Это не первое выступление в России и даже в "Ле Клубе" звезды высокого уровня (Кенни Гарретт, пожалуй, поглавнее будет), не первое выступление звезды не с местным составом, а со своей собственной группой (тот же Гарретт, или Рэнди Бреккер, или недавний NHOP приезжали тоже со своими коллективами - называем только тех, кто играл на той же площадке). Зато это первый случай, когда звезда столь высокого уровня со своей группой играет в московском джазовом клубе пять вечеров подряд! Таким образом, Москва вплотную приблизилась к нормальному показателю крупных джазовых центров, где "недельные" (на самом деле - пяти- или шестидневные) клубные циклы джазовых музыкантов экономически и творчески оправданны. И в самом деле, тот факт, что в течение пяти вечеров в Москве нашлось достаточно желающих, чтобы прийти послушать Кобэма (а билеты были ой какими недешевыми!), говорит о многом - и в первую очередь о том, что титаническая деятельность арт-директора "Ле Клуба" Игоря Бутмана как джазового промоутера дает правильные плоды. В день приезда (5 декабря) Билли Кобэм дал в "Ле Клубе" пресс-конференцию, которую провел Игорь Бутман. Игорь сообщил, что концерты проводятся при поддержке торговой марки Parliament и, видимо, являются началом более широкого сотрудничества (впрочем, именно при поддержке Parliament летом текущего года Игорь Бутман уже привозил ансамбль Кенни Гарретта). В ответ на вопросы собравшихся журналистов Кобэм рассказал, что предпочитает сыграть пять концертов в клубе, нежели один в большом зале, потому что больше любит тесный контакт со слушателями, да и добиться хорошего звука в клубе легче. Он сообщил также, что группа Higher Ground - его новый состав, существующий буквально несколько месяцев, что собран этот состав благодаря его второму основному участнику - американскому саксофонисту Деррику Джеймсу, который живет во Франкфурте-на-Майне и с которым Кобэм играет уже около двух лет. Расписание г-на Кобэма крайне напряженное: после концертов в Москве он на один день летит домой (в последние двадцать лет он живет в Швейцарии) и затем улетает в Бразилию, где до 5 января будет заниматься делами фонда ЮНИСЕФ, в котором он состоит, и записывать музыку к новому фильму своего друга, финского режиссера Аки Куорисмяки. На концертах в "Ле Клубе" Билли Кобэм представил достаточно разнообразную программу, выдержанную, тем не менее, в джаз-роковом ключе. Если первые "разогревающие" композиции в целом звучали ближе к шаблонам современного фьюжн, то следовавшие затем напряженные многочастные пьесы (особенно написанные саксофонистом Дерриком Джеймсом) по накалу эмоций и содержательности изложения были ближе к классическому джаз-року 70-х (в становление и расцвет которого Кобэм в свое время внес самый непосредственный вклад). В программах концертов были и танцевальные фанк-грувовые пьесы, и медленные композиции с пространным мелодическим развитием и длинными, в разной степени содержательными соло музыкантов (особенно выделялись датский гитарист Пер Гаде и немецкий басист Штефан Радемахер, перу которого принадлежали несколько наиболее "зубодробительных" пьес), и даже рэп (убедительно и с огромной отдачей исполненный Дерриком Джеймсом). В целом, анализируя представленный группой Кобэма материал, можно заметить вот что. Ряд пьес (особенно написанные Джеймсом) были композиционно вполне содержательными, ряд - просто никакими (коротенькая попевка, масса драйва и никакого композиционного развития). Но это, оказывается, и неважно. Видимо, после первого десятилетия бурного творческого развития и последовавших двух десятилетий коммерчески-застойного периода (когда пластинки расходились миллионами, а собственно музыки на них становилось все меньше), джаз-рок - в его нынешней форме, конечно - стал такой же консервативной музыкой, как и господствующий в другом (акустическом) направлении джаза пост-боп. Тематический материал джаз-рока (опять-таки, в его нынешних формах - от фьюжн до smooth) в массе своей представляет собой короткие, как правило - ничего не выражающие блюзовые по строю попевки, обильно украшенные и расцвеченные качественной аранжировкой и великолепной игрой. Это тот случай, когда собственно музыкальный материал не так важен: важен драйв, напор, сложные ритмо-гармонические пласты, искусное чередование устоявшихся паттернов, импровизационное мастерство не в смысле развития мысли (развивать, как правило, почти нечего), а смысле умения технически грамотно, захватывающе увлекательно изложить набор свойственных жанру шаблонов возможно более ярким и запоминающимся способом. И у кого-то это изложение превращается в демонстрацию скорости перебирания пальцами по рабочим органам инструмента (ладам, клапанам, клавишам) на банальном и скучном материале, а у кого-то - в действительно яркую и нестандартную игру. А если еще и несколько пьес в концерте обладают действительно высокими