|
1. Кто кому Mama Jazz
 Чудно, я вам доложу, в морозный московский ноябрь сесть в поезд и за одну ночь переместиться на запад, в Вильнюс, где гораздо теплее и много джаза.
Название нового вильнюсского фестиваля "Mamajazz" вызывает исключительно располагающие ассоциации. В том смысле, что, приехав на этот фест, ты попадаешь в заботливые руки организаторов, один из которых, точнее одна, носит именно это прозвище - mama. О том, что 20 лет успешной менеджерской деятельности дают Юдите Бартошевичене право на эту трогательную кличку, "Полный джаз" уже писал пером Анастасии Костюкович. Сказано было и о мощных литовских джазовых традициях, гарантиях качества, об именитых организаторах. С одним из них, мэтром литовского джаза Витаутасом Лабутисом, меня связывает давнее приятное знакомство, начавшееся в 1981 году в Ярославле, куда "великий и могучий" Владимир Чекасин вывез двух своих учеников, ныне очень крутых, а тогда совсем юных Пятраса Вишняускаса и Витаса Лабутиса. С тех пор прошло много лет, именно Вильнюс стал первым вырываться из советских тисков. Быть может, расцветший там джаз стимулировал обостренное чувство свободы. Не знаю. В России такого чувства поменьше, да и джаз...
Одним словом, на новый (шестой в Литве) фестиваль из России пригласили проект "Второе приближение", а заодно и меня. В восьмидесятые я там джаза наслушался немало, ездил почти каждый год, но уж лет 13 не был. Друзья предупреждали - Вильнюс не узнаешь. Как это не узнаю, я ведь его любил, тот старый Вильнюс, уютный, добрый, европейский, но без европейской отчужденности, красивый, но не подавляющий красотой, впускающий в нее, как в дружеский дом. Опять же легендарное, тогда еще кафе, а не ресторан "Неринга" - гнездо джазового разврата.
Не верьте. Вильнюс изменился куда как меньше Москвы. Может, чего-то там построили, но ведь не сломали ничего из того старого, доброго, даже немного почистили свободные предприниматели. На новостройки я не смотрел, а на людей - вовсю. Люди нормальные, вполне наши, внимательные и смотрят по-доброму. Молодежь уже не всегда по-русски говорит, но старается понять и помочь. Не в пример другим территориям, где понимают и умеют, но делают вид, что не понимают. И все как один объясняют, что жаль, что нынче вид подпорчен разрытым проспектом Gedimino, где власти хотят устроить какие-то подземные гаражи, которые неизвестно кому нужны, а главное, неизвестно, откуда на эту забаву деньги взялись. Ну, сами понимаете, Буша ждем.
Ну да, по проспекту ходить неудобно, но это же временно, а гаражи, может, для НАТО пригодятся. Главное ведь, что позднеготический собор св.Анны, который еще Наполеон хотел захватить во Францию, на месте, и на крыше Кафедры (Архикафедрального собора) все также из динамиков несется птичий крик, отпугивающий птиц настоящих. Чтоб не гадили на красоту. Такое, понимаешь, литовское ПВО.
В Вильнюсе, несмотря на традиции, фестиваль сделать также не просто, как и в любом другом месте. Конкуренция с другими фестивалями, борьба за публику, кстати - весьма понимающую, заставляет быть на высоком уровне. Так что первый mama-фестиваль, проходивший через два месяца после "XV-го Вильнюсского", должен был соответствовать. Некоторую свободу давало декларированное заранее организаторами отсутствие стилистических ограничений - оно же отсутствие внятной концепции. Но полной свободы не получилось. Литва диктует особый подход. Со времен патриархов литовского джаза - трио ГТЧ - здесь взращивается своя оригинальная музыка, не повторяющая американцев в мэйнстриме, основанная на высоком профессионализме, раскрепощенной фантазии, наконец, на хорошем джазовом образовании. Именно поэтому литовский джаз, в отличие, например от Латвии, сохранился в наше трудное время (у них оно тоже не очень легкое). Более того, литовские музыканты исключительно востребованы в Европе, они много выступают, их издают. Может быть, в России тоже когда-нибудь поймут, что на международной сцене всегда будут предпочитать, чтобы американский джаз играли американцы. Хотя слушать японцев, поющих "Стеньку Разина", забавно.
Ну что ж, после нескольких часов ностальгии все-таки начался фестиваль. Как и всякий нормальный фестиваль, он имел хэдлайнеров. Их два - Vienna Art Orchestra и Lester Bowie Brass Fantasy, причем последний состав оказался единственным представителем родины джаза. Забегая вперед, скажу, что он же оказался и единственным разочарованием фестиваля. Разумеется, это оценка моя и круга моего общения. Она не претендует на глобальность. А тем более - на объективность. Кстати, я так до сих пор не знаю, что это за штука такая при оценке произведений искусства.
