С 6 по 10 октября в Кракове (Польша) в 45-й раз состоялся конкурс и фестиваль Jazz Juniors, одно из важнейших ежегодных событий в польском джазовом календаре. Программа «Джаз-Юниоров» делилась на три блока: конкурс молодых джазовых ансамблей в первый день, три фестивальных концерта 7, 8 и 9 октября, а также три поздних вечерних шоукейса польской джазовой сцены для собравшихся на фестиваль 23 международных специалистов — представителей джазовых журналов, фестивалей и промоутерских компаний. Россию представляли два специалиста: продюсер фестиваля Ural Terra Jazz (Камышлов, Свердловская область) Ярослав Сартаков и ваш корреспондент, главный редактор «Джаз.Ру». Конкурс проходил в Новохуцком центре культуры, фестивальные концерты — в зале музея изобразительных и исполнительских искусств Тадеуша Кантора «Крикотека», а ночные шоукейсы — в джаз-клубе Mile Stone, расположенном буквально в соседнем с «Крикотекой» здании на берегу Вислы.
Начнём с конкурса. Отбор в финал производил оргкомитет «Джаз-Юниоров», во главе которого стоит художественный руководитель фестиваля, известный польский саксофонист Адам Перончик (Adam Pierończyk); в очном туре конкурса выступили шесть коллективов, и каждый из них что-то получил — как минимум одно (или даже не одно) выступление на фестивалях, представленных в группе международных специалистов, а некоторые — и денежные призы от жюри, в которое, кроме Перончика, входил американский гитарист Жан-Поль Бурелли (Jean-Paul Bourelly) и марокканский этно-джазовый музыкант Маджид Беккас (Majid Bekkas).
Первыми выступил польский коллектив Unleashed Cooperation. Это Кшиштоф Кусьмерек (тенор- и сопрано-саксофон), Патрик Рынкевич (труба), пианист Патрик Матвейчук, контрабасист из Италии Флавио Гульотта и барабанщик Станислав Александрович. Их первая пьеса представляла собой мелодичную куплетную форму в духе славянской фольклорной песни, где соло трубача начинается пронзительным звуком, напоминающим тембр фольклорной жалейки, на висящем в воздухе контрабасовом бурдоне смычком, постепенно развивается в направлении стилистики североевропейских джазменов и в конце концов уходит в суровый славянский фри-джаз до такой степени, что, кажется, над сценой встают тени легенд польского джаза — Томаша Станько и Збигнева Намысловского, а из-за них публике приветственно помахивает тень самого Колтрейна. Впрочем, всё это характерно польское по звучанию: не зря считается, что из всех европейских джазовых школ именно польская наиболее укоренена в национальном музыкальном стиле — так что авантюрные погружения в авангард завершились во второй пьесе ещё одной мелодичной песенной темой.
Польшу представлял и квартет Ziemia («Земля») — трубач Матеуш Жидек, гитарист Оскар Томала, контрабасист Якуб Восик и барабанщик Алан Каполка. Тут над сценой опять вставал призрак, на сей раз —Эрика Долфи. Впечатлил момент постепенного распада ритма, в котором басист замедлялся и ускорялся, а барабанщик уходил от грува в свободную фразировку, и единственным элементом упорядоченной структуры оставались отдельные висячие аккорды у гитары. Развитие ладовых линий у «Земли» заключается в периодическом уплотнении или разрежении фактуры, и заметно, что гитарист строит свою фактуру на аккордах, а к линейной беготне пальцами не очень склонен. Много героических поз и, в общем, игра не бессмысленная, но за ней не видно (пока?) убедительного исполнительского уровня. Впрочем, Якуб Восик оказался достаточно убедителен, чтобы завоевать специальный приз «Золотой контрабас» от фонда, носящего имя маститого польского джазового контрабасиста Анджея Цудзиха (1960-2003) — правда, приз выражался не в настоящем золотом контрабасе, а в тысяче польских злотых (примерно 18000 ₽).
