Пианист Алексей Подымкин продолжает рассказывать читателям «Джаз.Ру» о джазовых альбомах, которые сформировали его как артиста. В шестом (из планирующихся 10) выпуске сюрприз: речь пойдёт сразу о четырёх альбомах, зато записанных отечественными музыкантами!
Продолжение. См. Выпуск №1; Выпуск №2; Выпуск №3; Выпуск №4; Выпуск №5
В этом выпуске будет не один, а четыре альбома. Это не значит, что они для меня в четыре раза менее ценные, чем пять альбомов из пяти предыдущих публикаций. Скорее даже наоборот. Эти альбомы уже вошли в историю джаза, и для меня они особенно дóроги — не в последнюю очередь потому, что мне в будущем посчастливилось лично познакомиться почти со всеми музыкантами, участвовавшими в записи этих альбомов. Некоторые из этих пластинок я слушал чаще, чем многие записи американских и европейских музыкантов. Естественно, с каждым из альбомов связана своя история.
Московский камерный джаз-ансамбль «Каданс» — «Путь к Олимпу» (ВФГ «Мелодия», 1984, запись 1983. С60 20875 003)
В Барнауле есть замечательная библиотека им. В.Я. Шишкова. В годы, когда я учился в Барнаульском музыкальном училище, в библиотеке был отличный музыкально-нотный отдел с мощнейшей коллекцией нот и записей классической музыки. Коллекция джазовых пластинок тоже присутствовала. Она была небольшая, но очень качественная. И первое, что я решил послушать, был ансамбль «Каданс».
В итоге я прослушал эту пластинку четыре раза подряд, настолько меня впечатлил уровень игры музыкантов и необычность, нешаблонность музыки, которую они исполняли. Особенно мне понравилась пьеса «Золотые руки Сильвера». Послушал бы и больше раз, но библиотека уже закрывалась, и меня культурно попросили на выход.
Я начал охотиться за этой пластинкой. И вскоре мне удалось её найти. Как и большую часть моей коллекции, я её приобрёл частным образом, по объявлению. Но это отдельная история, постараюсь рассказать её в следующем посте.
А буквально через год после того, как я услышал пластинку, «Каданс» приехал в Барнаул — и это было круто. Несмотря на то, что в зале филармонии, кроме меня, было ещё человек пять (не сезон был — конец мая или начало июня), ансамбль играл с полной отдачей, эмоционально, горячо и изобретательно. Помимо лидера «Каданса» Германа Лукьянова, игравшего в тот вечер на флюгельгорне, цуг-флейте и фортепиано, в состав входили барабанщик Станислав Коростелёв, гитарист Андрей Боднарчук, скрипач Фёдор Левинштейн и бас-гитарист Олег Добронравов. Что они творили! Это был фантастический концерт!
Познакомился с Германом я много лет спустя. Знакомство началось, конечно, с разгромной критики Германа в мой адрес — что мне, как ни странно, было приятно. Я вообще всегда прислушиваюсь к критике со стороны людей, которых уважаю. Потом пару раз он меня похвалил и позвал сыграть концерт, но, к сожалению, по датам не получилось.
Как-то он мне сказал: «Ты попадёшь в Книгу рекордов Гиннесса, как единственный московский пианист, который не играл в моём ансамбле». Да, жаль. Но общение с ним всегда было познавательным, стимулирующим.
ОТ РЕДАКЦИИ. В записи этой пластинки в 1983 г. в московской студии «Мелодии» (Всесоюзной студии грамзаписи) участвовали Юрий Юренков — альт-саксофон и флейта, Александр Веремьёв — контрабас, Герман Лукьянов — флюгельгорн и труба, Михаил Окунь — фортепиано, Николай Панов — тенор-, сопрано-саксофон и флейта, и Вадим Ахметгареев — тромбон. Существует минимум пять разных тиражей этой пластинки. Они выходили на Московском опытном заводе «Грамзапись», делавшем наиболее качественные тиражи на экспорт (красный и синий лейблы), головном Апрелевском заводе (красный и белый лейблы) и Рижском заводе грампластинок (белый лейбл). Поскольку обложки для этих тиражей печатали минимум три разных типографии (в Апрелевке, Москве и Риге), чьи технические возможности сильно различались, у разных тиражей довольно заметно отличаются цвета на обложке.