 Но это я действительно забежал вперед, поскольку открывали первый концерт 15 ноября в Литовском национальном театре драмы японцы, квартет Сатоко
Фудзии. Квартет весьма именит и делит свои музыкальные привязанности между авангардным джазом и авангардным же роком. Лидер - пианистка и композитор Сатоко
Фудзии, а также ее муж - трубач Нацуки Тамура отягощены двойным американским образованием: Колледж Беркли и Консерватория Новой Англии. Сатоко училась у самих Джорджа Расселла, Сесила МакБи и Пола Блэя. С последним записала альбом в 1995 году, а ее проект 1999 года продюсировал Джон Зорн. В 2000 году барышня номинировалась на премию Ассоциации джазовых критиков в категории джазовых композиторов в одном ряду с Эндрю Хиллом (получил), Чиком Кориа, Дэйвом Дагласом, Дейвом Холландом, Уинтоном Марсалисом и Сэмом Риверсом. Ничего себе компания!
В результате народ имел весьма непростую сюиту с активным использованием современных музыкальных языков, включая и традиционные японские интонации, жесткие роковые структуры, относительно шаблонные эпизоды трубы в духе позднего Дэйвиса. Сама лидер проявила прекрасный пианизм и знание музыки. Однако, японцы, если уж что-то делают, то доводят это до совершенства. Это же относится и к формальным композиторским структурам, которые подавили эмоциональное начало и засушили музыку. Как ни парадоксально это может прозвучать, но источником такой формализации может оказаться и рок-сознание. Об этом надо еще подумать. А главный чувственный поток исходил от барабанщика Тацуя Йосида, который имеет самый большой опыт джазового музицирования, а заодно и своеобразные, очень пластичные вокальные данные, которые действительно заставляли насторожиться изрядно утомившуюся уже в первом отделении публику. И дело тут не в сложности композиций, которая (сложность) была характерной чертой всего фестиваля, а в несценичности представления. А если бы не ударник, тогда дело совсем швах.
Впрочем, швах-дело сильней всего подействовало на Матиаса Рюэгга - командира прославленного Vienna Art Orchestra. Обычно добродушный (на сцене) швейцарец на пресс-конференции, последовавшей после выступления оркестра, выдал в адрес японцев гневную тираду, обвинив их в расхолаживании публики, в создании не должной для супер-оркестра атмосферы выступления. Сам я этого не почувствовал, более того - обилие "мурашек кожаных", а также восторгов разного рода - от искусных мелочей до концепции самой программы-шоу оркестра - во мне родилось предостаточно. Но необходимость выделять Vienna Art Orchestra в отдельный концерт очевидна. Московское явление оркестра вызвало разделение оценщиков на два непримиримых лагеря, причем то, что одни ставили в заслугу оркестру, как раз и вызывало раздражение других. Мне эта ситуация очень нравится, она диалектична, а значит - дает возможность двигаться. Диалектика - это вечный двигатель с высоким КПД. (С точки зрения физики это, конечно, глупость, но, надеюсь, коллеги-физики этого вообще не читают, у них дела поважнее). А двигаться надо, иначе ожирение и смерть.
Я сам отношусь к сторонникам метода оркестра, который описан уважаемым главным редактором в "Полном джазе" #164. Более того, я являюсь приверженцем искусств остроумных. Не в смысле смешных, а обращающихся к уму острым образом, равно как и к чувствам, но небанально. Итак, оркестр привез mamejazz знаменитую программу "Duke Ellington's Sound Of Love", которую, как обычно, надо не только слушать, но и смотреть. Шоу со звуком, слайдами, интенсивным курением свободных от звукоизвлечения музыкантов прямо на сцене, покриками не дает передышки, держит в напряжении, восхищает эпизодами и реальным кайфом от импровизации товарища, поскольку ты сам, волен-с - неволен-с, становишься участником шоу. К чести Рюэгга, программа состоит далеко не только из затасканных хитов Герцога, хотя есть и "Caravan", и "Warm Valley", и "I'm Beginnin' To See The Light". Эллингтон, разумеется, переосмыслен. Это уже не афро-американская музыка, но в одном уж точно традиции оркестра Дюка не нарушены - музыка полностью зависит от участников бэнда. Она на них рассчитана, на них построена. Уволься кто-нибудь или там помри - все изменится. Хотя, если бы я играл в таком составе, то увольняться бы не стал, да и помирать погодил бы. Но меня берут только в зрители, и на том спасибо.