Nagy Emma Quintet (Венгрия) впечатлили целеустремлённой, бескомпромиссной укоренённостью в господствующем на венгерской джазовой сцене радикальном авангарде — в целом не обязательно даже джазовом. Гитарист Петер Чех, пианист Кристиан Олах, басист Абель Денеш, барабанщик Адам Клаус и лидер ансамбля — вокалистка Эмма Надь оставляют ощущение неявного противоречия буквально во всём, что они делают. Нарочитые динамические контрасты: лиричная гитара и оглушительные барабаны, миленький маленький голосок вокалистки и скрежет фри-джазовой гитары, строгий академический пианизм и внезапный, ничем не поддержанный шокирующе громкий удар в малый барабан в общей паузе — и вообще масса искусственных решений, которые вряд ли чем-то оправданы, кроме настойчивого стремления сделать по-своему. Но есть интересные моменты в аранжировке, в основном связанные с репетитивными квазиминималистскими структурами у фортепиано на фоне риффов гитары и баса. В целом всё производит впечатление абсурдистского спектакля, который у менее молодых и более опытных музыкантов казался бы нарочитым, а у этой отчаянно серьёзной молодёжи звучит вполне органично.
Итальянский коллектив Federico Calcagno & the Dolphians, по их собственному признанию, впервые играл за пределами Италии. Название секстета во главе с бас-кларнетистом Федерико Калканьо — это вовсе не неправильно написанное слово «дельфины»: это «Долфиане», то есть последователи великого джазового импровизатора Эрика Долфи (1928-1964). И ориентация на Долфи, мастера авангардного потока в джазовом мэйнстриме (или наоборот), очевидна: обе сыгранные итальянским составом авторские пьесы, «The Great Reopening» и «Perseverance», продемонстрировали, что по крайней мере с точки зрения мастерства, ощущения стиля и понимания джазовой идиомы это самый джазовый (в хорошем смысле слова!) и самый умелый состав конкурса.
Польский квинтет Superminimalism — это трубач Марчин Эльшковский, тенор-саксофонисты Якуб Лемпа и Роберт Выпасек, басист Михал Афтыка и барабанщик Стефан Рачковский. Я рискнул бы определить их стилистику как пост-кул: крепко расписанные аккордовые и риффовые структуры с большими пространствами для соло, излагаемых языком бопа. Как самого сильного солиста ваш корреспондент отметил трубача с сильным классическим звуком и хорошо выученным знанием джазовой фразировки. Что до отсылки к минимализму в названии, то это видимо, надо отнести на счёт обильного использования арпеджированных аккордов, которые два тенориста играют как гармоническую основу музыкальной ткани ансамбля (как у популярных композиторов-минималистов — Райха или Гласса). Ансамбль показал весьма зрелую композиторскую работу и не только приличное ансамблевое взаимодействие, но и яркие соло.
Последними в конкурсе выступали Twospeak (Великобритания) — ансамбль, который сам про себя думает, что сочетает электронную музыку, джаз и рок. Со стороны же представляется, что джазовый элемент представлен только фактом лидерства в группе альт-саксофониста Ронана Перретта, родом из Корнуолла — крайней юго-западной оконечности Англии. Да, когда солирует Ронан, немного пахнет джазом; в остальное же время царствует сильно электрический рок, который можно было бы посчитать прог-роком, но для прога (а впрочем, и для джаза) у группы слишком скудный композиторский материал. Очень многое отдано на откуп солистам, а они не блещут ни виртуозностью, ни фантазией. Хотя некая атмосферная образность в этом есть, но материал чрезвычайно растянут по форме и не слишком увлекателен по содержанию. И очень не хватает активного движения баса вместо изобилующих длинных аккордовых тонов.
Жюри конкурса присудило третью премию польскому ансамблю Unleashed Cooperation, вторую — сразу двум коллективам: «Долфианам» Федерико Калканьо и «Суперминимализму», а первую премию (в размере десяти тысяч польских злотых — примерно 180 тыс. ₽) — венгерскому квинтету Эммы Надь (Nagy Emma Quintet). Сразу замечу: автор не совсем согласен с решением высокого жюри — будь моя воля, я выдвинул бы на первое место итальянский коллектив, а венгерской молодёжи посоветовал бы ещё слегка улучшить исполнительские навыки. Но жюри решило так, как решило.
Во второй день началась собственно фестивальная программа «Джаз-юниоров», проходившая в зале «Крикотеки» — расположенного на противоположном от центра города берегу Вислы суперсовременного культурного центра-музея, посвящённого наследию великого польского режиссёра и художника Тадеуша Кантора (1915-1990).
