Американский джазовый трубач Клаудио Родити (Claudio Roditi) скончался в Нью-Джерси 18 января 2020 г. Ему было 73 года. Последние три года жизни Клаудио страдал онкологическим заболеванием. В прессе его часто называли «бразильским трубачом», потому что он родился в Бразилии, но с 1970 года Родити жил в США, где и сделал себе имя на джазовой сцене,
Клаудио Родити родился в Рио-де-Жанейро 28 мая 1946. Первые годы своей джазовой карьеры он пытался играть в своей родной стране музыку, которую он сам определял как самба-джаз — соединение ритмики бразильской самбы и мелодико-гармонического языка современного пост-бопа. Однако условия на музыкальном рынке Бразилии в 60-е годы требовали играть либо самбу в её чистом виде, либо, на крайний случай, её усложненную, изысканную городскую версию — босса-нову. Ни в той, ни в другой музыке не было места трубачу, ориентированному на джазовый мэйнстрим. Поэтому Родити переехал в США, где учился в знаменитом бостонском колледже Бёркли, а затем поселился в Нью-Йорке и стал одним из признанных мастеров джаза «с латинским привкусом». Славу ему принесла работа в ансамбле кубинского саксофониста Пакито Д’Риверы в 80-е и в United Nations Orchestra легендарного трубача Диззи Гиллеспи — в начале 90-х.
ВИДЕО: 1992, Dizzy Gillespie United Nation Orchestra feat. Papo Vázquez, Claudio Roditi & Paquito d’Rivera «Samba for Carmen»
httpv://www.youtube.com/watch?v=ixfBYYkEQf0
Клаудио Родити — уважаемый и авторитетный музыкант, хотя сольных записей у него за всю жизнь вышло не так уж много. Наиболее значительны среди работ, опубликованных под его именем, три альбома, выпущенных на лейбле Reservoir в 1990-е— «Free Wheelin’» (посвящение Ли Моргану), «Samba Manhattan Style» и «Double Standards», но музыкальная индустрия отмечала другие его работы — так, в 1995 он был номинирован на премию Академии звукозаписи за соло на альбоме композитора Этторе Стратта «Symphonic Bossa Nova», а в 2010 получил ещё одну номинацию — в категории «Лучший альбом латиноамериканского джаза» — за альбом своего квартета с пианистом Элиу Алвешем, барабанщиком Дудукой ДаФонсека и басистом Леонардо Чолья «Brazilliance X4».
ВИДЕО: Родити, Алвеш, Чолья и ДаФонсека в клубе Rising Jazz Stars, Беверли-Хиллс, 25 марта 2007 «Bossa Pra Donato»
httpv://www.youtube.com/watch?v=YncPqELJTTo
Клаудио выступал и в России, последний раз — в мае 2007 г. в Москве с оркестром «выпускников Диззи Гиллеспи», Dizzy Gillespie Alumni Big Band, в составе которого были тромбонист Слайд Хэмптон, трубач Рой Харгроув, саксофонист Джеймс Муди и другие легендарные музыканты.
Менее известна работа Клаудио как автора песен; в 1984 г. на крохотном лейбле Greene Street Records только в форматах винилового альбома и аудиокассеты (!) был выпущен альбом «Red on Red», где певица Кенья исполняла песни Клаудио Родити, написанные в бразильской стилистике, но на английском языке. Интересно, что тексты к своим песням Клаудио писал сам — он был поэтом не только в душе, но и по призванию. Если внимательно прислушаться, то в некоторых песнях на этом любопытном альбоме слышны комические музыкальные реплики, издаваемые хриплым «пиратским» голосом. Это голос самого Клаудио Родити.
СЛУШАЕМ: Claudio Roditi + Kenia «Madalena», 1984
httpv://www.youtube.com/watch?v=Pr1iOyuegpY
Среди множества совместных работ Родити с музыкантами со всего мира была и запись в 2000 г. с «Бразильским проектом» санкт-петербургского пианиста и композитора Андрея Кондакова. для которой он приезжал в Россию: проект тогда выступил в Москве и Санкт-Петербурге, и Родити был совершенно поражён тем, что на концерт с участием бразильских музыкантов в московском Доме Кино на фестивале «Богема Джаз» пришёл тогдашний посол Бразилии в России — нигде в мире ему такой чести не оказывали. Кстати, на этом концерте Родити не только играл, но и пел — вполне нормальным, не «пиратским», голосом и весьма задушевно… После записи с Андреем Кондаковым он в интервью и выступлениях на джазовых конференциях по всему миру с горячей симпатией отзывался о музыке русского пианиста, проникнутой, по словам трубача, истинно бразильским духом.