Так вот программа Vienna Art Orchestra - это непрерывная череда concerto grosso для каждого солиста, а солист там каждый. У каждого свой характер и свой образ. Многие хорошо знакомы - гитарист Алегре Корреа и басист Георг Брайншмидт россиянам, тромбонист Кристиан Мутшпиль - литовцам в качестве участника многих фриджазовых проектов, композитора и продюсера. Невозможно забыть трубача Томаса Ганша с его трюками и отсутствием переходов между слезами и смехом. Правда, теперь его нелегко было и узнать ввиду смены доминирующего цвета головы с сине-зеленого на красный. Швейцарский трубач Матье Мишель, составлявший компанию Ришару Галльяно, Филу Вудсу, Мишелю Порталю - фантастичен. Вообще все играют свою роль, включая и ветерана-тенориста Энди Шеррера, который, сами понимаете, в эллингтоновской программе занимает особое ретро-место, владея теплым звуком и безукоризненной фразировкой, сочетающей мудрость свинга и яркость модерна. Итальянская вокалистка Анна Лаверньяк с относительно скромными для старого джаза возможностями великолепно тонко нашла себя в дуэте с Шеррером - это была баллада Билли Стрейхорна "Day Dream". Народ был в восторге, хотя, может быть, и не все. Но на всех рассчитано и не было, тем более что все и не пришли: в 600-местном зале были свободные места. Вот это-то и было величайшим потрясением после финала концерта.
Вот это последнее впечатление о том, что в Вильнюсе джаз любят, а слушать - не очень, подтвердилось на следующий день. Дневной концерт 16 ноября, мягко говоря, не вызвал аншлага. Андрею Разину, Татьяне Комовой и Игорю Иванушкину ("Второе приближение") просто не приходилось сталкиваться с подобным залонаполнением. Как выяснилось, это не связано с отношением к ансамблю, который в Литве публика не знает. Причин оказалось немало, причем многие выяснились на следующий день, когда выступали гораздо более известные, в том числе и в Литве, люди. Огорченная Юдита Бартошевичене объясняла, что литовцам нелегко направить себя в концертный зал в субботний день, когда надо посетить родственников и решить хозяйственно-семейные дела. Кроме того, цена билетов на день не отличается от вечерней и начинается с 20 долларов, что по литовским масштабам почти тоже, что и по московским. А теперь умножьте это на 5 концертов и на минимальный состав семьи или иной ячейки! Да и вообще проблем хватает. Вот самолет с австрийцами из-за нелетной погоды не взлетел, и теперь 21 человеку надо оплачивать день гостиницы. Бюджет, бюджет, бюджет...
Для выступления в такой обстановке нужен известный профессионализм и оригинальность программы. И то и другое у "Второго приближения" имеется, так что зал удалось раскачать, и после заключительной "Тарантеллы" музыкантов пытались вызвать на бис, но они предпочли оставить неутоленный до конца голод и выступить в Литве еще разок. Всегда критично и профессионально едко настроенный пианист, ценитель, журналист и пр. Олег Молокоедов выглядел сильно впечатленным, а это дорогого стоит. На традиционной пресс-конференции пресс-коллеги задавали наивноватые вопросы относительно происхождения необычной музыки. Создалось такое впечатления, что рождение в самой Литве синтетической и по стилистике и по способу производства музыки является вполне естественным, но уж от России они этого не ждали.
Продолжением этого второго дневного концерта стало яркое и напористое выступление шведского состава Oddjob. Он был не "шведский" (две трубы, тромбон, три саксофона, ритм), а обычный квинтет - саксофонист Пер "Русктреск" Йоханссон, трубач Горан Кайфеш, пианист Даниэль Карлссон, басист Петер Форс, барабанщик Янне Робертсон. Все пятеро - исключительно крепкие инструменталисты и имеют большой опыт игры в соул-джазовых составах. Их интересы - это straight-ahead, тематически от Майлса Дэйвиса до Джими Хендрикса. Впечатляет энергетика, помноженная на индивидуальное мастерство и известную выдумку, ограниченную четкой стилистической приверженностью к американским образцам. Это выступление было хорошим контрастом к сету "Второго приближения" с их тонкой и чувственной тканью развития, с внутренней энергией, прорывающейся в буквализм только в пике кульминации.
Музыкальные контрасты стали отличительной чертой фестиваля mamajazz. Характерная линия т.н. креативной музыки, обозначения, которое не всеми воспринимается и неточно переводится на русский язык как "творческая" музыка, после "Второго приближения" была продолжена дуэтом L.V.K.A. в вечернем концерте. За этой аббревиатурой скрываются две суперзвезды Литвы - саксофонист Витаутас Лабутис и контрабасист Еугениус Каневичус. Саксофон и контрабас - их основные инструменты, но по ходу дела используются труба, перкуссия, голос, клавишные. О каждом из музыкантов можно долго писать, перечисляя неимоверное число проектов, как литовских, так и общеевропейских, в которых они участвовали, вспоминать звездные имена и названия стран, с кем и где им приходилось выступать. Оба они являются участниками "Вильнюс-джаз квартета", который вместе с Недой порой заезжает на восток от Литвы. Оба они в силу универсальности возможностей играют в академических проектах, сочиняют музыку. Лабутис - еще и известный педагог.
