Цикл основан на материалах, полученных делегацией российского Центра исследования джаза в ходе стажировки по теме «Менеджмент джазовых архивов в США» летом 2019 года в рамках программы профессионального обмена International Visitor Leadership Program. Часть материалов была собрана в ходе аналогичной экспедиции с целью изучения системы исследования и сохранения джазового наследия в США, состоявшейся в январе 2019 и поддержанной компанией The Real Jazz Ambassadors, LLC.
Часть третья
См. первую часть: «Как хранят историю джаза на его родине? Музей Джаза в Новом Орлеане: общедоступное и сокровенное»
и вторую часть: «Как хранят историю джаза на его родине? Старейший в мире Нью-Орлеанский джазовый архив им. Хогана»
В первых двух публикациях цикла мы познакомились с двумя крупнейшими исследовательскими и просветительскими организациями, которые занимаются в Нью-Орлеане сохранением и изучением истории джаза. Это Нью-Орлеанский музей джаза и старейший в США Джазовый архив им. Хогана в Университете Тулейна. Но, как ни удивительно, в городе, где после разрушительного урагана 2005 года осталось менее 400 тысяч населения, в деле сохранения и исследования джазового наследия есть и другие важные и интересные действующие лица.
Весьма значительный объём материалов по истории джаза в его исторической колыбели хранится в Джазовой коллекции Уильяма Расселла в Историческом архиве Нью-Орлеана (William Russell Jazz Collection @ Historic New Orleans Collection), где мы встречались с куратором коллекции: это историк Эрик Сайферт.
Исторический архив Нью-Орлеана — ещё одна частная инициатива, но, в отличие от Музея джаза, так и не ставшая общественной собственностью: основанный в 1966 на базе личных архивов и коллекций видного историка Луизианы и других регионов Американского Юга вдоль Мексиканского залива, генерала Л. Кемпера Уильямса и его жены Лейлы, он до сих пор остаётся в руках частного фонда и включает свыше 35 000 единиц библиотечного хранения, включая письменные документы и рукописи, и более чем 350 000 фотографий, гравюр, рисунков, картин и других визуальных документов. Джазовая часть коллекции достаточно значительна — хотя, конечно, менее значительна, чем в Джазовом архиве им. Хогана. Все коллекции Исторического архива столь обширны, что всё учреждение в целом занимает 13 зданий в разных частях Французского квартала. Джазовая коллекция Уильяма Расселла находится в здании под названием Исследовательский центр им. Уильямсов на одной из основных улиц Квартала — Роял-стрит (Королевской улице).
Джазовая коллекции Уильяма Расселла, вполне логичным образом, представляет собой именно частную джазовую коллекцию — только очень большую. Как мы помним, с 1958 по 1965 годы Уильям Расселл был первым куратором Нью-орлеанского джазового архива — но у него была и собственная обширная коллекция, в которую входило всё, что имело отношение к истории традиционного новоорлеанского джаза, а также регтайма, марширующих духовых оркестров и госпел (традиционных евангельских песнопений). Расселл Уильям Вагнер, таково было «паспортное» имя историка, прожил долгую жизнь (1905-1992) и оставил после себя колоссальный архив, в основе которого были его бесчисленные заметки и конспекты по истории нью-орлеанской сцены — выписки, черновики и оригиналы его научных и просветительских статей, расшифровки интервью, — плюс аудиозаписи (включая эти же самые интервью), программки, плакаты, переписка, киноматериалы (фильмы), подборки визитных карточек и вырезок из прессы, и, наконец, его рабочие записные книжки. Помимо того, в его коллекции были музыкальные инструменты, пластинки, ролики для механических пианино, нотные издания, фотографии музыкантов и связанных с их жизнью мест в городе, книги и журналы. Причём все это имело отношение только к нью-орлеанским музыкантам — правда, включая те периоды их жизни, когда они покидали родной город и уезжали работать в Чикаго, Нью-Йорк, Калифорнию и даже Европу.
