не кажется, что в последнее время в России устанавливается мода на джаз?
- Действительно, это происходит среди определенного круга людей, которые, с одной стороны, хотят продемонстрировать респектабельность и хороший вкус, с другой - современность и демократизм. Джаз в этом смысле хорошая возможность.
": больше, чем музыка" - такая фраза была девизом фестиваля. Видимо, джаз - больше, чем музыка. Да, действительно. Джаз - это эмоции, чувства, мысли, действия, спонтанность, авантюры, импровизации:. Джаз - это дорогой коньяк, сигары, духи, вечерние платья, шелковые галстуки, запонки, лица, обеды, ужины. И еще, джаз - это смешение.
А на "Петропавловском джазовом фестивале" было абсолютное смешение всего - и музыки, и публики, и возрастов, и поведения.
Устроители фестиваля задумали три сцены: малая - ди-джейская площадка, большая - здесь играли джаз и другую оригинальную музыку, и атриум V. I. P. - здесь тоже играли джаз и не только.
Охватить все, даже на территории Петропавловской крепости, было невозможно. Кстати, в это же время в клубе "Take Five" в рамках "Петропавловского джазового фестиваля" выступал Олег Киреев и его "Фэн-Шуй джаз театр", в клубе "JFC" была презентация диска группы "Solar Project", джазовые программы были и в других клубах. Но я обитала в радиусе нескольких десятков метров вокруг большой сцены. Или потому, что народу здесь было больше, или потому, что нравилось место - сцена располагалась прямо напротив стрелки Васильевского острова, и случайно забредавшие V. I. P.ы недоуменно спрашивали: "А почему V. I. P. там, а не здесь?", а потом, после некоторого раздумья сообщали, что, наверное, в этом есть своя логика. И Бог знает какая.
А первый же коллектив, что появился на сцене - это был "Big Band Сергея Гусятинского", обрушил на все это великолепие еще и пеструю мощь труб, тромбонов и саксофонов, которая перемещалась на скоростном ходу ритм-группы и напоминала наисовременнейшее транспортное средство на воздушной подушке.
Здравствуйте, Сергей! Сдается мне, что Ваш биг-бэнд единственный в городе.
- Да, биг-бэнда не было в Петербурге 25 лет. Организовал я его два года назад. Сначала это был брасс-оркестр - пять труб, пять тромбонов, без саксофонов - и мы играли латиноамериканскую программу. Но, через полгода появилась такая возможность, и я пригласил в оркестр группу саксофонов. Так из нас получился полноценный биг-бэнд, и мы стали играть джаз. В таком виде мы существуем почти полтора года.
Полтора года для большого джазового оркестра, конечно, не срок, но хорошо, что коллектив есть, есть мобильность и самое главное у музыкантов есть желание совместно музицировать.
Группу саксофонов составляют воспитанники Геннадия Львовича Гольштейна - Леонид Сендерский, Андрей Блинчевский (альт-саксофон), Кирилл Бубякин, Юрий Богатырев (тенор-саксофон), Сергей Герке (баритон-саксофон).
Вообще, пока существует оркестр "Саксофоны Санкт-Петербурга", за группу саксофонов мне волноваться не стоит. Для меня существование этого коллектива - большое подспорье, тем более, что Геннадий Львович - педагог, у которого все ученики играют.
С трубачами и тромбонистами ситуация, наверное, сложнее.
- Да, с трубачами и тромбонистами сложнее. В группе тромбонов - Сергей Гусятинский, Евгений Васильев, Антон Вишняков, Максим Мацуев (бас) - все музыканты имеют академическое образование, играют в оперных театрах, в симфонических оркестрах, и еще более десяти лет играют в ансамбле "Five & Jazz Comfort". То есть это академические музыканты, которые, постоянно занимаются джазом.
Трубачи: Эдуар Кот - играл во всех ведущих биг-бэндах, даже; Николай Александров - работал в оркестре Иосифа Вайнштейна; Иван Васильев - в представлениях не нуждается.
Все трубачи - опытные, знающие свое дело музыканты.
А барабанщик у Вас кто?
- Барабанщик - Григорий Соколов - петербуржец, но учился в Московской консерватории, и после армии только начинает джазовую карьеру. Прекрасный и образованный, что немаловажно в биг-бэнде, музыкант.
На контрабасе играет Филипп Мещеряков, на клавишных Татьяна Алексеева, а поет Андрей Мошков.