Дуэт представил программу - аналог их выступления на Франкфуртской книжной ярмарке, где происходит полноценное многодневное представление литовского джаза. В ней было все, в том числе и незнакомое московскому слушателю пение Витаутаса в ориентальной фактуре, труба Еугениуса. Владение любой стилистикой, включающей и традиционные американизмы, не мешают им иметь собственное лицо, узнаваемое звучание. Дуэт создает на сцене истинный вариант world music, не паразитирующий на модных и экзотических инокультурных интонациях, но созидающий свой музыкально-образный мир, используя его многообразие точно, в меру необходимости. Органика, тонкое гармоническое и полифоническое мышление двух музыкантов производит сильное впечатление. Но главное, что отличает большинство музыкантов этой генерации, это хороший вкус.
 Как раз его отсутствие в следующем втором отделении вечернего концерта было самым поразительным. И это при том, что на сцене с помпой появился один из двух хэдлайнеров, американский состав Lester Bowie Brass Fantasy. Ждали Fantasy с нетерпением, усиленным тем, что уже три года нонет существует без своего создателя, перешедшего в мир иной легендарного Лестера Боуи. Еще в 80-е годы новатор, супермузыкант, композитор, один из определяющих участников Art Ensemble Of Chicago создал исключительно медный состав для поисковой работы в области тембров и новых идей в объединении инструментов, более характерных для конца XIX века. Не все приняли этот поворот Боуи, но нельзя не признать, что этот проект освещался талантом своего создателя. Сейчас, когда лидерство принял на себя старый партнер Боуи, трубач Джералд Брэйзел, почти все сохранилось - девять великолепных профессионалов, идея чистого брасс-состава из 4-х труб, двух тромбонов, валторны, тубы и меди + ударные, даже идеи весьма непростых аранжировок. Нет только того божьего дуновения, которое только и делает музицирование искусством.
Надо отдать должное - музыканты именитые, среди них трубач Джозеф "Мак" Голлехон, валторнист Винсент Ченси, тромбонист Клифтон Андерсон, виртуозный тубист боб Стюарт. Форма пьес непростая, все действие на что-то претендует - и одновременно вызывает отторжение. Чего же не хватает? Несмотря на ужимки, подчеркнуто старомодно-услужливо-претенциозное руководство лидера, он производит впечатление творческой несостоятельности, подчеркнутое малоинтересными собственными соло на трубе. Эти манеры предполагают наличие музыкального юмора, музыкально-режиссерских поворотов, но тщетно... В связи с этим я вспоминаю свою старую примитивную, но важную классификацию музыки. Она бывает двух видов: скучная и нескучная. Так вот здесь было скучно. Справедливости ради должен заметить, что молодежь в зале и в фойе танцевала под это. Ну и славно, что они услышали нечто для себя. Для меня же там ничего не оказалось.
После этого, так же, как и в первый день, можно было отправиться на ночной джем-сейшн, проходящий в клубе "Браво". Но тут я отказался от добровольных обязанностей репортера, поскольку с некоторых пор не люблю джемов, повторяя иногда перефразированные слова великого русского поэта про русский бунт. К тому же основой этого джема была известная многим москвичам голландская дама Саския Лару со своим "Рэп бэндом". Нет уж, увольте.
