Выпуск # 19
2002
 |
| Ховард Рейх, "Чикаго
Трибьюн": музыкантов к джазу притягивают не деньги! |
|
 Ховард
Рейх - один из самых заметных в США газетных джазовых критиков. Дело в
том, что штатных джазовых критиков в американских газетах очень мало и в
последние годы становится все меньше и меньше. Фил Элвуд в конце 2001 г.
был уволен из "Сан-Франциско Экзаминер" после четырех десятилетий работы
в штате, и никто не заменил его. Нет в настоящее время штатного
джазового критика ни в "Нью-Йорк Таймс", ни в "Лос-Анджелес Таймс". Зато
есть Ховард Рейх в "Чикаго
Трибьюн".
Джазовый критик ежедневной газеты, публикующий несколько материалов в
неделю - не просто заметная, но и очень влиятельная фигура. Поэтому его
мнения особенно важны и интересны.
Естественно, фигура такого масштаба непременно имеет не только
поклонников, но и противников. Когда журналист пишет об одном и том же
узком секторе музыкального рынка в одном и том же влиятельно издании на
протяжении многих лет - а тем более, если речь идет о таком сложном
секторе, как джазовый, который состоит из людей в высшей степени
индивидуалистичных и в массе своей непримиримых к чужим мнениям - он
вольно или невольно, рано или поздно попадает в одну из "партий",
существующих в джазовом сообществе. Конечно, это касается и Рейха. Он -
критик, а не репортер, и своим правом критика пользуется довольно широко
и иногда достаточно жестко. Он - очень компетентный критик, прекрасно
разбирающийся в музыке (и имеющий музыкальное образование, что не так
часто встречается среди джазовых критиков), поэтому его суждения не
только жестки, но и достаточно хорошо аргументированы. У него есть свои
предпочтения, и он их не скрывает. За все это он заработал у некоторых
представителей джазового сообщества Чикаго прозвище "Третий Рейх".
Впрочем, вряд ли нам стоит влезать в тонкости взаимоотношений в джазовом
сообществе Чикаго. Нас интересует другое: взгляд одного из самых
именитых джазовых критиков США на современное состояние джаза и
сопутствующей ему критики и журналистики.
Как давно вы работаете в "Трибьюн"?
- Как штатный сотрудник я работаю в "Чикаго Трибьюн" девятнадцать лет.
Но и до этого я писал для этой газеты о музыкальной сцене Чикаго на
протяжении нескольких лет. Всего я публикуюсь в "Трибьюн" двадцать пять
лет.
Насколько широко чикагские СМИ освещают джазовую сцену?
- Не так, чтобы очень широко. Публикации о джазе в Чикаго - это то, что
я делаю в "Трибьюн", потом то, что называют "Альтернативной газетой" -
"Чикаго Ридерз Алтернатив", у них много анонсов событий на музыкальной
сцене. Конечно, "Даунбит",
ведь этот журнал выходит именно в Чикаго, и он крайне важен, поскольку
его история охватывает большую часть двадцатого века. "Даунбит", за счет
своей широкой популярности в мире, привлекает внимание к чикагской
сцене. Есть еще небольшое издание под названием "Ньюс Сити". Надо
учитывать, что Чикаго - огромный город с богатой культурной жизнью,
здесь столько музыки, столько театра, столько изобразительного
искусства, столько всего, что все это должно буквально драться за
внимание прессы, и в этой борьбе едины все отрасли искусства.
Должен сказать, что "Чикаго Трибьюн" пишет о джазе много. Мы в
уникальном положении. Дело в том, что глава "Трибьюн" - всего
издательского дома, который выпускает много газет по всей стране -
большой поклонник джаза. Его зовут Джек Фуллер. Он настолько крупный
специалист по джазу, что ежегодно участвует в опросе критиков,
проводимом журналом "Даунбит". Именно благодаря Джеку Фуллеру мы имеем
гораздо больше газетной площади - и это в ежедневной-то газете! - чем
джаз мог бы иметь в другой ситуации. Например, в 1999 г. мы выпустили
огромную статью о Джелли Ролл Мортоне, которая вышла с двумя
продолжениями - воскресенье, понедельник и вторник - на первой странице
"Трибьюн"! Это почти невероятное явление. Но, тем не менее, принимая во
внимание, насколько богата джазовая жизнь Чикаго, ее освещение в
масс-медиа все же оставляет желать лучшего. Почти нет освещения джазовой
жизни на ТВ, и нет какой-то одной радиостанции, вещание которой было бы
целиком посвящено джазу - есть несколько, на которых джаза есть
понемногу. Так что джаз в чикагских СМИ заслуживает более широкого
освещения.