Особо пристально Уильям Расселл изучал жизнь и наследие трёх музыкантов из Нью-Орлеана, каждый из которых занимал особое место в новоорлеанской музыкальной истории. Мануэль «Фесс» Манетта (1889-1969) играл с первопроходцем джазовой трубы Бадди Болденом и в ведущих марширующих духовых оркестрах Нового Орлеана — Tuxedo Brass Band и Eagle Brass Band, гастролировал с тромбонистом Кидом Ори и плавал на знаменитых «джазовых пароходах» по Миссисипи. В его жилах была африканская и итальянская кровь, и он профессионально играл на шести инструментах — фортепиано, гитаре, скрипке, тромбоне, корнете и саксофоне. Расселл сделал целый цикл интервью с ним, посвящённых ранней истории джаза. Пианист и композитор Джелли Ролл Мортон (Фердинанд Жозеф Ламот, 1890-1941) беззастенчиво утверждал, что именно он единолично изобрёл джаз ещё в 1902 году, но, несмотря на его гомерическое бахвальство, вклад Джелли Ролла в развитие раннего нью-орлеанского джаза и, главное, в его распространение по всей территории США был действительно неоспорим. Расселл работал над книгой о нём и хранил значительную переписку с Джелли Роллом и множество его рукописных нот. Наконец, трубач Банк Джонсон (1879-1949) был для Расселла и множества других энтузиастов раннего джаза олицетворением духа и наследия новоорлеанской джазовой традиции, и с 1939 г. Расселл участвовал в «возрождении» музыкальной карьеры Банка, в том числе записывая его на специально созданной им для издания пластинок традиционного джаза фирме грамзаписи American Music Records — архив этого лейбла тоже сохранён в Коллекции им. Расселла. Но есть в ней и материалы, связанные с другими музыкантами, даже не обязательно джазовыми — как, например, переписка Расселла с великой исполнительницей спиричуэлс (афроамериканских духовных песнопений) Махалией Джексон, которая была родом из Нью-Орлеана.
Как таковой выставочной экспозиции у Коллекции нет, за исключением отдельных экспонатов в коридорах Исследовательского центра им. Уильямсов, но огромная коллекция Уильяма Расселла подробнейшим образом каталогизирована, разделена на 40 тематических каталогов и снабжена подробнейшим руководством по поиску информации в каждом из них. Поэтому, если интересующая исследователя информация по ранним этапам развития джазового искусства Нового Орлеана не нашлась в Джазовом Архиве им. Хогана — велика вероятность, что она найдётся в Джазовой коллекции Уильяма Расселла в Историческом архиве Нью-Орлеана.
Российская делегация побывала и на радио WWOZ (это произносится «Даблъю-даблъю-оу-зи»). Назвать её полноценным исследовательским учреждением, конечно, нельзя, но как живой рупор нью-орлеанского музыкального сообщества — а в эфире этой станции звучит главным образом музыка из Нью-Орлеана или с нью-орлеанскими корнями — она генерирует значительный объём концертных записей, интервью и тому подобных уникальных материалов, документирующих региональную музыкальную сцену и существующих только здесь.
Об архиве радиостанции нам рассказывал Дейв Анкерс, менеджер специальных проектов WWOZ. Станция занимает только часть второго этажа старинного трёхэтажного здания в квартале Френч-Маркет, рядом с трамвайной станцией Сестёр-Урсулинок (Ursulines Station) на Норт-Питерс-стрит. Именно эта улица отделяет Квартал от Миссисипи — точнее, от трамвайных и железнодорожных путей, за которыми плещется вода великой реки: как раз рельсы и реку видно из окон эфирной студии.