На дневной (третий) концерт фестиваля народу пришло раза в полтора больше, чем в предыдущий день днем, т.е. зал снова был более пуст, нежели полон. Это есть поразительно. В этом концерте играли двенадцать шикарных литовских музыкантов. Где же знакомые, родственники, ученики? Ау... Да и объявленное для выступления финское трио "Toykeat", по словам организаторов фестиваля, имеет феноменальную популярность, не вылезает из Штатов и все такое прочее. Возможность пригласить их в столицу Литвы составляла предмет особой гордости оргкомитета. Вообще, судя по этому фестивалю, самой выразительной внешностью в джазе обладают финские музыканты. И, уверяю вас, это не последний фактор в концертном воплощении музыки. Лидер трио пианист Ииро Рантала напоминает то ли Гаргантюа, то ли одного из трех толстяков, а на самом деле это просто сильно увеличенный Карлссон, но без пропеллера. Подвижный, улыбчивый пианист с прекрасной академической подготовкой играет красивую, изобретательную музыку. Она явно основана на джазовых идиомах, но имеет сильный привкус европейской традиции. У него великолепный ритм в лице именитого басиста (когда-то участника квартета Jukkis Uotila) Ээрик Сиикасаари и выпускника Музыкальной академии Сибелиуса и Манхэттенской школы музыки ударника Рами Эскелинена. Я понимаю, почему это трио производит такое впечатление на американскую публику - это похоже на джаз, но по европейски солидно, красиво - дорого и элитно. Все это является продолжением линии Жака Лусье, Даниила Крамера и других музыкантов, работающих в русле добротного, виртуозного, но салонного ответвления джаза. Почему бы нет. Лично для меня во всем этом потоке музыкоизвержения ценным и волнующим показался лишь вальс, посвященный Мишелю Петруччани. Но это для меня, а вот публика имела другое мнение, да и на пресс-конференции основные вопросы коллег из лучшей половины человечества все больше вскрывали причины безумно романтической натуры финского пианиста, на что тот кокетливо называл номер своей гримерной.
 Следующим был проект Анатолия Вапирова. За последние два месяца мы с Вапировым столько пересекались на разных фестивалях, что при встрече в Вильнюсе я услышал от него "столько не живут...". Живут, скажу я вам. Ведь за всю эту серию выступлений нашего саксофониста из Болгарии я не услышал ни одного повтора. Все-таки Вапиров - глыба. Комплименты в его адрес уже звучали в наших с Кириллом Мошковым отчетах по фестивалям в Виннице, Одессе, Кишиневе. Хочу добавить к этому образу только одно: Вапиров хитрый. Он приезжает на фестиваль загодя и создает из местного материала нечто значительное. В Вильнюсе материал высшего качества. Вообразите себе 12 блестящих литовских музыкантов во главе с седобородым болгарином. Я нарочно приведу полный список, уж очень он показателен, а если не для всех, то советую - ищите эти имена в любых сочетаниях. Итак, трубы - Валериус Рамошка, Вайдас Чеснаускас, саксофоны - Пятрас Вишняускас, Витаутас Лабутис, Даниэлюс Праспаляускис, Ян Максимович, тромбоны - Скирмантас Саснаускас, Аудрис Стасилис, фортепиано - Томас Кутавичус, бас - Еугениус Каневичус, ударные - Дариус Рудис и Гедиминас Лауринавичус.
Это не оркестр, это великолепное собрание солистов, которое в соответствие с замыслом Вапирова создавало наполнение конструкции, называемой "Зеркало памяти" (Mirror of Memory) и посвященной Чарльзу Мингусу. Я спросил у Анатолия, почему именно ему. А почему бы нет, было ответом. Принимаю. И принимаю с восторгом ту удивительную индивидуальность, чувство формы, которой были наполнены эпизоды с участием Пятраса Вишняускаса, Яна Максимовича, тонкость Еугениуса Каневичуса, удивительное обращение с собственным академизмом Томаса Кутавичуса. Последний, кстати, является, на мой взгляд, альтернативой Ииро Рантала, при, казалось бы, музыкальной похожести. А еще и фигура вальяжного Вапирова в роли дирижера. Получился классный проект, великолепная умная, насыщенная музыка, которой закончился день 16-го ноября. День, но не вечер.
Между днем и вечером было чудесное общение с семейством пианиста Дайнюса Пулаускаса в маленьком ресторанчике "Медведь". В нижний зал этого милого заведения в старом городе пролезать следует по узкой, крутой и витиеватой лестнице, которая служит естественным препятствием для людей, в том числе и музыкантов, которым от обеда и вовсе воздержаться надо. Я до сих пор не понимаю, как соблюдается техника безопасности в смысле обратного выхода после плотного обеда. Во всяком случае, слушать после классного обеда, да с рюмкой литовской водки, камерную музыку очень не просто. Но надо.