"Чикаго трибьюн", как я уже сказал, находится в привилегированном
положении, необычном для других СМИ. Я могу писать более или менее
столько, сколько я хочу писать. Это выливается в большие джазовые статьи
три раза в месяц в воскресных номерах, плюс, в зависимости от степени
сезонной напряженности джазовой жизни, от двух до четырех концертных
репортажей в неделю. По воскресеньям я также публикую пару рецензий на
новые альбомы. Кроме того, у меня недавно прибавилась еще одна
обязанность - каждую вторую неделю я публикую колонку рецензий на
джазовые альбомы в "Лос-Анджелес Таймс", газете, которой также владеет
издательский дом "Чикаго Трибьюн". Мы приобрели L.A. Times пару лет
назад, и, поскольку у них нет штатного джазового критика, они обратились
ко мне с просьбой раз в две недели писать для них колонку рецензий.
Довольно много даже для ежедневной газеты, не так ли? Не думаю, что
даже "Нью-Йорк Таймс" публикует так много.
- О, да, это очень много. Но, что касается New York Times, там огромные
площади съедает театр, потому что львиную долю внимания масс-медиа в
культурной жизни Нью-Йорка отбирают бродвейские и внебродвейские театры.
Здесь тоже очень богатая культурная жизнь, но, напомню, мы в уникальной
ситуации - владелец газеты любит джаз и даже написал повесть о джазе,
которая недавно вышла. Поэтому мы можем много писать о джазе.
Вы упомянули о ситуации на радио. Как вам представляется ситуация с
джазовым радио в Чикаго и - шире - в Соединенных Штатах?
- В Чикаго, коротко говоря, ситуация ужасная. У нас такая мощная
джазовая сцена, такая значительная джазовая аудитория - и радио крайне
плохо обслуживает интересы этой аудитории. И так происходит на
протяжении двух последних десятилетий. У нас нет круглосуточной
радиостанции, которая была бы посвящена джазу или хотя бы джазу и блюзу.
То есть одна есть, но это крохотная средневолновая станция WBEE, чей
передатчик расположен в Саутсайде и не слышен ни в центре города, ни
где-либо еще. В вечернее и ночное время немного джаза звучит на
WBEZ, немного - на
WDCB в дневное время, но при всем при этом радио остается самым большим
разочарованием чикагской джазовой аудитории. Джаз разбросан по множеству
программ разных радиостанций, и ни одну из них не слышно по всей
территории города.
Одна из причин, я думаю - в том, что радиовещание стало очень дорогим,
особенно - в крупнейших городах Соединенных Штатов. Джазовое радио, будь
оно коммерческим, не в состоянии окупать стоимость вещания. К примеру,
есть станция под названием WNIB, которая передавала классическую музыку
на протяжении 45 лет. В 1950-е она была куплена за восемь тысяч
долларов. В прошлом году эта станция была продана за сто пятьдесят
миллионов долларов. Столько теперь стоят радиостанции. И, кстати, после
продажи она перестала быть радиостанцией классической музыки...
Поэтому единственная форма собственности, в котором может существовать
джазовое радио - это общественное радио. Кстати, и WBEZ, и WDCB -
общественные станции, но на их волнах звучит не только джаз, но и
множество других видов музыки.
Ситуация по всей стране примерно такая же. Когда я оказываюсь вне
больших городов, услышать джаз по радио крайне сложно. Очень повезло
Лос-Анджелесу - там есть
KLON, и это превосходная радиостанция, я постоянно слушаю ее, когда
езжу в Лос-Анджелес. То же и в районе Нью-Йорк - Нью-Джерси: там есть
WBGO, и это тоже замечательное радио. Вот
эти две, пожалуй, и есть две лучшие джазовые радиостанции в США. И мне
удивительно и обидно, что ничего подобного в Чикаго нет и не было уже
очень давно, по крайней мере с 1960-х гг.