Фестивальную программу открыло трио членов жюри конкурса — Adam Pierończyk feat. Majid Bekkas & Jean-Paul Bourelly.
Марокканско-алжирская музыка гнауа, традицию которой представляет Маджид Беккас — музыка с африканского континента, пусть и из северного, магрибского региона. Как обычно, если в ансамбле оказываются джазовые музыканты и мастера африканского фольклора, то ансамбль в результате исполняет именно африканскую традицию: она самодостаточна, легко принимает обогащение элементами джазовой и/или блюзовой импровизации, но не «гнётся» под них, не идёт им навстречу. Тем более, что Беккас — музыкант крайне экспансивный: его личный исполнительский стиль заполняет собой всё музыкальное пространство, как вода или пар. Это касается как его экспрессивного фольклорного вокала, так и игры на магрибской басовой лютне гембри и на калимбе — пустотелом щипково-язычковом инструменте, известном как thumb piano. Беккас применяет по очереди две разные калимбы с разным строем, продолжительно и выразительно поёт, играет остинантные фигуры (риффы) на гембри и, в общем, заполняет собой всё. Жан-Поль Бурелли если и поёт, то отдельные блюзовые пассажи без слов, а в основном играет на электрогитаре ответные к риффам гембри аккордовые структуры — жужжащим, жёстким рокерским звуком.
Что до Адама Перончика, то он на протяжении всего выступления то и дело вливался в задаваемые Беккасом структуры на тенор-саксофоне (с той или иной степенью импровизационной свободы, иногда и совсем свободно), но один раз перешёл на восточный духовой инструмент типа зурны, на котором долго играл пронзительные ладовые жалобы. Для полноты картины представим себе, что часть выступления проходила под компьютерный аккомпанемент — безличный четвёртый участник в лице ноутбука то заполнял оставшееся от Беккаса пространство густыми дронами (бурдонным тоном), то вдруг принимался лумпасить механические ритмы даба, к которым марокканский артист с неожиданным удовольствием присоединялся на кракеб (кракабу) — традиционном для гнауа ударном инструменте, представляющем собой две пары соударяющихся металлических ложек.
СМОТРЕТЬ КОНЦЕРТ НА САЙТЕ PLAY KRAKOW
А вот во втором отделении была уже не «мировая музыка», а джаз: германский тромбонист Нильс Вограм (Nils Wogram) представлял проект Root 70, с которым выступает уже 21 год и записал восемь альбомов, но который никогда раньше не показывал в Польше. Кроме Вограма, одного из самых известных современных джазовых тромбонистов, в ансамбле участвуют живущий в США новозеландский контрабасист Матт Пеннман, плюс альт-саксофонист Хэйден Чисхолм (Hayden Chisholm) — тоже новозеландец по происхождению — и германский барабанщик Йохен Рюккерт (Jochen Rückert).
Всех четверых сдружила Америка, где они встретились и создали этот примечательный проект. Каждый привнёс что-то своё: Вограм — огромный джазовый опыт и наследование традиции (он ученик легендарного тромбониста Слайда Хэмптона), Чисхолм — необычную звуковысотность (он лично разработал нестандартную аппликатуру на саксофоне, которая даёт возможность играть микротональные интервалы — скажем, четвертьтона), склонность к чрезвычайно мягкому звукоизвлечению и к созданию музыкального напряжения не нарастанием громкости, а, наоборот, понижением динамики вплоть до двух и едва ли не трёх «пиано» (вспоминается великий Джимми Джуффри), Пеннман — упругий моторный басовый ход, Рюккерт — мастерскую ритмическую поддержку.
В музыке ансамбля много мысли, много мелкого композиционного членения на эпизоды, контрастные по темпу, ритму, фактуре — причём смена эпизодов образует захватывающую драматургию, которая заставляет слушателей впитывать музыкальный поток, боясь пропустить что-то важное. «По фону» такую музыку не послушаешь, она захватывает слушателя целиком. Соло не длинные, но ёмкие и часто головокружительно увлекательные, но в них нет фейерверка виртуозности: участники Root 70 берут не звуковым давлением и не количеством нот, а плотностью непростых музыкальных идей на единицу времени. Но встречаются и элементы, явно рассчитанные на удержание внимания аудитории: так, в финале своей пьесы «Lunch Break» с её сложнейшей композиционной структурой Чисхолм внезапно спел несколько нот обертонового вокала, вызвав у публики общий вздох облегчения: настолько эти несколько нот разредили плотную музыкальную ткань пьесы. После этого публика уже с радостью узнавания встретила эпизод в финальной пьесе, когда обертоновой вокал применили уже оба духовика — если проводить аналогии с тувинскими вокальными техниками, то Вограм исполнял пронзительно звенящий хоомей, а Чисхолм — ревущий низкий каргыраа.