Кто пишет аранжировки, Вы?
- Отчасти. Я считаю, что аранжировка - это безумно сложная вещь, недаром на Западе люди за эту работу большие деньги получают. Я предпочитаю играть фирменные аранжировки. Когда бываю на гастролях за границей, общаюсь с музыкантами, что-то привожу оттуда, многое сами делаем, играем вещи оркестра Иосифа Вайнштейна. Слава Богу, жив еще его библиотекарь. Дай Бог ему здоровья.
Я сам оркестр Вайнштейна знаю лишь по пластинкам, но много общался с его музыкантами. У нас был тромбонист, к сожалению, умер - Виктор Мусоров - прекрасный музыкант, сам много аранжировок писал. Мне удалось с ним пообщаться, я много чему у него научился.
Еще у меня два человека из оркестра Вайнштейна играют - трубач Николай Александров и тромбонист Борис Кузнецов, правда, сегодня его не было.
Интригой фестиваля было то, что иностранные гости совместно с нашими музыкантами готовили специальную программу и, для того, чтобы порепетировать, приехали на несколько дней раньше.
- Да, две композиции - это "Robot-blues" Андрея Кондакова и "All Blues Miles Davis" мы репетировали специально, где-то за неделю, вместе с Андреем Кондаковым, Полом Болленбеком, Чико Фрименом, Серджио Брандау и Филом Матурано.
Что это для вас было, мастер-класс, сотрудничество?
- Скорее сотрудничество, потому что оркестр - немалый состав, и здесь есть своя специфика.
Какое впечатление у Вас осталось от сотрудничества с Чико Фрименом?
- Чико Фримен - высочайшего уровня джазовый музыкант. Ведет себя очень корректно, прислушивается - это большое качество. Видно, что знает много пластов музыкальной культуры - этнической и джазовой - все это слышно в его импровизациях.
 То, как играл Чико Фримен с биг-бэндом, я проворонила, а о том, как он играл в "Brazilian Project" Андрея Кондакова я расскажу позже.
"Brazilian Project" Андрея Кондакова. Странно, во время выступления этого коллектива я испытывала довольно нелепое ощущение. Музыканты, а это были Андрей Кондаков (клавишные), его коллеги из США - Пол Болленбек (гитара), Сержиу Брандау (бас-гитара), Фил Матурано (ударные), Эдсон "Кафе" Да Силва (перкуссия), плюс Игорь Тимофеев (саксофон) из Петербурга - играли и старались создать впечатление, что им так хорошо вместе, ну, так хорошо, что и мне должно быть хорошо, как минимум, так же. А мне было нехорошо. Хотя все музыканты действительно замечательные, но каждый сам по себе, а взаимопроникновения не было. Была, как мне показалось, одна театральщина.
После нескольких композиций к ансамблю присоединился Чико Фримен.
 Чико Фримен - американский тенор-саксофонист, проявил себя в традиционном, современном и фри-джазе. Начинал с блюзменами (Джуниор Уэллс, Мемфис Слим), затем сотрудничал с Сэмом Риверсом, Сесилом МакБи, Дженни Ли, Сан Ра, гастролировал по Европе с Элвином Джонсоном, играл с Кенни Барроном, Билли Хартом, Джеймсом Ньютоном, Маккой Тарнером, Энтони Дэвисом и другими. В 80-е годы создал группу "Brainstorm", участвовал в ансамбле "Leaders", с этими составами в 1990 году приезжал на фестиваль в Москве.
Насколько Чико Фримен был другим в "Brazilian Project"! Он жил в другом ритме, он двигался иначе - все рубились, а его водило. Еще меня поразило то, как он играл в два саксофона с Игорем Тимофеевым. Да он просто впивался в ансамбль своим тембром. А возможность проявить себя была у него в импровизации. Вот здесь он и атаковал быстрым колким движением, и полосовал фразой, и заставлял звуки всхлипывать, и всасывался ими, как клещ, и таял, исчезал, вновь появлялся в долгом вибрато. И было в этом что-то пламенное.
Потом на сцене появился "Белый Острог".