Год назад я интервьюировал людей в Нью-Йорке и других городах, и
многие из них, даже без моего вопроса, говорили одно и то же: мы
вкладываем так много надежды в документальный
сериал Кена Бернса "Джаз", мы так
надеемся, что он оживит интерес людей к джазу... Что теперь, год спустя
после премьеры сериала, можно сказать о том эффекте, который он оказал?
- Вы знаете, я совсем не надеялся на какой-то эффект этого сериала.
Оставим в стороне вопрос, насколько хорошо он сделан. Я мог предугадать
только какой-то краткосрочный эффект, и именно это и произошло. Эффект
был такой, как если бы кто-то купил на два миллиона долларов рекламного
времени на ТВ. Если рекламировать, скажем, джазовые альбомы, люди пойдут
и будут покупать джазовые альбомы. Так и происходило в течение того
месяца, что шел сериал: джазовые альбомы покупали люди, которые обычно
их не покупают. Но, как только кончился сериал - кончился и его эффект.
Так всегда бывает, когда кончается рекламная кампания. Впрочем, я не
знаю окончательной статистики. Надо посмотреть статистику
RIAA (Ассоциация
звукозаписывающей индустрии Америки) - они отслеживают продажи
пластинок. По этой статистике можно судить, был ли значимый прирост
продаж джазовых записей после демонстрации этого сериала или нет. Но по
своему личному опыту я могу сказать, что временно вызванное этим
сериалом оживление интереса к джазу закончилось буквально через пару
месяцев. Мне кажется, что этот сериал больше помог Кену Бернсу, нежели
джазу. Потому что теперь Кен Бернс может изображать себя большим героем
джаза - раздавать интервью и получать кинопремии. Джаз же за этот сериал
никаких особых наград не получил...
Я думаю, что в определенном смысле эффект мог быть выше, если бы
собранные для финансирования этого сериала деньги были бы потрачены на
нормальную рекламную кампанию на телевидении. Это позволило бы
рекламировать джаз на протяжении многих месяцев, и ответный рост продаж
был бы более устойчивым. А так... Ведь сериал не имел такого широкого
резонанса, как даже две предыдущие аналогичные работы Бернса -
"Гражданская война" и "Бейсбол". Так что эффект был чисто временным.
Ну хорошо, но раз даже такой крупный и дорогостоящий проект,
названный самым дорогим документальным фильмом в истории (ведь он стоил
42 миллиона!), не смог заметно улучшить ситуацию в джазовом секторе
музыкальной индустрии, то что же делать, как преодолеть проблемы этого
сектора?
- Для меня возможное решение - и, я хочу подчеркнуть, этот процесс уже
происходит - это действия на уровне, как говорят в США, "корней травы" (grass
roots - американский термин для обозначения стихийных действий народных
масс, инстинктивно решающих какую-то социальную проблему - авт.).
Большие действия на вершине социальной лестницы, подобные сериалу
"Джаз", не могут принести больших результатов, как мне кажется. Но что
действительно меняет ситуацию - это каждодневная деятельность маленьких
независимых фирм грамзаписи и тех молодых музыкантов, которые выпускают
на этих фирмах свои пластинки, постоянно гастролируют и на концертах
продают эти пластинки молодым слушателям. Ну, вроде того, как поступает
Кен Вандермарк здесь, в Чикаго. Он - замечательный чемпион по новым
идеям в музыке. И все эти маленькие лейблы, которые есть здесь, в Чикаго
- вроде Premonition, и даже
Delmark Боба
Кестера, который существует уже полстолетия; и маленькие лейблы в других
городах, как Basin Street Records в Нью-Орлеане - все они гораздо лучше
справляются с продажей своих пластинок, чем крупные компании. И, видя
это, многие артисты с мэйджор-лейблов переходят на эти маленькие фирмы.