СМОТРЕТЬ КОНЦЕРТ НА САЙТЕ PLAY KRAKOW
8 октября в зале «Крикотека» продолжалась концертная программа фестиваля Jazz Juniors. На сей раз оба отделения заняли выступления одного и того же музыканта — только в первом отделении Питер Эванс (труба) играл соло, а во втором — в проекте Points of Return в сопровождении четырёх польских музыкантов.
Что сказать о сольном выступлении одного из самых виртуозных, самых технически совершенных трубачей современного джаза? Скорее всего, вот что: всё, что может один человек сыграть на трубе, используя только её собственные звуки (включая механические — хлопки и щелчки клапанов, различные перкуссионные воздействия на её корпус и т.д.), возможности микрофона и чуть-чуть реверберации — всё это сыграл Питер Эванс, должным образом заворожив аудиторию. Одна экзальтированная дама даже на некоторые время присела у его ног в медитационной позе.
Проект Peter Evans Points of Return, выступавший во втором отделении, судя по всему, назван по пьесе «Точка возврата» с альбома Эванса «Being and Becoming», который вышел в апреле 2020 года. В проекте на сцене были он сам и четыре молодых польских музыканта: пианист Каетан Боровский (Kajetan Borowski), альт-саксофонист Войцех Лихтаньский (Wojciech Lichtański), контрабасист Пётр Нараёвский (Piotr Narajowski) и барабанщик Пётр Будняк (Piotr Budniak). Кстати, этот последний в минувшие годы дважды становился лауреатом конкурса Jazz Juniors в двух разных составах. Молодые польские артисты изо всех сил старались не ударить в грязь лицом, играя сложную авторскую музыку американского трубача-виртуоза — и, в общем, не ударили, хотя некоторое несоответствие калибра солиста и ансамбля ощущалось вплоть до последней пьесы, которую отличали чудовищно длинные фразы в переменном размере.
9 октября фестивальный концерт в «Крикотеке» открыл очередной польско-международный проект — Maciej Kitajewski Trio feat. Jure Pukl. Лидер польского трио, молодой контрабасист Мачей Китаевский, выиграл конкурс краковского Национального института музыки и танца, который давал победителям возможность записать дебютный альбом — возможность, которую Мачей и реализовал составом трио, в которое входят пианист Францишек Рачковский и барабанщик Шимон Мадей. На альбоме звучала авторская музыка Китаевского, и именно её вместе с польским молодёжным трио играл специальный гость — словенский саксофонист Юре Пукль.
Стилистически Пукль представляет постколтрейнизм. Как ещё описать манеру игры на саксофоне, идущую от Джона Колтрейна, но учитывающую поздние влияния, особенно Майкла Бреккера? Пукль, конечно, виртуоз и мастер — даже при том, что звучала музыка контрабасиста Китаевского. Каждое соло Пукля — героический забег в ширину, с непременным нарастанием динамики и уплотнением скоростного звукоизвлечения. Пианист Рачковский старался не отставать, хотя природа его игры несколько иная, он идёт скорее от распространённой в Польше постакадемической манеры. Что до лидера-контрабасиста, то у него очень длинные и цепкие пальцы, но он не увлекается быстрыми пассажами или ритмическими сложностями, оставаясь в соло в основном в пределах ровных цепочек 8-х и 16-х нот. Вообще построение аранжировок у ансамбля вполне традиционное, неожиданностей мало.