СЛУШАЕМ: фрагмент альбома Andrei Kondakov & Brazil All Stars «Songs For My Father», 2000, переиздание Butman Music Records 2014 — «So Near»
Андрей Кондаков: клавишные; Клаудио Родити: флюгельгорн; Пол Болленбэк: гитара; Сержиу Брандао: бас; Паулу Брага: барабаны; Кафе Да Силва: перкуссия
В феврале 2000 г. во время Международного джазового фестиваля Лайонела Хэмптона в маленьком городке Москва, штат Айдахо, редактор «Джаз.Ру» Кирилл Мошков взял у Клаудио Родити интервью, которое в полном объёме было опубликовано первой версией нашего издания в 43 выпуске еженедельника «Полный Джаз» в декабре того же года и впоследствии вошло главой в двухтомный сборник «Великие люди джаза», подготовленный тем же автором для петербургского издательства «Планета музыки». Несколько фрагментов из этого интервью мы перечитываем сегодня, прощаясь с замечательным музыкантом.
— Я происхожу из еврейской семьи, которая переехала в Бразилию с Ближнего Востока, из Турции. Многие считают, что моя фамилия звучит как итальянская, но те, кто знают сефрадский диалект иврита, понимают, что Родити (с ударением на второй слог) — сефардская фамилия. Я родился в Рио-де-Жанейро, Бразилия. Однако большая часть моего детства прошла в маленьком городке, название которого очень смешно звучит по-английски: Вирджина (по-английски похоже одновременно на слово «девственница» и на название штата Вирджиния. — Ред.) — хотя по-португальски это читается «Виржинья». Моя мать была оттуда родом, и там я рос, там я начал учиться музыке — меня посадили за фортепиано, когда мне было шесть. Когда мне исполнилось девять, мне подарили первую трубу. Я очень внимательно слушал, как в католической школе позади нашего дома репетировал школьный марширующий духовой оркестр, и однажды пришел в то помещение, где они репетировали, показал на трубы и сказал: «Хочу играть вот на этом». И мне вскоре подарили трубу. Так что вначале на меня большое влияние оказала маршевая музыка — марши Джона Филипа Сузы и тому подобное. С другой стороны, у нас в городе была школа самбы — где люди готовятся к карнавалу — и там я играл на перкуссии. Точнее, там масса народу играла на перкуссии, потому что самба во время карнавала исполняется в основном в таких аранжировках, где полно перкуссии. Мне это очень нравилось, и я даже дома все время стучал по столу (показывает, как). А когда мне исполнилось тринадцать, году в пятьдесят девятом, я уже стал слушать кое-какой джаз. Это произошло благодаря моему дяде Тэксу, мужу сестры моей матери: он был американец. Он попал в Бразилию во время Второй мировой, служил в морской пехоте. После войны Тэкс вышел в отставку и остался в Бразилии. На праздники я ездил к ним, а у него была коллекция джазовых пластинок — Чарли Паркер с молодым Майлзом Дэйвисом, оркестр Стэна Кентона и какой-то диксиленд… Так что с двенадцати-тринадцати лет я слушал джаз.
Это ведь было не вполне обычным делом для Бразилии?
— Конечно! Это просто цепь случайностей — замужество тётки, муж-американец с коллекцией пластинок… Примерно в это время, в 59-м, моя семья — отец, мать и я — переехала в город Сантуш. Это недалеко от Сан-Паулу. И в тот год я начал понемножку играть джаз. Обнаружилось, что и в родне отца есть джазовые люди: мой двоюродный брат со стороны отца играл джаз на фортепиано. В его доме я играл свои первые джем-сешны… Никогда не забуду — я так стеснялся, что садился под рояль, чтобы играть на трубе! Только чтобы на меня не смотрели (смеётся). Вот оттуда, из-под рояля, я и сыграл свой первый блюз… Короче, скоро я стал сам покупать джазовые пластинки — помню, пошел и купил пластинку Диззи Гиллеспи. Примерно в это время — ну, чуть позже — в Бразилии началось время босса-новы, и я стал её играть.