Я не знаю, вышел ли мой материал сегодня - я еще не видел сегодняшнего
номера; но он должен был выйти сегодня - мой материал о том, что
саксофонист Брэнфорд Марсалис открыл свой собственный независимый лейбл
в Кембридже, штат Массачусетс.
Все эти действия маленьких лейблов и музыкантов, продающих собственную
продукцию непосредственно на концертах, и есть то стихийное движение на
уровне "корней травы", о котором я говорю. Я не думаю, что это может
быть сопоставимо по масштабам с движением независимых лейблов 50-х,
которое породило огромное, адресовавшееся к широким массам движение
рок-н-ролла. Но это движение существует, оно поддерживает само себя, оно
растет, и благодаря ему музыка постоянно обновляется и остается
здоровой, свежей, живой. В отличие, кстати, от классической музыки в
США: ее аудитория сужается, потому что музыка не обновляется, потому что
занимающиеся ей мэйджор-лейблы всячески консервируют ее. Джаз постоянно
изменяется и обновляется.
Другой толчок к ускорению, получаемый джазом в последнее время - это
поток музыкантов, иммигрирующих в США в последнее время. Давид Санчес,
Данило Перес, Омар Соса, Симон Шахин - множество музыкантов, привносящих
в джаз элементы своих родных музыкальных культур и приводящих к джазу
новые аудитории - в первую очередь, своих соотечественников и
соплеменников.
Многие люди не видят этого, потому что им заслоняют глаза большие цифры:
они видят, что доля продаж рок-музыки составляет 30%, кантри-музыки -
20%, и отказываются сравнивать с этими цифрами джаз с его тремя
процентами. Но вы попробуйте в Чикаго пойти в хороший джазовый клуб в
пятницу или субботу. Вы просто не сможете войти: все места проданы,
потому что это недорого (в Чикаго это - 8, 10, максимум 15 долларов), а
музыка такая восхитительно новая. И молодые слушатели вновь и вновь
обращаются к этой музыке, даже несмотря на то, что ее нет на
телевидении, а на радио она существует в виде окаменелости. Они идут в
клубы, и это восхитительно.
Поэтому я очень оптимистично отношусь к перспективам этого сегмента
рынка, особенно в последние пять лет, отмеченных таким значительным
потоком новых музыкальных идей. Поймите, я не думаю, что джаз сможет
стать большим движением, своего рода новой поп-музыкой - я даже не
уверен, что он когда-либо был ей, даже и в 20-30-е годы; я просто вижу,
что, когда крупные фирмы грамзаписи в США стали отказываться от джаза,
он тут же был подхвачен независимыми фирмами и продолжает развиваться.
Джаз - самый узкий сектор музыкального рынка. Нет ли здесь парадокса:
год за годом тысячи молодых музыкантов приходят в этот узкий сектор
рынка, чтобы конкурировать - при том. Что деньги, за которые можно
конкурировать, весьма невелики?
- Это восхитительно - то, что это происходит. Просто восхитительно.
Знаете, что это значит? Это значит, что и слушателей, и музыкантов к
джазу притягивают НЕ ДЕНЬГИ, что это все - не про деньги вообще! Если ты
идешь в джаз, чтобы заработать, значит - ты псих. Деньги - не главное в
джазе. Когда я думаю, мне представляется своего рода пирамида. Это
верно, что джаз - самый маленький сектор. Но он - на вершине этой
пирамиды! Конечно, вершина пирамиды гораздо меньше ее основания, но зато
она - наверху. И это естественно. Чем проще то, что ты делаешь, тем к
большему количеству людей ты можешь обращаться. Чем сложнее твоя музыка,
чем большего она требует от слушателя, чем более изощренные знания нужны
для ее понимания - тем меньше твоя аудитория. Но при этом ты
поднимаешься все выше и выше к вершине. Поэтому я думаю о джазе как о
вершине того, чем вообще является вся американская музыка.
Конечно, чтобы удерживаться на этой вершине, нужно бороться - писать
хорошую музыку, зарабатывать достаточно, чтобы жить, и все время
стараться быть лучшим. Но эта борьба - это и есть то, что привлекает
туда, на вершину! Для музыканта есть разница - играть три аккорда в
рок-н-ролле или научиться играть "Ornithology" (тема Чарли Паркера со
сложной гармонической сеткой - авт.). И, чем лучше ты как музыкант,
тем больше ты хочешь решать более сложные задачи, отвечать на вызов.