Потому что в начале вечернего концерта нас ожидал сюрприз. Камерный финско-литовский квартет под названием Idiot. Сразу отметаю дурацкие вопросы по названию. Я поинтересовался у единственно говорящего, правда, плохо, по-русски Людаса Москунаса, отчего "Идиот". Он пожал плечами и сказал, что это название ничем не хуже других. Зато музыка молодежного квартета кое-чем лучше других. В квартете три дудки (альт-саксофон, труба и баритон или бас-кларнет у Людаса) и ударные. Все кажутся очень молодыми (обманчивое впечатление) и какими-то странными. Три финских музыканта - очень характерные. У альтиста светлая шевелюра и темная бородка, барабанщик кудрявый. И все это не специально. Потому что музыка серьезна, глубока и таинственна. Таинственна удивительной интригой с разворачивающимися эпизодами, явно апеллирующими к современной композиторской технике, порой базирующейся на старинном хорале или гимне, с очень точными переходами от подготовленных туттийных моментов к свободной и очень умной импровизации. Итак, молодость музыкантов относительна, их возраст 25 - 27 лет. Опыт уже не мал. Людас - ученик Владимира Чекасина, на джазовой сцене с 1988 года, отягощен классическим образованием, которое с 1999 года продолжил в Rytmisk Musikkonservatorium в Копенгагене. За последние годы наполучал множество премий и играл в различных солидных оркестрах и авангардных малых составах. Музыкант крепко интегрирован в копенгагенскую и вообще европейскую джазовую и современную академическую жизнь. Финский трубач Яркко Хакала имеет не такой солидный багаж, но уже тоже поиграл немало, а с Людасом встретился в той же копенгагенской консерватории, которую окончил и альтист Микко Иннанен, победивший в финской номинации "открытие года" в 2001 году. Микко успел побывать в партнерах Тутса Тильманса, Джона Чикаи, Дайен Шуур, Ингрид Енсен, участником UMO оркестра. Эта троица и сочиняет очень действенную музыку "не для всех" как-то умудрено и органично. В немногочисленных образцах подобной музыки, слышанной мною у наших музыкантов, ощущается искусственность и элемент самодеятельности. Здесь все выглядит так, будто приехала бригада с хорошим инструментом, в удобных спецовках, выгрузила из грузовичка разные там деревца, умело выкопала ямки, посадила, полила, все убрала за собой и, не глядя ни на кого, уехала, оставив восхищенному взору роскошный парк, какого глаз не видывал - с разными там аллеями, гротами, тайными беседками, которые за много лет не узнаешь. Мистика еще и в том, что ударник Ханну Леппянен был тут на замене. Как в такой музыке можно быть на замене?!!
Заканчивался фестиваль французской группой IFRIKYA ("Африка"), состоящей из алжирских музыкантов, живущих в Париже и предводительствуемых ударником и вокалистом Каримом Зиядом. Поначалу происходящее показалось мне обычным фьюжн с ориентальным наполнением, но постепенно сознание значимости проекта стало перевешивать. Развивающаяся цепочка полиритмических конструкций, великолепные соло, дуэты, изощренность композиций захватывают. Все-таки мы еще мало знаем о богатейшем мире современного пограничного джаза, бурно развивающегося в Европе. В этом смысле космополитизм Парижа предоставляет неограниченную питательную среду для всякого рода положительных мутаций. Сам лидер Карим Зияд происходит из алжирской семьи музыкантов. В Алжире он получил биологическое и музыкальное образование, которое продолжил в Парижской консерватории. В его музыке сплетаются исконный жанр магриб, музыка берберов, фанк, французский шансон, крепкий джазовый корень. Он выступал с Виктором Бэйли, Риком Маргитца, Нгуеном Ли, а в конце 90-х был участником "Синдиката" Джо Завинула. В IFRIKYA еще два вокалиста - Азиз Самауи, играющий на струнном инструменте гумбриi, характерном для музыки магриб, и Мохаммед Менни, профессиональный перкуссионист. Относительно маленького, в темных очках, плотно одетого, в нахлобученной кепке басиста Мишеля Алибо до конца выступления ходили споры - оно юноша или девушка. Жесткая манера игры выдавала мужское начало; к сожалению, так оно и оказалось. Кстати, его можно слышать еще в группе известного гитариста Нгуена Ли. Интересен в группе и весьма компетентный пианист Давид Обай, берущий порой в руки флейту и использующий ее весьма профессионально. Единственным сайдменом в этом составе показался саксофонист собственно французского происхождения :ЖАк Майо, но функцию он свою выполнял и картину не портил.
IFRIKYA оказалась прекрасным финальным аккордом в классном фестивальном калейдоскопе, такого качества, с которым в московской фестивальной жизни мы, кажется, не сталкиваемся. Было много разного, больше хорошего. "Во всяком случае, есть, о чем говорить и спорить" - заметила напоследок mama Юдита. Вот это уж точно, и, может быть, в этом и есть главное достоинство всего этого многоконцертного марафона.
После такого забега надо расслабиться. Как нельзя более для этого подходят окрестности старинного Тракайского замка. Осень, безлюдно, стальная вода в озере, красные высокие стены, красные листья, ветер, маленький ресторанчик с караимскими пирожками и долгие разговоры с одним из зачинателей и бытописателей всего этого литовского джазового богатства - пианистом Олегом Молокоедовым. Всего не переговорить. Пора в Москву.
В Москве успело потеплеть. Ноябрь. Может быть, все еще изменится.