музыкальными качествами, да еще и музыканты вкладывали в их исполнение (каждый в меру своих возможностей, конечно) некоторую страсть и ум - совсем хорошо. И очень приятно, что у Билли Кобэма сотоварищи именно так и было. Видимо, в каждом виде музыки наступает момент, когда прекращает бить фонтан ярких новых идей, и ошеломляющие новшества раннего периода развития этой музыки превращаются в массивный корпус внутристилевых штампов, стереотипов и шаблонов, а затем происходит вторичное развитие - когда яркое и убедительное изложение этих стереотипов превращается в самостоятельное (и увлекательное для любителей жанра) искусство. В ночь с 7 на 8 декабря Билли Кобэм появился также в прямом эфире программы "Антропология" телеканала НТВ. Ведущий Дмитрий Дибров выглядел очень польщенным приходом легендарного барабанщика в студию и рассказал, что в молодости в своем родном Ростове-на-Дону по записям пытался (будучи барабанщиком-любителем) понять секрет мастерства Кобэма, но так и не смог. В том же тоне были выдержаны и звонки в студию: телезрители в основном объяснялись в любви к Кобэму и в огромном влиянии, которое его творчество оказало на их жизнь, так что музыкант под конец даже признался в своей растерянности по этому поводу ("я удивлен, что меня вообще кто-то здесь знает", - сказал он). По ходу дела Кобэм немного музицировал - то один, то в дуэте с Игорем Бутманом, который находился в студии с саксофоном в руках. Дуэты были ироничны и эмоциональны, соло - несколько небрежны. Вероятно, маэстро устал после вечернего концерта. Хотя, быть может, мешало то, что в студии стояла стандартная ударная установка, тогда как Кобэм обычно играет на установке Yamaha собственной уникальной комплектации: слева направо - том-бас, хай-хэт (на котором он играет левой рукой), малый барабан (над ним - две райд-тарелки), два том-альта и два том-баритона (над ними - две крэш-тарелки), плюс басовый барабан с двойной педалью (в молодости же Кобэм играл на двух басовых барабанах).
Кстати, Кобэм - эндорсер нескольких барабанных фирм (то есть в рекламных целях за деньги играет только на их инструментах - в данном случае это барабаны Yamaha, пластики Remo, тарелки Sabian и палочки Vic Forth). На пресс-конференции он со смехом заметил: "я играю на таких классных инструментах, а мне за это еще и деньги платят!". Есть чему позавидовать, конечно, но нельзя не признать, что свою работу эндорсера Кобэм делает великолепно: наверное, не один юный барабанщик смотрел этот эфир и загорался той легкостью, с которой маэстро небрежно демонстрировал всяческие суперприемы из своего арсенала.
Это не первое выступление в России и даже в "Ле Клубе" звезды высокого уровня (Кенни Гарретт, пожалуй, поглавнее будет), не первое выступление звезды не с местным составом, а со своей собственной группой (тот же Гарретт, или Рэнди Бреккер, или недавний NHOP приезжали тоже со своими коллективами - называем только тех, кто играл на той же площадке). Зато это первый случай, когда звезда столь высокого уровня со своей группой играет в московском джазовом клубе пять вечеров подряд! Таким образом, Москва вплотную приблизилась к нормальному показателю крупных джазовых центров, где "недельные" (на самом деле - пяти- или шестидневные) клубные циклы джазовых музыкантов экономически и творчески оправданны. И в самом деле, тот факт, что в течение пяти вечеров в Москве нашлось достаточно желающих, чтобы прийти послушать Кобэма (а билеты были ой какими недешевыми!), говорит о многом - и в первую очередь о том, что титаническая деятельность арт-директора "Ле Клуба" Игоря Бутмана как джазового промоутера дает правильные плоды.
В день приезда (5 декабря) Билли Кобэм дал в "Ле Клубе" пресс-конференцию, которую провел Игорь Бутман. Игорь сообщил, что концерты проводятся при поддержке торговой марки Parliament и, видимо, являются началом более широкого сотрудничества (впрочем, именно при поддержке Parliament летом текущего года Игорь Бутман уже привозил ансамбль Кенни Гарретта). В ответ на вопросы собравшихся журналистов Кобэм рассказал, что предпочитает сыграть пять концертов в клубе, нежели один в большом зале, потому что больше любит тесный контакт со слушателями, да и добиться хорошего звука в клубе легче. Он сообщил также, что группа Higher Ground - его новый состав, существующий буквально несколько месяцев, что собран этот состав благодаря его второму основному участнику - американскому саксофонисту Деррику Джеймсу, который живет во Франкфурте-на-Майне и с которым Кобэм играет уже около двух лет. Расписание г-на Кобэма крайне напряженное: после концертов в Москве он на один день летит домой (в последние двадцать лет он живет в Швейцарии) и затем улетает в Бразилию, где до 5 января будет заниматься делами фонда ЮНИСЕФ, в котором он состоит, и записывать музыку к новому фильму своего друга, финского режиссера Аки Куорисмяки.