"Белый Острог" - это инструментальный дуэт: Юрий Матвеев - электроакустическая гитара, Артем Якушенко - электроакустическая скрипка. Ребята закончили Иркутское музыкальноек училище, где овладевали своими инструментами классически, там и познакомились. В 1998-ом году уехали в Нью-Йорк. Принимали участие во многих кино, музыкальных, кантри, джаз и рок-фестивалях. В октябре 2003 года выйдет их диск, в котором принимали участие Майкл Бреккер, Мину Синелу, Мэтт Гарисон, Джордж Витти, Дон Байрон, Ричард Бона, Нина Хеннеси и Детский хор Нью-Йорка.
В Америке ребята называются Two Siberians.
Здравствуйте, "Двое из Сибири"! Ребята, а что для вас Сибирь? Что такое сибирское вы несете в своей музыке?
- Сибирь! В этом сила какая-то есть. Только скажешь, что из Сибири, люди сразу уважать начинают.
Еще магия какая-то есть, загадочность. Никто толком не знает, где Сибирь находится, зато все знают, что она есть, даже американцы.
Ваша музыка не укладывается в какие-либо стилистические рамки, вы вне формата, поэтому вас не крутят на радио, зато часто приглашают на джаз-, на рок- и на фолк-фестивали. Так, может быть, вы модные?
- Насколько мы модные? Я бы не сказал, что мы модные. В основном-то мы выступаем за границей - уже четыре с половиной года работаем в Америке, играем на джазовых фестивалях.
Хотя, модные - это хорошо. Это значит, что мы сохранили в душе какую-то юность, удивление, каким-то образом, идем в ногу со временем. В общем, модность - это большой комплимент. Спасибо огромное за модность.
Нам на фестивале тут бирочки дали модные - "Jazzman".
А ощущаете себя джазменами?
- Да нет. Мы не ощущаем себя ни джазменами, ни рок-музыкантами, потому что ни джаз, ни рок, ни фолк, ни даже классику в чистом виде играть не умеем. Мы придумали что-то свое, потому что лень было учить чужую музыку, и играем. Придумали себе такое занятие, вот им и занимаемся.
А музыка - это же состояние души, которое человек переживает, а потом передает, привязывать ее к чему-то:
Как-то с американцами играли. Мы им говорим: "Давайте вместе что-нибудь сыграем. Давайте вашу музыку". А они: "Да нас от этого блюза тошнит". Ну, мы все равно блюз сыграли. Но людям интересно что-то новое услышать. Они живут у себя, никуда не выезжают, а там, далеко, оказывается, тоже люди есть, они еще играют. Люди не замыкаются, наоборот - они открыты. И так кайфово, когда все объединяется, в этом и есть настоящая музыка.
Артем, в одной из статей, я прочитала, что ты уже в детстве мечтал стать скрипачом и ходил по городу с пустым футляром от скрипки...
- Ну, теперь не с пустым. А в шесть лет я уже играл на балконе, внимание к себе привлекал тем, что я вот на скрипке играю, хотел чтобы все это видели.
Тогда уже модничал.
- Да.
Юра, а ты вроде математиком хотел стать? Не жалеешь, что карьера математика не состоялась?
- Почему не состоялась? У нас много процессоров - очень модных, в основном семейства Roland. Используем последние высокие технологии. И мои математические наклонности очень помогают разбираться во всем этом.
А как вы в Нью-Йорк уехали? Наверное, это была большая авантюра?
- Да уже существование нашего коллектива - авантюра. Нам все говорили: "Как вы сможете без баса, без барабанов?". А вот так, потихонечку, потихонечку.
Авантюра - это умение быстро принимать решение. Двигаться вперед.
Вот вы и двинули - в Нью-Йорк.
- Да. Наша поездка в Нью-Йорк была авантюрой.
У нас друг живет в Ангарске. А у нас просто не было денег. Мы встретили его случайно на улице. Он сказал: "Все ребята, хватит. Нечего вам тут делать. Даю вам деньги, и уезжайте отсюда. Ну, мы в карту ткнули и в Нью-Йорк попали, а у нас там еще менеджер жил знакомый. Правда, у нас был выбор: или в Европу - там знакомые, или в Нью-Йорк. Но мы решили в Нью-Йорк. Наш друг сказал: "Вот вам до Нью-Йорка. Езжайте".
Такой хороший друг?
- Да. Вообще человек замечательный. Сергей Токмин. Только в России может быть такое - человек говорит: "Вот вам деньги, езжайте, чтобы я вас здесь больше не видел", можно сказать, выпнул нас, но такой толчок - это очень важно. Авантюра в том, что мы согласились.