Но эти несколько комнат — настоящее сердце повседневной музыкальной жизни города, жизни, которая так и не стала одним только музеем, одним только монументом великому прошлому: на WWOZ звучит не только традиционный джаз — и, я бы даже сказал, именно традиционный-то джаз звучит не так уж часто! Всё, что в городе профессионально играет какую бы то ни было музыку — ирландские джиги и рилы, задумчивый фолк под гитару, принесённый в город после урагана Катрины студентами-волонтёрами «цыганский джаз», моторный электрический фанк, грязные духовые риффы современных брасс-бэндов, а также блюз, рок, соул, современный и традиционный джаз и вообще всё, что звучит ритмично и происходит из Нью-Орлеана (ну, или на крайний случай вообще с Юга США, особенно из Дельты Миссисипи): так можно описать музыкальную политику радиостанции, лозунг которой — Guardians of the Groove, или, как сформулировали бы в России — «На страже ритма». Помимо всего прочего, у радиостанции есть своя маленькая концертная студия (именно там с делегацией из России беседовал Дейв Анкерс), так что значительная часть музыки звучит в эфире радиостанции живьём, и впоследствии WWOZ выпускает большие подборки этих записей на компакт-дисках — вышло уже более четырёх десятков таких мультижанровых подборок. Станция дарит их слушателям, которые делают пожертвования в фонд WWOZ: именно из пожертвований складывается бюджет этой общественной радиостанции.
Радиостанция, которая в 2020 г. отмечает 40-летие своего выхода в эфир, находится в нынешнем помещении меньше полутора десятилетий: 27 августа 2005 её вещание, как и всю обычную жизнь в Новом Орлеане, прервал ураган Катрина. До этого станция сначала вещала из переоборудованной под студию квартиры на втором этаже над музыкальным клубом Tipitina’s, на углу улиц Чопитулас и Наполеон (чуть к северу от Французского квартала).
В 1984 вещательная студия работала в «домике на дереве» — помещении на втором этаже бывшей ресторанной кухни в Парке им. Луи Армстронга, близ исторической Конго-Сквер. Своё название студия, где станция проработала более 20 лет, получила благодаря могучим кронам дубов, заглядывавшим в окна.
Вернуться в «домик на дереве» WWOZ уже не смогла: ветхая система электроснабжения всего Армстронг-парка не выдержала повреждений, вызванных наводнением, и зданиям в парке предстоял такой длительный ремонт, что первоначально станция вышла в эфир вообще из Батон-Ружа — столицы штата Луизиана, в 150 км. от Нью-Орлеана: там организация «Общественное вещание Луизианы» предоставило WWOZ временную студию, откуда можно было вещать сначала только в интернет. Только в конце 2005 г. «стражники Ритма» вернулись в FM-эфир Города Полумесяцем: город нашёл для них новое помещение, которое они занимают и сейчас.
Но ценный архив радиостанции, который оставался в старом помещении и находился под угрозой гибели из-за повреждённой ураганом крыши, был перевезён совсем в другое место. Дело в том, что ещё с 1987 г. лицензию на вещание радиостанции WWOZ выкупил у прежних владельцев-энтузиастов крупнейший игрок на поле музыкальной жизни города — New Orleans Jazz & Heritage Foundation, Фонд джаза и культурного наследия Нью-Орлеана, который проводит ежегодный Фестиваль джаза и культурного наследия, крупнейшее регулярное музыкальное событие на родине джаза, и ещё целый ряд регулярных фестивальных и концертных событий. И у NOJ&HF, действующего уже 48 лет (с 1972), есть собственный архив, расположенный в сердце Французского квартала — на улице Тулузы (Тулуз-стрит).
В Архиве Фонда джаза и культурного наследия Нью-Орлеана российских джазовых исследователей приняла хранительница архива Рэйчел Лайонс. Она изучала историю в Университете Лойолы и арт-менеджмент в Университете Нового Орлеана, работает в архиве Фонда уже 20 лет, с июля 2000.
Рэйчел рассказала нам, что NOJ&HF — «нонпрофит», то есть некоммерческая организация. Ежегодный фестиваль, который в последние годы поддерживала международная нефтяная корпорация Shell — коммерческий флагман деятельности фонда. Он реально приносит прибыль, но прибыль эту фонд тратит не на личное обогащение, а, в полном соответствии со статусом НКО, на другие музыкальные проекты, среди которых:
- Блюз-фестиваль Города Полумесяцем (Crescent City Blues Festival);
- Фестиваль ритмов Конго-Сквер (Congo Square Rhythms Festival);
- Фестиваль луизианской музыки кейджун и зайдеко (Louisiana Cajun Zydeco Festival);
- концертная серия «Путешествие в джаз» (Jazz Journey);
- радиостанция WWOZ;
- и, наконец, собственный архив — NOJ&HF Archive.