httpv://www.youtube.com/watch?v=vf_ti6hbgRc
Леонид Чижик «Реминисценции» (ВФГ «Мелодия», 1981, С 60 16155-8)
«Реминисценции» Леонида Чижика — тоже особенная пластинка для меня. Она открыла новые горизонты в понимании того, что импровизация может быть не связана напрямую только с одним видом музыки, например — с джазом, а может включать в себя элементы и выразительные средства классики, народной музыки, современной академической музыки. В общем, это яркий пример свободной импровизации, которую исполняет музыкант эрудированный, обладающий оригинальным воображением, прекрасно владеющий инструментом и имеющий свой, ни на кого не похожий почерк. Моя любимая пьеса с этого винилового двойника — «Creole Love Song» Дюка Эллингтона.
ОТ РЕДАКЦИИ. Альбом был составлен из концертных записей, сделанных в концертном зале «Варшава» (Москва) и в Ленинградской Капелле в 1980 г. Он выходил в трёх разных вариантах. В 1981 г. был издан двойной (раскладной) «экспортный» вариант, то есть с дублированием всей информации на английском языке. Именно он имеет каталожный номер С 60 16155-8.
Тогда же, в 1981, этот же материал был выпущен в варианте для внутреннего рынка как две отдельные пластинки (LP) с номерами С60 16155-6 и С 60 16157-8 — соответственно, «Реминисценции (I)» и «Реминисценции (II)». Они продавались в самых разных обложках с шаблонными, нетематическими изображениями: в одном из вариантов умиляло использованное в оформлении фото тромбониста, хотя на пластинке звучит только сольное фортепиано.
В 1986 выходили обновлённые тиражи под названиями «Реминисценции 1 • Reminiscences 1» с каталожным номером С60 16155 006 и «Реминисценции 2 • Reminiscences 2» (С60 16157 000). У них были совсем другие обложки, чем у первого (экспортного) издания, причём вся информация была продублирована на английском языке.
httpv://www.youtube.com/watch?v=aQ4AHJc8mTQ
Ленинградский ансамбль джазовой музыки п/у Давида Голощёкина «15 лет спустя» (ВФГ «Мелодия», 1984, С60 20507 007)
Сейчас, переслушивая альбом «15 лет спустя», я понимаю, что он записан и сыгран неидеально. Но в 80-е он был для меня образцом исполнения мэйнстрима. Больше остальных номеров мне нравилась аранжировка гершвиновского стандарта «A Foggy Day». Может быть, это прозвучит банально, но я с того момента очень люблю этих людей. Пианист Пётр Корнев, гитарист Андрей Рябов, контрабасист Дмитрий Колесник, перкуссионист Яков Солодкий, барабанщик Виктор Щербин звучали как люди искренние и в музыке, и в жизни: позже я познакомился со всеми, и интуиция меня не подвела — они все оказались прекрасными, открытыми людьми.
Вы будете смеяться, но когда я слушал эту пластинку, я мечтал хотя бы раз сыграть с музыкантами, записанными на ней. И так и произошло — правда, в разное время: с кем-то раньше, с кем-то позже, но мне довелось поиграть со всеми. Например, с Димой Колесником мы познакомились и впервые поиграли вместе только в октябре 2019 года в Нью-Йорке.
Ну а с Давидом Семёновичем Голощёкиным я познакомился задолго до того, как мы сыграли вместе пару нот. Это тоже длинная история. Но в итоге с 2003 года мы тесно дружим и регулярно играем вместе. Об этом я даже мечтать не мог.
Друзья, будьте аккуратнее со своими желаниями — они действительно исполняются!
ОТ РЕДАКЦИИ. Возможно, Алексея слегка подводит память: судя по данным на конверте пластинки (статью для обложки писал Владимир Фейертаг), Виктор Щербин на этой записи играл не на ударной установке, а на перкуссии, Яков Солодкий в записи не участвовал, а на ударных играл Евгений Губерман. Запись была сделана в Ленинградской студии грамзаписи в 1983 г. и вышла годом позже. Существуют разные тиражи, выпущенные на Ленинградском заводе грампластинок (этот тираж был самым дорогим — на обложке была указана цена в 3 рубля, остальные издания стоили 2 рубля 50 копеек), на головном заводе «Мелодии» — Апрелевском заводе грампластинок под Москвой (два разных варианта — с белым и с розовым лейблом), на Рижском заводе грампластинок (с белым и с синим лейблом) и на Ташкентском заводе грампластинок им. Ташмухамедова: здесь было напечатано всего 2900 экземпляров, это достаточно редкий вариант издания. Но обложка у всех этих изданий одинаковая.