На концертах в "Ле Клубе" Билли Кобэм представил достаточно разнообразную программу, выдержанную, тем не менее, в джаз-роковом ключе. Если первые "разогревающие" композиции в целом звучали ближе к шаблонам современного фьюжн, то следовавшие затем напряженные многочастные пьесы (особенно написанные саксофонистом Дерриком Джеймсом) по накалу эмоций и содержательности изложения были ближе к классическому джаз-року 70-х (в становление и расцвет которого Кобэм в свое время внес самый непосредственный вклад). В программах концертов были и танцевальные фанк-грувовые пьесы, и медленные композиции с пространным мелодическим развитием и длинными, в разной степени содержательными соло музыкантов (особенно выделялись датский гитарист Пер Гаде и немецкий басист Штефан Радемахер, перу которого принадлежали несколько наиболее "зубодробительных" пьес), и даже рэп (убедительно и с огромной отдачей исполненный Дерриком Джеймсом).
В целом, анализируя представленный группой Кобэма материал, можно заметить вот что. Ряд пьес (особенно написанные Джеймсом) были композиционно вполне содержательными, ряд - просто никакими (коротенькая попевка, масса драйва и никакого композиционного развития). Но это, оказывается, и неважно. Видимо, после первого десятилетия бурного творческого развития и последовавших двух десятилетий коммерчески-застойного периода (когда пластинки расходились миллионами, а собственно музыки на них становилось все меньше), джаз-рок - в его нынешней форме, конечно - стал такой же консервативной музыкой, как и господствующий в другом (акустическом) направлении джаза пост-боп. Тематический материал джаз-рока (опять-таки, в его нынешних формах - от фьюжн до smooth) в массе своей представляет собой короткие, как правило - ничего не выражающие блюзовые по строю попевки, обильно украшенные и расцвеченные качественной аранжировкой и великолепной игрой. Это тот случай, когда собственно музыкальный материал не так важен: важен драйв, напор, сложные ритмо-гармонические пласты, искусное чередование устоявшихся паттернов, импровизационное мастерство не в смысле развития мысли (развивать, как правило, почти нечего), а смысле умения технически грамотно, захватывающе увлекательно изложить набор свойственных жанру шаблонов возможно более ярким и запоминающимся способом. И у кого-то это изложение превращается в демонстрацию скорости перебирания пальцами по рабочим органам инструмента (ладам, клапанам, клавишам) на банальном и скучном материале, а у кого-то - в действительно яркую и нестандартную игру. А если еще и несколько пьес в концерте обладают действительно высокими музыкальными качествами, да еще и музыканты вкладывали в их исполнение (каждый в меру своих возможностей, конечно) некоторую страсть и ум - совсем хорошо. И очень приятно, что у Билли Кобэма сотоварищи именно так и было.
Видимо, в каждом виде музыки наступает момент, когда прекращает бить фонтан ярких новых идей, и ошеломляющие новшества раннего периода развития этой музыки превращаются в массивный корпус внутристилевых штампов, стереотипов и шаблонов, а затем происходит вторичное развитие - когда яркое и убедительное изложение этих стереотипов превращается в самостоятельное (и увлекательное для любителей жанра) искусство.
В ночь с 7 на 8 декабря Билли Кобэм появился также в прямом эфире программы "Антропология" телеканала НТВ. Ведущий Дмитрий Дибров выглядел очень польщенным приходом легендарного барабанщика в студию и рассказал, что в молодости в своем родном Ростове-на-Дону по записям пытался (будучи барабанщиком-любителем) понять секрет мастерства Кобэма, но так и не смог. В том же тоне были выдержаны и звонки в студию: телезрители в основном объяснялись в любви к Кобэму и в огромном влиянии, которое его творчество оказало на их жизнь, так что музыкант под конец даже признался в своей растерянности по этому поводу ("я удивлен, что меня вообще кто-то здесь знает", - сказал он). 
По ходу дела Кобэм немного музицировал - то один, то в дуэте с Игорем Бутманом, который находился в студии с саксофоном в руках. Дуэты были ироничны и эмоциональны, соло - несколько небрежны. Вероятно, маэстро устал после вечернего концерта. Хотя, быть может, мешало то, что в студии стояла стандартная ударная установка, тогда как Кобэм обычно играет на установке Yamaha собственной уникальной комплектации: слева направо - том-бас, хай-хэт (на котором он играет левой рукой), малый барабан (над ним - две райд-тарелки), два том-альта и два том-баритона (над ними - две крэш-тарелки), плюс басовый барабан с двойной педалью (в молодости же Кобэм играл на двух басовых барабанах). 