Именно здесь, в хранилище Архива NOJ&HF, хранятся в том числе и материалы архива радио WWOZ, включая самое ценное: оригиналы концертных записей — прежде всего те, что депонированы в Библиотеке Конгресса США в Вашингтоне. Но это не единственный фонд архива. Здесь хранятся также:
- архивы Фестиваля джаза и культурного наследия, в том числе значительная часть документации, связанной с контрактными отношениями фестиваля с артистами, финансами фестиваля и т. п., а также огромный фотоархив фестиваля и весь спектр фестивальных артефактов — билетов, сувениров, значков, бейджиков и т. п.;
- архив самого Фонда, в том числе полная документация по фестивальным программам (кто, на какой сцене, в какой день какого года и как долго выступал) и работы волонтёров-фотографов фестиваля — количество фотографий увеличивается примерно на 12000 в год;
- и, наконец, коллекции, подаренные Архиву — например, полная коллекция оригиналов киноматериалов, снятых на фестивале 1971 г. (дар оператора Кента Хоффмайстера), или фотоматериалы известной нью-йоркской финансистки М. Робин Красни, которая много лет ежегодно приезжает на Фестиваля джаза и культурного наследия в Новый Орлеан как фотограф-любитель, а также оригиналы взятых на Фестивале интервью с артистами и т. д.
По сравнению с хранилищами Музея джаза или Архива им. Хогана скромное хранилище фондов Архива NOJ&HF кажется совсем маленьким, но на самом деле благодаря системе передвигающихся рельсовых стеллажей материалов здесь помещается достаточно много, и благодаря развитой системе каталогизации исследователи не только имеют доступ к каталогам из любой точки мира, но и могут, посетив Архив по предварительной записи, получить доступ к фондам на месте. Да, увы, даже оцифрованные коллекции радиопрограмм WWOZ можно послушать только в самом Архиве, но не через интернет: это связано с очень сложной системой авторских и смежных прав, которые управляют использованием звукозаписей в США, в том числе и в архивном деле.
Отдельный онлайн-инструмент Архива — полная программа всех Нью-орлеанских джаз-фестивалей, начиная с самого первого, состоявшегося 50 лет назад. На сайте Архива можно точно выяснить, кто, когда и на какой сцене выступал на крупнейшем новоорлеанском фестивале за последние полвека.
Из того, что мы видели в Новом Орлеане, одна организация стояла особняком и оставила самое неоднозначное впечатление — потому, что она олицетворяет не институционализированную, не профессионально-архивную сторону сохранения джазового наследия, а частную, «низовую». Это Джазовый фонд им. Джорджа Эйч Бака-младшего, The George H. Buck, Jr. Jazz Foundation.
Джордж Херман Бак-мл. был в 50-70-е годы типичным хватким дельцом американской индустрии грамзаписи. Начал он с собственного лейбла, Jazzology Records, который с 1949 года записывал джазовых музыкантов традиционного направления. Конец 40-х и первая половина 50-х были в США периодом мощного подъёма интереса к традиционному джазу: возникали новые ансамбли (диксиленды) из молодых музыкантов, энтузиасты отыскивали и буквально вытаскивали на сцену полузабытых джазменов — чикагских звёзд 1920-х годов и даже более раннего, нью-орлеанского периода, покупали инструменты и помогали хотя бы частично восстановить исполнительскую форму тем, кто уже давно не играл, потому что ранний джаз вышел из моды. Стариков-музыкантов буквально носили на руках; тот факт, что многие из них по 20-30 лет не играли, а на жизнь зарабатывали, переквалифицировавшись в швейцаров, охранников, таксистов, поваров или сантехников, парадоксальным образом только добавлял им в глазах молодых фанатов ореол аутентичности, подлинности. Вот и первая пластинка, записанная лейблом «Джазолоджи Рекордз» под руководством Джорджа Бака-младшего в 1949 году, представляла именно такого артиста — «Дикого» Билла Дэйвисона (Wild Bill Davison), белого корнетиста родом из Огайо, который в 1920-е подражал Луи Армстронгу, играя в Чикаго с белыми джазменами Маггси Спэниером и Фрэнком Тэшемахером, но подлинной известности добился только в 1940-е в ходе так называемого Dixieland Revival, возрождения традиционного джаза.