Приехали в Нью-Йорк, позвонили нашему знакомому менеджеру из аэропорта и говорим: "Здравствуйте, мы приехали к вам за "Грэмми", потому что в Иркутске "Грэмми" не дают". Он сказал: "Хорошо, ребята. Мне нравятся ваши амбиции".
Потом снимали квартиру, ничего не было, год спали на полу, купили чайник, кружки - такое студенчество...
Как вам Америка?
- До того, как уехать в Америку, мы два раза были в Калифорнии, всю Европу объездили, поэтому удивлением это для нас не было. В нашем отношении к любой стране - будь то Америка, Европа - присутствует больше рабочий момент. Когда мы жили в России, у нас было пять концертов в году, а сейчас мы ездили в тур и было сто концертов за три с половиной месяца. Там все по-другому. В принципе - это пахота. Многим это не нравится, а как по-другому? Еще - это очень хорошая школа и жизни, и музыкальная. Мы столько выступлений видели: А главное - все зависит от человека. Ему так, какое он с собой настроение приносит.
Как вам на фестивале? Приходилось играть в музейно-историческом месте?
- Да, но не на джазовом фестивале.
Что будете делать, когда получите "Грэмми"?
- Сначала "Грэмми" надо получить.
А когда получите?
- "Оскара" или что там еще модное.
Теперь попробую передать свое впечатление от выступления "Белого Острога".
Это эмоции, эмоции и чувства настолько сильные, что их трудно контролировать, трудно контролировать свои действия в этот момент. Чувства несут, накрывают волной, преодолевают пороги, спускаются с водопадов. Музыка "Белого Острога" - это стихия, которая корежит, а потом вдруг трогает чистотой и нежностью. Мотивы и интонации, что складываются в узоры, затем рассыпаются, здесь - со всего света. Импровизации - от джаза. Энергетика - от рока или скорее от Сибири-матушки с ее глубинностью, бескрайностью и дикостью.
Чтобы немного отдышаться после выступления двух авантюристов из Сибири, я решила прогуляться до атриума V. I. P.
Чуть раньше я туда уже заглядывала, в то время карельские "зизитопы" из "Мюллярит" пытались расшевелить публику, которая вела себя довольно сдержанно, так как обычно ведут себя на концерте симфонического оркестра. Сейчас готовились к выступлению другие музыканты, готовились долго, поэтому я пошла обратно.
Проходя мимо малой сцены, я обратила внимание на то, что народу там было немного, видимо, потому, что в столь раннее время их публика еще спит.
На большой сцене уже заканчивал выступление квартет Игоря Бутмана - Игорь Бутман (саксофон), Антон Баронин (клавишные), Виталий Соломонов (контрабас), Эдуард Зизак (ударные) и специально приглашенный гость из США Рэнди Бреккер (труба). После выступления Игорь Бутман сказал мне несколько слов.
Здравствуйте, Игорь! "Петропавловский джазовый фестиваль", как и все другие джазовые фестивали, имеет цель - это популяризация джазовой музыки во всех слоях общества. Вы - тот человек, который вот уже несколько лет продвигает джаз и даже моду на джаз в Москве, а оттуда и по всей России.
- Если какая-то доля моего участия в этом есть - это очень хорошо.
Дело в том, что мне самому нравится эта музыка, я получаю от нее удовольствие и хочу, чтобы другие люди ее слушали и тоже получали удовольствие. То, что джаз становится модным - я даже не думал об этом, но мне приятно, что люди меня слушают, слушают других музыкантов, мы играем, они берут у нас автографы - вот все это мне очень нравится.
Вы еще часто на телевидении появляетесь, где Вас представляют не просто как музыканта, а как джазмена.
- Конечно, я это делаю и с удовольствием. Мне нравится играть самому, мне нравится говорить об этом.
Я видел, как все происходит в Нью-Йорке, как там относятся к музыке. Я бы хотел, чтобы и наши музыканты так же относились к делу, к музыке, к бизнесу.
Есть люди, которые говорят, что наш джаз - не то, что мы не можем играть джаз, что мы лишь подражаем американцам. Просто надо делать все очень профессионально, по-мастерски, тогда проявится и наше русское, о чем мы мечтаем - наш русский джаз. Он будет, он будет обязательно!
Он есть.
