 Хотя до последнего момента арт-директор "Ле Клуба" Игорь Бутман не был уверен, что гастроли пианиста Монти
Александера состоятся вообще, он не только приехал, но и пять вечеров играл в Москве. Больше, чем какой-либо другой популярный джазмен вообще.
57-летний Александер вырос на Ямайке, в США переехал 17-летним юношей и необыкновенно быстро привлек внимание, в частности, музыкантов из трио Оскара Питерсона, с которым его - соответственно - стали сравнивать. Хотя на концертах в Москве стало ясно, что ближе ему (и как автору, и как исполнителю) манера Дэйва Брубека. За 40 лет Александер выпустил полсотни пластинок как лидер джаз-ансамблей (в основном, трио) и еще больше - как участник разнообразных популярно-джазовых проектов (Квинси Джоунса, Диззи Гиллеспи, Кларка Терри). Причем, в отличие от других американских выходцев из Карибского бассейна, до последнего времени пианист сотрудничал с испаноязычной диаспорой, скорее, в виде исключения (разве что записывался с недавно умершим титаном афрокубинского стиля "салса" Тито Пуэнте). Но с конца 80-х Александер все чаще обращается к ямайской музыке, причем с джазменами играет песни Боба Марли, а с бывшими аккомпаниаторами Марли - наоборот, джазовую классику в стиле реггей. У нас Монти Александера знают по "закадровой работе" с певицей Натали Коул, дочерью его коллеги-пианиста (и певца) Нэта "Кинг" Коула. Альбом певицы "Unforgettable" и одноименный видеоклип - виртуальный дуэт, полученный путем компьютерного совмещения киносъемки давно умершего отца и нового видео, где ту же песню через 30 лет поет его дочь - регулярно демонстрируют все наши телеканалы. В 1991 году вместе с певицей Монти Александер получил за этот альбом премию "Грэмми".
В "Ле Клуб" пианист привез чисто джазовое трио с европейскими музыкантами, увы, явно уступавшими по классу и ему самому, и его многочисленным звездным партнерам (ну, насчет отличного и вполне звездного барабанщика Мартина Дрю, многолетнего партнера Оскара Питерсона, можно поспорить - ред.). Да и вместо певицы класса Коул на пару номеров в качестве биса выходила молодая жена пианиста итальянка Катарина (ее отец, говорят, работал с Федерико Феллини). Голос у нее совсем небольшой и совсем не джазовый, но выглядело все по-европейски культурно и по-семейному уютно.
Монти Александер. Сохранивший сильный ямайский акцент контактный и доброжелательный собеседник, он охотно и непринужденно отвечал на все вопросы и даже - вопреки обыкновению - ради этого интервью пожертвовал перерывом между сетами, во время которого вся его команда (в том числе и супруга) обедала.
Недавно здесь был Майкл Бреккер и на вопрос, является ли студийная работа творческой, довольно определенно ответил: "далеко не всякая". Вы много работали с певцами и певицами. Такой вот практически анонимный аккомпанемент - это творчество? (В том же смысле, что и джазовая импровизация?)
- Это зависит от вокалистов. Хотя я не работал с вокалистами так много, как Майкл Бреккер, мне всегда везло на людей творческих.
А как вам работалось с артистом совсем другого жанра - весьма известным французским шансонье Бернаром Лавильером?
- Это интересная история. Лавильер собирался гастролировать по Ямайке и в качестве аккомпаниаторов выбрал меня и другого ямайского джазмена, гитариста Эрнеста Рэнглина. Но Лавильеру все-таки больше был нужен местный колорит, характерный ямайский ритм. Хотя -раз уж вы знаете это имя, то знаете и то, что Лавильер всегда пользовался джазом, блюзом и африканскими ритмами - задолго до моды на музыку народов мира.
А Эрнест Рэнглин? Если вы самый известный джазмен с Ямайки, то Рэнглин бесспорно - второй. И вы встречаетесь так редко!
- Да что вы! Это только в студиях звукозаписи мы встречаемся не так часто, как хотелось бы. А вообще я приглашаю его при любой возможности.
Он ведь на двенадцать лет старше меня. Я был еще совсем мальчишкой, когда его первый раз услышал и сразу понял, что он - не столько виртуоз, сколько - большой музыкант и рад, что его теперь оценили по достоинству.
