Бутырский затворник
Встречаю как-то по осени
в училище Борю Савельева.
- Тавмося сегодня звонил, -
сообщает Боря, - он без денег и в "штопоре".
Просил навестить и кир привезти.
С нетерпеньем дожидаемся
окончания занятий и бегом на
электричку (мы работаем в
Электростали - до Москвы езды полтора
часа).
- Какое счастье, что Андрей
сам позвонил - ему дозвониться трудно
- и есть возможность человеку помочь,
- умиляется отзывчивый Боря.
Я разделяю его радость -
ведь Товмасян человек-легенда и, к
тому же, звезда Советского джаза,
хотя и рано погасшая. Большая честь
чем-то помочь такому музыканту.
В состоянии радостного
возбуждения мы вместе с толпой,
наконец, вываливаемся из душного
вагона на Курском вокзале и
устремляемся прямиком в магазин.
Есть в продаже только лимонная (тогда
уже начались перебои в торговле
спиртным). Ну и хрен с ней, -
покоряемся мы судьбе, - она даже лучше
пьется! Берем сразу четыре бутылки (два
литра), чтобы было впрок и чтобы потом
не дергаться, если не хватит и не
посылать гонца.
Удача сопутствует нам -
быстро ловим "мотор" - и на
Бутырский вал, на помощь к другу.
Подъезжаем к дому, я волнуюсь -
никогда у него не был. Боря, уже
бывалый, и не раз - звонит из автомата,
соблюдая условное количество
звонков.
- Добро получено, - сообщает
он, - пошли!
Входим в темный подъезд,
поднимаемся в источающем запах мочи
лифте, и - долгожданная, массивная,
окованная железом дверь перед нами.
Условный стук. За дверью тишина. Боря
стучит еще и еще. Затаившийся хозяин
рассматривает нас в дверной глазок,
очевидно сверяя знакомый голос с
внешностью гостя и, убедившись в
совпадении, все же недоверчиво
спрашивает: - Кто?
- Да это мы? Мы, я и Маркин! -
волнуясь, сообщает Боря.
Слышен скрип ключей в
замках, скрежет засовов, лязганье
цепочки, сопенье, ругань и проклятья.
Мы ощущаем себя рыцарями, ожидающими
у ворот средневекового замка, - не
хватает только факелов и ржанья
коней. Наконец, дверь приоткрывается,
оставаясь на цепочке, хоть и лязгало,
и сквозь узкую щель мы видим лицо
нашего затворника.
- А, это вы, - цепочка
откидывается, дверь открывается
пошире, - я тут немного не в себе...
Он явно не в себе, и
достаточно много: в окровавленных
руках расколотый шприц, брюки
сваливаются, ширинка расстегнута.
- Заходите, - предлагает
радушный хозяин.
Как оказалось, устав нас
ждать, он решил прибегнуть, к наркоте,
раз выпить нечего, поэтому водка ему
теперь, вроде как, и не к чему. Мы
огорчены, что не поспели в срок, но с
другой стороны... Нам же больше
достанется.
На глазах наш хозяин
меняется в лучшую сторону (доза
действует), кровь вытер, шприц
выбросил, брюки подтянул, ширинку
застегнул. Затем он усаживает нас за
стол, достает какую-то еду, ставит
стаканы. Глядя на закуску, вспоминаю
классика: посещение Чичиковым
Плюшкина. Все-таки Гоголь тем и велик,
что писатель на все времена.
Разливаем по первой. Хозяин тверд и
участия не принимает. Выпиваем. Жизнь
обретает большую осмысленность!
Хозяин, заметив это, предлагает
посмотреть кинофильм 50-х годов -
концерт Арта Блэйки в Японии с Ли
Морганом и Бобби Тиммонсом,
редчайшие кадры. Мы в восторге!
Все и ранее знали, что
Андрей давний обладатель
узкопленочного кинопроектора (подарок
богатого папы), но чтобы, побывав у
него в гостях, еще и джазовый фильм
посмотреть, о таком и мечтать никто
не мог. Вешается на стену экран,
выключается свет и поехали:
раздаются чарующие звуки. Мы, успев
принять еще по стакану, прыгаем от
счастья. Теперь я понимаю, у кого и
как учился Товмасян. Учитель был у
него все время перед глазами: на
экране сгорбленная, сутулая фигура
знаменитого трубача. Все ужимки
давно знакомы - да это же Тавмося,
один в один. Целыми днями Ли Морган
перед глазами - лучшего учебника и
быть не может. Вот так открытие! Я
потрясен, но... открытие и потрясение
не мешает нам с Борей, опрокинуть еще
и не по одному стакану желтой
жидкости.
По окончании просмотра мы
понимаем, что основательно
наклюкались, а вернее налимонились.
"Плюшкинская" закуска никак не
тормозила опьянения. Трезвеющий
хозяин и пьянеющие гости до того
возбудились фильмом, что подойдя к
пианино, расстроенному, конечно,
дальше некуда, стали выяснять
гармонию знаменитой композиции
хозяина "Господин Великий
Новгород". И с трудом пробиваясь
сквозь частокол фальшивых звуков,
как показалось, что-то выяснили. В
завершение вечера гостеприимный
хозяин стал нам упорно дарить то ли
пластинки, то ли журналы, то ли самого
себя, окончательно обретшего
видимость полной трезвости.
Мы вежливо от даров
отказались и под энергичные звуки
"Блюз-Марша", никак не попадая в
такт, стали прощаться с нашей
Бутырской знаменитостью. Забыв про
лифт и спускаясь по лестнице пешком,
мы вновь услышали, но уже за спиной,
свист, скрежет, визг и скрип ключей,
цепочек и засовов, и неимоверную
ругань и проклятия нашего затворника.
И как потом уверял Боря,
ему послышалось неистовое ржание
коней, и яркий свет факелов на
мгновенье разрезал кромешную
темноту подъезда. Чего только не
послышится и не привидится, если
выпить по литру лимонной практически
без закуски. |