 Михаил Митропольский
2. Vilnius Mama Jazz 2002: куда приводят мечты
По-моему, чтобы решиться устроить джазовый фестиваль, нужно обязательно быть неисправимым романтиком и в чем-то даже авантюристом. А каково быть устроителем джазового фестиваля в Литве? Те же самые характеристики, плюс большая смелость и тонкий расчет. Ибо, чтобы при таком чрезмерном обилии джаз-фестивалей на душу населения в такой небольшой стране, еще и умудриться найти свою собственную нишу, своего зрителя, надо немало потрудиться над концепцией фестиваля, его стилистической направленностью, некоей эксклюзивной "фирменной фишкой", которая, вкупе с активнейшей рекламной компанией и привлечением средств от крупных спонсоров, собственно, и может сделать фестиваль "Фестивалем": событием, традицией, масштабным действом, праздником, равно радующим как организаторов, так и публику.
В этой связи поездка на проводимый впервые в Вильнюсе фестиваль Vilnius Mama Jazz была интригующей. Будет ли первый блин комом?
Команда организаторов собралась отличная. Казалось, вот оно - "три в одном"! "Мозг" - авторитетный литовский музыковед Юрате Кучинскайте, много лет входившая в оргкомитет старейшего литовского джаз фестиваля "Birstonas". "Тело" - собственной персоной "Мама Джаз", директор Вильнюсского джаз клуба Юдита Бартошевичене, опытнейший организатор джазовых концертов. "Душа" - известнейший литовский музыкант, саксофонист Витаутас Лабутис. Больше года это трио "колдовало" над фестивальным детищем. Была выбрана традиционная форма проведения фестиваля в один уик-энд, с дневными концертами и двумя сетами в одном концерте. Была определена концепция - не ограничивать фестиваль строгими стилистическими рамками и по возможности шире представить публике за время фестиваль спектр современной джазовой палитры: от стандартов до авангарда и пограничных стилей. Была взята высокая планка - на первый же фестиваль приглашены звезды первой величины, как-то Vienna Art Orchestra и Lester Bowie's Brass Fantasy. Итак, казалось бы, есть все. Не хватило малого: публики...
 То, что на пятничном концерте зал был заполнен едва наполовину (играли замечательнейшие японцы из квартета известной пианистки и композитора Satoko Fujii, а во втором сете Vienna Art Orchestra, еще можно было бы объяснить концом тяжелой трудовой недели. На дневном концерте следующего дня (в субботу в два часа дня), когда играли "Второе приближение" и молодой шведский квинтет Oddjob, зрительный зал гордился от силы пятью-девятью заполненными местами в ряду. Ладно: "Приближение" играет серьезную музыку на любителя, а Oddjob еще ничего пока не сделал, чтобы на их концертах в Литве были аншлаги. Да и потом, время субботнего семейного обеда. И проспект Гедиминаса, на котором находилась фестивальная площадка (Национальный драматический театр), был перерыт полностью, чем делал автодвижение невозможным, а пешеходное (по доскам и земле) - весьма нервным и неудобным.
Итак, уже четыре концерта задуманного как коммерческий фестиваля не собрали зал, а значит, не окупились. Некоторое облегчение ситуации принес вечерний концерт второго дня. Практически полный зал и, как следствие - совсем иная, живая и радостная обстановка на сцене. На одном дыхании отыграл свое выступление литовский дуэт L.V.K.A (Витаутас Лабутис и Эугениюс Канявичус), а Brass Fantasy расшевелили весь зал на танцы, пусть не в проходах, но уже на сидениях. И тут бах! - в середине концерта импровизированный 5-минутный перерыв, во время которого вышедший на сцену ведущий чуть ли не умолял публику не забыть приобрести билеты по смешной цене в 20 литов (около 5 долларов) на завтрашний дневной концерт. Ход, казалось бы, коммерчески верный, но уже с душком каким-то грустным и обреченным...
Не раз пришлось услышать от публики за время фестиваля, что билеты на него даже по литовским меркам стоят слишком дорого. Кажется, самый дорогой билет стоил 100 литов (почти 30 долларов). К примеру, на финальный концерт фестиваля Kaunas Jazz, который всегда отдается звезде, вроде Дэвида Санборна или Кортни Пайна, билеты бывали и по 120 литов. Но то фестиваль уже раскрученный и престижный, а тут... Конечно, можно понять организаторов, решившихся делать 100% коммерческий фестиваль и признавшихся, что ни одного музыканта на фестиваль они не получили бесплатно. Но билеты по 80 и 100 литов так и остались в кассе...