Если это просто - в этом нет кайфа, так говорят мне джазовые музыканты.
Борьба, соревнование, стремление к совершенству - вот где кайф.
Так я интерпретирую этот парадокс, и мне кажется, что великие музыканты
будут играть и за большие деньги, и за маленькие деньги - ради музыки.
Великий классический пианист Артур Рубинштейн в своей книге написал: не
говорите никому, но я готов играть бесплатно. Это означает: если за мое
искусство платят - это превосходно, но я занимаюсь искусством не затем,
чтобы просто заработать. Я занимаюсь этим ради чего-то более глубокого,
более важного, чем деньги. Если вас интересуют только деньги, то почему
бы вам не стать юристом или бизнесменом?
Все эти великолепные молодые музыканты - Давид Санчес, Маркус Робертс,
Николас Пэйтон и другие - могли бы со своим уровнем игры зарабатывать
куда большие деньги, чем сейчас, если бы играли что-то другое. Но они
хотят, чтобы в их жизни был смысл, они хотят делать что-то
одухотворенное, что-то воодушевляющее. И они приносят свое материальное
благополучие в жертву искусству, той радости, которую они получают,
играя свою музыку.
И еще один вопрос - наверное, самый личный. Джазовый журналист -
профессия очень редкая, и люди, которые ей занимаются, очень разные.
Глядя с высоты Вашего опыта, как Вы можете определить требования,
которые эта профессия предъявляет к тем, кто хотел бы ей заняться?
- Да, безусловно, это слишком индивидуальная вещь, чтобы я мог выступить
здесь с какими-то универсальными рецептами. Но, что касается лично меня,
то вот что я думаю. Первое: обязательно нужна музыкальная подготовка.
Да, конечно, есть множество коллег, у которых ее нет. И, когда я читаю
их статьи и рецензии, для меня это очевидно. Они неправильно используют
музыкальную терминологию, они не знают значения определенных слов, и
часто это звучит просто смешно (например, когда кто-то называет музыку
"атональной", не имея представления о том, что такое атональность), и в
конечном счете они описывают музыку, так сказать, импрессионистически,
главным образом через "это звучит похоже на..." или "это напоминает
мне...". Замечу, что в мире академической музыки абсолютное большинство
критиков имеет специальное музыкальное образование. В джазе - нет.
Многие пришли в джазовую критику из поп- и рок-журналистики, устав от
этих видов музыки. И они-то тем более не имеют никакой музыкальной
подготовки.
Это не очень хорошо. Самое главное, что даже музыканты это чувствуют.
Поверьте, для них есть разница - рецензирует их работу кто-то знающий
или же кто-то, кто не знает, как определить те или иные музыкальные
элементы.
Это вовсе не значит, что я как-то превозношу себя, но я вижу разницу
между тем, что пишут некоторые из моих коллег, у которых нет музыкальной
подготовки, и тем, что пишут изучавшие музыку - в том числе и я сам: я
получил музыкальное образование на музыкальном отделении
Северо-Западного университета в Чикаго как пианист.
Второе - и очень важное: как музыкальный журналист, как музыкальный
критик, ты не должен иметь никакой финансовой связи с музыкальной
индустрией, о которой ты пишешь. К сожалению, это правило тоже
неприменимо к огромному числу моих коллег - потому, что они получают
деньги от компаний грамзаписи за написание статей к буклетам, деньги от
организаторов фестивалей и концертных циклов - за написание статей для
программок, и в конечном счете они оказываются недостаточно свободны в
финансовом и этическом плане, чтобы писать то, что они действительно
думают. Ну, это как получать зарплату в администрации президента и
писать статьи о Джордже Буше.
Я осознаю, что я - в меньшинстве, что большинство моих коллег не
согласится со мной в этих двух пунктах. Но мое мнение именно таково, что
я могу с этим поделать?
 Беседовал
Кирилл Мошков,
редактор "Полного джаза"
|
|
| На
первую страницу номера |
|
