Вернуться к оглавлению книги
Другие книги о джазе
Взаимоотношения мои с музыкальными критиками были в меру богаты и разнообразны.
Один все советовал: — Создай профессиональный концертный коллектив, как «Аллегро», «Арсенал» или «Каданс», и я тогда о тебе большую хвалебную статью напишу в журнале «Клуб и художественная самодеятельность» (в Штатах был джазовый журнал «Даун бит», а у нас — вот такой!). Чувствуете противоречие? Чтобы опубликоваться в «самодеятельности», надо стать профессионалом. Но так я и не создал, а он не написал, а вскоре и все вышеназванные профессионалы распались за ненадобностью.
Другой, а это было значительно раньше, не хотел мне дать пригласительный билет в резиденцию американского посла на встречу с музыкантами оркестра Эллингтона. На мой вопрос, почему же Шеманкову (передовой тогда саксофонист) дал, чем я хуже, — ответил странно: — Если бы ты был женой Шеманкова, тогда другое дело! Согласитесь — форма отказа весьма оскорбительно- двусмысленная!
Это был первый гол в мои ворота, позднее последовал и второй. Тот же критик, как-то выйдя из сортира, протянул мне для пожатия руку. Я, не ожидая подвоха, пожал — рука оказалась абсолютно мокрой. Счет стал: два ноль в его пользу.
Значительно позднее я показывал на секции в Союзе композиторов свою композицию «Вспоминая Гернику» (по картине Пикассо) в магнитозаписи с фестивального концерта. Перед началом, в кулуарах, я поведал тому критику, что главная тема имеет форму блюза, хотя и весьма закамуфлированного. Прослушивание состоялось. Критик выступил и сказал примерно следующее: — Вот если бы за такую тему взялись Ганелин или Чекасин, то это был бы шедевр. А сейчас … да, к тому же, это всего лишь блюз!
Меня же моей откровенностью и побили, а счет стал: три — ноль!
Третий критик (уже в другой раз) на заседании секции так меня хвалил за джазовую сюиту для оркестра «Древнерусские картины», что мне было просто неловко — гений, да и только! Спустя неделю, сталкиваюсь с тем критиком в коридоре Союза чуть ли не нос к носу. Он смотрит сквозь меня и молча проходит мимо. Не заметил или не узнал, но ведь как хвалил! Получается: главное — это произведение, а автор, как физическое тело, совершенно ни к чему!
И последняя встреча. На сей раз с музыкальным редактором радио. Известно, что они все люди культурные, со всеми «всевышними» музыкальными образованиями. Договорился я о записи на радио своей «Экзотической сюиты» для трио. Диктую по телефону редактору программу. Говорю в трубку: японская народная мелодия, индонезийская, песенка трубадура (французская), рага…
— Что, что? — переспрашивает редактор.
— Рага, индийская рага, — поясняю я.
— А что это такое? Впервые слышу… — вопрошает изумленная трубка.
Я тоже изумляюсь подобному невежеству. Не надо быть знатоком индийской музыки, чтобы хоть раз в жизни услышать это название. Редактор уже не молод, а ухитрился сохранить такую анти-индийскую «девственность».
Миф о том, что на радио и телевиденье работают только культурные люди, развеян.