 Когда на заключительном концерте фестиваля на сцене страстными соловьями заливались французы из действительно любопытного и экзотичного проекта IFRIKYA, в кулуарах расстроенная Мама Джаз недоумевала: "Я делала такую ставку на этот концерт! Не понимаю, почему на него не пошли зрители!?". Или почему подготовленный вильнюсский джазовый слушатель не пошел на концерт одного из известнейших финских джазовых трио Toykeat, играющих музыку пусть композиционно сложную, но очень красивую? И почему только друзей и родственников самих литовских музыкантов, участников совместного болгаро-литовского проекта Анатолия Вапирова, заинтересовала эта специально подготовленная для презентации на фестивале программа?
Перекопанный проспект, дождливая погода, семейные обеды, дорогие билеты, отсутствие стилистической линии (лично я отметила только одну общую тенденцию: в 9 из 12 фестивальных проектов солировала труба!) или прошедший всего лишь месяцем раньше получившийся в этом году необыкновенно ярким и насыщенным фестиваль Vilnius Jazz, утоливший джазовый голод Вильнюса... Какой фактор оказался решающим? А может быть, стоило организаторам Vilnius Mama Jazz обратиться к астрологам и уточнить у них наиболее благоприятную для начала и проведения фестиваля дату?...
Зато на ночных фестивальных концертах в клубе Bravo две ночи подряд было буквально не протолкнуться! В первую ночь играл масштабный и дэнсинговый джазовый проект Malina's Top Secret, идеолог которого, бас-гитарист Ромас Малинаускас, собрал для реализации своих музыкальных идей музыкантов со всей Литвы (Вильнюса, Клайпеды, Каунаса и Шауляя). В их музыке намешан джаз, фанк, рэп, латино - да все то, что может заставить ноги пуститься в пляс! Плясали, хотя места для танцев в этом клубе при таком наплыве посетителей, конечно, маловато. Но тереться в танце плечом о спину, скажем, харизматичного рыжего трубача из Vienna Art Orchestra или их сексапильной вокалистки - в этом что-то есть!
 Но следующей ночью сейшн был объявлен супер-аншлаговым, еще не начавшись: музыканты из Rap Band голландской трубачки Саскии Лару еще час предавались неге в отеле Radisson, как все столики в Bravo уже были заняты, распространив свои владения даже на территорию и без того небольшого танцпола. Так что пожелание Саскии видеть публику на своем концерте радостной и танцующей было выполнено лишь наполовину. Радостной! Ja-ja, naturlich!
 Третья фестивальная ночь должна была пройти под знаком заключительного сейшна, который обещал быть грандиозным. С фестивальной сцены Мама Джаз торжественно объявила, что сегодня в клубе будут играть чуть ли не все музыканты, участвовавшие в фестивале. Погода в помощь: оказалось, что по причине тумана и нелетной погоды "узниками" аэропорта все еще остаются не только "вчерашние" американцы из Brass Fantasy, но и "позавчерашние" австрийцы из Vienna Art Orchestra. Весьма заинтересовавшийся вопросом, кто именно выступил спонсором приезда на фестиваль французов из IFRIKYA, Владимир Чекасин тоже обещал быть в клубе (кстати, каждый вечер он появлялся на сейшне и, выходя на сцену, преподавал такой урок джаза заезжим гостям, что тем оставалось только либо слушать его игру, раскрыв рот, либо дергать организаторов: "Скажите, кто этот человек!?"). Но за те полчаса, что занял путь от фестивальной площадки до клуба, видимо, распогодилось: американцы и австрийцы благополучно вылетели из Вильнюса. А приехавшие в клуб французы (большинство из них - выходцы из Алжира и Марокко, исповедующие ислам), сослались на священный месяц рамадан и вторую бессонную ночь. И играть в сейшне не стали. Малочисленную клубную публику развлекали супер-профессионалы из "Вильнюс Джаз Квартета", а потом сцену оккупировали молодые финны из проекта Idiot, перед этим в изрядном количестве продегустировавшие литовское пиво. Так что некогда трубач Яркко Хакала превратился в вокалиста, и принципиально визжал в микрофон исключительно мимо нот, не давая публике взгрустнуть...
 Собравшийся несколькими днями позже "худсовет" новорожденного фестиваля в лице все той же легендарной троицы Бартошевичене-Кучинскайте-Лабутис имел в повестке своего собрания приблизительно такие пункты для обсуждения: 1) Вышел ли первый блин комом? 2) Куда пропала джазовая публика? 3) Как влияет погода на качество фестиваля? 4) Каким делать второй фестиваль?
Отчаиваться, конечно, нет причин: фестиваль все равно получился. Начало положено. И огромная вывеска на сцене со словами Vilnius Mama Jazz - ярчайшее доказательство того, что мечты сбываются!
 Анастасия Костюкович
Фото Алены Адамчик
|