Вы сегодня начали первый сет с блюза Ахмада Джамала, потом сыграли "Come Sunday" и закончили снова Эллингтоном - "Things Ain't What They Used to Be". У вас в дискографии есть Эллингтон, но "Come Sunday" сильно отличается от той версии, что на диске - вы так много цитировали другие эллингтоновские вещи, что получилось почти попурри. И вообще, как я уже говорил на пресс-конференции, за вольности в репертуаре - вроде "Satisfaction" из репертуара "Роллинг Стоунз" - Вас критики наверняка не жаловали?
- Повторю свой ответ. Какая разница - если в теме есть материал для импровизации. А много цитат - это, конечно, только на концерте.
Вы переехали в США совсем молодым человеком .Русские музыканты-эмигранты жалуются, что в профессиональном отношении адаптироваться не так уж просто, особенно по части репертуара - разные застольные песни, шуточные, детские , особенно в период праздников, Рождества...
 У меня этой проблемы не было. Как Бинг Кросби поет "Белое рождество" (автор слов и музыки Ирвинг Берлин - выходец из России - Д.У.), у нас благодаря североамериканскому радио все знали. Да и на гастроли к нам многие ездили. Я решил, что буду джазменом, когда еще в 50-е попал на концерт Луи Армстронга.
Я одинаково ценю и старых мастеров и молодежь. К тому же у нас на Ямайке был известен не только Армстронг. Сонни Роллинс, Уинтон Келли, кларнетист Дюка Эллингтона Джимми Хэмилтон - вот мои кумиры 50-х. Вы будете удивлены, если я скажу Вам, насколько хорошо в те годы мы знали джаз. И блюзы - их вместе с джазом передавали радиостанции из Нового Орлеана. Для меня вообще главное в джазе - the feeling of blues.
Вы играете много разной музыки- даже, говорят, "Рапсодию в блюзовых тонах" Джорджа Гершвина.
- Ну, это было только один раз, со Швейцарским молодежным оркестром. Пришлось учить все наизусть и практически по слуху. Я ведь учился играть по нотам всего года четыре в раннем детстве.
Никогда бы не поверил. Ваша фортепьянная техника, скорее, академическая. И вообще Ваше туше ближе плотному латиноамериканскому саунду - так играют и модные сейчас кубинские пианисты...
- Да, я полгода назад играл в одном концерте с Чучо Вальдесом и сам это заметил. А насчет академической школы... многие это говорят. Может быть, это от того, что я все-таки люблю классику. Регулярно смотрю на видео документальный фильм, который снят дома у Владимира Горовица. Вы знаете, в Нью-Йорке я начинал с клуба Jilly's. А потом в том же помещении открылся русский ресторан "Самовар". Это в самом центре Нью-Йорка, я живу по соседству и иногда по привычке туда захожу, а значит - знаю в лицо ваших знаменитостей, как тот лауреат Нобелевской премии...
Иосиф Бродский. Раз уж зашла речь о России, как наша публика - она адекватно реагирует на Вашу музыку?
 - Да, во всяком случае, здесь, в "Ле Клубе". Конечно, всякое случается. Это ведь, насколько я понимаю, очень дорогой ресторан, куда приходят не только ради музыки. Но это уже пятое выступление, а в зале, как и в первый вечер, много людей, которые не только тонко чувствуют мою музыку, но и явно ее знают. Поверьте, таких мест в мире немного. Даже в Америке. А в Европе, например, я лично знаю только одно - клуб Ronnie Scott's в Лондоне. Я как раз сейчас еду туда. И - честное слово - мне кажется, увожу с собой ощущение вашего города, в котором почти за неделю успел "увязнуть по колено".
И последнее: наверняка интервьюеры часто задают совсем не те вопросы, на которые вам интересно было бы отвечать. Задайте сами себе тот вопрос, на который вы бы хотели ответить.
- Вот такого вопроса мне точно никто не задавал. Пожалуй, так: "любите ли вы то, чем занимаетесь"? И ответ однозначный - да!
 Беседовал
Дмитрий Ухов
(по просьбе журнала "Эксперт")
|