В сольной интродукции пианиста было особенно слышно его академическое происхождение: пока он не заиграл немного старомодный джаз, минуты две звучала чисто академическая фактура. Когда заиграл Юре Пукль, однако, выяснилось, что звучит красивая джазовая баллада с приятным субтоном у саксофона. У словенского мастера вообще красивый, сочный, полный звук тенора, и играет он с чёткой, умной фразировкой. В общем, по всем показателям это должен бы был быть отличный концерт современного джаза — если бы в музыкальном материале было ещё хоть что-нибудь, кроме добротного следования канонам и шаблонам нынешнего мэйнстрима: например, яркий интересный мелодический материал или нешаблонные, увлекательные ритмические решения. И не то чтобы совсем не было ни того, ни другого. Но этого было слишком мало, чтобы увлечь. Всё по отдельности звучало отлично, но открытия не случилось. Однако, и на том спасибо. Твёрдые четыре балла.
Второе отделение особенно интриговало: знаменитый нью-йоркский канадец, саксофонист Шеймус Блэйк (Seamus Blake), должен был играть соло. Начиная своё отделение, Шеймус рассказал, что в период пандемического локдауна осваивал дома электронные приборы, цифровые процессоры и разные технологические новинки, так что ему не терпится познакомить публику с результатами. Часть материала он играл на саксофоне, обогащённом многочисленными цифровыми «примочками» — первую пьесу концерта он даже назвал фирменным наименованием одной из своих новеньких педалей, «Microcosm». Затем Блэйк схватился за ещё более новую игрушку, которую любовно именовал своим «космическим кораблём» — EWI, то есть «Электронный духовой инструмент»: это духовой контроллер с мундштуком, управляющий синтезом звука в цифровых «мозгах». Честно говоря, это было ощутимо затянуто, сыро, не продумано — в общем, было видно, что Шеймус ещё до конца не освоил свой «космический корабль». Ну, то есть, он увлечённо играет с возможностями модной игрушки, но серьёзного музыкального продукта из этого пока не получается — разве что время от времени, на короткие моменты, когда Блэйку удаётся справиться с номерами программ, педалями и последовательностью подключения эффектов. Почувствовав, что концепт провис и интерес публики стремительно вянет, в финале маститый музыкант вернулся к саксофону и сыграл при помощи «луп-станции» красивый саксофонный квартет, частично оправдавшись за малоудачные игры с синтезаторами.
Третьей частью программы «Джазовых юниоров» в те же дни, что и фестивальная программа в зале «Крикотеки», стал шоукейс молодой польской сцены, который организаторы представили всей группе приглашённых международных специалистов. Кратко отмечу несколько коллективов, которые особенно запомнились.
Kuba Banaszek Quartet пианиста Кубы Банашека — выпускники Краковской музыкальной академии им. Кароля Шимановского — начали с красивой баллады на довольно свободном аккомпанементе с массой открытых пространств, постепенно образующем всё более устойчивый грув. Очень медленно, печально и красиво. Каково же было удивление публики, когда они продолжили… балладой и завершили тоже балладой! Ребята показали отличный бойцовский дух, представив в своей программе не обычное конкурсное «мясо», а очень красивую балладную сюиту. Это рискованный шаг, но он оправдался: их запомнили, их сильно хвалили.
А вот Special Project двух молодых бойцов, знакомых вашему корреспонденту ещё по шоукейсу польского джазового журнала Jazz Forum 2019 года в Щецине — скрипач Томаш Хыла (Tomasz Chyła) и гитарист Якуб Мизерацкий (Jakub Mizeracki) плюс басист Роман Хранюк и барабанщик из квартета Кубы Банашека — Максимилиан Ольшевский, замахнулись ни много, ни мало — на стилистику легендарной джаз-роковой группы Mahavishnu Orchestra. Но… не вышло. Недорепетировано, размазано по форме, множество длинных, но никуда не ведущих и провисающих под собственным весом импровизационных соло с упором на безбашенное «поливалово»… И как результат — мало музыки.
На упомянутом выше шоукейсе в Щецине двухлетней давности автор имел честь видеть первый в истории польского джаза, где традиционно доминируют мужчины, ансамбль женщины-лидера (пианистки Каси Печко). Два года спустя могу свидетельствовать: плотина прорвана, в польском джазе появились и другие женщины-лидеры! Альт-саксофонистка Марта Вайдзик представила в Кракове свой Marta Wajdzik Experiment — правда, с партнёрами-мужчинами (пианист Михал Якубчак, гитарист Шимон Мика, басист Михал Афтыка и барабанщик Давид Фортуна). Звучал лёгкий, ненапряжный современный джаз (contemporary, не modern) — без особых изысков, без особых провалов, ровно и умело. Если честно, материал пока что довольно скучный, но в этом деле «главное — нáчать» (М.С. Горбачёв): скоро польская сцена привыкнет к женщинам-лидерам, и их ансамбли уже не надо будет называть «экспериментальными».