- Он есть, но его очень мало. Надо уровень поднимать, и он поднимется. У многих музыкантов появилась возможность выезжать на Запад, сюда приезжают замечательные люди - Рэнди Бреккер, Чико Фриман, Сержиу Брандау - мы все у них учимся, обмениваемся опытом. Учатся молодые музыканты, а таланты у нас есть - у нас огромная территория. И мы поднимемся. Я за это очень ратую. А то, что джаз становится модным, так это потому, что есть с чем сравнивать. Люди сравнивают плохую эстраду и попсу с очень хорошим джазом, получают от него удовольствие. И это самое важное.
Теперь небольшое лирическое отступление.
Скажите, только честно, положа руку на сердце, Вам ведь нравится индийская музыка? Может быть, такой момент был в детстве, может быть, он длится до сих пор - вспомните его и задержите.
Теперь скажите, Вас заводит черный хип-хоп, как бы Вы ни относились к этой культуре? Приплюсуйте это ощущение.
Вас удивляют неожиданные электронные звуки"? Добавьте туда же.
А теперь почувствуйте бас. Бас, что заставляет недра Земли вибрировать.
Соедините все это воедино.
Ужасно энергетическая смесь получается.
Вот и выступление группы "Senses" из Франции было таким же. Для меня это был второй нокдаун за вечер.
К сожалению, "Senses" играли мало, потому, что кто-то слишком долго настраивался. В итоге "Senses" успели отыграть лишь несколько композиций.
Я уже рвала на себе волосы из-за того, что несколькими днями раньше проигнорировала их выступление в JFC джаз-клубе, однако сообщили, что "Senses" еще поиграют завтра.
28 июня с выстрелом пушки на Петропавловской крепости поразлетались в разные стороны и звуки "Биг-бэнда Сергея Гусятинского", клоуны развлекали ребятишек, горожане, уютно расположившись в креслах, наслаждались и музыкой, и видом - Нева, Эрмитаж, мосты:
Вслед за биг-бэндом на сцене появились "Vermichelli Orchestra". Но после "Senses"...
Вдруг выяснилось, что "Senses" не будет. Уже нигде в Петербурге.
И тут я бросилась на их поиски, ради чего пришлось пожертвовать выступлениями и "Green Wave" Александра Осейчука, и ансамбля Ильдара Казаханова. Но "Senses" я нашла. И мне удалось пообщаться с лидером группы Бапи (Bapi).
Бапи - индийский музыкант в восьмом поколении, шесть или семь лет он живет во Франции.
Бапи, скажи пожалуйста, "Senses" - это твой первый современный проект?
 - Да. Раньше я играл только традиционную индийскую музыку. А этот проект организовал два года назад.
"Senses" - это что, такой компромисс?
- Нет. Я никогда не делал компромиссной музыки. Раньше я жил в Индии, теперь работаю во Франции и слышу там много разной музыки, хип-хоп. Я все это воспринимаю и чувствую. И то, как я чувствую, так я и делаю.
А кто пишет музыку?
- Я, сам пишу, сам руковожу.
В твоем коллективе еще есть индийцы?
- Да, Ануша (Anusha) - она танцует - она индианка, но родилась во Франции.
Ваш бас-гитарист из России?
- Да, из Петербурга. Анди (Aundi - Андрей Светлов) - мой лучший друг.
А тот человек, который занимается электроникой?
- Никола (Nicola) - француз. Он делает примерно тоже, что делают ди-джеи - он берет сэмплы и изменяет звук, вживую, во время исполнения.
Придумываешь все это ты?
- Да.
А барабанщик откуда?
- Жульен (Julien) - француз.
Бапи, объясни, пожалуйста, что такое Индия?
- Индия - это моя кровь, то, чем я существую. Индия - такая страна, где можно найти все, откуда бы ты ни приехала, ты найдешь в Индии элементы и своей Родины. Индия - это смесь мира. Она вбирает в себя все. И, если ты хочешь найти что-то особенное, надо ехать в Индию.
А позже я пообщалась и с бас-гитаристом Андреем Светловым.
Привет, Андрей! Ты вроде наш, из Петербурга?
- Да, но вообще-то я родился в Риге.
А что тебя связывает с Питером?
- Я здесь учился в музыкальном училище им. М. П. Мусоргского. У меня были серьезные проблемы с армией, и я просто сбежал в Петербург. Да и Рига - город маленький, в музыкальном смысле там почти ничего не происходит, а тут в училище поступил, мы много джемовали.