Впрочем, фанат и энтузиаст традиционного джаза Бак-мл. быстро обнаружил, что его страсть может приносить деньги. Начало 1950-х было золотым веком маленьких специализированных независимых лейблов, они росли по всей Америке как грибы, стремительно отбирая у «мэйджоров» — крупных фирм грамзаписи — так называемые «нишевые рынки»: кантри, фолк, блюз и джаз. Уже в начале 50-х у Бака было два лейбла: на Jazzology Records он записывал джаз чикагского стиля, а на GHB Records — нью-орлеанского. Но сколько может записать и выпустить один продюсер, пусть и на двух разных лейблах? И тут Джорджу подвернулась возможность выкупить права на один интересный альбом у полупиратского нью-йоркского лейбла Paradox Records, который сворачивал свой бизнес.
Альбом очень хорошо продавался… и тут Бака осенило.
В течение следующих нескольких лет он скупил целые каталоги старых, давно или недавно закрывшихся специализированных лейблов, в том числе нескольких исторических, известных с начала 1920-х годов: Circle, Jazz Crusade, Icon, Mono, Southland, American Music Records, Black Swan и Solo Art. Это были мощные собрания записей 1920-50-х гг., в основном сделанных для издания на граммофонных пластинках (сделанных из шеллака двусторонних дисках, которые вращались со скоростью 78 оборотов в минуту и звучали в среднем по три минуты с каждой стороны). Быть может, каждый трек в отдельности и не приносил бы дохода, но, собранные в тематические сборники для издания в виде долгоиграющих альбомов на 33 об/мин, они отлично продавались. Бак-младший продолжал агрессивно скупать каталоги старых лейблов и в последующие годы добавил к своим «закромам» записи, сделанные компаниями Audiophile Records, Progressive, Paramount и Monmouth-Evergreen, а также огромные каталоги специализированных лейблов World Transcriptions и Lang-Worth Transcription Company, которые изначально нацелены были не на рынок грамзаписи, а на рынок радиовещания. В 1930-50-е эти две компании записывали и выпускали диски, которые не продавались в магазинах, а по платной подписке рассылались по независимым радиостанциям. На пластинках были целые радиошоу — разговорные, музыкальные и т. п. — или не поступавшая в продажу музыка, свободная от авторских отчислений: либо находившаяся в общественном достоянии, либо выкупленная у авторов специально для подобных выпусков. Десятки и сотни независимых, не сетевых радиостанций в США в значительной степени зависели в своём успехе от подписок на продукцию этих лейблов, а когда модель распространения аудиоматериалов для радио начала меняться в связи с появлением магнитной ленты и других современных носителей, Бак-младший скупил все эти богатства, накопленные за четверть века, и начал переиздавать их в коммерческих целях.
Долгие десятилетия все лейблы Дж. Бака-мл. базировались в Атланте, но в начале 1980-х гг. он весь свой бизнес перевёл в Нью-Орлеан, сам поселился во Французском квартале, в своё удовольствие записывал авторские радиопрограммы для нескольких радиостанций в разных городах и вместе с женой Ниной в 1989 г. открыл собственный джаз-клуб — Palm Court Jazz Café — в помещении бывшего купеческого склада на Декатур-стрит.
Клуб под руководством Нины Бак продолжает работать и до сих пор, точнее — работал до начала карантина (и пока ещё не открылся). А все бесценные звуковые материалы многочисленных лейблов, которые Бак-мл. объединил в компанию GHB Jazz Foundation, и все товарные запасы этих лейблов, которые, несмотря на приход эры стриминга, продолжают довольно успешно торговать винилом и компакт-дисками, находятся на втором этаже в том же самом здании — только со входом не с Декатур-стрит, а с площади Френч-Маркет-Плейс, буквально в двух кварталах от радиостанции WWOZ.