Существует и ещё одно таинственное издание этого альбома с совсем другой обложкой, но мы располагаем только её неясной фотографией: установить, какой завод напечатал этот вариант, нам пока не удалось. Возможно, наши читатели-филофонисты смогут внести ясность?
httpv://www.youtube.com/watch?v=GX3IzlJeITg
Джаз-трио Михаила Окуня «Концерт в Олимпийской деревне» (ВФГ «Мелодия, 1988, запись 1987, С60 27167 005)
Ну и номер четыре. Трио пианиста, игру которого я впервые услышал на упомянутой выше пластинке «Путь к Олимпу». Даже не знаю, что тут писать. По мне — это идеально выверенный по балансу, аранжировке, форме и репертуару вариант фортепианного трио. Особенно мне нравилась аранжировка песни Андрея Эшпая «Зашумит ли клеверное поле». И стихи Евгения Евтушенко, когда я их прочёл, углубили восприятие. Я настолько был под впечатлением, что спланировал после окончания училища ехать в Москву — учиться у Михаила Окуня. Я знал, что он преподаёт в Гнесинке, и решил зимой съездить на консультацию. Взял у Игоря Дмитриева номер телефона Михаила Моисеевича, приехал, позвонил, встретился, поиграл. Михаил Моисеевич послушал, задал пару вопросов по теории и… посоветовал мне, если есть возможность и реальная перспектива — поступать в Новосибирскую консерваторию. Что я и сделал. И очень ему за этот совет благодарен. Когда я переехал в Москву, мы с ним пересеклись на джеме в клубе JVL (ныне не существующем. — Ред.). Я к нему подошёл, он меня вспомнил. А ещё через несколько лет я стал коллегой Михаила Моисеевича в ДМШ им. Дж.Гершвина. Я считаю, что он на сегодняшний день лучший преподаватель по джазовому фортепиано в стране. Каждое его слово, сказанное ученику — это попадание в десятку.
И ещё на этой записи я услышал совсем нового для себя Виктора Епанешникова, барабанщика, которого до этого слышал только на пластинках ансамбля «Аллегро». Я как бы открыл его заново. И счастлив, что на протяжении 17 лет мы являемся партнёрами по сцене в ансамбле «Четверо» (и не только!).
ОТ РЕДАКЦИИ. Пластинка была записана на концерте в Олимпийской деревне (Москва) 11 мая 1987 г. Третьим участником трио Михаила Окуня был тбилисский контрабасист Тамаз Курашвили. Статью для обложки винилового издания написал известный советский джазовый просветитель Алексей Баташёв. Уже в наши дни «Мелодия» выпустила цифровой релиз этого альбома, где в название альбома (в отличие от оригинального винилового издания) включена дата записи, но зато на обложке сделана традиционная (увы!) для «Мелодии» грубая лексическая ошибка в английском варианте названия — вместо «on May 11, 1987» написано «at May 11, 1987».
Я вот думаю: как здорово, что у нас не было переизбытка информации. Это позволяло нам не распылять силы и разбирать каждую полюбившуюся запись нота за нотой, такт за тактом, слушать её 10-20-30-100500 раз… и вникать.
Конечно, я старался быть в курсе того, что играли и записывали музыканты в столичных городах; у меня в коллекции были пластинки Вагифа Мустафа-Заде, Давида Азаряна, Раймонда Раубишко, Тыну Найсоо, Игоря Бриля, Алексея Кузнецова, ансамблей «Аллегро» и «Бумеранг», оркестров Иосифа Вайнштейна, Аркадия Шацкого и Олега Лундстрема, альбом квинтета Гольштейна-Носова, фестивальные пластинки («Осенние ритмы-83, 84, 85», «Тбилиси-86»), и все они мне тоже очень нравились, и я для себя очень много из них почерпнул… Но эти четыре я слушал чаще остальных.