Marcin Pater Trio — это вибрафонист Марчин Патер, басист Матеуш Шевчик и барабанщик Адам Вайдзик. Они показали хитроумный вибрафонный фьюжн, в котором, конечно, выделялось влияние главного фьюжн-вибрафониста последних десятилетий Майка Майниери, но можно было услышать элементы стиля и других мастеров этого редкого инструмента — скажем, Джо Локка. Быть может, у трио пока нет большого опыта, но все правильные стилистические элементы у них применены в правильных местах. И это хорошо подготовленный, отрепетированный, продуманный проект с чётким пониманием динамических возможностей ансамбля и их разумным использованием. А ещё у них красивые, запоминающиеся мелодии.
Квинтет скрипача Станислава Словиньского начал своё выступление на шоукейсе с размашистого вступления на околофольклорной полуцыганской теме ad lib, которое всё длилось, длилось и длилось… пока не выяснилось: это вся пьеса и есть. Вторая пьеса — более песенная, на 16/16 и с очень странным соло пианиста Францишка Рачковского (того же, кто играл и в трио Мачея Китаевского с Юре Пуклем в фестивальной программе — см. выше): соло стилистически сильно отличается от того, что делает весь ансамбль и, кажется, ритмически не очень с ансамблем стыкуется, но сыграно с душой и экспрессией. Фольклорные мотивы, славянская чувствительность, сентиментальная эстрадность… где только тут джаз, было не очень понятно: в третьей пьесе коллектив ушёл практически в арт-мануш или прог-мануш. Но мне кажется, что такое добро может хорошо продаваться.
Довольно странное впечатление оставил проект Seti Setters. Те, кто в 2000-е бывал в Москве в магазине «Путь к себе», он же «Пукс», поймут меня: на сцене курилась ароматическая палочка, звучали электронные шумы, позвякивали этнические перкуссионные инструменты, модульный синтезатор Давида Дамбровского испускал многозначительное «бз-з-з-зь», контрабасист Юстин Малодобрый играл на контрабасе прямо со своим висячим хиповским рюкзаком за спиной — но всё это, правда, на фоне почти неизбежного для польской сцены академического фортепиано. Оу-кей, подумал ваш корреспондент.
Зато порадовал Ziółek Quartet под водительством пианиста Гжегожа Зёлека. Смутное ощущение погружения в звуковую историю польской сцены вызвали уже начальные длинные ноты трубы (Марчин Эльшковский), играющий смычком контрабас (Пётр Нарайовский), свободные барабаны (Милош Бердзик). Динамика нарастает. Рубато. Опять фри-джаз… дух легенды европейского джаза Томаша Станько носится над водами … выявляется грув… тема поначалу из одной ноты, как в «Бесполезном разговоре» Германа Лукьянова… интересное соло пианиста с использованием блок-аккордов… И тут ты наконец понимаешь, что молодые музыканты у тебя на глазах предпринимают осмысление наследия польского джаза эпохи титанов 1960-70-х, и что они не просто очень серьёзные ребята — они молодцы.
Вот и всё, что успел услышать ваш корреспондент в тройной программе «Джаз-юниоров» 2021 года. Довольно-таки немало! В тягостные дни политической зимы на континенте и затянувшихся пандемических ограничений очень важно хотя бы мельком увидеть живьём продолжающееся развитие соседних национальных джазовых сцен, тем более таких исторически важных для российской джазовой аудитории, как польская джазовая сцена. Что бы там ни нависало над нами, джазовая жизнь продолжается, и на сцене появляются всё новые поколения интересных артистов, которым есть что сказать. Автор поставил себе целый ряд мысленных галочек в графе «отслеживать» — и, как только между странами Европы и Россией возобновятся джазовые контакты в том объёме, в каком мы привыкли им радоваться, надеется продолжать знакомство с новыми поколениями как польской джазовой сцены, так и джазовых сцен других стран.