Я слышал, что босса-нова, собственно, не была популярна в Бразилии, что её рассматривали как городскую моду, музыку образованных людей…
— Да-да, так и было, она не была широко популярна. Собственно, только одна песня в исполнении Жуана Жильберту была действительно популярна — все остальное для массового слушателя было слишком изощрённым. Все эти цепочки сложных аккордов, близких к джазовым гармониям — да это и были джазовые гармонии… В результате босса-нову слушали в основном, действительно, культурные городские люди. Ведь вот ещё какая особенность: босса-нова в основном развивалась не как клубная, а как домашняя музыка! Её играли не в клубах, а на домашних вечеринках. Дело в том, что в Бразилии люди очень любят собираться вместе у кого-нибудь дома и, помимо прочего, танцевать, а для этого всегда кто-то сидел и играл — один, два, три музыканта: люди танцевали не под пластинки, а под живую музыку — и вот эти-то музыканты и разрабатывали стилистику босса-новы.
Но это самба, в основе своей?
— Да. Следующая ступень развития самбы, вот что такое босса-нова. Но она отличается от самбы. Потому что это была музыка, которую играли на акустической гитаре! Акустическая гитара, скромный бас, малый барабан, по которому играли только щётками — это была очень спокойная, тихая музыка. В истории джаза её можно сравнить с West Coast — такая сдержанная, продуманная, прохладная музыка… Но самое интересное, что в то же время, в 1959-60 годах, в Бразилии уже были музыканты — саксофонисты, трубачи, тромбонисты — которые играли музыку под названием samba jazz! Вот как раз к ним я себя и причисляю. Это джаз — типа звучания Blue Note — наложенный на ритм самбы. Это — музыка, где могут себя проявить инструменталисты, потому что босса-нова — это музыка, в основном, для певцов. В босса-нове главное — поддержать певца, поэтому там с самого начала звучали только гитары, ну — немножко фортепиано, как у [Антонио Карлоса] Жобима и другого великого исполнителя и автора босса-новы, Джонни Алфа. Все самые известные исполнители босса-новы в Бразилии были певцами. Так что, если ты играл на саксофоне, тебе надо было играть что-то другое.
Самба-джаз всё ещё существует в Бразилии? Или все его представители уехали в Штаты?
— Увы — не существует. Многие уже просто умерли, многие уехали в Штаты, кто-то — в Европу: например, наш замечательный тромбонист Рауль де Соза живёт в Париже. Но те из нас, кто оказался в Нью-Йорке, иногда играют такую музыку. Я записал два сольных альбома вместе с аргентинским саксофонистом Андресом Боярски, и мы играем именно в этом стиле. Не знаю, слышали ли вы эти записи…
«Samba Manhattan Style»?
— Да. Вот это как раз типичный образец этого стиля, самба-джаз. Видите ли, этот стиль довольно трудно определить, а этот специфический саунд, это специфическое ощущение самбы довольно трудно поймать — в отличие, скажем, от хардбопа. Так что я не смогу словами все это описать, это просто надо услышать (смеётся).
…Давайте я расскажу смешную историю. В начале 90-х я был в туре с Диззи Гиллеспи и южноафриканской певицей Мариам Макеба. Ещё участвовал пуэрториканский саксофонист Давид Санчес — он был третьим духовиком в ансамбле. Мы были во Франции, в отеле, и я позвонил Давиду и с таким французским акцентом сказал: «Месьё, это администратёр. Нам поступаль жалоби на то, что ви играть на саксофон». Давид — парень горячий, он тут же воспламенился и стал кричать: «Если вам не нравится, что у вас в отеле музыканты играют на инструментах, тогда почему вы вообще селите музыкантов в вашем отеле…» и т.п. Я слушал-слушал и наконец сказал: «Месьё, те, кто жаловаль себя, они не против музыкант. Они просто говориль, что ви играть очень плёхо!» — и повесил трубку (смеётся). А полчаса назад — это семь лет ведь прошло! — я услышал, как в соседнем номере кто-то играет на саксофоне. Это был Давид! Я тут же позвонил ему и говорю: «Месьё, нам поступаль жалоби, что ви играть на саксофон…» Бедняга Давид почти поверил, что это правда (смеётся)! Я сам все испортил, расхохотался и сознался, что это я звоню…