Что играли - джаз?
- В основном джаз-рок.
А очень быстро, года через два, я уехал в Париж, и очень этому рад. Рад, что уехал именно во Францию, а не в Америку или в какую-то другую страну, потому что Франция - такая страна: там столько мешанины - люди из Африки, Северной Африки, можно встретить кого угодно. Приезжает человек во Францию человек со своей музыкой, со своими ритмами, а тут другие, он начинает узнавать, что-то новое, совмещать с какими-то современными ритмами. И все это дает интересный результат.
Я во Франции разную музыку переиграл, кроме русской, почему-то.
А чем индийская музыка тебя привлекает?
- Она очень интересная ритмически.
А как возникло твое сотрудничество с "Senses"?
- Года четыре назад я встретился с лидером нашего коллектива Бапи, мы решили сделать совместный проект. Первый концерт состоялся сразу, без всяких репетиций, в Кельне. В нем участвовало много музыкантов. Концерт не имел структуры, но было очень интересно, и мы решили, что этот проект должен жить.
Я подключил других музыкантов, потому что Бапи недавно приехал из Индии и еще мало знал людей в Париже. Сейчас проект приобрел форму и даже стал пользоваться популярностью.
Нередко бывает, что этническая музыка сама по себе интересна, но из-за некоторого однообразия от нее быстро устаешь. Однако в вашей музыке такого не происходит.
- Значит, у нас что-то получилось.
Только вы заиграли, все сразу повскакивали и бросились танцевать.
- Хорошо, когда музыка задевает какие-то струны, позволяет радоваться, получать положительные эмоции, а не заставляет хвататься за голову и думать: "Какая сложная музыка". Вот, мы, в принципе, это и ищем.
Главное, что бы в музыке не было снобизма. Это самое важное на мой взгляд. Важен обмен эмоциями между музыкантами и публикой. Не какими-то там смурными, а хорошими. А свои эмоции нужно оставлять за сценой. Еще важное качество музыканта и артиста - это умение избавляться от негативных эмоций перед выходом на сцену.
Да верно. Вот вы - музыканты, которые играют перед публикой уже много лет, а вышли на сцену такие бодрые, азартные, словно студенты музыкального училища на свой первый концерт.
- Это потому что участники группы рады находиться на сцене, и рады играть эту музыку. Вот и получается, что каждый раз, как в первый раз.
А как называется тот трехструнный инструмент, на котором ты играешь?
- Гамбри - это из Марокко, Северная Африка.
Еще ты играешь на пятиструнном басу.
- Да. Мой бас настолько разнообразный инструмент. Особенно благодаря фирме Yamaha, которая подарила мне этот волшебный пятиструнник. Он мне очень нравится, потому что на нем можно играть и очень высоко, и очень низко, из-за очень большой тесситуры. Это дает дополнительные возможности. Ведь бас - не просто аккомпанирующий инструмент, что уже было доказано многими великими бас-гитаристами, он еще очень мелодичный, поэтому прекрасен в соло.
А те низкие звуки, что ты берешь, действуют на какие-то чакры?
- Да. Низкие звуки заводят людей. Низкие частоты раскачивают какие-то важные чакры.
И вы делаете это намеренно.
- Нет, скорее интуитивно.
 Под занавес я вернулась на Петропавловку.
Не знаю, по какой причине в фестивале не принимал участия Дмитрий Дибров, но тому, что ведущим был Владимир Борисович Фейертаг, я была очень рада. Думаю, что не только я, но и музыканты, и организаторы. Во-первых, потому, что в неизбежно возникавших паузах Владимиру Борисовичу было что сказать. Во-вторых, потому, что - Петербург - Петропавловская крепость - Владимир Борисович Фейертаг - это ведь так естественно.
Фестиваль еще продолжался - многие отправились в Репино, я пошла домой, размышляя о том, как несколько лет назад побывала на джазовом фестивале в Гронау (Западная Германия) - это был праздник, джаз на каждом шагу, люди, пританцовывающие - комок к горлу подступал - очень хотелось, чтобы и у нас когда-нибудь было так же.
P. S. Надо же, а мечты-то сбываются!!!
 Елена Насонова,
корреспондент "Полного джаза" в Санкт-Петербурге
фотографии Владимира Меклера
|