Сам Джордж Бак-мл. ушёл из жизни в декабре 2013 года в возрасте 84 лет. Его радиопрограмма «Джазология», пропагандирующая его любимый традиционный джаз, до сих пор звучит в эфире радиостанции WAVO 1150 AM в городе Рок-Хилл, штат Северная Каролина, каждое воскресенье с 16:00 до 17:00. За много лет Бак записал свыше семисот часовых выпусков «Джазологии», которые можно повторять практически бесконечно: 52 еженедельных выпуска в год дают материал почти на четырнадцать лет, а затем цикл можно запускать заново. Продолжают работать и его лейблы, объединённые в GHB Jazz Foundation. И руководит этим конгломератом весьма примечательная личность.
Ларс Ивар Эдегран родился и вырос в Швеции, но не интересовался ни хоккеем, ни другими традиционными для Скандинавии развлечениями: с юных лет он был отчаянным энтузиастом традиционного джаза, научился играть на фортепиано, гитаре и банджо. Ларс довольно успешно играл также на кларнете и саксофоне, но решил сосредоточиться только на струнных инструментах. 22-летним юношей, преисполненным любви к бодрым ритмам диксиленда, Эдегран в 1966 г. ступил на землю Нового Орлеана… да так там и остался.
Вот уже 54 года Ларс Эдегран живёт в Городе Полумесяцем и, хотя по-английски до сих пор говорит с густым скандинавским акцентом, прекрасно вписался в джазовую сцену родины джаза. Он играет в «Нью-Орлеан Регтайм-оркестре», участвовал в записях «Презервейшн-Холл джаз-бэнда», записал с десяток собственных альбомов и участвовал в создании ещё полутора десятков, вышедших под именами других музыкантов — преимущественно как гитарист и банджоист. Но самое главное — с начала 2000-х годов он работает в Джазовом фонде Джорджа Эйч Бака как продюсер всего звукового наследия объединённых этим конгломератом девяти джазовых лейблов.
По словам Ларса Эдеграна, основатель фонда специально устроил его как НКО (некоммерческую организацию): Бак понимал, что рассчитывать на такую же прибыль, какую его узкоспециальным лейблам удавалось получать полвека назад, в золотую эпоху коммерческой звукозаписи, в XXI веке уже не приходится. Фонд работает, как определяет Ларс, для того, чтобы всё аккумулированное им звуковое наследие джаза XX столетия продолжало оставаться доступным для слушателей.
— Все альбомы, которые у нас есть в каталогах, должны быть в наличии, — рассказывал он. — В основном на компакт-дисках, конечно. К сожалению, винила у нас немного: большую часть мы потеряли из-за урагана Катрина, который разрушил наш старый склад. Но мы до сих пор выпускаем и будем продолжать выпускать альбомы на компакт-дисках.
Интересно, что даже карантин не остановил работу Фонда: не далее как в начале июля 2020, например, на лейбле GHB вышла двухдисковая коллекция записей одного из самых известных кларнетистов и альт-саксофонистов нью-орлеанской сцены — Дона Суора (Don Suhor, 1932-2003), известного тем, что всю жизнь он старался объединить две ветви джазовой сцены своего родного города и играл как с традиционалистами, так и модернистами-боперами, так что его личный стиль, в котором были элементы и бибопа, и диксиленда, у местных знатоков получил название «бопсиленд».
Часть новых записей делается прямо здесь же, в небольшой, но прилично оборудованной собственной студии Фонда, которая громко называется Audiophile Recording Studios.
Размах и благородная цель деятельности Фонда, конечно, впечатляют. Но некоторые другие стороны работы GHB Jazz Foundation не могли не удивить.
Колоссальный фонд оригиналов уникальных записей хранится на деревянных полках, которые только слегка промазаны огнеупорным составом.
Бесценные магнитные ленты стоят на этих полках в разнокалиберных картонных коробках — в помещении, где есть только рудиментарное кондиционирование воздуха, но нет профессиональной системы климат-контроля, которая есть практически в любом архивном хранилище, где мы побывали.
