|
Повод для этого
материала - выступление пианиста Андрея Разина и
проекта "Второе приближение" в "Джаз-арт
клубе" Александра Эйдельмана 4 декабря. О
проекте мне уже довелось писать, хотя прогресс
этого ансамбля за какие-то три концерта
невероятен. И если в первом выступлении в
"Овальном зале" была представлена
подготовленная и продуманная программа, то в
следующих прямо на сцене уже шел
импровизационный процесс. Однако, неточная
расфасовка по стилистическим пакетам из
известных 3-х с половиной книжек о джазе и
отсутствие "морского" свинга мешает
восприятию, неотягощенному готовностью
сопереживания. Сама обстановка джазового клуба,
в который (это общее мнение, я узнавал) приходят
потусоваться, попить пивка, погреметь вилками,
хотя есть нечего, все-таки не способствует
музыкальному мышлению. Кроме того, озвучивание в
клубе рассчитано на то, чтобы заглушить весь
описанный фон и не помогает передаче тонких
романтико-лирических нюансов. Резковат и
громковат там звук, что в обычной ситуации даже
неплохо, но в тот раз...
Одним словом, сам Разин, Татьяна
Комова, Владимир Галактионов оказались не в
самой комфортной ситуации, несмотря на все самые
искренние старания гостеприимного хозяина
Александра Эйдельмана. Лишь один опытный боец
басист Игорь Иванушкин не дрогнул. А этого мало.
Мои многолетние наблюдения за концертами Миши
Альперина в 80-е годы изобилуют подобными же
примерами. Не хочет джазовая публика творчества,
и все тут. Нет, все вежливо, после концерта
поздравляют, даже восхищаются, но глаза (или там,
другие части тела) не убеждают. Альперину для
преодоления всего этого надо было оказаться на
Западе и изредка возвращаться. Кстати, именно
реакция Альперина на музыку Разина с
Иванушкиным, на голос Тани Комовой и убедил меня
в давней догадке, что в этих людях - огромный
потенциал. Это было года полтора как. А теперь это
уже не потенциал, а реальность кинетическая.
Потому что...
Был и еще один концерт. В том же зале,
через одиннадцать дней, по приглашению "Театра
музыки и поэзии" Елены Камбуровой. Разница
была велика. И ведь всего три фактора сыграли.
Столиков не было и диваны расставили, как в
концерте. Звук был иной, мягкий и сделанный под
характер музыки. А главное, народ пришел другой.
Очень разные люди с открытыми глазами. Они как бы
сразу дали аванс - давай, делай, мы тебя заранее
принимаем, но можем и отвергнуть. Мы ведь слушаем
много музыки, ходим в музеи, читаем хорошую
поэзию. Так что не взыщи.
Ну и пошло. Сразу. Это было
неожиданностью для самих музыкантов. Поломалась
обычная структура. Владимир Галактионов свое
соло в дейвисовской вещи "Circle in the round" играл
вдвое дольше обычного. Из состояния ухода в
совершенно неоткрытые миры невозможно было
вернуться. Не только мелодикой, но странным
потусторонним и очень тихим звуком трубы мог бы
гордиться и сам Дейвис. Музыканты взяли зал с
первой вещи. Описывать музыку дело не только
неблагодарное, но и вредное. Можно, пожалуй,
только делиться впечатлением с тем, кто сам
слушал, сравнивать эти самые впечатления. Но из
тех, кто ходит на джазовую страничку, там,
кажется, никого и не было. Мне неловко, я в этом
проекте лицо заинтересованное и отношусь
поэтому ко всему, что происходит, очень
критически. И замечания были. Но не могу скрыть, я
просто загордился, что имею к этому какое-то
отношение. В оценках тех, кто слышал, частенько
мелькало слово "фантастический". Это была и
фантастическая труба Галактионова, и тонкая, на
уровне моментальной импровизации звуковая
палитра перкуссии Валерия Алхасьянца, и
фантастика в метаморфозах странного вокала
Татьяны Комовой, легко переходящей от народных
"страдающих" интонаций к заоблачным высям
прохладных инструментальных пассажей.
Поразительный импульс шел и от Игоря Иванушкина,
который ухитрялся исключительно тонко
импровизировать на бас-гитаре и в то же время
оставаться опорой или, как сейчас любят говорить,
гарантом стабильности всего состава. Татьяне
пришлось еще и моментально перестраиваться под
музыкального лидера всего проекта Андрея Разина,
который в этой творческой атмосфере принялся
ломать все привычные, им же созданные партитуры.
Это было настоящее творчество прямо на сцене,
возможное лишь при истинном профессионализме
всех участников. Так возникла потрясшая всех
новая версия "Багатели" Бэлы Бартока
(точнее, композиции Разина на эту маленькую
вещичку, в свою очередь основанную на народной
колыбельной). Также мне довелось услышать и иную
концепцию "Танца" Разина. Нет, все же
описывать это нельзя. Надо слышать...
Михаил
Митропольский
|