Точно так же, на деревянных полках, хранятся товарные запасы компакт-дисков и то, что осталось от запасов винила…
Но самое опасное — то, что и хранилище, и студия, и офис Фонда находятся в здании, где на первом этаже со стороны Декатур-стрит работает кухня клуба Palm Court Jazz Café. Кухня, где готовят в том числе и на открытом огне.
Ну, будем надеяться, что ленивые и расслабленные святые Нью-Орлеана — города, который в Штатах именуют в том числе Big Easy, «Большой Ленивец» — и в будущем сохранят бесценный архив GHB Jazz Foundation так же, как хранили его до сих пор. А когда Ларс Эдегран, которому уже 76 лет, неизбежно удалится на покой, его место во главе оперативной деятельности Фонда займёт не менее энергичный, влюблённый в музыку и — что очень важно! — не менее везучий человек.
Я далёк от мысли утверждать, что за несколько дней в Нью-Орлеане делегации российского Центра исследования джаза удалось узнать всё о том, как на родине джаза сохраняют историческое наследие этой музыки. Значительная часть наших встреч и впечатлений происходила где-то на полях официальной программы, занимавшей восемь-десять часов ежедневно. Например, в один из вечеров мы интересно и содержательно пообщались с молодым адвокатом Энди Джейкоби, который живёт с подругой, галеристкой Джейми Кох, во Французском квартале — историческом центре города. Хотя «дневная» профессиональная деятельность Энди никак с музыкой не связана, он — крупный активист сохранения истории нью-орлеанской музыки. Вместе с другими энтузиастами он занимается выявлением домов, где когда-то родились известные нью-орлеанские музыканты, и добивается их включения в реестр исторических памятников, чтобы спасти от сноса.
Именно Энди показал мне здание, где с конца 1940-х находилась единственная в Нью-Орлеане профессиональная студия звукозаписи — J&M. Её владелец, звукоинженер Козимо Матасса (1926-2014), единолично записал в этом здании всю классику нью-орлеанского ритм-н-блюза, от «Blueberry Hill» Фэтса Домино до «Tutti Frutti» Литтл Ричарда и от «Ooh Poo Pah Doo» Джесси Хилла до «Go To Mardi Gras» Профессора Лонгхэра.
Читаем соответствующий фрагмент из моей книги «Блюз. Введение в историю»:
10 декабря 1999 г. исторические заслуги Матассы почтила Музыкальная комиссия штата Луизиана. Председателем её, между прочим, был тогда Эллис Марсалис, легендарный нью-орлеанский музыкант, отец целой плеяды братьев — современных джазовых звёзд, включающей саксофониста Брэнфорда Марсалиса и трубача Уинтона Марсалиса. На здании, где когда-то располагалась студия J&M, была открыта памятная доска. Официальный адрес — Северная Рампарт-Стрит, 838-840; теперь, правда, в здании никакая не студия, а автоматическая прачечная…
Книгу я писал, ещё ни разу не побывав в Нью-Орлеане: соответствующая глава была основана на интервью тогдашнего куратора Джазового архива им. Хогана и других вторичных источниках. Но всё так и оказалось. И мемориальная доска имеется, и в здании этом до сих пор действительно «ландромат» — автоматическая прачечная под названием The Lost Sock («Потерянный Носок»). Правда, в окнах, в качестве проявления заботы о сохранении культурного наследия, выставлены фотографии тех, кто когда-то в этом здании записывался. И, между прочим, это тоже — наряду с деятельностью описанных в этом очерке архивов, фондов и исследовательских учреждений — укрепило мою уверенность в том, что наследие нью-орлеанской музыкальной сцены живо и актуально до сих пор и что, несмотря на непростые времена в Городе Полумесяцем, оно будет сохраняться и вдыхать жизнь в музыкальную культуру нынешней эпохи.
В следующей, четвёртой части этого цикла публикаций мы покинем город, где родился джаз — Нью-Орлеан, и отправимся в столицу мирового джаза, Нью-Йорк. В пятом выпуске запланировано путешествие в ещё один исторический центр развития джазовой культуры, почти в центр территории США, к слиянию рек Канзас и Миссури — город Канзас-Сити.
